Как же их угораздило?..

Прошла уже целая неделя с того момента, как Ангста и Слэша взяли на работу в «Фикбук», и это, конечно же, не могло их не радовать. А, как известно, радоваться лучше под алкоголь и расслабляющую музыку. И, если с первым во всех известных им барах проблем не было, музыкальное сопровождение все же оставляло желать лучшего. Поэтому отпраздновать было решено в квартире самого депрессивного жанра. А еще потому, что в ней не было Фэмслэш, не переносящей запах алкоголя и сигарет, которые тоннами курил друг Слэша. Яой и Ангст познакомились ещё в средней школе, сразу же после линейки на первое сентября. Ангст, только перешедший в пятый класс и пребывающий в своем новом учебном заведении лишь второй раз, умудрился отбиться от своего коллектива и потеряться в совсем небольшой школе. И, конечно, застеснялся попросить помощи и просто забился в уголок, сдерживая слезы обиды и злости на самого себя. К счастью, его нашел какой-то высокий парень с черными длинными волосами, завязанными в небрежный хвост, который представился Слэшем. Только оглядев друг друга, они сразу поняли, что похожи — в стиле одежды; в увлечениях (сколько же значков с изображениями разных героев умещала на себе совсем небольшая сумка Яоя, перекинутая через его плечо); в суждениях, судя по длинным рукавам одежды, сшитой из плотной ткани, надетой в этот жаркий осенний день. Нетрудно было догадаться, что они пытались скрыть. И они догадались. Ангст тепло улыбается, вспоминая этот день, делает глоток и слегка щурится. Напиток обжигает пищевод, и это так привычно, что парень не шипит и не жмурится, как делал это года 4 назад, впервые попробовав алкоголь. Ему повезло, что раньше он жил не где-нибудь в столице, а в обычном среднестатистическом городке, в котором половина палаток через пальцы смотрела на твой возраст, легко продавая пиво, а иногда и что покрепче. А сейчас, переехав в огромный город, который до тошноты пропитан стесняющими грудную клетку правилами, у Ангста есть уже почти год как совершеннолетний друг, который может ему и сигарет купить, и банку пива, и бутылку водки. И этот незаменимый в хозяйстве человек сейчас сидит рядом с ним, улыбается и говорит какую-то абсолютно непонятную Ангсту информацию об аниме, которое зачем-то включено на задрыпанном ноутбуке, стоящем на невысоком столике около дивана. Видимо, вместо музыки, из-за которой они и не пошли в бар. Оригинально. Жанр опрокидывает в себя ещё одну стопку водки, на этот раз закашливается, и Слэш тут же подшучивает над ним. Звонко смеется, по-дружески приобнимая приятеля и прижимая к себе, говоря о том, что тот в свои 17 пить так и не научился. И вот на этом моменте Ангст напрягся. Потому что эта странная веселость была ему знакома, чертовски, мать его, знакома. — Слэш, всё в порядке? — спрашивает он тут же, даже не скрывая беспокойства в глазах. — Да, конечно. А что заставило тебя подумать иначе? — Слэш цепляет кружок колбасы и берет кусочек хлеба, чтобы быстро сделать бутерброд и отправить его в рот. — Ты излишне веселый сегодня. Это к хорошему не приводит, — Ангст даже не думает увиливать, потому что жизненный опыт показывает, что если есть шанс сказать прямо — лучше так и сделать. Отведенный в сторону взгляд Яоя выдает небольшое волнение, и парень хмыкает. — Не волнуйся, сейчас всё хорошо. Все, что было, то прошло, верно? Ангст кривит губы. Так спокойно говорить обо всем том, что было? Это казалось кощунством. Как будто он и думать забыл обо всем том, что произошло спустя год после их первого знакомства. *** Учеба давила на Ангста физически и морально: бесконечные контрольные, зачеты и экзамены оставляли без нервов и лишали последних часов сна, большую часть которых расхватали сериалы, аниме, музыка и книги о неразделенной любви. Парень, казалось, не справился бы. Поддержки от родителей было мало, они даже и слушать не хотели что-то о том, что сдавать зачеты и экзамены с пятого класса — это слишком трудно; друзей-одноклассников у него не было, так как он не мог и рта открыть в большинстве случаев, а учителя и вовсе невзлюбили его из-за того, что его успеваемость падала с ужасающей скоростью. И Ангст ломался, сгибался под гнетом проблем и криков родителей о том, что он должен быть лучшим. Но он держался, не сдавался, до последнего шел вперед, потому что рядом с ним — Слэш, глубокомысленный и расслабленный, который открыл ему новый, молодежный мир, наполненный алкоголем, сигаретным дымом и надрывным криком в песнях. Этот Слэш, с которым они сбегали из школы, чтобы походить по крышам и расписать её фразами о разбитом сердце и незамеченных смертях. Этот Слэш, который был неробеющим и смелым; который даже директору мог нагрубить при надобности; который выгораживал Ангста из раза в раз, заступался за него и не давал в обиду мерзотным девятиклассникам, когда сам учился лишь в седьмом. Этот Слэш, у которого ноги подгибались, когда он видел парня из своей параллели, низкого блондина в аккуратных очках, которого все называли Джек-младший, но сам Яой вообще не произносил его имени, считая, что он этого не достоин. Ангст родился всего на год позже Слэша, да ещё и начитан был по теме любовных отношений, так что он друга всегда понимал и поддерживал. Тогда они оба мало улыбались и много резались: в одиночестве, вдвоем, трезвые, пьяные, под кайфом или с чистым, как только что выплавленное стекло, разумом. И эта безумная влюбленность Яоя проходила не особо-то болезненно: он просто часто вспоминал Джека и говорил о его худых запястьях и красивых, ровных пальцах, а пухлый Ангст жаловался, что хотел бы такие же руки. Потом они обсуждали то, какие же сильные чувства могут испытывать люди по отношению друг к другу. После долго болтали о том, как же сильно прогнило общество, и они вместе с ним. Под конец обсуждали учебу и родителей Ангста, которые орали на него, казалось, без остановки. Так проходили недели, месяцы, годы, а им все не надоедало, они создали идеальный дуэт, в которым, однако, тоже были разногласия. В основном по пустякам, поэтому им хватало парочки пьяных драк, чтобы на следующие полгода забыть о том, что споры вообще были. И вот наступил тот роковой 8 класс Ангста и 9 — Слэша. Как бы банально это не было, но Слэш просто проговорился своей знакомой о том, в кого он влюблен. Случайно слетело с губ, привыкших раскрываться только при лучшем друге. И если бы это была обычная девушка, просто учащаяся с Яоем в одном классе. Но нет же: это была Сара Уолтон, главная сплетница школы, учащаяся в выпускном, одиннадцатом классе. Из хорошего в ней было только то, что она много знала и со многими была знакома, так что если нужна была информация о ком-нибудь или о чем-нибудь, то к ней шли в первую очередь. И за сплетнями, естественно. А эта новость стала сенсацией, разлетелась за полчаса и въелась в мозги даже тем ученикам, которые и не знали, что существует парень по имени Слэш. Конечно, до Джека-младшего это тоже дошло. А как могло быть иначе? И, очевидно, услышанное его не особо-то обрадовало. Поэтому уже после уроков он потащил Слэша на задний двор, еле сдерживая себя, чтобы не избить его до смерти. — Гребаный педик, да неужели ты думал, что я с тобой, патлатым пидором, переспал бы? — выплевывал слова он, смотря на Яоя снизу вверх, но таким взглядом, что выдерживать его для Слэша оказалось невозможным. Любимые зеленые глаза Джека были наполнены злобой и обидой, его прекрасные пальцы побелели от силы, с которой он сжимал их в кулаки, его небольшой кадык заставлял фокусировать на нем взгляд даже в такой напряженный момент, и Слэш стоял, слушал унижения в свой адрес и ни на секунду не жалел о том, что он влюбился в этого блондина. — Я ничего не думал, Джек, — это имя звучало непривычно из уст парня, и он немного потерял уверенность, но продолжил. — Я просто влюбился в тебя, потому что тебя невозможно не любить. Плечи Джека-младшего опустились, взгляд заметался, дыхание сбилось. Он, видимо, представлял себе чувства Слэша как «Я хочу трахнуть тебя в общественном туалете». — В любом случае, я натурал, так что не трать на меня время, — чуть мягче сказал он, почти не выдав своей нервозности. На эти слова Слэш лишь грустно усмехнулся, притянул удивленного парня к себе и мягко поцеловал, пытаясь передать все то теплое, что хранил в своем сердце только для этого блондина. Джек не сопротивлялся, но и не отвечал, он просто зажмурился и прислушивался к ощущениям, а Яой сгорал заживо и абсолютно не противился этому. Он осторожно вплел свои пальцы в волосы парня и покрывал его лицо воздушными поцелуями, которые ни под каким предлогом не могли восприниматься как нечто, призывающее к большему, которые по сути были лишь концентрированными эмоциями, выплескивающимися через край. Слэш не знал другого способа, чтобы передать весь тот трепет и всё то благоговение, которые бушевали в нем каждый раз, когда образ Джека возникал в его измученном сознании. И он испытывал невероятное счастье, когда почувствовал, как Джек осторожно, неуверенно ответил ему. Но эта эйфория длилась недолго, буквально тройку секунд, потому что потом Слэш почувствовал на своей щеке нечто более обжигающее нежели румянец, и этим «чем-то» оказался кулак Джека-младшего. От неожиданности Яой пошатнулся и упал, растерянно глядя расфокусированным взглядом на парня, эмоции которого невозможно было прочитать по его лицу. — Никогда больше не прикасайся ко мне. Ты нытик и нюня, даже прическа у тебя бабья. Ищи себе подобных, — он говорил это уверенно и боязливо, как будто заученный текст, но почему-то Слэш был уверен, что Джек произносил эти слова впервые. И Слэш ничего не сказал, он лишь опустил голову, смирившись. Выслушал отдаляющиеся шаги, позвонил Ангсту, сбросил, лишь услышав голос друга, медленно встал, пошатнулся, снова упал. Через три часа обнаружил себя пьяным на остановке, с волосами 5 миллиметров длиной и с двадцатью тремя пропущенными звонками от Ангста. После этого случая Слэш много улыбался и смеялся, шутил и никогда не жаловался. Только со своим лучшим другом он давал волю чувствам — рыдал, кричал, избивал бетонные стены у него на виду, не жалея костяшек пальцев. Он упрашивал небеса дать ему ещё шанс, молил сказать ему, в чем же он провинился, а потом сгибался в три погибели, обхватывал себя руками и содрогался, проклиная всех богов. Это проходило долго, не год и не полтора, медленно отпускало Яоя, который иногда срывался и пытался покончить с собой, однако Ангст был рядом, обнимал его мягко и говорил, что все обязательно наладится. Слэш был уверен, что его друг врал, да и сам Ангст говорил эти слова лишь от незнания, что ему нужно делать с человеком, у которого разбито сердце, но почему-то Яой оставался жить. После этого Слэш никого не подпускал близко. Романтика отошла на второй план, и к восемнадцати годам не было ни одного мужского туалета, в котором он бы не трахался. Это пожирало его изнутри, однако он говорил себе о том, что теперь он сильный, что теперь он тот, кем хотел видеть его Джек, но никогда не увидит, потому что Джек скончался спустя 11 месяцев после поцелуя, ничего не сказав Яою с того самого момента. *** — Меня напрягает тот парень, Гет, и то, как ты на него смотришь, — говорит Ангст и морщит нос, смотря на друга. Тот смотрит с упреком, будто удивляясь, как Ангст вообще мог подумать, что он повторит свою ошибку и влюбиться в натурала. — Все нормально, я уже не в девятом классе. Если я что-то и чувствую к нему, то лишь спортивный интерес: что же сильнее — его гетеросексуальность или моё обаяние? — Слэш улыбнулся, и эта улыбка смотрелась почти натурально. — Ну-ну, — пробормотал Ангст и сделал глоток прямо из бутылки, тут же закусив чем-то, не особо запоминая вкус.