но Ленский, не имев, конечно, охоты узы брака несть, с Онегиным желал сердечно знакомство покороче свесть.
— Евгений Онегин, — вперед протянутая рука. Ленский с пробирающим до дрожи волнением пожимает руку, чувствует тепло (замерзшее, зимнее, как и весь Онегин) и с глупой улыбкой одергивает руку, пряча в карман. — Владимир Ленский. — Жду вас завтра у себя, Ленский, — приглашение пронзает насквозь его избитое немецкой философией сердце. Улыбка Онегина — солнечные блики дикого декабрьского солнца, пробоина знойного Ленского. Онегин внимательно слушает плавающие в деревне слухи о вольнодумном и либеральном Владимире, замечает неодобрительные взгляды старух, которыми они провожают мимо прошедшего Ленского, слышит возмущения по поводу его кудрей и провокационно начинает с нашумевшим на всю деревню Владимиром разговор. Для него Ленский — повод позлить местное общество, развеяться и сделать новый глоток чувств.«сосед наш неуч; сумасбродит; он фармазон; он пьет одно стаканом красное вино; он дамам к ручке не подходит...»
Они говорят о будущем, о прошлом, о настоящем, присматриваются друг к другу и даже не замечают, как расстояние между ними сокращается, как руки на столе непроизвольно соприкасаются пальцами, как диван оказывается достаточно узким, чтобы чувствовать тепло чужого тела сквозь одежду. Ленский со страхом и неловкой горячностью ходит по комнате, взмахивает руками, жестикулирует и боится взглядом встретиться с хищно наблюдающим за ним Онегиным; тот с волчьей ухмылкой и арктически спокойными глазами въедается в кровоточаще открытые раны влюбленного сердца, с наигранной наивностью интересуется покрасневшими щеками Владимира. — Кант говорит о дружбе? — вскользь интересуется Онегин и задирает подбородок, вглядываясь в нарочито убегающие глаза Ленского. — Он говорит, что она основана на взаимной любви и на уважении, — проглатывает стоящий в горле ком и спешит поскорее отойти в темный угол. Онегин знает, что Владимиру не удастся так легко от него убежать. Евгений аристократичными пальцами водит линии чужих скул по обивке дивана, становится ядовитостью чужого дыхания.в любви считаясь инвалидом, Онегин слушал с важным видом...
— Любовь не может существовать без уважения, — соглашается Евгений, встает и делает шаги к другу, наслаждается загнанностью своего маленького зверька. — Вы меня уважаете, Владимир? Собственное имя оборачивается вражеской пулей, которая глубоко заходит в висок. Онегин делает шаги размеренно, перекатываясь с пятки на носок, и не попадает в ускоренный ритм сердца Ленского. Тот заглатывает айсберги чужих глаз. — Что же вы молчите? — играючи спрашивает Евгений. — Хотите сказать, что я для вас пустое место? — Нет, — защитно улыбается Ленский и лопатками натыкается на стену. — Конечно, я вас уважаю. Меня поражает ваш ум, ваше стремление быть свободным от чужого мнения, от светской жизни, от... Онегин прерывает бессмысленный поток комплиментов, за ворот льняной рубашки притягивает к себе Ленского и остро, грубо впивается в чужие губы требовательным поцелуем. Ленский податливо отвечает и позволяет Евгению терзать оскольчатой нежностью его губы, сам сбивчиво дышит и едва успевает ловить воздух ртом. Онегин пальцами жалит нежную кожу поэта, заставляет прижиматься к себе и всё жестче уродует страстью Владимира.они сошлись. волна и камень, стихи и проза, лед и пламень.
Он с трудом помнит вечер — оголенные плечи в полумраке комнаты, застывшие в невесомом выдохе губы, застрявшее в реберной клетке рычание, бродячие по телу укусы и хаотично нарисованные синяки. Ленский лишь помнит ощущение чужого прерывистого дыхания за ухом и горячие поцелуи в шею. Онегин помнит каждую мелочь — кудри на ощупь, впалый до возможности посчитать позвонки живот, остроту изогнутых в полумесяцах ключиц, размер его запястий, которые Евгений заламывал до хруста и изнывающего стона, и кипящее желание Ленского отдаться ему. Он хочет пометить Владимира всего, он его плотоядно, нещадно, яростно грызет, а у Ленского не остаётся другого выбора, как заболеть Онегиным и позволить ему проникнуть глубоко под кожу отравленной зависимостью. — Сестры Ларины очень недурны собой, — отмечает Онегин, садясь в повозку. Владимир с непониманием смотрит на друга, чуть приподнимает брови и чувствует режущую внутренности ревность. — Я заметил, как вы ухаживали за Ольгой, — пытаясь создать непринужденность, говорит Ленский, а сам пальцами водит по болящим от поцелуев ребрам. — Она была бы неплохой женой, не правда ли? Онегин реалист с садистскими наклонностями, а Ленский — натура ранимая и романтичная — просто ошибся своим выбором. Он сдавливает зубами боль, та песком скрипит во рту. — Как быстро меняются ваши вкусы. — Обычный флирт. — У нас с вами просто флирт? Ленский уходит с тяжелым, невыносимым чувством предательства и одиночества. Его только что растерзали на куски и оставили истекать кровью, как какую-нибудь дешевую шавку. И он параноидально выглядывает в окно и пытается найти хотя бы одну причину остаться с Онегиным. Он рукой проводит по кудрявым волосам, с щемящей болью вспоминая брошенные Евгением взгляды на Ольгу.покойный сон. Онегин мой один уехал спать домой.
Онегин всю ночь не спит и ворочается на кровати, проводя рукой по остывшему месту Ленского. У Лариных они незнакомцы, которые всего лишь бросают красноречивые взгляды друг на друга. В комнате чувствуется напряженность и слышится гром. Ленский пишет Ольге стихи, вкладывая в срифмованные болью строчки опустошенность своего сердца, Онегин читает между строк непогашенную любовь. Ленский ухаживает за Ольгой, а сам ищет схожие черты с Онегиным, пытается создать иллюзию любви, но у нее даже намека нет на породу аристократа. Евгений перекрывает воздух ревности и уходит домой еще до ужина, а Ленский с облегчением вздыхает и больше не притворяется по уши влюбленным мальчишкой. Евгений мстит. Он вынашивает в себе план по уничтожению Ленского, потому что поверить не может, что какой-то восемнадцатилетний поэт смог заставить его чувствовать... всё. Онегин проклял тот день, когда он решил поехать в деревню в поисках развлечений и когда он выбрал в качестве развлечения Ленского. На следующей общей встрече он покоряет сердце Ольги и чувствует, как она постепенно мякнет в его хватке. Во время ужина он наклоняется к её уху и шепчет остроумные вещи, взглядом цепляясь за покрасневшего от негодования Ленского и по-змеиному улыбается. Ольга тихо хихикает, изящно прикрывает ладонью рот, а Евгений не упускает момента сказать какой-нибудь комплимент. Да так, что Ленского внутри разрывают петарды.заметив, что Владимир скрылся, Онегин, скукой вновь гоним, близ Ольги в думу погрузился, довольный мщением своим.
— Онегин! Женя! — зовет Ленский, останавливая Онегина перед дверью в дом. Тот медленно поворачивается на пятках, засовывает руки в карманы и чуть высокомерно смотрит на друга. — Для вас Евгений, — холодно замечает он, оставляя новые отметины поверх старых шрамов. Онегин улыбкой карябает его сердце. — Не подходите к Ольге, — коротко бросает Евгений. — Она надеется выйти за меня. — И с каких это пор вас интересует Ольга? — с недоверчивой улыбкой спрашивает Онегин и делает шаги к Ленскому. — С тех самых, как вы дали точно понять, что вы меня не любите. — Смело и дерзко отвечает Ленский, не отводя глаз. Онегин издевательски усмехается и щекочет чужую щеку прикосновением своего дыхания. — Разве я давал понять, что люблю? — Ленский замирает, и от Евгения не укрывается скользящая тенью злость. Он делает еще несколько ударов ножом: — Я никогда вас не любил, Ленский. Вы размазня. — Я вызываю вас на дуэль. Онегин, сжимающий в руках пистолет, Ленский, даже не пытающийся сопротивляться, заглушающие громкий выстрел удары сердца в висках, едкий запах смерти, проникающий в опустевшие глазницы Ленского, впитывающаяся в сырую землю кровь и грызущее чувство вины — всё это превратилось в огромный снежный ком. Онегин бросается к трупу, разбивает коленки об острые камни и испуганно хватается за лицо Владимира.мгновенным холодом облит, Онегин к юноше спешит, глядит, зовет его... напрасно: его уж нет...