Взрослые игры

Рассвет на Татуине отличался от корусантского. Оба солнца этой планеты всходили одно за другим, сначала правая часть неба озарялась робким бледно-розоватым свечением, которое постепенно прояснялось, становясь всё отчетливее. Спустя буквально пару минут над горизонтом поднималось второе, оно было гораздо смелее своего близнеца и окрашивало левую часть в ярко-розовый. Это зрелище каждый раз притягивало внимание ничуть не меньше, чем предыдущий, так же тепло и светло, как в утреннем небе, невольно становилось и в сердце любого, кто поднимался в этот ранний час поприветствовать небесные светила. К числу таких относилась и Асока. Проснувшись, она набросила поверх пижамы плотную накидку и тихо, чтобы не разбудить остальных, вышла на крыльцо и стояла, глядя на просыпавшееся небо. Вот уже несколько лет подряд тогрута именно так встречала каждый свой день. Всматриваясь в молочно-белую глубину, женщина вспоминала прошлое. И недавнее и то, что давно уже минуло, покрывшись дымкой забвения. —Доброе утро, родная, как тебе спалось? — вырвал её из размышлений любимый голос, а на плечи опустились тяжелые руки. Асока положила свои поверх и ответила: —Всё хорошо, рассвет был такой красивый, что я не удержалась. Тогрута невольно улыбнулась, радуясь появлению мужа. Их простое, но хрупкое счастье досталось им очень трудно и Асока старалась его сберечь. —Шпилька, я вчера так и не смог починить влагосборщик, поэтому, займусь этим прямо сейчас, — ответил ей Энакин, завставив Асоку слегка усмехнуться. Действительно выходило смешно, ей уже почти тридцать, а он её всё: Шпилька да Шпилька. Хотя, следовало признать, в свои двадцать семь она выглядела по-прежнему юной, такова была особенность тогрутской расы. —Конечно, иди, сейчас достаточно света, чтобы ты разглядел всё нужное — отпустила его Асока и повернувшись к дому, прошла туда. Проходя мимо детской комнаты услышала за дверью возню — это проснулись Люк и Лея. Близнецам недавно исполнилось десять и они уже были вполне самостоятельны для того, чтобы сообразить когда им следует выходить к завтраку. Именно им Асока сейчас и собиралась заняться. В доме ещё стояла рассветная полутьма, но постепенно она сменялась на утренний свет и можно было уже не зажигать лампу, жители Татуина всегда поднимались довольно рано и вскоре жизнь на планете вступит в свои права. Асока налила молоко в небольшую кострюлю и поставив её на огонь, стала задумчиво смотреть на ровную белую поверхность, немного вздымавшуюся от нагревания. Мысли тогруты снова вернулись к событиям, приведшим её к тому, что она вместе с семьёй оказалась здесь. То, кем стал её любимый человек, бывший теперь мужем после её ухода из Ордена Джедаев не являлось для Асоки секретом. Несколько лет после этого события он, попав под интриги канцлера Палпатина, оказавшегося Лордом Ситхов, сам сделался подобным ему. Коварный Дарт Сидиус воспользовался тогда конфликтом, возникшим у Энакина с Орденом и начал внушать ему мысли о собственной исключительности. «Они все простые и приземлённые, а ты—особенный, они видят это и завидуют тебе, умышленно принижая,» — день за днём повторял ему канцлер, скользкой змеей влезая в разум Скайуокера. Повторял ровно до тех пор, пока Энакин не ответил согласием на предложение стать Ситхом. Палпатин умел разбираться в людях, чувствуя их сильные и слабые стороны, в которые можно ударить, на которые следует надавить, чтобы заставить человека действовать нужным ему образом. Подобная слабость нашлась и у Энакина — страх потерять жену и будущих детей. Страшные сны об их скорой гибели преследовали его каждую ночь, мешая адекватно воспринимать действительность и блокируя доводы разума, твердившие о том, что реальность творим мы сами, а сны — это лишь результат работы подсознания. Именно это и было нужно канцлеру. И вскоре он своего добился, Энакин начал считать его самым близким человеком и искренне считал, что только он один его и понимает. Возможно, окажись на месте Скайуокера кто-то постарше и поопытнее, то, как минимум, задал бы некоторые вопросы, хоть бы такие: «Разве это вообще возможно, победить смерть?» или «А правильно ли это вообще—забирать одни жизни взамен других?» Но Энакин был ещё очень молод, ему в ту пору едва исполнилось двадцать три. И при всей своей амбициозности он был весьма наивен и не слишком опытен, и потому даже не усомнился в словах Ситха и тот полностью завладел его разумом и сознанием, сделав полностью зависимым от себя. С тех пор Энакина словно подменили, он сделался грубым, нетерпимым и очень жестоким, даже имя его теперь звучало иначе — Дарт Вейдер. Асока не видела его в то время, но слышала достаточно. Ведь она всем сердцем любила бывшего Мастера и очень страдала от происходящего в его душе. Тано чисто физически ощущала его боль как свою собственную, а боль эта несомненно была, ведь Лорд Ситхов обманул своего нового ученика. Сидиус не выполнил данного обещания и жена Скайуокера всё-таки умерла при родах, новорожденные дети так же не выжили. Это событие окончательно сломило Энакина, он сделался ещё более замкнутым и злым, не видя больше смысла жить дальше. Отвергнутый всеми, никем не любимый и не ожидаемый. Его сердце постепенно покрылось толской непроницаемой коркой льда, не пропускавшей ни единого лучика солнца, ввиде живого тепла. Да и стоит ли удивляться подобному исходу, учитывая, что он уже натворил до этого — уничтожил почти весь Орден под влиянием Тьмы. Когда же, узнав про обман, Скайуокер попытался было уйти от Сидиуса, тот просто не позволил ему это, сказав, что теперь все дороги для него закрыты и с такой репутацией никто не примет его к себе. Энакин вынужден был остаться. Асока в то время пряталась на Рааде, поселилась в заброшенном доме и тихо выживала, зарабатывая на жизнь починкой различных механизмов. Девушка вела одиночный образ жизни, не стремясь завести семью или хотя бы друзей. После предательства Ордена она просто боялась иметь какие-либо привязанности и вообще принадлежать к какой-то цельной структуре. Лишь только одно её поддерживало — мысли о бывшем учителе, которого она тайно любила долгие годы, стараясь ничем не обнаружить этого, ведь Энакин был женат и разводиться не планировал, Асока понимала это и ни на что не претендовала. И вот однажды ей стало известно кем стал он теперь и это заставило Тано прийти в ужас и даже лишиться чувств. Немного оправившись от этого известия, девушка решила вступить в оппозицию и помогать отряду сопротивления, работая у них осведомителем. Правда цели она приследовала совсем иные, чем другие члены команды Повстанцев. Никто об этом не знал, но Асока задала себе задачу во что бы то ни стало помочь своему наставнику и вернуть Свет в его сердце, пусть даже и ценой равной собственной жизни. Так продолжалось несколько лет и вот однажды они встретились. Сошлись в заведомо неравном бою в Храме на Малакоре. Энакин видел в ней врага, которого следовало убить, Асока в нем — своего учителя и лучшего друга, который, она была уверена, остался прежним, просто запутался и потерял сам себя. Временно забыл кто он такой и надо было ему напомнить. Дарт Вейдер стоял до последнего, отстаивая свою сущность ситха и только лишь осознание того, что он её возможно убил помогло ему вернуть себя прежнего. Асока и сейчас помнила как Вейдер с холодным равнодушием пронзил её своим красным клинком. Небольшой шрам на груди, в области сердца до сих пор напоминал ей о том событии. Асока невольно прижала ладонь к тому месту. На глазах выступили слезы. Она простила его тогда, от всей души, поскольку была уверена, что Дарт Вейдер и Энакин Скайуокер — это два полярно разных человека, не способных быть единым целым. Первый пытался её убить, а второй, наоборот, спас. Так и сказала ему, очнувшись в медотсеке. Потом им стало казаться, что все последние годы были всего лишь нелепым сном и на самом деле ничего не существовало: ни Вейдера, ни боя, ни смертельной опасности. Были только они — Энакин и Асока, двое выживших и любивших друг друга. Но реальность оказалась, всё же, иной. Репутация Скайуокера оказалась испорченной, на всех планетах внешнего кольца его до сих пор помнили как ситха, не в силах забыть всего того, что он учинил, будучи Вейдером. Скоро стало понятно, что на Корусанте спокойно жить им не дадут, встал вопрос о выборе нового местожительства. Асока, после некоторых колебаний, предложила отправиться на Татуин — родную планету Энакина. Он сразу же воспротивился, вспоминая годы лишений и рабства, проведённые там, но Асока сумела убедить его, сказав, что рабство там отменили и можно жить ничего не опасаясь, да и император нескоро доберётся до туда. Этот аргумент сыграл решающую роль, ведь оба они не хотели больше иметь ничего общего с империей. После всего пережитого им хотелось просто спокойно жить, поддерживая во всем друг друга. Прилетев, они поселились на небольшой влагодобывающей ферме и начали свою трудную, но честную и мирную жизнь. Только одно обстоятельство омрачало их счастье — Энакину всё чаще снились его умершие дети. Снилось, что они страдают и просят его помочь. Асока видела это и как могла пыталась успокоить мужа. Но ничего не помогало, Энакину упорно казалось, что близнецы живы, что Лорд Ситхов обманул его и в этом тоже. В итоге, потратив почти год, Скайуокер сумел узнать правду, он нашёл одного дезертира из бывших штурмовиков, который и рассказал безутешному отцу, что его предчувствия верны. После смерти Падме от родов, оба его ребёнка остались живы, но их разделили и передали приёмным семьям, с целью окончательно сломить волю Энакина и закрепить в его сердце Темную сторону. Но вскоре, когда Скайуокер стал неугоден императору, тот задумал изощренный план мести — вернул обоих детей себе, убив их приемные семьи и держа в своём дворце, задумал сделать из них подсобников Империи. Асока, едва узнав об этом, решила помочь мужу вызволить близнецов из лап Сидиуса, будучи впоследствии готовой принять их как собственных, ведь родить своего у Асоки упорно не получалось. Для претворения плана в действие привлекли альянс Повстанцев, с которым Тано по-прежнему поддерживала связь. Они узнали, что Сидиус создаёт новое мощнейшее оружие — Звезда Смерти, способное уничтожать целые планеты. Решили так: часть отряда отправится атаковать Звезду, часть — во дворец. Они полагали, что нападение на станцию отвлечёт императора, что позволит украсть детей. Энакин и Асока отправились во дворец, под видом штурмовиков, а представители альянса принялись за Звезду, чертежи которой любезно предоставил им сенатор Альдераана Бейл Органа, желая отомстить за взорванную родную планету и гибель своих соотечественников. Сам он, к счастью, был в это время на переговорах и потому остался жив. Вышло даже лучше, чем предполагалось. Император отлучился, узнав о нападении на подстанцию и близнецы уже через час сидели в неприметном обшарпанном звездолете, а Звезда Смерти взлетела на воздух после меткого выстрела юного Эзры Бриджера, пришедшегося в самое слабое место подстанции. — Был всего один шанс из миллиона, а ты попал! — восхитилась Асока, радуясь окончанию сложной операции. С того дня прошло около месяца и постепенно жизнь каждого из них стала налаживаться, если бы не одна проблема...