***
Дейенерис нерешительно толкнула когда-то красную дверь и зашла вовнутрь. Слева находилась кухня, а по её воспоминаниям на столе всегда стояла ваза со сливами и грушами. Дальше была гостиная, где Визерис вечерами рассказывал ей историю их дома. Про Эйгона Завоевателя и его сестёр, Джейхейриса Миротворца, Дейрона Юного Дракона, Эймона Рыцаря-Дракона, Дейрона Доброго, Эйгона Невероятного и самого главного Таргариена, который так и не стал королём — их погибшего брата Рейгара. — Дени… — Всё в порядке, Джон, — сказала королева, а на её глазах блеснули слёзы. Она подошла к лестнице и ступила на первую скрипучую ступеньку. Каждый шаг сопровождался всё более мерзким скрипом. Всегда ли эти ступеньки были такими? Дейенерис не помнила. Первой на втором этаже была комната её брата. Королева вошла в неё и увидела небольшую кровать, около которой валялись какие-то деревянные фигурки. Подойдя ближе, она узнала в фигурках Воина и Кузнеца. Остальных пяти ликов не было. Забрал ли их Визерис с собой, когда их выставили, или же слуги не потрудились выбросить эти две фигурки вместе с остальными? В противоположном углу, весь в пыли и паутине валялся сломанный напополам деревянный меч. Подняв рукоять, Дени увидела маленького трёхглавого дракона, вырезанного в эфесе. Королева молча вышла из комнаты брата и направилась в свою. Только зайдя в неё, она поняла, что Доран Мартелл не соврал ей. За отрытым окном красовалось дерево, украшенное спелыми плодами лимона. Дейенерис подошла к окну и протянула ладонь, срывая один из них. Она сжала плод в ладони, поднесла к лицу и вдохнула цитрусовый запах. Ни один лимон на свете не пахнул так, как этот. Запах дома с красной дверью. Королева опустила руку, чувствуя, как горячие слёзы катятся вниз по щекам, а король крепко прижимает её рыдающую к груди. — У меня никогда не было дома, Джон. Узурпатор отнял его, когда отправил наёмных убийц к девочке в колыбельной, — всхлипывала она, чувствуя на себе сильные руки мужа-короля. — Теперь у тебя есть дом. У нас есть дом. — … не было родителей. — Они есть у наших детей. Близнецы купаются в твоей любви и внимании. В пору ревновать, — Джон тепло улыбнулся королеве, вытирая слёзы с её щёк. — У Лианны два брата. У меня не было ни одного. Рейегар погиб на Трезубце до моего рождения, а Визерис умер для меня с тех пор, как немного вырос и начал избивать меня. — Братья Лианны никогда её не обидят. Я никогда не обижал моих сестёр. — Санса обижала тебя. — Мы были детьми. И теперь Санса забота Джендри. Пусть штормовой лорд пеняет на себя, — король улыбнулся ещё шире, а на душе у Дейенерис потеплело. Она вытерла оставшиеся слёзы, бросила последний взгляд на свою комнату и покинула её вместе с супругом. Король и королева возвращались в Водные Сады. Как и утром, Дени отказалась от носилок и молча шла, обдумывая произошедшее. Почему Мартеллы не оставили её и брата в Дорне? Детям пришлось бежать в чужой Эсосс, жить впроголодь, терпеть унижения. Она не выпускала из рук лимон, сорванный в своей комнате. Тишину нарушил Джон: — Что ты собираешься делать с Дораном? Я видел, ты зла на него. — Ты хочешь узнать, сожгу ли я его заживо? Нет. Я не безумна. — Но ты зла, не отрицай. — И после этого он думал, что его дочь станет королевой. Я считаю, что нас пригласили сюда не только ради моих детских воспоминаний. — Джейгон слишком мал для Арианны. Не говоря уже про… — Это не обсуждается. Я не сожгу принца Дорана, но Таргариен больше не женится и не выйдет замуж на Мартелла. Не при моём правлении, — она посмотрела на Джона и добавила. — Не при нашем правлении. Мужчина слегка нахмурился, но всё же это малая плата для дома Мартеллов. — Я хочу полететь домой, — сказала королева. — Вели капитану плыть без нас. — Мне тоже не хватало Рейгаля. Они с Дрогоном стали ещё больше. Сколько мы не летали? — Восемь лет. С момента рождения близнецов. Король и королева ждали, пока драконы приземлятся. Их лапы впились в сухую землю, звери издали оглушающий рёв, приветствуя всадников. — Благодарим за ваше гостеприимство, принц Доран. — Королю и королеве всегда рады в Дорне, — ответил мужчина, а Джон и Дени забрались на своих драконов, удобнее схватились за шипы и взмыли вверх. Джон летел первым, крепко держась и наклоняясь к шее своего огромного крылатого чудовища. Он обернулся, чтобы посмотреть на королеву, и застыл с выражением ужаса на лице. Мужчина развернул Рейгаля и летел вслед за супругой, которая направлялась на Дрогоне к Водным Садам. Дракон уже было открыл пасть, как вдруг: — Дейенерис! — крикнул Джон, вовремя подоспев к супруге. — Не делай этого. — Доран лишил меня дома, — кричала в ответ Дени, а король видел, что она вновь плачет. — Я не убью его. Я отниму дом у него. — Ему с этим жить. Выгнав маленькую девочку он лишил себя чести, опозорил свой дом. Но я умоляю, не поступай так же. Дома нас ждут наши дети. Я прошу тебя, остановись, — кричал ей король. Ярость переполнила королеву, но здравый смысл взял верх. Дейенерис Таргариен не принесла пламя и кровь в Дорн, она развернула своего дракона и полетела домой вместе с мужем. Ведь теперь она наконец обрела то, чего ей так не хватало. В Красном Замке её ждали дети, маленькие принцы и принцесса, которые будут править Вестеросом. Важно было сохранить мир в Семи Королевствах ради них. Она посмотрела на своего мужа, пролетая над Кровавым камнем, и благодарно ему улыбнулась. Её принц, что был обещан, в который раз спас человеческие жизни.Часть 1
4 февраля 2018 г. в 03:05
Королева стояла на огромной верхней палубе «Яркого пламени» и смотрела на приближающуюся полоску золотого берега. Вдали виднелось оранжевое знамя с красным солнцем, в которое вонзили копьё, и строение из бледно-розового мрамора. Серебряные колокольчики были вплетены в её косу на дотракийский лад и тихонько звенели от колышущего их ветра. Самый первый колокольчик ей вплела Чхику в Кварте, когда Неопалимая наказала колдунов, вздумавших, что они смогут поработить дракона. С каждой её победой колокольчиков становилось всё больше, и несколько лет назад после окончания Великой войны Дейенерис Бурерождённая получила ещё один в знак победы над Белыми Ходоками. Колокольчики были не только символом её побед, но и данью памяти её погибшему кхалу-мужу. Остальное во внешности королевы было неизменно вестероским. Простое чёрное тиаровое платье с длинным рукавом в цветах её дома, а из украшений только корона.
Визит в Дорн был не светским, а деловым, и Дени надеялась, что этим же вечером она покинет это место. Прошла неделя с тех пор, как великий мейстер Бернард принёс ей свиток, запечатанный воском с оттиском герба дома Мартеллов. Решение отправиться в Дорн далось Дейенерис нелегко, она не хотела оставлять принцев и принцессу в Красном замке, но лорд Тирион убедил её, что детям лучше остаться в столице, и в конце концов королева согласилась с решением десницы.
— Пора, — сказала она стоящему рядом мужчине, державшему её за руку.
Они одновременно подняли головы вверх и увидели двух огромных крылатых тварей. Драконы спикировали вниз, подле палубы, и королева подошла к своему. Сопровождающий помог ей подняться по крылу зверя, провожая Дейнерис тревожным взглядом. Когда королева залезла на спину к своему дракону, мужчина уже забрался на своего, и они одновременно скомандовали на валирийском:
— Лети.
Две крылатые тени взмыли вверх, издав радостный рёв. Королева улыбалась и радовалась как дитя, вновь оказавшись в небе.
— Я не забыла о тебе, родной, — с нежностью сказала она дракону, погладив его горячую чёрную чешую. Зверь заурчал от ласки матери и полоснул крыльями по воде.
Девушка повернула голову и увидела, что её супруг крепко держится на своём драконе. Он тоже не растерял былую хватку. Зелёный крылатый ящер радостно крикнул, почувствовав на себе столь знакомого наездника.
Впервые Джон оседлал Рейгаля, когда армия Короля Ночи добралась до Орлиного Гнезда. Сердце Дейнерис едва не вылетело из груди, когда она увидела, что дракон, не раздумывая, позволил Джону приблизиться и сам опустил крыло, чтобы мужчина смог забраться на него. Это случилось в считанные минуты, вихты едва не добрались до них, но Рейгаль успел открыть пасть и поджечь нечисть, чем и спас своего наездника. Драконы почувствовали в нём кровь Таргариена раньше, чем об этом узнала Дени.
Королева кружила в небе, чувствуя, как ветер ласкает серебряные волосы, а колокольчики звенят пуще прежнего. Когда дракон спикировал, она придержала корону, чтобы та не слетела с головы. Дейенерис посмотрела на Рейгаля и короля, который наклонился ближе к шее дракона, дабы удержаться, и мощные лапы зверей впились в твёрдую землю. Дрогон расправил крылья, и она осторожно спустилась вниз, где её уже ждал супруг. Дени улыбнулась, взяла протянутую ей руку, и они вместе прошествовали к встречающим их людям.
— На колени перед королём Эйгоном Таргариеном. На колени перед королевой Дейенерис Таргариен, — громыхнул голосом темнокожий мужчина с норвосийским акцентом.
Стоящие поклонились, все, кроме одного. Смуглый мужчина с чёрными с проседью волосами и тёмными кругами под глазами сидел в кресле и склонил голову с лёгкой улыбкой на губах.
— Прошу прощения. Я бы преклонил колено, мой король, моя королева, но боюсь, что это последнее, что я сделаю в своей жизни.
— В этом нет нужды, принц Доран, — ответил ему король.
— Позвольте вам представить мою дочь принцессу Арианну, — мужчина указал рукой на девушку, стоящую справа от него.
Она была невысокого роста, с густыми тёмно-каштановыми вьющимися волосами. Лицо оставалось сердитым, даже когда девушка робко улыбалась. Платье из бледно-розового шёлка ей очень шло, но не делало её женственной, отметил про себя Джон.
— Добро пожаловать в Дорн, ваша светлость, — сказала она. — Для нас честь принимать вас.
— Прошу вас проследовать вместе со мной в Водные Сады, — сказал принц Доран. Мужчина с норвосийским акцентом развернул его кресло в сторону замка.
Для короля и королевы были подготовлены носилки, но Дейнерис отказалась.
— Я хочу пройтись по песку, — сказала она и взяла под руку супруга.
Чета Таргариенов и Мартеллы шли к замку в напряжённой тишине, пока дорниец не нарушил её своим размеренным баритоном.
— Этот дворец построил мой предок Марон Мартелл для своей жены принцессы Дейенерис, вашей королевской тёски. Ей не нравился дорнийский климат и пыль Солнечного Копья, поэтому всё время она проводила здесь.
— Я знаю эту историю, принц Доран. Женщины из моего дома часто жертвовали собственным счастьем ради общего блага, — произнесла королева не самым дружелюбным тоном. — Однако было ли разумно разлучать принцессу Дейнерис с её возлюбленным Деймоном? Это событие стало предвестием первого восстания Блэкфаира.
— Вы правы, моя королева. Разбитые сердца нередко начинали войны, — заключил он.
Тем временем Дейенерис, Джон и Доран добрались до замка. Они прошли множество искусственных прудов с водяными лилиями всех цветов и оказались в просторном и прохладном богато украшенном зале. Принц пригласил короля и королеву за стол, где к ним присоединилась его дочь. Слуги подали блюда и наполнили кубки, а Мартелл сказал первый тост:
— За короля Эйгона и королеву Дейенерис из дома Таргариенов. Да правят они долго!
— Да правят они долго, — повторила за отцом Арианна и присутствующие осушили свои кубки. Вино не нравилось Джону как таковое, он привык к крепкому северному элю. Даже прокисшее козье молоко, которое они пили с Тормундом ему нравилось больше, но дорнийское пришлось ему по вкусу.
Король не отрывал взгляд от жены и вспомнил напутствующие слова лорда Тириона Ланнистера. После совета, когда королева, Миссандея и мастера над всем на свете покинули башню десницы, карлик подошёл к нему и сказал: «Сейчас я обращаюсь к вам не как к королю и защитнику государства, а как к бастарду Неда Старка и северному дурню. Не будь северным дурнем. Ты знаешь Дейнерис, ты знаешь её… вспыльчивость. Не дай нашей королеве погубить ещё один великий дом. Семь Королевств истекали кровью, были истерзаны напрасными смертями, но ваше правление принесло мир и процветание в Вестерос. Сохраните его, лорд Сноу».
Джон усмехнулся и отпил ещё немного вина. При других обстоятельствах десницу, подобно разговаривающего со своим королём приговорили бы к смертной казни, но карлик подобрал правильные слова. Страна устала от войны и новой ей не надо. Он убережёт супругу от опрометчивых решений и сохранит Дорану Мартеллу голову.
— Надеюсь, что принц Джейгон и принцесса Лианна пребывают в добром здравии, — сказал дорниец.
— Благодарю, принц Доран, воистину так и есть, — ответил ему король.
— А принц…
— Вы позвали меня и моего супруга в Дорн, чтобы рассказать о чём-то важном, как говорилось в письме, — послышался голос Дейнерис. Джон чувствовал, что эта светская болтовня ей не по нраву. Он посмотрел на королеву и увидел, что её губы плотно сжаты, левая рука мёртвой хваткой вцепилась в правую, а напряжение нарастает поминутно.
— Да, моя королева, — Доран перевёл взгляд на девушку с серебряными волосами.
— Поскольку ваша дочь не приехала в Королевскую Гавань, возможно «важное» находится здесь, в Дорне, — продолжала валирийка, недобро глядя фиалковым взором на мужчину в кресле.
— Верно, ваша милость. Как вы знаете, много лет назад, когда вы властвовали в Миэрине, мой сын Квентин прибыл к вам, — принц напрягся, поднимая на королеву виноватый взгляд.
Дейенерис Таргариен слегка нахмурилась и посмотрела на своего мужа-короля. Она хорошо помнила визит Квентина Мартелла и чем всё это кончилось.
— При всём уважении, ваш сын совершил глупость и поплатился за это жизнью, — отрезала королева.
— Я сожалею, что он хотел украсть ваших драконов.
— Многие хотели украсть моих драконов и стали пеплом и прахом, — Дени подняла брови вверх, а Джон чувствовал, что она начинает терять терпение. — А мои первые дети до сих пор парят в небесах.
Пока этот разговор не перерос в перепалку, мужчина решил вмешаться, откашлявшись.
— О чём вы хотели рассказать королеве, принц Доран? — прямо спросил король, думая об «опрометчивых решениях».
— Когда вы согласились принять Квентина, он показал вам документ, составленный мною и сиром Виллемом Дарри, где было сказано, что вы обещаны Квентину, а моя дочь вашему брату Визерису.
— Я помню это, — ухмыльнулась Дени, возвращаясь в воспоминания многолетней давности. — Однако все ваши сыновья мертвы, как и мой брат, а я давно замужем.
— Моя королева, я прошу прощения, — подала голос Арианна Мартелл. — Скажите, ваш брат… Каким он был? Отец отказывал всем, кто хотел взять меня в жёны, я долгие годы злилась на него, но потом узнала, что у меня давно есть жених. Вернее, был.
— Визерис был жесток и глуп. Считайте, что мой первый покойный муж сделал вам одолжение, убив его.
Учтивость и интерес смыло с лица Арианны Мартелл, а Джон всерьёз забеспокоился о том, чем же кончится этот визит.
— Всё детство вы провели под опекой сира Виллема, моя королева. Что вы помните?
— Я хорошо помню наш большой дом в Браавосе и сира Виллема.
— Я прошу прощения, моя королева, насколько хорошо вы помните дом?
— Я помню красную входную дверь. Помню мою комнату, из которой было видно дерево за окном, усыпанное зрелыми лимонами. В моей комнате были толстые стропила с вырезанными на них головами животных.
Повисло неловкое молчание. Доран крутил в пальцах финик, поднимая взгляд чёрных ониксовых глаз на Дейенерис.
— Дом, который вы помните, находится не в Браавосе, ваша милость. До смерти сира Виллема вы жили здесь, в Дорне.
— Это какая-то бессмыслица.
— Боюсь, что нет, моя королева. Я пригласил вас сюда для этого. Чтобы показать дом с красной дверью.