В городе звёзд

Мия всегда любила танцевать. Сколько себя помнит. Чего уж удивляться, что ей понравилось танцевать с Себастьяном. Их слаженный танец: два неудачника все кружатся и кружатся в свете софитов, а потом кто-то осыпает их конфетти — спасибо, приехали, увидимся завтра. Загнанных лошадей пристреливают, не так ли? Но этот рассказ не о них. Чуть ли не после первой встречи Себастьян знал о ней все — и Мия заплатила за каждое слово. Не по расценкам психоаналитиков — никаких там мягких кушеток картинок с чернильными пятнами и воспоминаний о детстве. Он знал о ней все — девочке из затхлого пригорода, он был её рыцарем, её принцем на белом коне, что увез бы куда подальше. Что сказал бы психоаналитик — он не увез её куда подальше, они так и приземлились в пригородной преисподней, откуда оба так хотели выбраться. Попытайся любой из них сыграть в кости с судьбой — выпали бы пустые грани. Невозможно, но бывает. Невозможно, но для неудачников — кругом сплошная клиентоориентированность. Город звёзд, для кого ты сияешь? В том числе и для того, кто готов только бесплатно любоваться на небо — но в том-то вся и загвоздка, городское электрическое сияние круглосуточно перекрывает сияние звездно-небесное, тому, кто хочет бесплатной романтики в парке или даже на парковке — достаются остатки по уценке. Некоторым и того хватает. До какого-то времени хватало и Мии. Но сколько лет ей еще полагалось торчать в окошке — квартиру она снимала в складчину с еще тремя такими же, — в ожидании, когда в конце улицы появится что-то такое, о чем все мечтают. Что-то несбыточное. Не Себастьян — не было у неё лишних финансов ставить на ненадежную лошадь. Новичкам везет — это не про неё. Новичкам везет — чемодан с миллионом, кадиллак с трупом в багажнике, хорошие парни не оборачиваются на взрыв: это не про неё. До конца дня дожить в сохранности и целости — и то спасибо. На пробах Мии приходилось смеяться и плакать, умирать и воскресать, — и всё без ответа, кроме «Мы перезвоним», а разве такое проходит бесследно? Ей очень одиноко, но и никого видеть не хочется. Сраный парадокс, а лет ему — чуть ли не больше, чем всему гребаному человечеству. Не имеет никакого значения, какой была их первая встреча. О, такая прекрасная летняя ночь — или осенний вечер, насквозь вымоченный: Мия вся дрожала от холода и от пустоты, именно так ощущаются надежды, те, что вспороты от горла до паха. Не было никаких рациональных объяснений — просто забейся в угол и жди, пока судьба найдет тебя. Вот и всё. Ты жди — и судьба найдет. Ты жди — и это может быть знаменитый продюсер, которого случайно толкнешь в кофейне. Или трясущийся наркоман, на которого натолкнешься в подворотне — и умрешь за десять баксов и телефон прошлогодней модели. Что бы у тебя ни было — такая прекрасная летняя ночь. Вставай и танцуй, если позвали, а там уж пусть решает судьба. Но даже на скалистых берегах жуткого непредсказуемого океана мерцает гирлянда огней. Вставай и танцуй, или вернись в утробу, где безопасно и тепло, и вопросов неудобных никто не задаст. А детям своим тогда не расскажешь ни единой истории о тех, кто не побоялся идти дальше, о моряках, по горло ушедших в смерть, но все же выплывших, о солдате, в чей окоп угодил снаряд, а он после известия о победе танцевал на своих двоих, обнимая хорошенькую медсестричку, — смерть где-то рядом, но приходит к кому-то другому. Как и любовь — одна на всю жизнь, короткую или долгую. Как и город звёзд — звёзды сияют всем, но мало кто на них смотрит.