Счастье — вещь мгновенная. Как фотовспышка.Не успеешь глазом моргнуть, его уже нет. Ещё не так давно Ромка Орешкин был самым счастливым человеком на свете. А теперь…
Впрочем, все по порядку. По случаю окончания учебного года в школе была дискотека. И на этой самой дискотеке Ромка всё-таки решился признаться в любви Лике, своей однокласснице из 7"А". Точнее, уже из 8"А". Лика пришла в Ромкин класс в середине мая. Классная посадила ее рядом с Орешкиным. И очень скоро Лика с Ромой стали друзьями. Но дружба дружбой, а любовь любовью. К примеру, Дима Молодцов тоже был его другом, но Орешкину и в голову не приходило признаться в любви. А Лике признаться в любви Ромке в голову пришло. Орешкин давно собирался это сделать, да все как-то духу не хватало. И он постоянно откладывал свое признание. Но в один момент Рома понял,что откладывать стало больше некуда. Завтра утром Лика вместе с родителями уезжала на Канары. На все лето. Наконец-то Ромка подошёл к Соломоновой. — Лика, я хочу тебе кое-что сказать… — Потом скажешь. Пошли, лучше потанцуем. — Когда потом? Ты завтра улетишь! — Никуда я не улечу… — Такое ты сама ведь говорила! — удивился Рома. Соломонова поморщилась. — Ой, нет. Я передумала. Опять эти дурацкие Канары… Они мне уже не в кайф, — Лика передёрнула плечами. — В этом году я решила провести каникулы в деревне. У твоей бабушки. Ромка даже про объяснения в любви забыл. — Погоди. У моей бабушки?! — вытаращил он глаза. — Да, Катя предложила мне поехать вместе с ней в Гусь- Франковск. Она разве тебе не говорила? С сестрой Катей у Орешкина были довольно сложные отношения. У них бывали периоды то "горячей дружбы", то "долгого молчания". Сейчас же был период "долгого молчания". — Нет, не говорила. — А у твоей бабушки корова есть? — Какая ещё, блин, корова? — Обыкновенная. Белая с черными пятнами. С рогами. Представляешь, я ни разу в жизни не видела живую корову! Только по телеку. — Нет у нас никакой коровы! — с раздражением сказал Орешкин. Вот блин!.. Он в любви собрался признаться, а Соломонова про корову завела! — Да и вообще Гусь-Франковск — это вовсе не деревня, а небольшой городок. Понятно? — Жалко… — с разочарованием протянула Лика — Ну ладно, поживу в маленьком городке. А то я ведь никогда в жизни… — …не жила в маленьком городке, — закончил за нее Орешкин. — Да, не жила. Кстати ты вроде что-то сказать хотел, да? — Да так, ничего. Я тебе завтра скажу, — У Ромки уже весь настрой пропал. — Нет, говори сейчас! — настаивала Соломонова. — Хорошо, — решился Ромка — Только пошли на четвертый. Чтоб никто не слышал. — О-о-о, секретный разговор. Они вышли из актового зала, где мигали разноцветные огоньки, и грохотала музыка. Они поднялись на четвертый этаж, где было темно и тихо. У Орешкина бешено застучало сердце. — Лика… Это ну… — начал он и замолчал. — Что? У Ромки было такое состояние, словно ему предстоит прыгнуть с десятиметровой вышки в ледяную воду. И он прыгнул. — Лика… Я тебя люблю, — выпалил Орешкин. И, затаив дыхание, ждал ответ. Лика молчала. Ромка ждал. Прошла минута…две… Лика все молчала. — Ну? — наконец не выдержал Орешкин. — Что "ну"? — спросила Лика. — Почему ты молчишь? — А что я должна говорить? — А ты меня любишь? — напрямик спросил Ромка. Вместо ответа Лика достала из кармана электронную записную книжку. — Ой, совсем забыла! Я же хотела сделать тебе подарок! Знаешь, что это такое? — помахала она записной книжкой. — Знаю. У моей мамы такая же есть. — А теперь и у тебя будет! — Соломонова нажала на кнопку и показала Ромке на экран — Видишь я уже сюда вписала: "Роман Орешкин, 8А" и твой адрес. Классная вещь, правда? Кто спорит — конечно, классная. Но сейчас же речь не об этом… — Лика, ты не ответила на мой вопрос. — Держи! — Соломонова сунула ему в руки записную книжку и пошла к лестнице. На ходу обернувшись, она крикнула: — Мой ответ на семнадцатой странице! Ее каблуки дробно застучали по ступенькам. Орешкин лихорадочно нажал нужные кнопки, открывая семнадцатую страницу. На маленький экранчике выскочила надпись:„Я тоже тебя люблю. Лика“.
Это был самый счастливый миг во всей Ромкиной четырнадцатилетней жизни. Лика Соломонова его любит! Она ждала его признания. И заранее написала свой ответ в записной книжке. — Лика! — закричал Ромка и помчался за любимой. Но её уже и след простыл. Орешкин вернулся в актовый зал; Лики здесь не было. Тогда он пошел в школьный буфет. Лики и тут не было. Зато была Танька Акулова. Прежняя Ромкина любовь. Танька сидела за столиком и медленно потягивала из высокого стакана апельсиновый сок через соломинку. — А, Орешкин. — сказала она — Тыщу лет тебя не видела. Падай. Ромка нехотя сел. — Что это ты такой взбудораженный? — Ничего и не взбудораженный, — мрачно ответил Ромка. Покончив с апельсиновым соком, Танька принялась за сникерс. Длинным ногтем она надорвала обёртку и отогнула её в сторону. — Хочешь кусочек? — Ну, давай, — не отказался Орешкин. Акулова поднесла сникерс к его губам: — Кусай. Ромка откусил. — Ну что, вкусно? — Акулова тоже откусила. — Да, ничего, — сказал Ромка, думая о том, как бы ему поскорее отвязаться от бывшей подружки. Танька тем временем доела сникерс и облизала вымазанные шоколадом пальцы. — Давай поцелуемся, — Акулова кокетливо повела глазами. — Видишь ли, Таня… — осторожно начал Ромка, теперь уже думая о том, как бы ему отвертеться от предложенного поцелуя. — Что ты ломаешься как пряник? — попросту спросила Таня. — Ему красивая девушка целоваться предлагает, а он ещё выпендривается! — Да я не выпендривался… — Неужели забыл, как мы с тобой целовались? — Почему забыл? Помню. — Ну так какие проблемы? И Акулова без лишних слов поцеловала Орешкина. Прямо в губы. И в этот момент — надо же такому случиться! — в буфет вошла Лика Соломонова. Увидев целующихся Ромку с Танькой, она на секунду остолбенела, а затем выбежала в коридор. Орешкин, вырвавшись из цепких объятий Акуловой, кинулся следом. — Лика, постой!.. Он догнал Соломонову и схватил ее за руку. — Отпусти меня! — Лика, я тебе сейчас все объясню! — Не надо мне ничего объяснять! Я не слепая! Видела, как ты целовался!.. — Ну целовался. Подумаешь… — начал оправдываться Ромка. — Люблю-то я тебя. — А я тебя уже не люблю! — Соломонова быстро пошла по коридору. — Лика! — крикнул Ромка. — Можешь считать, что я тебе ничего не писала! — Она завернула за угол. Вот так. Коротко и ясно. Орешкин еще немного постоял в пустом коридоре. Повздыхал. А потом поплелся в актовый зал. На дискотеку. А что ему еще оставалось делать?.. Не под машину же бросаться. Но на этом Ромкины неприятности не закончились. К нему подошел его лучший друг Димка Молодцов. Всегда оживленный и бодрый, Молодцов на сей раз выглядел каким-то виноватым. — Слушай, Орех, я хочу тебе кое-что сказать. Ромка невольно усмехнулся. Молодцов повторил его собственные слова, которые он говорил Лике полчаса назад. — Ну скажи. Димка замялся: — Понимаешь… э-э… В общем, наш автостоп отменяется. Это был второй удар за сегодняшний вечер. — Как отменяется?! Почему?! — Пошли на четвертый этаж. Я тебе там все объясню. Мальчишки поднялись на четвертый этаж, где Ромка признавался Лике в любви. А дело было вот в чем. Перед самыми летними каникулами Димка предложил Ромке отправиться в путешествие. От Питера до Черного моря. Автостопом. — Представляешь, Орех, — азартно говорил тогда Молодцов, — через всю страну маханем. Будем добираться к морю на попутках, на электричках, пешком… — А ночевать где? Знаешь, сколько гостиницы стоят?.. — Зачем тебе гостиницы, Ромыч?! Это же лето!.. Дрыхнуть будем в поле или в лесу. — Что, прямо на голой земле?! — Почему на земле? В спальниках… — В каких еще спальниках? — Ну, в спальных мешках! — А как же родичи? Они же нас не отпустят… — Конечно, не отпустят, — согласился Димка. — Но я кое-что придумал… А придумал Молодцов вот что: он скажет своим родителям, что погостит двадцать дней на даче у Ромки, а Орешкин скажет своим — что погостит двадцать дней на даче у Димки. По расчетам Молодцова, им как раз должно было хватить двадцати дней, чтоб добраться автостопом до Черного моря и вернуться назад в Питер. Десять дней туда — десять оттуда. Димка в ярких красках описал Ромке, как клево они будут путешествовать. И Орешкин загорелся этой идеей. Поэтому, когда отец предложил ему поехать в спортивно-подростковый лагерь, Ромка без сожаления отказался. Какой еще лагерь — если впереди его ожидает захватывающее путешествие по России! И вот теперь выяснялось, что впереди его ожидает фига с маслом. — Понимаешь, Орех, — смущенно бормотал Димка, — обстоятельства изменились. Я с отцом в Штаты лечу. Ромка даже не сразу врубился: — В какие штаты? — Ну в Америку. ФБР пригласило папашу одно запутанное дельце распутать. Орешкин скептически хмыкнул: — А что, в Америке своих сыщиков не хватает? — Сыщиков-то хватает. Но ты же знаешь, мой батя не какой-нибудь задрипанный сыщик. Он — Суперопер. Да, Ромка это знал. Григорий Евграфыч Молодцов, по прозвищу „Суперопер“, был самым крутым сыскарем во всем питерском угрозыске. Ему поручали наиболее сложные дела не только в Питере, но и по всей России. А в прошлом году Григорий Молодцов по линии Интерпола работал в английском Скотланд-Ярде. И вот теперь его пригласили в Штаты. — Там у них в Сан-Франциско серийный убийца орудует, — объяснял Димка. — Мочит всех подряд, а фбровцы никак не могут его вычислить. Вот папашу и позвали на помощь. А он меня с собой берёт! Прикинь, Орех, разве я мог отказаться? Ромка вздохнул: — Я понимаю, Димыч. Езжай. Молодцов, видя, что друг не обиделся, тут же обрел свое обычное бодрое настроение. — Эх, Америка! — восторженно воскликнул он. — Представляешь, Ромыч, настоящих гангстеров увижу. Может, мне даже там какое-нибудь преступление раскрыть удастся. Мы же с тобой здесь вывели на чистую воду бандита Буратино. А их гангстеры — это те же бандиты… Димка продолжал с увлечением говорить, а Ромка думал о своем. Его-то в Штаты никто не приглашал. И от путевки в спортивный лагерь он отказался. И даже к бабке в Гусь-Франковск ему не поехать — потому что туда едут Катька с Ликой. А он и с той, и с другой в ссоре. Короче, остается или куковать все лето в Питере, или жить с родичами на даче под Зеленогорском. Один же он к Черному морю автостопом не отправится… Орешкин еще раз вздохнул. — Когда летишь-то? — спросил он у друга. — Завтра утром, — ответил Молодцов.