Плевать, если я заболею

- Боже, как же меня всё достало! Пожалуйста, убейте меня. Я устала, не могу больше, - нервно причитала Катарина, сжимая в руках очередной бумажный платочек и шмыгая носом. Горло драл сухой и противный кашель, после каждого чиха и без того тяжелая голова начинала болеть намного сильнее. Тело частенько пробирал озноб, руки и ноги морозило. А про внешний вид Сапфирова предпочитала умалчивать. Стоило девушке пройти мимо зеркала и случайно глянуть в него, то тут же она пугалась своего отражения и с благим матом отскакивала в сторону. Бледная кожа походила на мел, под тусклыми карими глазами залегли круги от недосыпа и болезни, а вьющиеся волосы стали более непослушными, отчего их приходилось убирать в высокую дульку, из которой то и дело выбивались «петушки» и пряди. По квартире Сапфирова бродила в старой футболке Мукуро, в длинных ночных штанах и в теплых носках, не забывая для полного счастья обмотаться пледом или халатом. - Оя-оя, Катарина, а я говорил, что надо было делать ту прививку от гриппа, - иллюзионист сидел на кресле и наблюдал за девушкой, которая в очередной раз громко чихнула, утыкаясь в платок. – Вот! Видишь, правда, - усмехнулся мужчина. - Я вообще из-за тебя заболела, - сипловатым голосом обвинила его капитан Хонгов, выкидывая использованный платочек в маленькое пластмассовое ведерко. Рокудо ухмыльнувшись приподнял левую бровь в недоумении, - Это ты оставил форточку на ночь открытой, после того как я в душ сходила. И вот уже страдаю два дня! Мне ещё три отчёта писать, - простонала последнюю реплику Сапфирова, утыкаясь в одеяло. - Дорогая моя, не вредничай. Когда болеешь, ты такая беззащитная и слабая, я аж не могу. Жаль, что всю эту идиллию нарушает твой острый язык, - иллюзионист поднялся с насиженного места и подошёл к столику, забирая с него градусник. Он сел перед диваном на одно колено, нагло залезая руками под футболку Катарины, чтобы проверить температуру. - Блин, Мукуро! Твою мать! Чёрт, какие у тебя руки холодные! Я умираю! И перестань мою футболку задирать и вообще там что-либо трогать! – запищала Сапфирова, но вдруг резко осеклась, сорвавшись на кашель и прикрывая рот ладонями - Дооралась. - констатировал мужчина, со вздохом Рокудо поправил воротник рубашки и двинулся в сторону кухни. – Оно, впрочем, и к лучшему! Меньше гадостей в мою сторону шипеть будешь, ку-фу-фу~ - ехидно заулыбался иллюзионист. - Пошёл ты! – прохрипела «умирающая», откидываясь на подлокотник дивана и кладя ладонь на свой лоб. В глазах всё плыло, а когда градусник за пазухой запищал, пыхтя про себя всякие ругательства про того, кто придумал этот противный звук, она вытащила термометр. На малюсеньком пиксельном экране моргали цифры тридцать семь и пять. Катарина, что-то мыча про себя, откинула аппарат на стол и отвернулась к спинке дивана. Было одновременно жарко и холодно - подобная неопределенность раздражала Сапфирову, но у неё почти не было сил злиться и даже краснеть в ответ на какие-либо слова, действия Мукуро. Рокудо вернулся спустя несколько минут с очередной порцией чая, пристроился на краю дивана, заодно подбирая все еще пищащий градусник. Да уж, ничего хорошего он не показывал. Мужчина поставил кружку на стол и краем глаза взглянул на девушку. Она громко сопела, частенько делая глубокие вздохи, то укрывалась одеялом, то отталкивала его от себя в сторону. Мукуро, кажется, догадывался, почему Катарина была так недовольна, это точно не только из-за болезни. Сколько он уже с ней живет под одной крышей, Мукуро понял одно, она терпеть не может находиться перед кем-либо в таком ослабленном состоянии. Катарина любила быть сильной на всеобщем обозрение, не показывать свою усталость. Рокудо помнит один случай, который произошёл год назад. Она вышла тогда в гараж, после того как девушка сходила к Шамалу и решила сесть на мотоцикл. Мимо пробежал Амеро, убегающий от Ламбо. Хранитель Грозы случайно толкнул Сапфирову, и та, не удержав равновесия байка - упала на землю, ударившись и придавив себе ногу весом мотоцикла. В тот момент Мукуро сразу хотел подойти и помочь ей, однако Катарина от такого отказалась и с пыхтением кое-как выползла из под байка и поставила аппарат на подножку. На её счастье, у Катарины был ушиб, но вполне болезненный. Рокудо сам был таким, старался сохранить свой образ хитрого и ехидного иллюзиониста, у него это удавалось лучше в отличие от Сапфировой. Капитан Хонгов потом долго терпела насмешки Гокудеры, пока однажды не ударила Хаято, желая поставить Урагана Вонголы на место. Однако стоило им приехать домой, Сапфирова, не выдержав тяжелой маски, разревелась. - Сильно плохо? На вопрос Мукуро, Катарина покачала головой и села рядом с ним, перебарывая боль в голове. - Врать у тебя получается также ужасно, как и готовить, - ухмыльнулся мужчина, замечая на себя её взгляд. - Уж, простите, сударь, но я всю жизнь ездила на стрелки, а не стояла за плитой. А вообще, зачем тебе ничего не умеющая женщина? – Сапфирова обняла его за талию. Рокудо в недоумении вздрогнул, и девушка недолго думая примостилась на коленях иллюзиониста. - Оя-оя~, ещё лучше, - прокомментировал Мукуро её действия, - Так, моя милая, дай мне поразмыслить, - мужчина сделал задумчивое лицо, отводя разноцветные глаза в сторону. Катарина усмехнулась, - Ну, хорошо. Эта женщина очень интересная, смешная, остра на язык, хотя, по-моему, это не плюс. А ещё… - он наклонился к капитану Хонгов, почти касаясь губ девушки, - Я обязательно научу её готовить я же итальянец, в конце концов! – он резко выпрямился, Катарина в свою очередь от неожиданного действия туманника, упала спиной на диван. - Рокудо! – нахмурилась Сапфирова, ударяя в его плечо кулаком. Стоило Мукуро увидеть разозленное лицо возлюбленной, он залился довольным смехом. - Извини, дорогая, я не хочу заболеть, ку-фу-фу~, - в следующее мгновение мужчина поднял её на руки и понёс в сторону спальни. – Как выздоровеешь, я хорошенько отыграюсь, - его голос и вид буквально кричали о самодовольстве. Катарина, глубоко вздохнув, прижалась к нему и постепенно погрузилась в крепкий сон...