В мафии нет места дружбе и любви? Ложь! Для тех, кто действительно живет, а не выживает по законам мафии, может не существовать этого теневого болота, но чувства, порождающие жажду жизни и наполняющие её смыслом, будут ярко гореть в их сердцах, вести вперёд, к новым свершениям. Многие думают, что Тсунаеши Саваде — бывшему гражданскому и никчемному неудачнику — не выжить в реалиях жестокой мафии. Но кто знает, на что способен человек, уже не единожды перешагнувший через воздвигнутые обществом рамки, готовый на всё ради поставленой цели? Тем более, что по никому не понятным причинам, такие яркие и даже одиозные личности, как его хранители, несмотря ни на что, остаются верны своему Небу.
Часть 1
8 февраля 2018 г. в 22:26
Я вижу сон — прекрасный, дивный сон. В нём я — маленькая легкокрылая бабочка.
Мои тонкие оранжевые крылышки с черными прожилками позволяют мне беззаботно порхать с цветка на цветок. Вокруг море прекрасных ароматов и ярких красок. Крупные бутоны недавно распустившихся цветов манят меня. Нестерпимо хочется испить их прекрасный нектар и, опьянев от его нежной сладости, беззаботно порхать над Землёй.
Тихий, задорный ветерок будоражит и заставляет мечтать. Яркое, горячее, летнее солнышко весело улыбается мне с бесконечного ярко-синего неба. Вдали, на периферии зрения, я — бабочка, вижу могучий ураган, тяжелую, мрачную тучу, сопровождающую беззаботный дождь, разыгравшуюся грозу. Над ними так же ярко и задорно светит солнце, а немного поодаль, близко прижимаясь к земле, стелится густой и вязкий туман. Бабочка впервые видит нечто подобное, и это чудесно.
«Это самое прекрасное, что довелось мне видеть в мире!» — простая и ясная мысль заставляет бабочку взлететь ещё выше и завести более страстный и прекрасный танец.
Этой бабочке уже неинтересны цветы. Она хочет быть рядом с ярким солнышком, тёмной тучей и её спутниками: всеочищающим дождём и безрассудно-громогласной грозой, со страшным, но таким заботливым ураганом и, конечно же, с обманчиво безопасным туманом.
Бабочка хочет быть к ним так близко, как только возможно, но, увы, это неосуществимо для неё.
Ураган сломает её прекрасные крылышки, не позволив узнать завороженному созданию, что же такое «око бури», и почему безопасней его в такую погоду ничего не найдёшь.
Темная большая туча поглотит маленькую глупышку и не заметит. Что этой могучей, сильной, завораживающей стихии до такого слабого и несуразного создания?
Дождь, пролившийся сплошной стеной на жаждущую влаги землю, смоет маленькое насекомое, вбив в мокрую грязь, будто предопределяя её судьбу — стать удобрением для прекрасных цветов, что опротивели ей, померкли перед ликом великолепных сил природы.
Гроза со свойственной ей бесшабашной весёлостью начнёт играть с забавной букашкой: то хлестнёт резким порывом ветра, то ударит яркой молнией в паре метров от замершей в страхе бабочки, а когда грозе надоест новая игрушка, она просто забудет о её существовании, помчавшись дальше, к неизведанному и интересному.
Туман запутает и погубит. Возможно она станет прекрасным экспонатом, спрятанным в огромную водяную каплю, или, устав месить крылышками высокую белую стену, обессилено упадёт на сырую холодную землю и закоченеет. Бабочке никак не справиться с лживым и вязким туманом, ведь он не терпит букашек, ему нужен тот, кто сможет обуздать. Не покорить, а принять. Принять, как самое приземленное, опасное и лживое, но в то же время и самое чудесное, завораживающее и необъятное явление природы из всех ему подвластных. Маленькой бабочке это не под силу.
Даже тёплое ласковое солнышко рано или поздно станет губительно для неё. Чем ближе она к нему подлетит, тем быстрее загорятся её некогда яркие, а сейчас выцветшие под опаляющими лучами крылышки.
«Глупой букашке даже мыслить не стоит о том, чтобы стать рядом с великим явлениями природы, — нежно, убаюкивающе шепчет поднимающийся все выше и выше туман. — Ты же, наглое создание, вообразило себя достойным стать впереди нас!»
От последней фразы бабочке становится не по себе.
Она пожелала слишком много?
Наверное, не стоит глупой бабочке мечтать о несбыточном. Такое насекомое недостойно дружбы.
От подобных мыслей становится горько и мерзко.
«Но мечтать — это всё что я могу… Или не всё? Нет, это далеко не всё! Я могу гораздо больше!» — твердо решила маленькая бабочка с ярко-оранжевыми крылышками.
Двадцать дней живёт глупая бабочка, и если мотыльки летят на свет, то она хочет попытаться приблизиться к Солнцу; попробовать своим лёгким танцем заворожить смертельно опасный ураган, узнать, что такое «око», и почему там безопаснее всего в такую погоду; бабочка даже согласна стать игрушкой грозы, лишь бы познакомиться с ней поближе.
Маленькое храброе создание готово на всё ради тех, кого в мечтах называет друзьями.
Она мечтает быть всегда рядом с этими невероятными стихиями, но, увы, удел бабочки — беззаботно порхать с одного прекрасного цветка на другой, прожив всего двадцать коротких дней.
«Тогда я не хочу быть бабочкой! — отчаянно, но безвучно кричит занятное создание. — Если бабочка не достойна дружбы тех, к кому тянется её сердце, то я не хочу быть бабочкой. Я готов стать Небом. Бескрайним и всеобъемлющим Небом, которое сможет всегда быть с теми, кому принадлежит его доверие и защита!»
Решение сделано, пути назад нет.
Савада Тсунаеши открывает глаза, садится на кровать и тихо зовёт: «Мукуро».
Незаметно, будто соткавшись из теней, что залегли в углу комнаты, появляется высокий худощавый парень со странной прической и не менее странным оружием — трезубцем.
— Зачем? — в ответ тишина. — Не стоит делать вид, что не понимаешь. Несмотря на весь сюрреализм, сон был слишком реальным.
— Завтра ты станешь Доном Вонголой. Мне нужно было знать, для чего.
— Неправильная постановка вопроса — не для чего, а ради кого. Ради моих Тумана, Урагана, Дождя, Грозы, Солнца и Облака. Жизнь простого гражданского беззаботна, но слишком скучна, коротка и бессмысленна. Я уже далеко не тот Никчёмный Тсуна, который ничего не знал о мафии. Сейчас я в полной степени осознаю, что значит быть десятым босом Вонголы, но ради возможности быть Небом для самых близких мне людей я готов на большее, гораздо большее, чем стать крестным отцом мафии и попытаться изменить этот мир. Ты со мной?
— Всегда, — почти неслышно, на периферии усиленного пламенем слуха. — Надо же будет кому-то уничтожить мафию, после того, как ты осознаешь всю тщетность своих попыток, Тсунаеши-кун. Ку-фу-фу… — привычно закончил Мукуро Рокудо.