Неправильный

Когда губы Магнуса накрыли губы Алека, такие знакомые, фактически родные, часть сущности Алека радостно встрепенулась в узнавании. Он даже было шевельнул губами в ответном порыве, позволяя Магнусу углубить поцелуй, но следом на Алека обрушился шквал болезненных воспоминаний, заставляя его буквально окаменеть. Он лежал, замерев, слабо понимая, что вообще происходит. Очевидно, Магнус спас ему жизнь, но откуда он вообще взялся тут? А его заявление, будто он убил Антуана, можно ли ему верить? И тут к Алеку пришло обречённое понимание — он больше не доверяет Магнусу. После всего, что тот сделал, он не находил в себе моральных сил для этого. Да и поцелуй с Магнусом не вызывал былой эйфории, сердце билось в груди ровно, только унылая тоска по так и не сбывшемуся поднималась от куда-то из глубин души. — Что ты делаешь? — потрясённо спросил Алек, когда Магнус, так и не почувствовав ответа, отстранился. — А на что это похоже? — отозвался он. Магнус вглядывался в любимые глаза, и сердце его сжималось. Не было больше во взгляде Александра того света и любви, только некая обескураженность от его поступка. Магнус уговаривал себя, что Алеку нужно время, чтобы прийти в себя и осознать окончание войны и проблем, с ней связанных. Вскоре он оправится, Магнус как раз надеялся к тому времени оправдаться и договориться с Конклавом, и всё у них будет, как раньше. И даже лучше. Только что-то внутри шептало, что он сам себе врёт, и ничего никогда не станет как прежде. — Магнус, мы расстались, — произнёс Алек, убивая его серьёзностью своего тона и холодным взглядом. — Ты не слышал меня, Александр? — произнёс Магнус. — Антуан мёртв, война окончена. Я смогу объяснить всё Конклаву, и мы опять будем вместе. Теперь без тайн и препятствий. — Не имеет значения, жив твой любовник или нет, — отозвался Алек, и по стремительно побледневшему лицу Магнуса лишний раз с ноткой горечи убедился в правильности собственных выводов. По правде говоря, Алек подозревал Магнуса в связи с Антуаном, во всяком случае, в их прошлом, ещё когда Магнус отказался принести клятву верности охотникам. А в Москве, увидев некогда любимого мужчину рядом с Антуаном, по тому, какими собственническими взглядами тот награждает Магнуса, понял это окончательно. По возвращении в Нью-Йорк Алек снова и снова прокручивал неожиданную встречу в голове, разбирая её на моменты с каким-то мазохистским удовольствием, причиняя себе боль, всё больше убивая в сердце чувства к Магнусу. И вот они опять встретились, и если ещё недавно Алек боялся, что не сможет устоять, если он поманит его к себе, то теперь лишь понял, что не может быть с Магнусом, даже если очень захочет. Слишком велика стала между ними пропасть из лжи и обид. — Александр, — взволнованно проговорил Магнус, — я тебе могу всё объяснить. — Не нужно мне ничего объяснять, — устало прикрыв глаза, прошептал Алек. — Всё кончено. Окончательно. Можешь сдаваться Конклаву, можешь сбежать. Не важно. Ты и я, наши пути разошлись навсегда. Я благодарен тебе за спасение своей жизни. Спасибо, Магнус. Но это всё, чем я могу тебя отблагодарить. Магнус с болью и неверием смотрел на Алека. Всё внутри него отказывалось верить в эту реальность. Только вот Алек, судя по всему, был серьёзен как никогда. — Мы ещё продолжим этот разговор, Александр, — отказываясь признавать поражение, выдал он. — Потом. Когда ты придёшь в себя, и страсти из-за войны немного поулягутся. Давно Мила не чувствовала себя такой дурой. Стоило ей только увидеть поцелуй Алека с Магнусом, как всё стремительно встало на свои места. Алек любит Магнуса. Она хорошо помнила потерянный, наполненный болью взгляд, когда он говорил ей про Магнуса. И вот теперь маг вернулся, и они снова будут вместе. О чём она, идиотка, только думала, когда позволила себе строить призрачные иллюзии о себе и Алеке? На что надеялась? Нужно было продолжать слушаться голоса разума, тогда бы сейчас она не ощущала себя такой бесконечно одинокой, третьей лишней на празднике любви. Не в силах смотреть, как Магнус целует Алека, в которого она по глупости умудрилась влюбиться, Мила отвернулась и хотела было уйти, как обнаружила, что не тут-то было. Поле, которым Магнус окружил их, не только не впускало в этот круг других охотников, но и находящихся внутри не выпускало наружу. Тогда она покорно присела на стул стоящий неподалёку от постели Алека и опустила взгляд в пол. Мила не слышала ни слова из разговора Алека и Магнуса, не хотела слышать. От осознания, что Алек не умрёт и будет жить, изнутри поднималась волна искреннего счастья, которая сшибалась с горечью понимания, что этот он никогда не будет её. Чувства наслаивались одно на другое, вызывая эмоциональный ступор. Она не могла порадоваться и улыбнуться, так же как и заплакать. Мила терпеливо ждала, когда Магнус уберёт чёртово поле и она сможет отсюда уйти. И вот наконец полупрозрачное магическое свечение исчезло, и внутрь хлынула толпа охотников, а Мила, шустро вскочив на ноги, направилась прочь. За всё время, которое Алек провёл, объясняя Магнусу простые, на его взгляд, истины, он не мог отделаться от чувства, что упускает нечто невероятно важное. Почти жизненно необходимое. И только когда Магнус убрал ограждающее их поле, сдаваясь на милость охотникам, Алек вспомнил — Мила. Повернув голову, он только увидел как мелькнула в толпе огненная шевелюра. — Мила! — он хотел крикнуть, но вышел какой-то слабый писк, потонувший в гомоне толпы. События последних минут быстро сложились в голове Алека в цельную картинку, и он, прикрыв глаза, издал горестный стон. Не нужно иметь много ума, чтобы понять, что подумала Мила, увидев, как Магнус его целует. Алек испытывал острую потребность объяснить всё Миле, пока та не напридумывала себе всякого лишнего. Пусть до недавних времён он и не интересовался девушками, но у него была младшая сестра, и потому Алек хорошо знал женскую склонность раздувать катастрофу из ничего. А вокруг тем временем толпилась уйма народу. Охотники окружили Магнуса, стараясь отрезать его от малейшей возможности сбежать, только он и не пытался. Близкие Алека наперебой выражали ему свою радость по поводу его возвращения в строй живых. Он попытался для начала хотя бы сесть и невольно выругался сквозь зубы. Его тело, обычно сильное и ловкое, сейчас казалось Алеку аморфной биомассой. — Что ты делаешь? — не выдержал Джейс, устав наблюдать за потугами своего парабатая. — Сесть пытаюсь, — процедил Алек с натугой, — в идеале, встать. Джейс до сих пор с содроганием вспоминал эти страшные часы, когда Алек находился на грани. Постоянную боль от руны, связывающей их и тот ужас, когда он чуть не умер. И попытки Алека сесть, изматывая этим себя, вызывали у Джейса глухое раздражение. Не успел толком вернуться, как уже стремится геройствовать. — Лежи, — буркнул он. — Дай себе время окончательно оправиться. Близкие Алека, к его горячему неудовольствию, горячо поддержали Джейса. Он понимал, они все просто переживают за него и желают добра, но сейчас эта гипер-забота немного злила. Ему надо поговорить с Милой! Но как бы ни хотелось Алеку вскочить на ноги и припуститься вслед за ней, он быстро осознал невозможность сделать это прямо сейчас. Его тело капитально подвело хозяина, предавая его в такой важный момент. — Из, — в итоге сдался Алек и решил обратиться с просьбой к сестре, когда большая часть присутствующих наконец ушла, — сделай для меня кое-что. Позови Милу. Мне нужно с ней поговорить. Просьба Алека заставила Изабель испытующе выгнуть бровь. Пусть последнее время она и была полностью поглощена своими новоявленными отношениями с Саймоном, но не заметить странное поведение Алека и Милы не могла. И потому уже не первый раз задавалась вопросом: что происходит между этими двумя? Только, похоже, братец не собирался ей сейчас ничего объяснять. Да и от Милы откровенности она вряд ли дождётся. Ну и ладно. Всё равно Иззи узнает, что к чему. А сейчас, так и быть, она выполнит просьбу Алека. И снова маленькая институтская комнатушка оказалась убежищем Милы. И когда ей наконец разрешат вернуться в её квартиру? Вытянувшись на постели, она пыталась взять себя в руки и разложить всё случившееся в своей голове по полочкам. Очевидно, теперь, когда вернулся Магнус, её и без того довольно шаткие мечты о «долго и счастливо» с Алеком обратились в прах. Она не собиралась унижаться, спрашивая его — «а как же я?». Нет, Мила не собиралась вечность прятаться от разговора. Сейчас немного успокоится и поговорит с Алеком. Она отпустит его, пусть это и невыносимо тяжело, и даже пожелает им счастья. При этом не позволит себе выглядеть несчастной брошенкой. В конце концов, обвинять в собственном разочаровании можно только себя. И пусть Алек и признавался Миле в симпатии, но он никогда не говорил ей ни слова о любви, тогда как Магнуса он любил. И она, как никто иной, знала — такая любовь так быстро не проходит. Появление Иззи с просьбой от Алека прийти к нему для разговора вызвало у Милы приступ паники. Больших усилий стоило ей не показать, как сильно её пугает сама мысль о необходимости разговора с Алеком. Было бы намного проще, если бы этого можно было избежать. Только Мила прекрасно понимала, поговорить им нужно. Но не сейчас. Она не готова. Потому сказала Изабель, что очень устала и заглянет к Алеку позже. И вообще, ему самому отдых не помешает. Иззи была согласна с последним утверждением, но была уверена, её упрямый старший братец ни за что не согласится долго валяться в постели. К тому же с этими двумя всё очень странно. Однако уговорить Милу Изабель так и не удалось. Она наотрез отказывалась пойти к Алеку. Услышав от Иззи об отказе Милы прийти, Алек уже который раз за вечер выругался, да так сочно, что брови Изабель изумленно поползли вверх. Она никогда ещё не слышала, чтобы обычно сдержанный Алек так ругался. Он явно оказался прав, когда предположил, что Мила себе уже чего-то напридумывала, и её поведение лишь уверяло Алека в правильности своих предположений. Ну и что теперь делать? Он тут может ещё проваляться кучу времени, и за это время Мила вообще страстей себе небывалых навыдумывает. Вот чёрт! Ну почему всё так непросто? Какого демона Магнус целоваться полез и откуда у женщин эта страсть всё усложнять выдумывая то, чего нет? Раз Мила не хочет идти к нему, значит, Алеку надо добраться до неё. Только вот звучит это явно проще, чем есть на самом деле. От постыдной слабости у него кружилась голова, и он с трудом представлял себе путь до комнаты Милы. И всё же сдаваться было не в правилах Алека Лайтвуда. Потому он покорно пил литрами все мерзкие на вкус и запах укрепляющие отвары и настойки. И от них был прок. Уже через пару часов Алек ощутил подобие сил в собственных руках и ногах. И спустя несколько неудачных попыток ему удалось сесть, а затем и встать. Преодолевая бессилие и лёгкую тошноту, он осторожно направился в направлении комнаты Милы. — Алек, ты далеко собрался? — услышал он голос Клэри, когда уже почти добрался до лестницы. — Не мешай, — процедил он сквозь зубы от напряжения. — Мне надо наверх. — Лежать тебе надо, — отрезала Клэри. — Вернись в лазарет. Или мне придётся позвать Джейса. — Не придётся, — тут же услышал он голос парабатая. — Я уже здесь. Алек, Клэри права, тебе ещё рано разгуливать по Институту. — Не стойте у меня на пути, — разозлился Алек. — Мне надо поговорить с Милой, да и болеть я предпочитаю в своей комнате, а не в переполненном лазарете. И, похоже, было что-то такое во взгляде Алека, что заставило Клэри с Джейсом отступить. Они, конечно, вызвались сопроводить его до нужной комнаты, но Алек с раздражением отмахнулся от них. Да, пусть он временно и выбыл из строя, но он не инвалид и в няньках не нуждается! Правда, когда ему с огромным трудом удалось добраться до комнаты Милы, он чувствовал, как подрагивают от слабости конечности, и уже не был так уверен в собственных силах. — Войдите! — услышал Алек, когда негромко постучался в дверь. — Мила, — вымученно улыбнулся он, переступая порог, заставляя её уставиться на него в изумлении. — Лайтвуд! Да ты совсем спятил! — выпалила Мила в сердцах, глядя на белого как снег и измученного Алека. — Тебе ещё дня два-три отлёживаться надо! — Ну ты же отказалась придти ко мне в лазарет, потому пришлось мне идти сюда, — отозвался он. — Да сядь ты, — произнесла шокированная Мила, помогая ему добраться до кровати и усаживая его. — Мила, послушай… — начал Алек. — Нет. Стоп, Алек, — перебила его Мила. — У меня нет никакого желания выяснять отношения, потому я просто хочу пожелать вам счастья. Я не злюсь и не имею к тебе каких-либо претензий. Правда. Не надо чувствовать себя виноватым передо мной. Услышав быстрый монолог Милы, Алек лишь прикрыл лицо руками и покачал головой. Как он и думал, выдумала себе чёрти что. — А теперь, может, меня послушаешь? — произнёс Алек. — То, что ты видела, тот поцелуй… Он ничего не значит, Мила. Я этого вообще не хотел, потому даже не ответил Магнусу. Я только убедился лишний раз, что наши с ним отношения закончились, тогда как ты мне правда очень нравишься. Закусив губу, Мила отвела взгляд. Ей так хотелось верить Алеку! Но стоит ли? Не обманется ли она? — Алек, я не хочу быть заменой Магнусу, — тихо произнесла она. — Или способом для тебя подавить чувства к нему. — Высокого же ты обо мне мнения. И чем только заслужил? — обиженно фыркнул Алек. — Мила, я не пытаюсь с твоей помощью избавиться от каких-то чувств. Это низко и мелочно. Недостойно мужчины, да и ты заслуживаешь много большего. Так что нет, я не заменяю тобой Магнуса. — Ну ты ведь любишь его, — недоумённо пробормотала Мила. С каждой минутой Алеку всё больше хотелось спать. Поход от лазарета до комнаты Милы, который в обычный день был бы меньше, чем незначительная мелочь, забрал почти все его силы. Только он не позволял себе поддаться слабости, пока ситуация не обретёт кристальной ясности. И предельная искренность показалась Алеку наилучшим вариантом общения. — Нас с Магнусом связывает общее прошлое. Прошлое, в котором было много хорошего, искренние и сильные чувства. Он моя первая любовь, мой первый мужчина и никогда не станет мне совсем чужим. Возможно, какая-то часть моего сердца и души всегда будет принадлежать ему, но этого недостаточно, чтобы в дальнейшем строить отношения. Я всегда буду за многое благодарен ему, Мила, но наша с ним история закончилась окончательно. Слишком многое встало между нами, сначала мы начали отдаляться друг от друга, а сейчас ушло доверие, а в след за ним и любовь. Магнус — моё прошлое, но в будущем я бы хотел видеть тебя. Я тебе серьёзно говорил о желании быть с тобой, и возвращение Магнуса ничего не изменило. Напротив, я только больше убедился, что наши с ним пути разошлись навсегда. Потому хватит придумывать себе непонятно чего. Мила смотрела на Алека, в его кристально-голубые, такие яркие глаза, и видела там лишь искренность с ноткой печали. Его слова на грани интимных признаний окрыляли. Неужели всё правда именно так и всё её мысли и выводы в корне неверны? Может ли быть так, что у неё и в самом деле есть шанс стать для Алека кем-то большим, чем просто подругой и напарницей? — Я… я просто не знаю, что сказать, Алек, — произнесла Мила. — Ну, например, ты можешь мне ответить на вопрос, пойдёшь ли со мной на первое свидание? Ну, когда я перестану быть немощной размазнёй. Тут Мила, приглядевшись, обратила внимание, что Алек уж слишком часто моргает, как человек, который отчаянно пытается не заснуть. И вообще, выглядел он паршиво. Впрочем, оно и неудивительно, ещё несколько часов назад он был на грани между жизнью и смертью. А сейчас уже сам пришёл к ней ради этого разговора. Стыд окатил Милу с ног до головы. Из-за её упёртости и страхов больной Алек был вынужден, едва придя в себя, тащиться к ней, тогда как ему жизненно необходимы отдых и уход. — Лайтвуд, ты просто невозможен, — виновато улыбнулась Мила. — Тебе сейчас надо усиленно лечиться, а ты думаешь о свиданиях. — Так что ты мне ответишь? — слабеющим, сонным голосом произнёс он. — Конечно, я пойду с тобой на свидание, Алек Лайтвуд, но только когда ты будешь полностью здоров, — мягко и счастливо отозвалась Мила. — А поцелуй? — с лукавой улыбкой спросил Алек. Мила нагнулась и легонько коснулась губ Алека своими, после чего велела упрямцу: — Спи уже. — Стой, — слабо попытался возразить Алек, — мне надо к себе. — Не спорь и просто спи, — упрямо повторила Мила, прекрасно понимая, ему ни за что не дойти до своей комнаты. Да и говоря честно, не хотелось ей, чтобы он уходил. Видимо, потратив последние силы на этот разговор, Алек слабо кивнул, и не прошло и минуты, как он крепко спал. Мила ругнулась на сумасбродство Алека, обнаружив, что тот пришёл к ней без обуви. Потом она активировав руну силы и, чуть повозившись, всё же смогла укутать его. После чего прилегла рядом, любуясь спящим Алеком, который даже будучи больным был преступно, просто ангельски красив. Сейчас, когда опасность миновала, Мила могла себе позволить расслабиться и наслаждаться тем, что Алек рядом, до сих пор с трудом веря, что он выбрал её.