Обещания

Ньют выглядит отвратительно. Это единственное, о чем мог думать Томас, глядя на то, как его друг корчится в судорогах перед ним. Им нужно уходить, ПОРОК почти догнал их, но Томас еле нашел его. В компании других шизов, дергающегося, с красными безумными глазами и шаткой походкой. Сначала, когда Томас окликнул его, тот даже ухом не повел. Отстранённо пялился в одну точку, пока другие – которые уже перешли Черту и перестали даже походить на людей–как ни в чем не бывало ходили вокруг него, касались плечами, телом, но не трогали, не пытались съесть или ещё как-нибудь навредить. Потому что видели–свой. От этого голова у Томаса кружится и хочется закрыть глаза, а открыть их уже где-нибудь в другом месте. Да даже в Глейде. И то лучше, чем смотреть, кем становится Ньют. Все сюрреалистично. Он никогда даже представить не мог, что Ньют когда-нибудь будет выглядеть так. Но все, что ему остается–видеть, как из-под когда-то мягкой чистой кожи выпирают черные вены, глаза налились кровью, а губы стали бледными. Ньют похож на мертвеца. Но Томас не хочет даже слышать о том, чтобы убежать, оттолкнуть или, не дай боже, убить. Все, чего он хочет–успокоить его. Помочь. Боже, как же он хочет, чтобы Ньют оказался иммунным. Все было бы проще. Он не даёт даже малейшей мысли о плохом конце для Ньюта проскользнуть в сознании. Он знает, знает, что лекарства нет. Он все прекрасно осознает. Но одно дело–осознавать это, сидя в безопасности, дома, мило беседуя с Минхо и другое – когда твой лучший друг умирает прямо перед тобой. Черная жижа течёт изо рта по подбородку, огибая кадык, когда Ньют опять заходится приступом кашля. Такое чувство, что сейчас его сосуды лопнут, а вся кровь потечёт по щекам, будто тот плачет. Его кожа, под которой вздулись синие, почти черные вены выглядит как смятая наждачная бумага. И Томас не знает, откуда берется желание провести по ней кончиками пальцев. Он не шевелится. Не двигается, просто смотрит. Когда же, наконец, Ньют поднимает голову, усталым взглядом едва может сфокусироваться на размытой фигуре напротив, у Томаса разрывается сердце. Он стоит, беспомощно опустив руки. Сгорбленный, уставший. Ему так хочется спать. Это не то, о чем надо думать, когда перед тобой умирает твой друг, но это правда. Не умирает–обещает он себе. Когда они выберутся–вместе–первое, что он сделает – поспит. Нормально, спокойно. Без кошмаров и страхов, что их вот-вот поймают. Без опаски проснуться не там, где заснул. Без опаски, что проснется без Ньюта. Ньют хочет что-то сказать, но в конце концов опять начинает кашлять, настолько сильно, что жидкость течёт ручьем из его рта, мешая дышать, а сам он медленно оседает. Томас на секунду пугается, что тот выблюет свои органы. Но все меняется слишком быстро. Настолько быстро, что Томас не успел и дёрнуться. Ньюта выкручивает, как при судорогах. Спина изгибается и нечеловеческий вой вырывается из его рта. Грязные блондинистые волосы спадают на глаза, которые сверкают безумством. У Томаса перехватывает дыхание от страха, но он не может заставить себя пошевелиться. Ньют кидается на него. Он сбивает парня с ног и Том падает на асфальт, больно ударяясь спиной. Его придавливает чужим весом. Безумные глаза смотрят прямо в его, руки обхватывают запястья и прижимают к земле. Томас судорожно глотает ртом воздух, вырываясь и пытается сбросить чужое тело с себя. –Ньют...Ньют, прекрати. Ну же. Он пытается высвободиться, в то же время стараясь не навредить блондину. Это сложно. Потому что Ньют навредить как-раз таки хочет. Царапает, кусает, бьёт куда-попало. Томас изворачивается, слегка придерживая его. Чтобы скинуть, а не навредить. Чтобы тот вдруг из-за слишком резкого движения не упал и не расшиб свою блондинистую голову. Он терпит. Терпит потому что это все ещё он. Все ещё Ньют. Его лучший друг, семья, дом. Кем бы сейчас не было это существо на нем –дико скалящееся, с красно-черными глазами и слюной, стекающей по подбородку. Толкается ногами, особо не стараясь, потому что Ньют худой, маленький, и даже не до конца обезумевший серьезно навредить не сможет. Пока не доберется до пистолета. Но Ньют-или-что-бы-то-ни-было понимает это раньше. Сильными, дрожащими руками он вырывает из-за пазухи Томаса пистолет. И через мгновение парень чувствует, как холодное дуло прислоняется к его виску. Он не может дышать. До этого действовавший импульсивно Ньют, почему-то теряется. Все ещё наставляя пистолет, он не может выстрелить. Это происходит в секунду. Блеск понимания появляется в глазах Ньюта внезапно, и он, как будто рукоятка все это время прожигала ему ладони, испуганно отбрасывает оружие в сторону. Проходит все так же быстро, как и началось. Томас недоверчиво смотрит, ожидая продолжения. Но хватка с запястий ослабевает, Ньют чуть пододвигается, все ещё сидя на бедрах лежащего парня. Его глаза уже обычные, карие. Со слезами, блестящими в уголках. Он не понимает. Он боится так же, как и Томас. –Томми, я не... –Все в порядке. На автомате отвечает он. Ньют яростно качает головой. Он во мгновение из безумца превратился в маленького и хрупкого хромого мальчика, которому просто не повезло. Он прижимает ладони к слезящимся глазам и есть в его движениях что-то такое. Они резкие, импульсивные, слишком быстрые для обычного человека. Томас спрашивает себя, почему не замечал этого раньше. Ньют вскакивает с него. Мокрые щеки блестят под лунным светом. –Ничего не в порядке, Томас. Я не в порядке. Я чуть не убил тебя, черт тебя подери! Его голос отчаянный, ломается на последнем слоге и это никак не вяжется со смыслом слов, которые он произнес. –Все в порядке,–Повторяет Томас.–Я понимаю. Все хорошо. Мы справимся. –Я не справлюсь, Томас! Я не могу так. Пытаться убить тебя каждый чертов день, даже не понимая этого, пока ты ищешь лекарство. Он молчит. Ньют выглядит отчаянно, но в то же время уверенно, будто знает наперёд, как всё будет и как лучше поступить прямо сейчас. Он подходит к брошенному пистолету. Медленно поднимает его дрожащими руками. Он, не отрываясь, смотрит на Томаса. Тот начинает понимать, что происходит. И прежде, чем Ньют успел прислонить пистолет к своему виску, Томас бросается на него и валит с ног, отбрасывая пистолет, заранее отрезая любую возможность добраться до оружия. Парень лежит под ним, преданно смотрит в глаза и рыдает. Томас не может этого вынести. –Пожалуйста. Пожалуйста, Томми. Пожалуйста. Он шепчет, едва слышно и прежде, чем успевает закончить, его обрывают. –Заткнись. Заткнись, Ньют, Боже. Я никогда не сделаю этого. Ньют делает усилие и переворачивает их, так что он снова сидит на его бедрах. Теперь все иначе. Теперь Ньют не пытается убить друга. Он пытается убить себя и Томас не знает, что хуже. Одной рукой дотянувшись до пистолета, тот вкладывает его в ладонь Томаса, крепко сжимая чужие пальцы вокруг рукоятки. –Пожалуйста. Если ты когда-либо был моим другом. Пожалуйста. Сделай это. Парень молчит, но не спешит отбросить пистолет, поэтому Ньют, чувствуя себя более уверенным, продолжает. –Сделай это. Давай же. Это гораздо лучше, чем умереть больным на голову. И наконец Томас понимает, почему Ньют так сильно этого хочет. Свихнуться, не контролировать свои мысли и действия, чувствовать, как медленно теряешь рассудок, становясь монстром, которых боялся все это время, гораздо страшнее, чем не чувствовать ничего. –Я не хочу навредить тебе, Томми. Сделай это, пока не слишком поздно. Ньют впивается пальцами в чужие бедра, стараясь сохранять самообладание. Томас обхватывает рукоять чуть сильнее, мысленно уже приняв решение. Медленно поднимает его. Теперь дуло касается спавших на лоб русых волос. Ньют закрывает глаза. И тут же открывает их, переставая моргать. Удерживая тяжёлое тело на своём, Томас не может отвести взгляда, как не хотелось бы – безумные глаза Ньюта не отрываются ни на секунду. Он напряжён. Вытянулся весь, как струна, и пускай он никогда не признается– ему до жути страшно. Подпрыгнул бы от малейшего шороха. Ждёт. Ждёт, когда Томас нажмёт на курок. Секунда, две. С каждым новым биением сердца ждать становится все сложнее. Ньюту кажется, что он сейчас свихнется от страха и ожидания. Сердце бьётся как сумасшедшее. Но Томас не стреляет. Ни через секунду, ни через две. Томас никогда не сдерживал обещания. И прежде, чем Ньют выхватит пистолет и сделает это сам, он бьёт его рукояткой в висок. Потеряв сознание, Ньют медленно опадает на грудь парня, утыкаясь носом ему в шею. Томас судорожно вздыхает. Который раз за сегодня отбрасывает пистолет в сторону и дышит, дышит, дышит. Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке. Он жив, он здесь и все хорошо. Парень кладет свою ладонь на затылок лежащего Ньюта, медленно перебирая светлые волосы. Ещё крепче прижимает к себе. Вдыхает носом его запах и тихо шепчет: –Все хорошо. Прости меня. Я не смог. * * * В следующий раз Ньют просыпается в новом месте, которое никогда не видел до этого, в чистой футболке и с плохим предчувствием. И первое, что он замечает–черный отек на его руке стал меньше. Второе–это Томас, спящий на стуле рядом с кроватью. Ньют не знает, чему радоваться больше. Он такой спокойный, когда спит. Будто бы и не было всех этих испытаний и смертей. Его волосы блестят в утреннем свете, просачивающемся через прутья, из которых сделана лачуга. Лицо без намека на ссадины и ушибы, только покой и счастье. Ньют никогда не видел его таким красивым. Где они вообще? Сколько он спал? Видимо, он возится на кровати слишком громко, потому что Томас подскакивает, и не успев даже открыть глаза, машинально тянется к Ньюту. –Хэй, ты в порядке? –Почему я все ещё жив? Вместо ответа шепчет парень. Томас мгновенно сгоняет остатки сна. Его взгляд смягчается, и вместо объяснений он говорит: –Я вколол тебе то же самое, что и Бренде когда-то. Это помогает, как видишь.–Том взглядом указывает руку Ньюта.–Пока. Я не знаю, сколько это будет длиться. Может, месяц или год. Может, десятилетиями. В любом случае, это лучше, чем быть мертвым, правда? Он чуть ухмыляется. Ньют молчит. И это...все? Стоило вколоть ему кровь Томаса и теперь он здоров? Такое вообще бывает? Получив ответ, появилось лишь больше вопросов. Как они выбрались из Денвера? Что на счёт ПОРОКа? Умер ли ещё кто-нибудь? Томас мягко кладет руку ему на плечо, поглаживая пальцем кожу у воротника футболки. –Я знаю, о чем ты думаешь. Расскажу тебе все чуть позже. А пока тебе нужно поспать, ага? Он такой красивый. Заспанный и нежный. Спокойный. Будто вся та гора проблем, испытаний, что лежали на его плечах, испарились, стоило Ньюту проснуться здоровым. Томми. Вот, что волнует Ньюта на самом деле. Что он такого сделал, чтобы заслужить его? Но, видимо, Вселенная хоть чуть-чуть на стороне Ньюта, потому что вот он, Томас–живой и тёплый, сидит прямо перед ним, за несколько дней до этого спасший его от чертовой Вспышки. И Ньют жив тоже. Черные вены на руках гораздо меньше, чем были раньше. В голове перестало звенеть, руки больше не дрожат. Он в порядке. Надолго ли? Это то, что его волнует. Сколько он будет нормальным? Сколько сможет быть рядом с Томми, не боясь причинить ему вред? А когда лекарство перестанет действовать? Что тогда? Он не даст Томасу все испортить. Он должен дать ему понять, что действительно хочет умереть, когда все повториться снова. Он не хочет навредить ему. Сейчас, Томас спас его. Но такое не повторится. Ньют понимает. Кровь Томаса дала ему ещё несколько лет. Небольшое время, чтобы все наладить. Пожить жизнью, о которой он всегда мечтал. Без ПОРОКа, без Лабиринта. Пожить счастливо. И он безумно благодарен, но все же. Когда все закончится, будет ли Томас справедливым? Он не должен облажаться опять. Когда снова появятся первые симптомы, он не станет молчать. Томас заслуживает правды. Будет гораздо легче, если все закончится сразу. Он уже строит запасной план у себя в голове, как можно будет убить себя, если вдруг Томас опять будет строить из себя героя. Он надеется, что парень не даст ему страдать больше, чем ему положено. Если честно, он очень хотел бы, чтобы тем, кто убил его, был Томми. Этот мальчишка столько сделал для него. Всего лишь новичок из Ящика, непомнящий собственное имя. Но он спасал его уже столько раз, так что Ньют не даст себе навредить ему. –Обещай, что в следующий раз сделаешь то, что должен, когда это опять случится. Томас обещает. Но он никогда не сдерживал обещания. P. S. Следующий раз не наступает.