Я слышу твой голос

       Мои руки окрашены в красный. Мои губы измазаны этим ярким, в некотором смысле, пошлым цветом. Под моими ногами хрипит, почти испустивший свой дух, молодой юноша, прикрывая рукой изодранную шею. Осторожно приподнимаю его голову и ловлю своими губами последний вдох парня, нежно целуя. Он заслужил. Как жаль, что тот, чьё имя выбито у тебя на руке, не ощутит мягкость твоей шелковистой кожи, сладость твоей крови, не увидит изумрудные глаза наполненные жизнью… Человеческая жизнь хрупка. Стоит только чуть сильнее надавить, как хрустят кости, разрываются мышцы, проливается тёмная, тягучая кровь. Мне никогда не насытиться, никогда не утолить жажду зверя внутри. Но ведь остальные как-то держаться. Неужели лишь существо, которое держит моё сердце в руках, существо, которое может раздавить это сердце или манипулировать тобой при помощи него, может утолить мой зверский голод? От раздумий меня отвлекает до боли знакомый голос:        — Снова? Сколько крови, даже потолок заляпан. Ты всё ещё не нашёл его? — Мой сородич стоит около стены, презрительно осматривая обстановку. Ну да, я особо не обращал внимания на место, где собирался поужинать. Обойдя изуродованное и измученное тело мертвеца, я улыбаюсь своей самой очаровательной улыбкой, произнося:        — Прости, Аомине-ччи, ты немного опоздал к ужину. Он остыл. Я и не искал его, зачем? Мне и так хорошо живётся. — Вру. Я ищу его и день и ночь, и мой собеседник об этом знает, на мои слова, награждая меня лишь усмешкой. Бесит. Пытаюсь успокоить взбешенного зверя внутри, но контролировать его становится с каждым вдохом всё сложнее. Я слышу его голос, я ощущаю его запах рядом, но стоит лишь протянуть руки, как он ускользает от меня, оставляя одного. Когда я найду его, он будет молить меня о пощаде, когда я найду его, то с полна напьюсь его кровью, сполна наслушаюсь его криками и стонами. Умирать тот, кто делает из меня зверя, будет долго и мучительно. От этих мыслей удовольствие разливается по телу, в голове вспышками появляются образы, такие красивые, раскрашенные красным цветом. Позволяю приятной истоме разлиться по всему телу. В реальность меня вырывает опять же Дайки. А я и забыл, что он всё ещё здесь.        — Ты меня вообще слушаешь, Рёта? — Ооооой, кто-то злиться. Раздражая его ещё больше, отрицательно мотаю головой. Когда-нибудь я обязательно окрашу его существование в цвет алого заката, но не сейчас. На моё удивление, он спокойно продолжает:        — Акаши хочет видеть всех нас. Не стоит нам опаздывать, ты ведь прекрасно знаешь, как он беситься, если кто-то ослушивается его приказа. Собирайся и пошли. На самом деле, мне самому лень туда идти, однако, ничего не поде… что это с тобой? Выглядишь так, будто нанюхался какой-нибудь травы. — Он стопроцентно прав. Сейчас я вдохнул кайф в чистом виде. Он где-то рядом, бьётся лихорадочно в сознании, сердце хочет вырваться изо рта, а моё второе «я» мечется внутри клетки, которую я построил именно для него. Сдавливаю поводок на шее своего монстра сильнее, дабы не сорваться.        — Аомине-ччи, не знаешь, почему поблизости так много людей? Они ведь так далеко никогда не заходили. Со мной всё в порядке, если ты беспокоишься о том, что я могу кого-нибудь сейчас убить. Я наелся за вечер. — Предотвращая не заданный вопрос, который вспыхнул его глазах, даю ответ я. Он хмурится, явно не понимая к чему был мой вопрос. Но махнув рукой, безразлично выдаёт:        — Какая-то экспедиция должна была приехать. Думаю, именно об этом хотел с нами поговорить Сейджуро. Хотя, кто его знает, он всегда не предсказуем. — Лёгкая усмешка вырисовывается на лице у Дайки. — Своего учуял, да? — Сволочь. Всё-то он знает. Я не дам ему ощущать надо мной власть. Холодно улыбаюсь.        — Учуял. Но жить ему осталось недолго. После этого бесполезного собрания — его сердце остановит своё биение навсегда. — Хохот волнами бьёт по ушам. Безразлично окидываю взглядом темнокожего друга. Его насмешка чуть ли не слепит.        — Рассмешил ты меня конечно, Рёта. Посмотрим, что выйдет в итоге. А теперь пошли уже, мы и так прилично задерживаемся. Я пока, знаешь ли, хочу ещё жить. — Смиренно иду за ним, знаю, спорить бесполезно, горьким опытом научен. За пределами здания запах ещё сильнее притягивает, манит к себе, но я встряхиваю это наваждение. Не сейчас. Обязательно развлекусь с тобой немного позже, но не сейчас. Как назло, наш путь пролегает немного выше того места, в котором расположились эти безумные людишки. Делать им нечего, пришли сюда за своей гибелью. В этих краях давным- давно не осталось оборотней, которые могли бы их защитить. Прислушиваюсь к разговору двух парней от нечего делать. Дайки явно не намерен больше со мной разговаривать. Лучше бы я этого не делал. Я слышу твой голос. Сталкиваюсь взглядом стального цвета глаз, с взглядом юноши, который вскинув голову, настороженно наблюдает за нами, нахмурив брови. Понимаю, что пропал, увяз в болоте чувств по самую макушку. Эта ночь обещает быть интересной.

***

       — Кисе Рёта, если ты сейчас же не соберёшь мозги в кучку и не уберёшь со своего лица мечтательную мину, начав меня слушать, вместо тебя это сделаю я, заставив захлебнуться в собственной кровью. — Акаши как всегда страшен в гневе, но мне сейчас и вправду не до него. Ну вот почему как всегда эпицентром обсуждения стал я? Не делай то, не делай сё, как будто прямо они сами святые. Раздражённо выдыхаю, но молчу.        — Акаши, думаю, его своеволию в скором времени прекратится. Он учуял своего среди тех людей, что пришли изучать нашу местность.        — Такой же бестолковый как Рёта, наверное, раз решил сунуться сюда. — Я их обоих убью. Да, когда-нибудь обязательно.

***

       Не нравится всё это Касамацу. Он просил руководителя выбрать более безопасное место для изучения, нежели то, в которое они пришли. Вокруг всё кричало об опасности, но его никто и слушать не стал. Лишь Морияма был с ним солидарен и с опаской относился ко всему, что видел. Юкио не дурак и прекрасно осведомлён о том, что творится в этом районе. Поставив палатку и наконец вздохнув спокойно, он завалился на свою сторону сторону двухместной палатки, расслабленно вытягиваясь. Дорога была длинной и он устал. Через пару минут рядом заваливается Йошитака, что-то мыча себе под нос. Спать хочется до ужаса, но голову никак не могут покинуть мысли об странном блондине, который буквально пожирал его глазами. Слева раздаётся тихий шёпот:        — Как думаешь, Касамацу, нам стоит остерегаться тех, что мы сегодня видели? Они не внушают мне доверия. — Морияма как всегда читает его мысли. Не зря они столько лет дружат.        — Доверять тут никому нельзя, кроме нас самих. От них за версту несёт опасностью. На самом деле, мне немного страшно даже представить, что это за существа. Хотя вполне возможно, что они тоже часть какой-нибудь экспедиционной группы. — Юкио приподнимается с постели. Небольшой разговор окончательно развеял дымку сна. Потянувшись, брюнет на четвереньках направился в сторону выхода из палатки.        — Ты куда? Сам же вроде говорил, что дико устал. — Лениво поглядывая на друга, сонно протягивает юноша. Касамацу лишь легко улыбается.        — Пойду проветрюсь, искупаюсь. Всё тело чешется, противно от самого себя. Ладно ты днём искупался, у меня не было настроения. — На слова Юкио Йошитака лишь хитро улыбается и сразу после произнесённой фразы, заливисто смеётся:        — Смотри не стань ужином вампира! А то как же я буду жить без своего лучшего друга! — Картинно вздыхает и всхлипывает парень. Актёр.        — Не дождёшься, я ещё не раз буду мучить тебя, друг мой. Какой-то там вампир не отберёт у меня шанса поиздеваться над тобой и Кобори.        — Ну ты и жук, Касамацу!

***

       Брюнет выныривает из воды и встаёт в полный рост. Молочно-белую кожу освещает свет луны, выгодно подчёркивая красоту юноши. В это лето он ещё не успел загореть, всё никак не находилось повода выйти на природу и отдохнуть. Он медленной походкой направляется на берег, не желая покидать воду, которая мягко обволакивает всего его. Он с детства любил купаться. Посмотрев вперёд, он застывает, не зная что делать. Впервые в жизни Касамацу не может пошевелиться из-за чувства страха и неопределённости.        — Наплескался? Долго же мне пришлось ждать, когда ты соизволишь выйти. Не хотелось прерывать тебя от последнего занятия в твоей жизни. — Перед ним стоял высокий блондин, тот самый, который одним своим взглядом после первой встречи занял всю голову Юкио. Блондин, который одним своим видом поднимает бурю странных чувств в душе. Брюнет отмирает. Ему только что открытым текстом пообещали смерть.        — А с чего это ты решил, что это последнее, что я сделаю в этой жизни? Кто ты вообще такой, чтобы решать за меня, за мою судьбу? Может, я хотел красиво умереть спрыгнув со скалы, а ты мне тут говоришь, что мой путь заканчивается здесь. Так дело не пойдёт. — Касамацу грубит и он это знает. Не в его правилах наталкивать незнакомого человека на агрессию, не знаешь чего ожидать. Но это из ряда вон выходящий случай. А человек ли перед ним?        — Всё очень просто, как день и ночь. Ты принадлежишь мне и я волен делать с тобой всё, что только пожелаю. Обернись. — И Юкио и вправду оборачивается, подсознание сыграло с ним злую шутку. Руки захватывают в тиски, сильно сжимая, не оставляя даже надежду на то, что можно вырваться. Но Касамацу дергается, пинается, даже пару-раз бьёт затылком в грудь незнакомца, вызывая лишь заливистый мягкий смех. Игры заканчиваются тогда, когда правая рука блондина смыкается на шее брюнета, не давая глотнуть живительного воздуха. Над ухом задыхающегося парня, раздаётся бархатный шёпот — Знаешь, чьё имя выгравировано у тебя на лопатке? Уверен, ты даже смотреть не желал, кто это. Познакомимся же, Касамацу Юкио, я, Кисе Рёта — твоя новая жизнь и твой личный ад на земле.

***

       Выхрипываю проклятия вместе с сгустком крови. Лёгкие горят причиняя боль, сердце набатом звучит в ушах. Когда я очнулся, то с начала не понял, где оказался. Лишь сковывающие меня цепи прояснили ситуацию. Дальше мне объяснили и даже показали, где я, с кем я и в какой роли. Никогда не думал, что предназначенный мне человек будет ярым ненавистником судьбы. Поправочка, вампир. Моя спина уже исполосована следами от хлыста, руки вывернуты до невообразимого угла, но ему этого всего мало. Я молчу. Стиснув зубы терплю все издевательства, не давая себе даже думать о том, что можно показать свою слабость. Умирать так с расплющенной никому не нужной гордостью и песней. Самоё сложное ещё впереди, я это знаю. Его руки на моей голой коже обжигают меня ласковыми прикосновениями, которые причиняют боль. Его губы проводят по моей коже, иногда сдирая её клыками, я даже чувствую, как моя кровь наполняет его рот. Поцелуй со вкусом собственной крови придавливает к земле, как будто указывает на моё место. Выгибаюсь до хруста в позвоночнике, дабы облегчить хоть на сотую ту боль, которую мне приносит Кисе Рёта. Но боль внутри меня сильнее, чем физическая боль, которой он меня пропитывает. С каждым грубым толчком, кровавым поцелуем, укусами — он с корнями вырывает из сердца росточки нежных чувств к этому существу, убивает зарождающуюся любовь к нему. Вместо сердца — окровавленный сгусток, который хочется выплюнуть. Почему оно не останавливается? Почему продолжает биться птицей, запертой в клетке? Позволяю себе лишь хрипло выдыхать, слезам здесь не место, пусть они и просятся наружу.        — Молчишь? Ну и продолжай молчать. Я всё равно выбью из тебя звуки. А хотя… — Мой личный демон ласково улыбается с горящим на дне зрачков огнём, будто бы говоря: не приближайся, сгоришь. — Мне не нужны доказательства. Я просто знаю, как тебе сейчас больно и обидно. — Он ухмыляется. У меня кровь стынет в жилах от этого взгляда звериных красных глаз.        — Я слышу твой голос. Голос твоей изодранной моими клыками в клочья души. И он мне нравится. Вставляет получше любого афродизиака или наркотика. Ты мой личный сорт кайфа.