Кошки

*** Алва не понимает, зачем ему нужен Дик. Да что вообще у них может быть общего? Почти сорокалетний мужчина и смешной парень, которому едва исполнилось 18 – история настолько банальна, что даже не смешна. Рокэ Алва, беспокойный потомок испанских эмигрантов, профессиональный наёмник, который совсем недавно решил, что дырок на его шкуре для мирной жизни накопилось достаточно и занявшийся не совсем легальной торговлей оружием. Ричард Окделл, коренной англичанин, домашний мальчик, усердно читающий книги по истории и учащий латынь, не умеющий даже яичницу поджарить без ожога и рассорившийся со своей чопорной и скучной семейкой. У них не может быть будущего. Они вместе. - Я ведь ему не нужен… - рассеянно бормочет Рокэ, разогревая картошку-фри в микроволновке и уже предвидя, что он получит раскалённую тарелку и ледяную еду. Тихое шлёпанье босых ног позади и сонное чудо, которое, наверное, исключительно по недосмотру высших сил, временно, находится рядом с Алвой, входит в маленькую кухоньку съёмной квартиры, широко зевая. - Доброе утро, - Дикон похож на воробья, и мужчина умильно разглядывает своего заспанного любовника, пока микроволновка оглушительно не начинает пищать. - Ты чего так рано поднялся? – растерянно спрашивает Алва. - Мне надо будет зайти в библиотеку, я там одну монографию заказывал, - Ричард спокойно берёт завтрак Алвы и, переложив картошку в специальную тарелку для разогрева, снова ставит его в микроволновку. Потом, по-прежнему, до конца не открыв глаза, заваривает крепкий чай и кидает туда один кусочек сахара – именно так, как любит Рокэ. Именно тогда Алва понял, что у них может что-то выйти. *** Рождество, за будничной суматохой, подошло незаметно и принесло вместе с праздничным настроением насморк, кашель и зимнюю сессию у Дика, из-за которой тот становился злым и вечно сонным. Рокэ метался по всему городу, стараясь не мозолить полицейским глаза, которые, видимо надеясь на презент от Санты-Клауса, стали особенно бдительны. А ещё Рокэ надо было купить подарки немногочисленным друзьям, живущим в Лондоне и, конечно же, Ричарду. Алва растерянно наблюдает, как снег окутывает Лондон и не может понять, как он раньше мог жить без прогулок по лондонским парками вместе с Диком. Они почти каждый раз играют в снежки и Ричард неизменно оказывается сваленным в сугроб, но почему-то совсем не расстраивается по этому поводу, наоборот – хохочет, заглатывая снег. Алва не знает, зачем ему Дик, зачем Дику Алва тоже никто не знает, но расстаться кажется уже невозможным. А в Рождество звонит мамаша Дикона и высказывает всё, что думает о таких мерзких извращенцах, каким стал её сын, позор всей семьи. Ричард плачет и повторяет – «Она права, во всём права», а Рокэ молча отнимает телефонную трубку и веско отвечает, всё ещё распинающейся женщине, матерной тирадой на испанском, французском, английском и арабском. Не повышая голос. А затем нажимает «отбой» и идёт снимать с плиты готовящийся глинтвейн. Ричард долго успокаивается и пьёт обжигающий напиток, с непривычки быстро захмелев, глупо хихикает на подаренный Рокэ ноутбук и не находит качественно спрятанный подарок для Алвы, но мужчине всё равно, он лишь ласково прижимает раскрасневшегося любовника к себе и шепчет три строчки из единственной известной ему молитвы. А на следующий день Ричард притаскивает мокрого серого и тощего котёнка. - Ты помнишь, что в квартире нам запрещается держать животных? – только и спрашивает Алва, наблюдая, как Дик пытается отмыть противно орущий клубок. - Угумф, - отфыркивается студент, которому вода попадает в нос. - Это хорошо, - Рокэ быстро хватает сопротивляющееся животное за шкирку, не обращая внимания на грозный мяв и царапины, что позволяет Дику нормально помыть серую заразу. Котёнка решают назвать Валентин, хотя никто бы из них двоих не смог бы точно сказать почему. Просто Валентин или Вальхен. А когда тот, что-нибудь творил – Зараза. Кот оказался удивительно умным, спал, где говорили, ел, что давали и в целом вёл себя крайне прилично, обожая слушать, когда Ричард учил латынь. Жизнь продолжалась, арендатор не догадывался о новом жильце, а Ричард сдал сессию. Всё было хорошо. *** В Лондон приехали армейские друзья Рокэ и он всю ночь пропадает в баре, а потом кажется в какой-то грязной гостинице с не менее грязной девкой, так что, идя домой, он чувствует себя не просто идиотом, а идиотом от которого воняет помойкой. Но Ричард лишь радостно улыбается и целует Рокэ в щёку, не замечая, ни чужих засосов, ни красной дешёвой помады на рубашке. И Алве от этого становится ещё хуже. - Ты проходи давай! – радостно кричит Ричард с кухни, откуда доносится запах чего-то определённо мясного, а Рокэ, плещется в ванной, надеясь отскрести от себя все ночные приключения. Одежду он выкинет, это даже не ставилось под сомнение. Дикон, в вытянутой серой майке и старых джинсах, колдует у плиты и испанец замирает в дверях, в ужасе понимая, что мог всё разрушить. - Я тебя люблю, - обречённо признаёт он и с удивлением смотрит, как Ричард роняет вилку, которой помешивал жарящуюся картошку. - Ты мне впервые признался, - блаженно улыбаясь, говорит юноша. *** А через месяц арендатор узнаёт о том, что они держат у себя кота. Он долго разорялся, обещал подать на Алву в суд и отравить кота. - Всё! – наконец-то устав орать и плеваться выдохнул арендатор, - Вы немедленно избавляетесь от этого кота либо прямо сейчас съезжаете! - Но мистер Штанцлер… - попытался робко вклиниться Дик, который последние полчаса не выпускал притихшего Валентина из рук, но мужчина даже так зло зыркнул на него, что Ричард тут же притих. - Он прав, Рикко, - веско произносит Алва, но Август Штанцлер не успевает победно улыбнуться, - Мы не имели права держать кота, так что сегодня же съезжаем отсюда. Дикон думает, что Рокэ герой. Штанцлер думает, что теперь придётся снова искать для не самой дешёвой квартиры постояльцев. А Рокэ думает, что поднакопленных средств должно хватить на скромный домик в пригороде Лондона, а если повезёт – даже на какую-нибудь машину. *** Домик действительно оказался скромным – постройки 50-хх годов и с облупившейся краской, но крепкий и с достаточно большим участком. Зачем ему участок, Рокэ бы точно не сказал, разве что на такое его решение повлияли какие-то нелепые фантазии о Дике, поливающим цветочки на клумбе. Цветочков не было, да и лейки тоже, но мечтам это не мешало. На машину денег всё же не хватило, и Ричард теперь на учёбу ездил на рейсовом автобусе, из-за чего приходилось вставать раньше. Это было плохо. Но у них теперь был собственный дом с камином, который они ещё ни разу не топили, а у Валентина теперь был весь двор для исследований, и это уже было очень и очень хорошо. Наверное, поэтому Ричард притащил в дом ещё одного кота. На этот раз кот был немолодой серый с очень мудрыми глазами. - Мы будем звать его Кардинал, - гордо возвещает Дикон, поднимая безвольно висящего котяру. - Хорошо, - кивает Алва, радуясь вместе с любовником и нежелающий что-то возражать. Если какой-то кот может обеспечить радость Дикону -значит этот кот будет жить у них. Кардинал оказался очень самостоятельным котом, который, не смотря на почтенный возраст, везде лазил. Вскоре Рокэ стало казаться, что этот кот взял их всех под свою опеку и, одновременно, надзор. Впрочем, ничего против Рокэ не имел. Ему вообще нравилось, что каждый раз, когда он приходил домой его встречал Ричард и два кота, который уже давно оккупировали старенький полосатый диван, доставшийся в наследство от прежних хозяев дома. Всё было хорошо. А потом ему сказали, что у него рак лёгких. *** - Вы слишком много курите, больше никаких сигарет. И не волнуйтесь – у вас начальная стадия, всё ещё можно исправить, - добрым голосом учительницы начальных классов вещала толстая врачиха, с мерзкой, ярко-розовой помадой. А Рокэ кивал, принимая всё к сведению и думал, что лечиться он не сможет, потому что в больницу не ляжет – его дома ждёт Ричард и два кота. Разве это не достаточный повод поверить, что никакой болезни у него нет? Да и от сигарет отказываться уже поздно, когда куришь с 13 лет. - Всё хорошо? – обеспокоено спрашивает Ричард, как только Алва вернулся в дом, где они совсем недавно переклеили обои и наконец-то содрали облупившуюся краску. - Да, - спокойно кивает Рокэ, - Мне только посоветовали поменьше курить. - Тогда ты будешь курить меньше? – Ричард обеспокоено заглядывает в глаза Алве, но он ничего не ответил, только поцеловал своё чудо, а это ни к чему не обязывает А через три дня Ричард притаскивает ещё одного кота. Персидского, породистого, в красивом шёлковом ошейнике, грязного и голодного. Когда такой красавец потерялся, они так и не узнали, хоть по всей округе развесили объявление о находке. Но хозяин не объявился и красивый кошак с французским именем Марсель остался у них. Он оказался капризным и изнеженным котом, который не ел корм из пакетика, а употреблял исключительно полезные корма, покупаемые на развес. И всё же, даже он смог войти в их странную семью, странным образом научившись разряжать любую ситуацию. Любой скандал утихал, стоило войти ему в комнату, притащив с собой нелепую розовую пищащую игрушку, коей и Валентин, и Кардинал брезговали. Алва думал, что достаточно трудно ругаться, когда раздаются эти смешно-противные звуки в комнате, а Ричард каждый раз робко улыбался и тихо спрашивал - Мир? И всё было почти хорошо. *** - Почему ты мне не сказал? – Ричард обвиняющее смотрит на Алву и тот сразу понимает – речь идёт не о прошлонедельной гулянке с друзьями. - Это всё несерьёзно, Рикко, - улыбается Рокэ и тянется растрепать волосы парню, но тот отклоняется. - Мне Лионель всё рассказал. Почему ты мне не сказал? Это же лечится… Дикон расстроено хмурится, Валентин презрительно смотрит, Кардинал яростно шипит, и даже Марсель расстался со своей игрушкой и не сводит своих ярко-голубых глаз с Алвы. И он понимает, что, наверное, был не прав. Но, конечно же, вину свою не признает. Лечение было трудным. И дело даже не в постоянных лекарственных инъекциях, не в химеотерапии, из-за которой кожа у Алвы стала похожа на дешёвую бумагу, волосы пришлось остричь, а дёсны кровили так, что он сплёвывал одну лишь кровь. И даже не в мерзкой казённой стерильности больницы, к которой он испытывал, после многочисленных ранений настоящую ненависть. Нет, просто Алва не привык болеть. Раны – это понятно. Раны это дырки на теле, от которых останутся шрамы, которые, во всяком случае, так принято считать, украшают мужчин. Но чтобы так, тяжёло и унизительно – такого не было никогда. - Всё будет хорошо, - улыбается Дикон, а Алва боится, увидеть в его глазах жалость. Но жалости нет, есть только надежда и радость от встречи. И Рокэ начинает казаться, что рот в язвах и остриженная голова не разрушит их отношения. - Я тебя люблю, - улыбается Дикон, аккуратно целуя Рокэ в лоб, как его уже очень давно не целовали, наверное, со времён сопливого детства. - Я всегда буду с тобой, - улыбается Дикон и Алва так и не сможет сказать, что ему звонила Мирабелла и требовала, что бы он не ломал её сыну жизнь. Он с ней согласен – очень трудно учиться и работать одновременно, а Ричард именно так и поступает, что бы хватило денег на чуть более дорогие лекарства и чуть более оборудованную палату. Но Дикон улыбается и рассказывает о новом магазине, который открылся недалеко от ИХ дома, о своей работе курьером, очень суматошной, но самой прибыльной из всех доступных студентам, о их котах. А ещё Ричард говорит о каникулах, которые ОНИ проведут, наверное, в Испании. На путешествие бизнес-классом денег должно хватить. Рокэ улыбается и сообщает, что если они поедут в Испанию, то остановятся у дядюшки Алонсо, и это первый дальноидущий план за весь период болезни. А потом Рокэ выписывают и он возвращается домой, где нет правильной стерильности, но стараниями Дика очень чисто. И коты радостно встречают его ещё в коридоре. От Рокэ осталась жалкая тень, во всяком случае так кажется ему, но Дикон по прежнему улыбается, не смотря на то, что он уже давно продал дорогой ноутбук, подаренный Алвой, купив старенький б/у компьютер. Но… В столе лежат билеты в Испанию. И всё очень хорошо.