Ты - моя!

Тишина в комнате становится физически ощутимой, пока голос Оливии не нарушает ее. Девушка мягко ступает по ковру прямо к Элайдже, который никак не может оторвать взгляда от ее полуобнаженного тела, красота которого просто ослепляет. — Ты передумал? — хитро щурится она, и Майклсон от ее насмешливого голоса будто приходит в себя, устремляясь навстречу. Прежде чем заключить Оливию в объятья, он вновь скользит жадным взглядом по ее телу, откровенно любуясь хрупкими плечами, изящными ключицами, часто вздымающейся налитой грудью, точеной талией, округлыми бедрами. Маленькая синеглазка красива настолько, что это режет глаза, и Элайджа судорожно вздыхает, пытаясь вернуть себе контроль, которого он начисто лишился после того, как Лив появилась на пороге ванной комнаты в одном только белье, подчеркивающем красоту ее тела. Он хочет стиснуть ее в своих руках, прижать к себе крепко, до хруста девичьих костей, сорвать лиф и тонкие трусики, и сделать ее своей. Взять прямо в гостиной, разложив на низком диване. Но вместо этого Майклсон кончиками пальцев касается нежной щеки, заглядывая в синие глаза. — Ты уверена, что хочешь этого, Лив? Если нет, то тебе лучше уйти, пока я еще могу отпустить тебя… Девушка на мгновение замирает, щурясь, но через секунду на ее лице появляется улыбка. — Я уверена, Элайджа. То, как она в первый раз произносит его имя, проходясь языком по пересохшим губам, действует на мужчину, будто спуск затвора. Ни в ее жесте, ни в голосе нет ничего откровенно соблазнительного, но Майклсона ведет так, что он уже сам не отдает себе отчета в том, как подхватывает Оливию на руки, направляясь в спальню. Она не сопротивляется, когда он опускает ее на постель, нависая сверху, и сама подается вперед, обвивая тонкими руками мужскую шею. В их поцелуе совсем нет нежности, только обжигающий огонь желания. Потребности. Жажды, которая мучает обоих и есть лишь один способ ее утолить. Не прерывая ласки Лив тянет с плеч Элайджи пиджак, расстегивает мелкие пуговицы его рубашки и они оба не могут сдержать эмоций, когда их тела соприкасаются. Оливия тихо стонет, чувствуя, как мужские пальцы скользят по ее груди, поглаживая нежные округлости через тонкое кружево лифа, и шумно выдыхает, когда Майклсон, на миг прерывая поцелуй, спускается ниже, сжимая губами набухший сосок. Элайджа дразнит ее, скользя языком по кружеву, и темные глаза неотрывно следят за искаженным страстью прекрасным лицом, а через миг его руки оказываются на узкой спине, и замок лифа легко расстегивается, обнажая Оливию до талии. Ее щеки запоздало вспыхивают, когда Майклсон приподнимается на локтях, пару секунд изучая налитые округлости, прежде чем они попадают в чувственный плен мужских ладоней. Лив прикрывает глаза, наслаждаясь прикосновениями, а Элайджа смотрит на нее, жадно впитывая каждую эмоцию, каждое движение, каждый стон. Он склоняется ниже, скользит языком по гладкой бледной коже, упиваясь ее вкусом, и никак не может насытиться. Лежащая под ним девушка, доверчиво принимающая его ласки, заменяет собой целый мир, и ему хочется взять себе как можно больше, познать ее целиком, испить до дна, но каждую минуту его чувства лишь усиливаются, превращая вожделение в необходимость. Оливия шире разводит бедра, позволяя ему плотнее прижаться пахом к ее промежности, и Элайджа скользит ладонью по плоскому животу, направляясь к сосредоточию ее женственности. Мужские пальцы сдвигают резинку тонких трусиков, продвигаясь дальше, и Лив тихо стонет, когда они касаются набухших влажных лепестков ее плоти, даря дразнящие ласки. Она совсем мокрая, и Майклсону безумно хочется ощутить ее вкус, но девушка нетерпеливо ведет бедрами, а ее ножки обхватывают его торс, притягивая ближе. — Какая ты нетерпеливая, синеглазка, — не в силах сдержать довольную улыбку шепчет Элайджа прямо в приоткрытый ротик, пока его ладонь исследует пылающую промежность, — ты уже хочешь, чтобы я сделал вот так? С этими словами он разводит пальцами горячие складки кожи между дрожащих бедер, и проникает в тесное лоно. Оливия прикусывает губу, пытаясь сдержать крик, но Майклсон сводит на нет все ее попытки, сильнее двигая ладонью, до тех пор, пока Лив не начинает сама насаживаться на его пальцы. Она уже совсем близка в пику, и Элайджа на миг замедляется, от чего синие глаза распахиваются, обводя его мутным нетерпеливым взглядом. — Не останавливайся, — шепчут алые губы, и точеные бедра расходятся в стороны, предоставляя ему полный доступ к пылающей плоти. Ее тонкие трусики давно сбились в сторону, обнажая низ живота, и Элайджа обводит горячим взглядом разведенные в стороны ножки, меж которых его ладонь ласкает набухший бугорок девичьей плоти, подводя Оливию к грани. — Попроси, — хрипло выговаривает он, заглядывая в синие глаза, — скажи, чего ты хочешь, Лив. Девушка медлит с ответом, с ее припухших губ срываются глухие стоны, и Майклсон никак не может оторвать взгляда от ее раскрасневшегося лица, которое сейчас кажется ему самым красивым во всем мире. Ему жизненно необходимо знать, что она разделяет его желание. Что хочет его не меньше, чем он ее. И когда Лив наконец отвечает, поднимая на него затуманенный взгляд, Элайджа ловит каждое ее слово. — Я хочу тебя, — просто говорит она, глядя прямо в его почерневшие от страсти глаза, — возьми меня. Сейчас. И он делает это. Лив помогает ему избавится от брюк, стягивая их вместе с бельем, и ее глаза расширяются, когда она видит Майклсона полностью обнаженным, а ее взгляд касается восставшей мужской плоти. Элайджа улыбается, наблюдая за ее реакцией на его наготу, а после склоняется к девичьему лицу, сминая в нетерпеливом поцелуе алые губки. Его пальцы тянут вниз ее промокшие трусики, и через мгновение между их телами не останется ни единой преграды. Оливия выгибает спинку, когда Майклсон подается вперед, и напряженная головка касается входа в истекающее лоно. — Ты — моя, синеглазка, — очень тихо, но твердо говорит он, и делает сильный толчок, входя до самого основания. Лив вскрикивает, тесно сжимает его член, и Элайджа на миг замирает, позволяя ей привыкнуть. Она такая узкая, что это сводит с ума, и он едва сдерживается, касаясь губами напряженного лица. — Прости, я…у меня очень давно… — Оливия замолкает, под пристальным взглядом темных глаз, и Майклсон, не говоря ни слова в ответ, целует ее, так нежно, что девушке кажется, что с ней сейчас совершенно другой человек. Ласка Элайджи почти целомудренна, но Лив чувствует, как его бедра дрожат от нетерпения, и сама подается навстречу, показывая, что готова его принять. А дальше все вокруг сливается в один калейдоскоп эмоций, красок и звуков, пока он берет ее, сильно и властно, с каждым толчком приближая к пику. И это не просто секс. И они не занимаются любовью. Элайджа делает ее своей, овладевает не только ее телом, но и душей, и Лив отдается ему, полностью признавая это. Она извивается под ним, встречая стоном каждое движение, и Майклсон ускоряет темп, входя вновь и вновь в нежное тело, которым, кажется, уже никогда не сможет насытиться. Он чувствует, что Лив совсем близка, и его ладонь скользит меж их сплетенными телами, касаясь сосредоточия ее женственности. Хватает пары движений, и девичье тело изгибается дугой, а Элайджа чувствует, как горячее лоно, пульсируя, сжимает его член, подводя к пику. И он не знает, какое наслаждение в этот миг сильнее — то, что заставляет его излиться в горячие глубины, совершенно забывая об осторожности или то, что накрывает его при взгляде на Лив, которая кончает с его именем на губах. Он понимает, что что-то не так. Что так не должно быть. И никогда не было до встречи с маленькой синеглазкой, которая отдалась ему, но при этом забрала больше, чем кто-либо за всю его жизнь. Но в этот миг Оливия поднимает на него мутный взгляд, и говорит очень тихо, едва шевеля алыми губами: — Поцелуй меня. И все остальное просто теряет смысл.