Ночь

Ночь уже опустилась на город, и кровать, на которой лежат двое — демон в обличье молодого парня и мальчик — освещает лишь фонарь за окном, свет которого льется через щель в шторах узкой полоской. Мальчика зовут Диппер, и его семья думает, что он на ночевке у друзей, а по версии Мейбл, которую она сама же и придумала — ее братик нашел себе девушку. Впрочем, почти так оно и было, только вот «девушка» была не девушкой и даже не человеком, а существом из дневника прадяди, которое вызывать считалось опасно для жизни. Пайнсу-младшему повезло — для него опасность заключалась лишь в потере девственности. Дипперу не спится. Он любуется освещенными падающим из окна лучом света соломенного цвета волосами, разметавшимися по подушке, прикрытыми глазами (точнее, одним, поскольку другой был выцарапан), длинными светлыми ресницами, тонкой линией губ, точеными скулами: по человеческим меркам тело Билла Сайфера было поражающе эстетичным. Подросток тянется пальцами к любимому лицу и гладит впалую щеку и губы; какое-то время Билл делает вид, что спит, но после открывает глаз — ярко-желтый, с черным вертикальным зрачком, который поначалу пугал мальчика, а теперь завораживает, — ухмыляется с долей веселья и легко прикусывает палец белоснежными клыками, облизав его длинным языком. Пайнс принимает правила игры: прижимается к теплому телу, освобождает руку из плена клыков и гладит пальцами шею демона. Тот довольно щурится, запуская пальцы в каштановые кудряшки и целует мягкие губы мальчишки, который с готовностью отвечает, вкладывая в этот жест все свои чувства, выворачивая душу наизнанку тому, кому, как считается, нельзя дать ухватить и краешек мысли. Биллу это нравится: чувства мальчишки ощущаются как сладкая вата, такие же легкие и до тошноты сахарные, но ему это, черт возьми, нравится, нравится, нравится, это чертовски приятно и, прожигая черную душу, освещает ее. Демон отвечает нежностью на нежность; боль причинять весело, но не Дипперу, нет. С ним Сайфер ласков. Мгновениями позже поцелуй становится более напористым, и горячий язык смело проникает глубже в сладкий ротик. Его мальчик старается, показывает, как «по-взрослому» он умеет целоваться, что он уже не ребенок. Демона это умиляет. Его рука гладит трепещущее от прикосновений тело под футболкой, касается самых чувствительных мест, щиплет горошины сосков, и мальчишка выгибается ему навстречу, несдержанно выдыхая и потираясь членом о член сквозь несколько слоев ткани. Билл разрывает поцелуй и кладет пальцы ему на язык. Тот обхватывает их губами и старательно облизывает, растеряв остатки стыдливости. Когда Билл рядом, когда Билл касается его так, смотрит ему в глаза так, он тонет в этом омуте вместе со стеснительностью. После демон вытаскивает влажные пальцы изо рта мальчика и снова затыкает ему рот требовательным поцелуем. Пальцы проходятся вдоль позвоночника, заставляя подростка дрожать в предвкушении, и скользят под резинку коротких шорт, между ягодицами, сначала став томительно играть с ним, заставляя его подаваться назад, поскуливая от нетерпения ему в губы и почти насаживаясь на пальцы, хотя и со слюной вместо смазки поначалу ему каждый раз немного больно. Тогда Билл убирает руки и садится на край кровати, свесив ноги на пол. Мальчик садится к нему на колени, прямо на полувставший член, и тянется за новым поцелуем, но тот только коротко касается его губ, а после показывает, что хочет, чтобы Пайнс сел спиной к нему, а не лицом. Диппер подчиняется и встречается глазами со своим отражением, слабо освещенным светом фонаря за окном, в большом зеркале напротив. Смущение все же настигает его, но Билл удерживает его подбородок рукой, заставляя смотреть на свое отражение. Подросток только для виду слабо сопротивляется, на самом же деле у него внутри все трепещет от жестов подчинения, даже в таких мелочах. Демон стаскивает с него шорты вместе с бельем и заставляет его чуть приподняться на коленках, уперевшись ими в кровать, после чего кладет руку ему на щеку, поворачивая его голову набок, и вновь целует, другой рукой при этом расстегивая ширинку своих брюк и вытаскивая член. Диппер насаживается сам, потому что им обоим нравится так; ему слегка больно, но он не хочет со смазкой, потому что легкая боль — часть их маленькой игры. Он двигается сначала медленно, поворачивая голову набок и с полной отдачей отвечая на поцелуй, постанывая демону в губы. Но вскоре его тело пробивают волны сладкого удовольствия, и он разрывает поцелуй, ускоряет темп, запрокидывает голову демону на плечо, жмурясь, и стонет, сдерживаясь и кусая свои губы. — Громче, малыш, — шепотом приказывает ему Билл на ухо. — И смотри в зеркало. Мальчик больше не сдерживает стонов, которые перерастают в почти крики, когда он насаживается особенно быстро и глубоко; он не спорит и перестает жмуриться, стараясь смотреть в глаза своему отражению. Видеть себя в таком положении действительно возбуждающе, это чувство даже сильнее, чем смущение. Билл сжимает его шею и подбородок ладонью, и Пайнс хватает эту кажущуюся огромной руку обеими ладонями, но не чтобы оттолкнуть, а напротив, прижимая к себе; ему нравится, как властно и жестко пальцы держат его лицо, и он почти теряет рассудок от этого ощущения и от приятных ощущений внутри себя. Через какое-то время демон сталкивает его со своих колен, уронив спиной на мягкую поверхность, и входит в него снова, резкими толчками став двигаться в его податливом теле. Диппер вскрикивает от удовольствия и закидывает ноги на Билла, скрестив их у него за спиной, и обнимает обеими руками за шею, прижавшись насколько это возможно близко и впиваясь в губы демона поцелуем. Мальчишка уже совсем не сдерживаясь стонет ему в губы, так превосходно сладко, что у Сайфера почти сносит голову. — Тебе нравится, малыш? — в перерывах между поцелуями и тяжело дыша, спрашивает он у подростка, смотря ему в затуманенные от удовольствия глаза и заметно замедлившись. — Да… — одними губами шепчет мальчик ему в ответ, тоже не прерывая зрительного контакта. — Д-да, Билл… Я хочу… еще… — Чего ты хочешь? — демон еле заметно с хитрецой ухмыляется. — Тебя… Чтобы ты… чтобы… Ах! — он громко стонет, выгибая спину и жмурясь от очередного сильного толчка. — Б-билл… — Ты любишь, когда я делаю это с тобой? Скажи мне, что ты любишь, лапа, — елейно требует тот, коротко целуя поалевшие от долгих поцелуев губы и все еще не ускоряясь. — Я люблю!.. Когда ты… Твой член… Чувств… вовать твой член внутри себя! — кричит Пайнс, почти не соображая в таком состоянии и растеряв остатки стыда. — И тебя… тоже люблю!.. Билл! Еще, Билл, Б-билл… Люблю… — он сам толкается навстречу, поскуливая и прося больше. Сайфер улыбается довольно, как кот, объевшийся сметаны, потому что ему до одури нравится, когда его стеснительная прелесть говорит подобные вещи вслух. Как и глуповато-нежные клички. — Я тоже люблю тебя, Сосенка, — нежно шепчет он мальчику в губы в ответ и целует его, при этом ускоряя темп и доводя его до исступленных вскриков и громких стонов. Он разрывает поцелуй и оставляет яркие засосы и слабые укусы на мраморной шейке, которые Пайнс будет стыдливо прятать за воротом рубашки завтра в школе, а тот не противится, жмурясь и подставляя шею, словно ему это нравится. Диппер не выдерживает долго: вскоре содрогается всем телом, снова вскрикнув, и кончает. Демон выходит из его тела и любуется им, лежащим на кровати и невероятно прекрасным: грудная клетка вздымается и опускается от неровного сбитого дыхания, волосы растрепаны и слиплись, а лицо такое раскрасневшееся, словно он только что пробежал пару километров. — Билл… — почти бессознательно шепчет мальчик и лениво улыбается уголком губ. — Давай, золотце. Ты же поможешь мне, правда? — сладостным тоном спрашивает Сайфер, и подросток понимает, о чем он говорит, подползая ближе и облизывая головку его члена, хотя и ему лень двигаться. Демон довольно вздыхает, хватая мальчишку за волосы и не давая ему отстраниться, даже если бы тот захотел. Диппер не хочет: он старательно берет член в рот, сосет его и облизывает, уже даже не пытаясь изображать, что ему стыдно. Рядом с демоном его рамки трескаются и исчезают. Мальчик нарочно делает все медленно, мучительно медленно, потому что хочет отыграться. — Быстрее, — все же говорит ему демон, но в тоне нет просьбы. Это скорее напоминает приказ. Диппер мысленно хмыкает и не слушается. Все это — часть их увлекательной игры. Игры в подчинение. — Быстрее, — настойчивее повторяет демон. — Не будешь слушаться — я тебя накажу, лапуля, — хрипло хохотнув, почти убедительно и почти устрашающе убеждает Билл. Почти. Потому что его мальчик только этого и ждет. Он, конечно, будет просить прекратить, изображать слезы и крики о помощи, но потом скулить, и не от боли вовсе. И делать все, чтобы наказания, на которые демон весьма изобретателен, повторились вновь. Потому что они оба любят друг с другом поиграть. Но подросток все же делает вид, что слово «наказание» вызывает в нем ужас и трепет, и ускоряется, стараясь доставить Биллу такое же удовольствие, какое тот доставил ему. Демону очень хочется толкаться мальчишке в горло, но он сдерживает себя, только чуть сжимая каштановые кудряшки, потому что на самом деле никогда не причиняет мальчику боль или даже дискомфорт по-настоящему. Через какое-то время он кончает тоже, тихо и хрипло простонав, а подросток сглатывает и отстраняется, пошло облизывая губы. В его исполнении это выглядит довольно забавно, но Билл сдерживает улыбку и наклоняется к его лицу, снова целуя, не брезгуя. Мальчик довольно жмурится и жмется к Биллу, отвечая на нежный поцелуй. …Остаток сегодняшней ночи Билл будет обнимать его и ласково гладить по волосам, шепча нежности на ухо, пока он не уснет. А Диппер будет видеть самые прекрасные на свете сны.