Нечаянный сводник.

Тренировка рыцарей закончилась, и оные торопились разбежаться по тавернам и спальням милых служанок. Только Гвейн да Артур остались на тренировочном поле. Первый потому что загляделся на обворожительную красотку, чинно прогуливающуюся мимо, а второй - потому что нашел свободные уши. Даже не особо сопротивляющиеся. А объяснялось подобное нежелание всех придворных выслушивать речи молодого принца, обладающего несомненным ораторским талантом, любовью к красивым метафорам и энтузиазмом молодого щенка, просто - все разговоры, а точнее длинные и пространные монологи, Артур сводил к теме своего слуги: как он забыл вычистить его сапоги, как мягко он массирует его голову при мытье, как он отвратительно готовит, какие у него дурацкие уши... Причем, сам Артур подобной зацикленности за собой не замечал, а достаточно смелого рыцаря, готового просветить вспыльчивого принца о его одержимости слугой, как и ожидалось, не нашлось. Поэтому заглядевшегося на красотку и лишь по этой причине не успевшего позорно отступить еще до начала разговора Гвейна Артур принял за подарок судьбы. - Представляешь, Мерлин снова не начистил мои доспехи! - начал с места в карьер принц. Но именно в этот момент девушка стала строить Гвейну глазки. А тот в свою очередь отвечал ей взаимностью, пытаясь флиртовать на довольно значительном расстоянии. Разумеется, Артура он практически не слушал, лишь согласно кивая, аки китайский болванчик. - Он такой.... - Сексуальный, - решил вставить свое слово рыцарь. Только вот сути разговора он не знал, да и не хотел знать, поэтому говорил то, чем на данный момент были заняты его мозги. Но Артур подвоха не заметил и попытался разъяснить непонятливому рыцарю свое к Мерлину отношение. - Да нет, безалаберный. Иногда так и хочется его... - Трахнуть, - снова с непоколебимой уверенностью заявил рыцарь. Тут Артур слегка смутился. - Что ты, Гвейн, я бы не стал... - Медлить, - загорелись у Гвейна глаза. А Артур принял это за совет друга. Очень странный совет. Ему же плевать на Мерлина. Совсем-совсем плевать. Ну, разве что иногда он бывает хорошим слугой. И иногда веселит принца. И иногда сам так заразительно смеется. А его глаза так и искрятся светом. И солнце так играет на темных кудрях... Так, стоп! Ему же плевать! - Гвейн, да как ты мог такое сказать? Мерлин всего лишь... - Любовь всей жизни, - снова не дал договорить принцу Гвейн, совершая немыслимые с точки зрения физиологии поигрывания бровями. Артур опешил. Вот так вот просто кто-то заявляет наследному принцу Камелота, что любовь всей его жизни - мальчишка-слуга. Нет, это, несомненно, верх наглости! Да что может у них быть общего? Разве что смех, разделенный на двоих, шутки, понятные лишь им. И радость, когда возвращаешься домой после тяжких испытаний, пройденных вместе. И спокойствие, когда стоишь плечом к плечу против злейшего врага. И нежность, когда сталкиваются два взгляда - наивно-удивленный и жадно-умоляющий... Кажется, Артур понял. Понял, как важен для него был этот... Слуга? Союзник? Друг? Нечто большее? - Но нельзя же так сразу, - вспомнил Артур о прерванном разговоре, - Сначала нужны... - Цветы, - безапелляционно заявил рыцарь. - О... Конечно... - как-то неуверенно протянул наследник трона, - а потом сразу... - Целовать. В шею. Губы. Плечи, - мечтательно протянул Гвейн. Слишком мечтательно. Артур покосился на своего друга. - Ты к кому клинья подбивать собрался? - прикрикнул принц, сопроводив вопрос сильным толчком в плечо. - А что, нельзя? - проигнорировать толчок Гвейн не смог, наконец прервав зрительный контакт с девушкой и обратив-таки внимание на принца, - Я на Мери уже давно глядел. Я, кажется, тебе говорил. А ты против? - Мери? Причем тут Мери? - Стоп, а ты о ком? До Артура стал доходить весь смысл их странного диалога. Поэтому он ответил, как ответил бы любой человек на его месте. Он соврал. Хотя кого мы обманываем? Это же Артур, он не успел ничего сообразить и сказал первое, что пришло ему в голову. - Мерлин! - О, Боже! Опять? - взвыл Гвейн, делая пару шагов назад, - Вот и шел бы ты к Мерлину. С этими словами рыцарь развернулся на каблуках и прошествовал к хихикающей Мери, кокетливо подхватившей его под руку. Артур остался стоять на месте. Он пребывал в тяжких раздумьях. Казалось, проблема, так невзначай поднятая Гвейном, не имела перед собой решения. И бессилие терзало сердце принца, не давая покоя. Где же ему взять цветы в середине осени?