Операция: Бро-родители

      2:15 утра       — Чувак, признай это, — мямлит Стайлз, — мы были бы замечательными родителями!       Дерек кивает головой:       — Были бы!       Стайлз уставился на него широко открытыми глазами.       — Мы точно должны усыновить ребенка!       — Мы должны усыновить ребенка!       Ранее в тот же вечер, 20:35       — До сих пор расстроен из-за разрыва? — спрашивает Дерек, подходя к Стайлзу.       Этой ночью довольно холодно, поэтому Хейл рад, что он надел связанный Лорой темно-фиолетовый свитер, который она подарила ему на Рождество.       Стайлз равнодушно пожимает плечами.       — Не.       — Лжец.       — Жалкое зрелище, не так ли? — бормочет Стайлз, потягивая свой напиток. — Черт возьми, Эллисон смешивает такие отпадные коктейли.       Дерек фыркает, делая глоток водки с колой, и морщится от ощущения огня в горле.       — Ага, смешивает, и это не жалкое зрелище.       Стайлз хмурится:       — Что? Конечно, нет. Эллисон — лучший бармен в мире. Она знает, чего хочет и в чем нуждается моё сердце. Она одаренная, а не жалкая.       — Я имел в виду твой разрыв, тупица.       — Ох.       — Ага, это не жалкое зрелище.       Стайлз хмыкает, опираясь на перила балкона и глядя на город.       — Ты не должен сюсюкаться со мной, чувак. Признай это. Мне двадцать восемь, я увяз в работе, которую ненавижу и пытаюсь найти парня своей мечты, чтобы наконец-то остепениться, но вместо этого… — он прерывается и качает головой. — Я трачу время. Что я делаю не так, Дерек? Я не понимаю.       Хейл оглядывается и опирается на перила рядом со Стайлзом. Несмотря на тепло от свитера, по коже начинают бежать крошечные мурашки от того, что Стайлз прислоняется к нему и Дерек, прежде чем отодвинуться, на мгновение задерживает дыхание.       — Ты не делаешь ничего плохого, — наконец-то удается ему произнести, на что Стайлз закатывает глаза. — Нет, послушай, ты не такой! Ты отличный парень. Думаешь, я бы тусовался с тобой, если бы было иначе?       — Я всегда думал, что это из-за моего блестящего остроумия.       — Я думаю, ты хотел сказать — вопреки твоему блестящему остроумию, — фыркает Дерек.       Стайлз слегка ударяет его по животу, заставляя улыбаться.       — Ублюдок.       — Стайлз, ты отличный парень, и в один прекрасный день ты найдешь кого-то, кто не только поймет тебя, но и полюбит. И твой возраст — это просто число. Я имею в виду, посмотри на меня. Мне почти тридцать три.       Стайлз проверяет часы.       — Ещё три часа, приятель.       — Я думаю, что самое главное — это продолжать пытаться. Ты можешь оплошать, но, по крайней мере, ты хотя бы попытаешься.       — Легко сказать, если ты выглядишь так, — отмечает Стилински, указывая рукой на Дерека, и это бесит. Если есть что-то, что Дерек ненавидит больше, чем нахальный и пьяный Стайлз, так это самокритичный и пьяный Стайлз. Самокритичный Стайлз никогда не замечает того, что замечает Хейл, потому что Стилински видит неудачные отношения, минуту неуверенности и неспособность остепениться.       Хейл видит Стайлза, который всегда стремится к чему-то большему, уверенность, которую он придает другим людям, когда они сомневаются в себе, и способность продолжать идти вперед. Дерек видит сильную, преданную и искреннюю версию Стайлза, и его по-настоящему расстраивает, когда парень не замечает всего этого.       — Так и почему же я одинок? — вместо ответа спрашивает Дерек. По правде говоря, есть только одна причина, почему, и он на неё смотрит.       Стайлз скашивает на Хейла взгляд.       — Почему ты одинок? Ты можешь пойти в любой бар и, я уверен, заставить любого парня сделать все что угодно с помощью одного слова.       — Мы уже спорили по этому поводу, и ты тогда выиграл, — отмечает Дерек.       — Именно! Так почему же ты одинок?       Дерек открывает рот, чтобы произнести то, в чем он хотел признаться Стайлзу в течение почти двух лет, но в последнюю секунду трусит.       — Не знаю.       — Ещё одно Рождество и ещё один одинокий год, — вздыхает Стайлз, делая последний глоток. — Я пойду и принесу ещё выпить. Тебе повторить?       Дерек качает головой:       — У меня ещё есть, спасибо.       2:20 утра       — Стой, стой, стой, — толкает Дерек Стайлза, заставляя парня надуть губы. — Мы не можем этого сделать.       — Но Дерек…       — Мы должны дать ребенку имя! Мы не можем звать его просто «ребенок»!       Стайлз смотрит на него с благоговением.       — Чувак, ты так прав! Как насчет Люка?       Дерек морщит нос. Он приоткрывает рот, будто что-то хочет сказать, однако, в последний момент его губы снова смыкаются, издав характерный, громкий звук.       — А что, если ребенок — девочка? Мне больше нравятся девочки, потому что я смогу достать пистолет и притвориться, что чищу его, когда она приведет домой парня. Или девушку. Неважно. Кого захочет.       — Лея!       — Мы не можем назвать ребенка Лея!       — Почему нет?       — Потому что! Не, подожди, потому что это будет… ик… имя нашей собаки!       — У нас есть собака? — вздыхает Стайлз, почти опрокидывая красный стакан.       Он наклоняется к Дереку, схватив его двумя руками за лицо и не отпуская.       — Дер, ты ведь не будешь лгать мне, лады? У нас есть собака?       Дерек почти оступается под весом Стайлза, но успевает выровняться.       — Конечно у нас есть собака, идиот. У какой семьи с детьми нет собаки?       Вблизи, карие глаза Стайлза блестят ещё сильнее.       — Дер, мы были бы семьей! Это всё, что я когда-либо хотел!       Дерек снова икает, моргая. Он чувствует, что наклоняется к Стайлзу, но Стилински держит его. «Это очень мило и так будет всегда», — думает Хейл, перед тем как упасть.       Стайлз, конечно же, его ловит.       — Я всегда ловил тебя, идиот.       — А?       — Ты только что сказал… Подожди, вернемся к щенку и Лее. Нет, стой, ещё раньше. Если Лея — это щенок, то, как мы назовем дочь?       Дерек задумывается на секунду.       — Мы можем назвать её Наталия?       Стайлз смотрит на него взглядом, полным надежды.       — Наталия Клаудия Стилински-Хейл?       — Да! — просиял Дерек.       11:24 вечера       — Волнуешься из-за предстоящего тридцатитрехлетия? — спрашивает Стайлз, весело напевая.       Дерек пожимает плечами, смотря на него краем глаза.       — Возраст — это просто число.       — Да ладно, серьезно, — смеется Стайлз.       — Почему я должен волноваться? Мне будет тридцать три, я стану реально взрослым…       — Я думал, что это случилось в тридцать?       — Судя по всему, нас об этом не уведомили, — фыркает Дерек.       Стайлз смеется:       — Чертовски верно.       — Я… Я так счастлив, понимаешь? Счастлив, несмотря на все дерьмовые вещи, которые с нами случались. Я так рад, что оглядываясь сейчас вокруг, — говорит Дерек, указывая на гостиную за их спинами, — я вижу небезразличных мне людей, которые были со мной на протяжении тридцати трех лет и будут в течение ещё одного года.       Стайлз вдумчиво рассматривает его, прежде чем дать улыбке медленно разгореться на лице.       — Чувак, да ты пьян. Становишься на удивление банальным, и всё такое.       Дерек слегка отталкивает его, заставляя хихикать.       — Не-а!       — Ага!       — Не-а!       — Ага!       2:30 утра       — Мы должны пойти и усыновить Люка или Наталию прямо сейчас! — говорит Стайлз после нескольких минут молчания, заставляя Дерека потерять нить разговора.       — Хм? Чт т несешь? — косится на него Дерек. — Кто такой Люк? Твой новый парень?       Стайлз возмущённо вздыхает.       — Да как вы смеете, сэр? Я бы никогда не стал вам изменять!       Дерек смотрит на него с глупой улыбкой на лице.       — Хорошо, — произносит он, начиная поглаживать Стайлза по щеке. — А я бы никогда не изменил тебе. Я так сильно тебя люблю, — уверенно произносит он, поднимая руки и чуть не сшибая Стайлза.       — Блин, бро! Мы были бы лучшими родителями!       — Безусловно! — ухмыляется Дерек, прежде чем его осеняет. — Назовем это «Операция: Бро-родители!»       Стайлз задыхается от восторга.       — Оуууууееее, да! — вскакивая и вскидывая кулак в победном жесте, произносит Стилински. — «Операция: Бро-родители» начинается!       11:54 вечера       — Чувак, чувак, чувак, — улыбается Стайлз. — Тебе будет 33 через пять минут! О да!       Дерек кивает.       — Я буду таким мудрым и старым, и тебе лучше послушать меня. С возрастом приходит мудрость, и я видел будущее, Стайлз! Я видел, эм, подожди, тебе ведь двадцать восемь, — он начинает считать на пальцах, моргая, когда его пальцы сливаются в один большой палец. Ему приходится потрясти руками, чтобы всё пришло в норму, — точно, я видел целых пять лет будущего, Стайлз! — улыбается Дерек.       Стайлз приоткрывает рот, и всё о чем Хейл может думать так это то, насколько красивые у Стайлза губы и как сильно он хочет коснуться их и поцеловать, и…       — Дерек, у нас ещё есть пицца с сырным бортиком? Убер ещё работает? Не знаю, как я смогу выжить без Убера, Дерек!       — Убер ещё работает.       — А сырная пицца есть? — с надеждой спрашивает Стайлз.       — Ага, и даже если бы не было, я бы сделал её для тебя. От неё тебе в любом случае было бы лучше.       — Правда? — Стайлз застенчиво улыбается.       — Ага.       — Хей, Дерек?       — Да?       — С Днем Рождения.       2:45 утра       — Погоди, а как мы усыновим ребенка?       Дерек задумывается на секунду.       — Наверное, мы пойдем в детский магазин?       — Но сейчас же ночь! — плачет Стайлз. — Всё наверняка закрыто!       — Всё хорошо, — говорит Дерек, поглаживая Стилински по голове, — утром мы первым же делом туда пойдем. Избежим толпы и… ик… получим самое лучшее.       — Ты гений.       1:20 утра       — Окей, с тебя хватит, — говорит кто-то, подозрительно похожий на Скотта и забирает у Дерека его напиток.       — Ты не можешь этого сделать! Моя мама говорила, что нельзя разбрасываться едой и напитками, а у меня их ещё много осталось! — спорит Дерек. — Также, скажи своему Скотту номер два остановиться. И вообще, с каких пор вас двое?       — Ага, бро, ты не можешь разбрасываться алкоголем, — поучительно говорит Стайлз. Он пытается дотянуться до напитка, но Скотт номер один — невоспитанный Скотт — делает что-то магическое, и внезапно красная чашка исчезает.       — Воу! А когда Скотт номер один выучил магию? — шепотом спрашивает Дерек у Стайлза.       — Думаю, это Скотт номер два его научил.       — Логично. Ладно, Скотт номер два, ты может остаться, — заявляет Дерек. — Я именинник и всё будет так, как я скажу.       — Ура! — кричит Стайлз.       — Ладно, с тебя тоже хватит, — говорит Скотт номер один и забирает у Стайлза стакан, но Стайлзу всё равно. Собственно, он просто счастливо улыбается Скотту, а затем подмигивает Дереку.       Дерек пьяно ухмыляется и в его расфокусированном взгляде оба Скотта фейспалмят.       2:05 утра       — Ты мой лучший друг, Стайлз, — говорит Дерек, — и я хотел бы… ик… Я хотел бы, чтобы мы могли быть одним целым, понимаешь?       — Целым, как один человек? Чувак, я не уверен, что это хорошая идея. Будет слишком много крутого в одном человеке. Мир к этому не готов.       Дерек с умным видом кивает:       — Ты прав. Ладно, мы можем быть двумя людьми. Но мы должны быть единым целым. Как мебель. О, как книжный шкаф! Ты — полка, а я, эм, шкаф без полок. Так что мы оба бесполезны, но когда ты соберешь нас вместе, мы станем книжным шкафом!       Стайлз хлопает в ладоши:       — Я бы с радостью стал книжными полками вместе с тобой! Но кто тогда будет книгами?       Дерек на секунду задумывается над этим, прежде чем щелкнуть пальцами:       — Младенцы!       — Младенцы — это книги?       — Да! У нас будет куча детей, и они станут книгами на нашем книжном шкафу и все вместе мы были бы самым прекрасным шкафом в мире!       Стайлз кивает с широкой улыбкой на лице.       — Да, и мы должны быть стильным книжным шкафом, а не похожим на какое-то дерьмо стеллажом из Икеи. Мы должны быть элегантным книжным шкафом с ручками и из красного дерева.       — Да! — соглашается Дерек. — Подожди, но у нас нет женских органов. Откуда у нас будут книги, если у нас нет женских органов?       Стайлз громко вздыхает, а потом подскакивает на своем месте.       — Мы должны усыновить книги!       — Серьезно?       — Чувак, признай это! Мы были бы замечательными родителями!       На следующий день, 14:33       Дерек открывает глаза, чтобы уже через секунду снова закрыть их, дергает одеяло на голову и сворачивается в позу эмбриона. Слишком ярко, слишком много солнца, слишком много всего. Господи Иисусе, что, черт возьми, он делал прошлой ночью?       Прежде чем оттолкнуть одеяло и медленно открыть глаза, он лежит в постели добрых двадцать минут, пытаясь перестать ощущать себя так, будто его голова сейчас растечется в лужу.       — Прошлой ночью, я выпил всё в своей квартире? — спрашивает Хейл, не ожидая, что кто-нибудь ответит.       Именно поэтому, он вздрагивает, когда Лора ему говорит:       — Эм, да. И ещё, Стайлз здесь.       Дерек тут же садится, а его сердце стучит так громко, что Лора наверняка его слышит.       — Стайлз здесь?       — Стайлз здесь.       — Почему?!       Лора молча смотрит на него, подняв брови, а потом разворачивается и идет в гостиную.       — Я думаю, ты должен убедиться сам. Но сначала, лучше найди свои штаны.       Дерек хмурится, однако делает, как она говорит, а его руки не перестают трястись. Он пытается вспомнить, что произошло накануне, но ничего не выходит. По правде говоря, он понятия не имеет, как оказался в постели. Всё, что он может вспомнить, это то, что они пьют со Стайлзом на балконе. Много пьют.       Он не знает, чего ему стоит ожидать, когда войдет в гостиную, но он может честно сказать, что это точно не черный щенок хаски с красно-серебряным бантиком на шее, начинающего прыгать при виде Дерека. Щенок бежит прямо к Дереку, переворачивается у его ног, встает на задние лапы и упирается в Хейла передними.       — Что за… — спрашивает Дерек, наклоняясь, чтобы поднять щенка и проверить, девочка это или мальчик. Именно тогда он замечает Стайлза, стоящего в углу и нервно кусающего свои губы. — Стайлз, что здесь делает собака?       Лора фыркает:       — Ну, как бы я не хотела остаться и посмотреть, что будет дальше, я всё же оставлю вас вдвоем наедине.       Она подмигивает ему, прежде чем ускользнуть в свою комнату. Стайлз прочищает горло, хрустит пальцами и выглядит, на удивление так, будто он не в своей тарелке, хоть и находится в доме, где ему должно быть уютно.       Дерек ошеломленно смотрит то на щенка, то на Стайлза.       Молчание длится слишком долго, пока Дерек наконец-то не прочищает горло и не спрашивает:       — Что ж, щенок — это?..       — Это Лея! — взвизгивает Стайлз.       Дерек хмурится, потому что это имя звучит по странному знако…       — Боже мой, — стонет он и зажмуривается от смущения, когда воспоминания о прошлой ночи начинают заполнять его мозг.       — Я… Ты… Детский магазин был сегодня закрыт, но я вспомнил, что у Дитона был щенок, и она всегда напоминала мне о тебе всякий раз, когда я видел её. Так что этим утром, я пошел к Дитону, чтобы посмотреть, у него ли этот щенок, потому что тогда это было бы знаком, знаешь, свыше. И она была у него! Она была там, и Дитон был там, и я был там, и всё, о чем я мог думать, так это о тебе и о том, о чем мы говорили прошлой ночью, и всё встало на свои места. О, с Днем Рождения, кстати, — бессвязно говорит Стайлз, а его глаза постепенно расширяются в ужасе от осознания всего им сказанного.       Что-то, очень похожее на надежду, начинает трепетать в груди Дерека.       — Значит, ты принес мне Лею?       — Я… Я не думаю, что мы готовы к Люку или Наталии… Господи, не то чтобы я думал об этом! — Стайлз замолкает, выглядя подавленным. Дерек слегка улыбается, крепче прижимая Лею к себе.       — Мы? — спрашивает Дерек, просто чтобы побыть немного засранцем, но его улыбка становится шире, когда Стайлз краснеет. — Я не помню, чтобы меня просили стать «нами».       Стайлз сужает глаза:       — Сегодня Рождество, мудак. Ты не можешь просто прочесть между строк и спасти меня от смущения?       — В первую очередь это мой День Рождения. Я могу делать всё, что захочу, — усмехается Дерек.       Стайлз фыркает, очаровательно шаркая ногой. Он вдумчиво смотрит на Дерека.       — Технически, ты уже попросил меня быть книжным шкафом вместе с тобой, помнишь?       Прежде чем до него доходит смысл слов, Дерек ошеломленно смотрит на него, а потом начинает краснеть.       — Да пошел ты.       Стайлз вздыхает и прикрывает крошечные уши Леи.       — Следи за языком, Дерек! У нас здесь очень впечатлительное создание!       — Я ненавижу тебя.       — Лжец, лжец, — напевает Стайлз.       — Для протокола, я не хочу быть бро-родителем с тобой, — шепчет Дерек, пристально глядя в глаза Стайлзу.       — Круто. Я тоже, — мило и застенчиво мямлит Стайлз. Он почесывает Лею за ухом и в награду слышит счастливое тявканье. Дерек наклоняется ближе к Стайлзу, слегка смещаясь, чтобы не придавить Лею.       — Я думаю, что когда-нибудь соглашусь стать настоящим родителем вместе с тобой.       — Мне жаль, что это заняло так много времени, — хрипло признается Стайлз. — Полагаю, я никогда не позволял себе надеяться, что смогу быть с тобой. Просто было легче продолжать искать в другом месте. Это не так больно, когда кто-то, кто тебе действительно нравится, отвергает тебя.       Дерек смотрит на Лею и его сердце наполняется теплом и счастьем.       — Я рад, что ты попытался ещё раз. У меня такое чувство, что это последний раз, когда ты попробовал.       Они ухмыляются друг другу, и Дерек, наконец, чувствует это — ощущение целостности, которого так хотел достичь.       — С Днем Рождения, Дерек.       — С Рождеством, Стайлз.