Мой малыш.

      Мой маленький сладкий малыш, как же я люблю оставлять метки на твоём хрупком теле с белоснежной кожей. Руки, пристегнутые наручниками к спинке кровати, бесстыдно широко раздвинутые спортивные ноги, откинутая назад голова, приоткрытый в беззвучном крике ротик, из аппетитной попки торчит анальный заячий хвостик, придавая картине ещё больше сексуальности.       — Почему ты не считаешь? Я разве не достаточно ясно выразился, приказав тебе отсчитывать каждый удар? — мне тяжело делать вид, что я зол, потому что возбуждение хлещет через край, и я готов уже просто взять и, начать долбить узкую дырочку Чонгука.       — Простите, господин, такого больше не повторится, а~ах... — его мелодичные стоны - это то, ради чего стоит жить. Это уже десятый удар, он должен был стать последним, но придётся добавить ещё пять, ибо наказание обязательно, нельзя игнорировать своего хозяина. Свист плети, и новые удары жалят бока, грудь и ноги Гукки, который почти выкрикивает каждую цифру, начав отсчет заново. — Пять!       Орудие наказания летит в сторону, а я увлечённо вожу пальцами по красным отметинам, завороженно разглядывая дело рук своих, наслаждаясь покорностью этого макнэ. В голову приходит шальная идея, и я не медля ни секунды достаю из коробки с игрушками для взрослых зажимы для сосков, что при нажатии на кнопку пульта, посылают слабый электрический разряд, но выгибает партнёра от этого так будто там все двести двадцать вольт.       Зажимы туго сдавливают два твёрдых маленьких комочка, вызывая у парня ещё один стон, стон предвкушения, ведь ему нравится такая пытка. Разряд, и он начинает перебирать ножками и просить о том, чтобы я ему вставил, ещё один и его член просто истекает естественной смазкой, готовый к совокуплению. Их ещё много, и с каждым разом Чонгук все больше просит трахнуть его, потому что подобное тяжело терпеть.       — Хочешь меня, да? — скорее не вопрос, а констатация факта, но мне нужно знать наверняка. — Что же ты молчишь? Или язык проглотил пока выстанывал моё имя? — грудь быстро вздымается от тяжёлого хриплого дыхания, Чон смотрит на меня своими карими затуманенными желанием глазами так, как-будто его тут и нет.       — Очень хочу, мой господин, пожалуйста... Я больше не могу терпеть, умоляю... — двигает бедрами в поступательном движении, выставляя свою красивую попку мне на обозрение, как течная сучка. Я не железный, поэтому расстегиваю ширинку и освобождаю каменную плоть из тесных брюк. — Смазка на тумбочке, Юнги-хён.       Лубрикант оказывается с запахом малины, тот самый, что я купил только сегодня. Ухмылка сама выползает на лицо, и я с коварным видом протягиваю руку к пробке, что расстягивала тугое кольцо мышц все это время. Медленно с тихим чпоком, вытаскиваю её из парня, и его как подкидывает, путы натягиваются и я готов дать руку на отсечение, что теперь на тонких запястьях появятся синяки, которые будут сходить около двух-трех недель.       — Отлично, а теперь смажем-ка твою дырку, — пальцем равномерно распределяю густую субстанцию по анальному отверстию, проникаю внутрь и там тоже обильно мажу, выдавливая немного прямо внутрь. — Готово, — тюбик летит куда-то в след за плеткой, а я, придерживая член рукой, приставляю головку к анусу Гукки. Лёгкий толчок, и я уже наполовину внутри, застываю так, давая мышцам растянуться под мои размеры. Ещё одно плавное движение бедрами, и с тихим шлепком кожи о кожу, я вхожу полностью, заполняя собой попку своего любовника.       Войдя, закидываю ноги Чона себе на плечи, оказываясь максимально глубоко внутри горячего узкого зада. Громкий стон, почти крик срывается с пухлых губ, потому что я сразу попал по простате. Аккуратно выхожу почти полностью и резко вхожу обратно, слыша очередной сладкий стон. Надолго в таком темпе меня не хватает, очень быстро я срываюсь на быстрые хаотичные движения, получая просто нечеловеческое удовольствие от тихих вскриков Чонгука и его великолепной маленькой попки, что плотно обхватывает мою плоть.       Я чуть не забыл про зажимы, но вовремя вспомнил. Нажимаю на кнопку, и анус Гукки начинает автоматически лихорадочно пульсировать, сжимая член как в тисках. С трудом, но продолжаю двигаться, стараясь не сбавлять оборотов. Мы оба потные от напряжения, взгляд глаза в глаза, в комнате стоит отчетливый запах секса, который не выветрится до самого утра. Посылаю по телу любимого ещё один удар током, и с громким «Юнги~я...» он пачкает свой живот белесой спермой, что попадает ещё и немного ему на лицо. Я же не торопился кончить и, не выходя из парня, поставил его на колени, благо наручники позволяют. Вновь возобновляю движения, придерживая Чонгука за живот, осыпая длинную шею поцелуями.       Одной рукой я его держал, а вот другой надрачивал все ещё каменный стояк любимого. На стоны не хватало уже воздуха ни у меня, ни у него, мы просто получали удовольствие от этого секса и, конечно, наслаждались друг другом. Вдруг макнэ нереально сильно выгибает спинку, вплотную прижимаясь к моим костлявым бедрам и, вновь кончает, портя белоснежные простыни. На меня это действует, как катализатор, и я с утробным рыком следую за своим любимым, заполняя горячее нутро своим семенем.       Не удержавшись, падаю поверх на тело Чонгука, придавливая того своим весом, но вовремя вспоминаю про наручники и, быстро встав, освобождаю Гукки от них. Растираю красные следы на коже и целую поочередно каждое запястье. Смотрит на меня с теплой, наполненной любовью улыбкой. Парень качнулся вперёд и запечатлел на моих губах нежный, едва ощутимый поцелуй.       — Я люблю тебя, Юнги, больше всего на свете, даже больше жизни, — с ожиданием уставился на меня. Тихо смеюсь и, подарив любимому, более глубокий и взрослый "чмок", ответил:       — Даже, если ты когда-нибудь скажешь мне уйти и оставить тебя, я не сделаю этого, моя любовь к тебе почти как болезнь, я зависим от тебя, ты мой личный наркотик, понял? Я люблю тебя так, что сердцу больно, боюсь, я умру без тебя сразу же.