***
Душно. Просто невыносимая жара заставляет ноги подкашиваться, делая тело будто ватным. Каждый в этом малюсеньком вагончике метро уже несколько тысяч раз пожалел о том, что вообще зашёл сюда. Кругом тишина, почти идеальная, никому не хочется говорить в такую погоду. Хочется лечь под кондиционер и, свесив набок язык, охлаждаться. Единственное, что хоть как-то издает звук — огромное табло со схемой метрополитена, которое иногда озвучивает остановку и негромко жужжит. И вдруг на одной из станций вместо уже привычного «Осторожно, двери закрываются!» из динамиков заговорил басистый мужской голос: — Внимание! Граждане, секретный проект М38Т, проводившийся в нашей городской лаборатории с целью улучшения военной экипировки нашей страны разработкой нового ядерного оружия, провалился. На станции произошла авария. Чтобы уберечь Ваши жизни, настоятельно просим Вас покинуть все закрытые помещения и двигаться по направлению к выезду из города. Там вас ожидает транспорт, готовый увезти Вас и Ваших детей на безопасное от города расстояние. Удачи. Ещё буквально долю секунды в вагоне было очень тихо. Но вдруг люди словно обезумели. Все вскочили со своих мест и, идя по головам и не замечая никого, рванули к узеньким дверцам. Вываливаясь из вагона, сотни, тысячи людей бежали к выходу, толкаясь и падая. Хосок тоже был среди них. Обезумевший от паники, он сумел не потерять самообладания и осмысленно двигался на улицу, в отличие от других, тупо бежавших на свет. Так как парень был одним из последних, вышедших из поезда, он мог осмотреться по сторонам и не быть просто-напросто растоптанным из-за своей неосторожности. Его чуткого уха вдруг коснулся чей-то жалобный писк. Шин оглянулся и заметил паренька, лежащего на холодном кафельном полу. Он был весь истоптанный, перепачканный и такой жалкий, что на глаза непроизвольно наворачивались горькие слёзы…***
— Хосок, не тормози! — из пут воспоминаний его вырвал настойчивый голос Пака. Тот уже давно был прямо в своей комнате, удобно развалившись на старой кушетке. Сам Хосок, кстати, как сюда добрался, наотрез не помнил. — Ты готов увидеть нечто?! — с большим азартом начал Чанёль, улыбаясь во все тридцать два и нервно постукивая ногой. — Кстати, я сам ещё не знаю, что он мне дал в этот раз. Интригующе, правда? Легко соскочив с потёртого дивана, мужчина направился к высокой кровати, матрас которой был почти придавлен к потолку, под которой стоял письменный стол, захламлённый всякими чертежами и железяками. Бесцеремонно сдвинув мусор с деревянной поверхности так, что половина вещей осталась одиноко валяться на полу, Пак выудил откуда-то из-за настольной лампы увесистый конверт. — Зуб даю, это бабло, — лениво отозвался с софы Шин. — Может, твой лидер хочет, чтобы ты уже отдохнул наконец. Ну, прогулялся по поверхности, сходил на ярмарку, прикупил себе что-нибудь. Или кого-нибудь. Понимаешь, чтобы расслабиться. — Заткнись! — уши и без того румяного Ёля стали походить на два зажжённых фонарика, которые ещё детьми пускал по воздуху в лунную летнюю ночь Хосок со своими друзьями. — Это не деньги. Это что-то тяжелее. — Ну распаковывай уже! Мнёшься, как девчонка на свиданке, ей богу! — в сердцах прикрикнул на неторопливого Чанёля Хо. — Ладно-ладно, — мужчина поднял руки в примирительном жесте, после чего положил бумажный свёрток обратно на широкую столешницу. — Сбегаю за ножом и вернусь. Я быстро. Утвердительно кивнув другу, Пак быстрым шагом, почти галопом выскочил из комнатки, громко хлопая железной дверью. Невольно поморщившись от шума, Шин растянулся на диванчике, удобно вытягивая ноги. Как ни крути, ему сейчас катастрофически не хватало именно таких моментов — спокойных, умиротворённых. Жизнь в бункере — штука безумно утомительная, не каждому под силу вытерпеть круглосуточную беготню по корпусам, постоянное напряжение из-за происходящего снаружи убежища, а также ежедневные «безумно важные поручения» от странноватого начальника и покровителя — Бёна Бекхёна. Тот — прямая противоположность шумного и неуклюжего Чанёля. Всегда сдержанный, серьёзный. Никто в бункере никогда не видел его улыбки. Повседневный строгий костюм, уложенные лаком чёрные волосы — всё в нём будто дышало властью. Никто и никогда не мог предугадать ход его мыслей. Но, однако, он обладал трезвостью ума и хладнокровностью, которая и должна быть у любого главаря. Это очень возвышало его в глазах своих подчинённых. Казалось, даже его мысли были пропитаны спокойствием и рассудительностью. Он был похож на человека, скрывающего множество тайн, что напрягало ещё больше. Но, в целом, у Хосока он подозрения не вызывал, следовательно, Хо без опаски мог говорить и думать о нём. — Я нашёл! — в комнату вбежал взъерошенный Пак, опасно размахивая увесистым кухонным ножом. — Тихо-тихо, убери его! — Шин укоризненно зыркнул на мужчину, показывая пальцем на острый предмет. — Тебя разве мама не учила… Прости, я совсем забыл… — Да ничего, в теперешнем мире каждый второй — сирота, — Ёль лучезарно улыбнулся, как бы показывая неловко смутившемуся мужчине, что это не такая уж и большая проблема. — Так, не отвлекай меня. Где конверт? — Глянь на столе, ты вроде туда его кинул. — Хосок безразлично передёрнул плечами. — Нашёл! Ладненько, я вскрываю. Ты готов? — он хитро ухмыльнулся. — Как никогда! — в тон Чану ответил Хо. Торопливо разрезав край, Чанёль удивлённо тряхнул рыжей шевелюрой, небрежно завязанной в расслабленный конский хвост. Шин придвинулся поближе и тоже обомлел. — Кассета? Серьёзно? — последний разочарованно выдохнул. — Н-да, я ожидал большего. Видать, мистер Бён начинает сдавать позиции, — растерянно протянул Пак. — Ну и что предлагаешь делать с этим «подарком»? — насмешливо заключив последнее слово в кавычки, поинтересовался мужчина. — Как это что? — искренне удивился Ёль. — Найти проигрыватель и прослушать! — Ты что, совсем с дуба рухнул? — Хосок шутливо постучал по его широкому лбу костяшкой указательного пальца. — Это же кассета! Да такие плееры, если это вообще можно так назвать, уже лет двести как вышли из производства. — Не уверен, — твёрдо покачал головой Чанёль, потирая саднящий лоб. — Я видел парочку в твоей радиорубке… Поняв, куда клонит мужчина, Шин сразу запротестовал. — Не-не-не, я этого не сделаю! — отрицательно замотал головой Сок. — Это же казённое оборудование! Мне Бён голову откусит, если с ним что-то случится! А я ещё пожить хочу… — А мы аккура-атненько. Так, что никто не заметит. Туда-сюда — и готово! Неужели тебе не интересно? Ведь мистер Бён её неспроста мне отдал, — видя, что собеседник не поддаётся, Чан решил применить своё секретное оружие, против которого — он знал — у Хо нет шансов. — Ну пожа-алуйста! — Ладно-ладно, уговорил, — под напором милой мордашки и сладкого голоса тот быстро сдался. — Вот гадёныш, знаешь же, что на меня эти твои штучки действуют. Обняв своего друга и с криками «Шин Хосок, ты лучший!» выбежав из комнатки, Чанёль очень широко распахнул дверь, громко шлёпнув ей кого-то. «Кто-то» плюхнулся на пол, издав протяжное «Ой!». Увлечённый мыслями о странной кассете, Пак даже не обратил на это внимания, лёгкой трусцой добежав до угла и скрывшись за поворотом. Поэтому, глубоко вздохнув, вышедший следом за Ёлем Сок взялся за дверную ручку, дабы посмотреть на жертву тяжёлой руки и пуленепробиваемой двери. — Не смей, — вдруг отчётливо раздалось в его голове. Парень сразу замер. Его мозг пронзило будто пулей, отключая на секунду сознание. Конечно, можно было списать неожиданный приказ на интуицию. Можно было бы… Если бы не звучал он чужим голосом. Испугавшись этого, растерянный Шин быстро отпустил металл, сразу убегая от злополучного места. Он нёсся без оглядки и только достигнув радиорубки, где его терпеливо ждал Чан, смог отдышаться. — Эй, ты чего? — мужчина обеспокоенно похлопал бледного Хосока по дрожащему плечу. — Н-нет, ничего, — немного заикаясь произнёс последний. — Давай я открою. Достав из кармана широких штанов связку ключей, уже менее напуганный Хо кинул взгляд на стоящего рядом и не смог скрыть улыбки. Тот стоял очень неуверенно, нервно покусывал уже припухшие красные губы и всё время тёр скулу. И весь он представлял из себя такой по-детски милый, застенчивый образ, что Шин даже немного расслабился. Уже более уверенно, тот сунул нужный ключик в скважину. Не без усилий, та поддалась, открывая вход в логово связиста. Маленькая комнатушка, по размерам даже уступающая обычному жилому помещению, от пола до потолка заставленная открытыми этажерками. Те были под завязку забиты разным хламом: всевозможные пульты и джойстики, мотки спутавшихся проводков всех цветов радуги, массивные мониторы и блоки питания. Всё это было так небрежно свалено на железных полках, что казалось — заметить здесь что-то — событие на грани фантастики. — Ну, показывай, кудесник ты мой недоделанный, — Хосок глянул Чана, уверенно поднявшего подбородок и твёрдо шагающего к самому широкому шкафу, и подумал, что хоть тот и старше его, обращаться к нему с уважительным «хён» ну просто язык не поворачивался. И кто вообще сможет так назвать этого милого ребёнка с огромными глазками-угольками и оттопыренными ушами эльфа? Его возраст выдавало только то, как бесстрашно он воевал с монстрами, притаившимися снаружи бункера. Шину никогда не доводилось видеть Пака на службе — никому, кроме солдат и разведчиков, не разрешалось покидать стены убежища. Но слухи о его храбрых поступках распространялись со скоростью света всеми, кто был заперт в толще земли. Эти истории жители рассказывали друг другу тёмными вечерами, когда отключали электричество, которого в последнее время катастрофически не хватало — генератор совсем износился и стал барахлить, переодически издавая пугающие звуки. И под этот шум рабочие сходились в одну из комнат, рассаживались кто где и начинали травить разные байки типа: «А вот до эпидемии…» или «Снаружи точно…». И это было своеобразной отдушиной уставшим людям. — Нашёл! — из недр пыльных железяк сначала вынырнула огненно-рыжая макушка, а затем уже и весь Чанёль, победно держа в вытянутой вверх руке что-то отдалённо напоминающее старый радиоприёмник. — А ты уверен, — Хосок задумчиво почесал подбородок, немного заросший щетиной, — что это вообще ещё работает? — Не уверен, — Чан дунул на облупившийся корпус проигрывателя, сдувая пыль прямо в лицо хмурого Сока. — Но ты же в этом разбираешься. Починишь если что, да? — А у меня есть выбор? А-апчхи! — мужчина громко чихнул, сурово сводя густые брови к переносице. — Расти большой. Ну что, давай уже заставим эту крошку работать! — Пак, кажется, на все триста процентов уверенный в успехе, прошлёпал к столу с мониторами, смахивая с него всё и ставя раритетный кассетник. — Тащи отвёртку. Следующие полчаса Шин, не разгибаясь, ремонтировал проигрыватель, а Чан всё время подносил те или иные инструменты. И мысли о странном инциденте в коридоре жилого отсека как-то сами собой ушли на второй план. — Ну что, поздравляю, — потерев руки произнёс Хосок. — Пациент жить будет! — Ура-а! — вопли Чанёля вдруг разрезали почти звенящую тишину радиорубки, заставив неожидавшего Сока неловко дёрнуться и чудом не уронить только что починенный кассетник. — Ты что творишь?! — негодующе воскликнул тот. — Прости, я… Я не хотел… — виновато перекатываясь с пятки на носок, пробубнил Ёль. — Проехали, — снисходительно качнув белобрысой макушкой ответил Хосок. — Кассету тащи. Выудив из большого кармана маленький черный прямоугольничек и вложив его в большую и немного влажную ладонь связиста, Чан отошёл в сторону, наблюдая за происходящим с восторженным блеском в глазах. А Хо тем временем уже вставил в проигрыватель таинственный предмет. Нажав на запавшую кнопку «плей», мужчина подошёл к завороженному Паку. Немного заедая, запись начала проигрываться: «Два один ноль один четыре два восемь три шесть ноль один один семь. Двадцать четвёртое августа, две тысячи сто сорок восьмой год. Наш мир катится к чертям. Почему-то это замечаю только я. Все считают меня чокнутым. А я всё замечаю! Я вижу их взгляды! Почему мне не верят?! Я схожу с ума?!». С тихим скрипом проигрывание остановилось. Несмотря на всю короткость послания, оно успело поставить в ступор обоих парней. Бледный Чанёль бросил испуганный взгляд на Сока, а тот просто стоял, кажется, совсем не дыша. Его и без того большие глаза ещё больше расширились и округлились. — Э-эй, ты чего? — отмерший, но всё равно заикающийся, Ёль пощёлкал ледяными пальцами перед будто мёртвым Хосоком, после чего тот осел на пол, повторяя, как мантру, «нет, нет, нет, нет…» и испуганно мотая головой. Перепуганный Чан сел рядом, пытаясь растормошить Шина, привести того в чувства, в сознание. А тот только что понял. Понял, что слышал уже этот голос. В своей голове. Сегодня.***
— Вы выполнили все мои указания? — Да, сэр. Кассета у них, с минуты на минуту её прослушают, и мы проведём повторные исследования. — Отлично. Наградите чем-нибудь Бэкхёна, он хорошо постарался. — Мы можем вернуть ему некоторую часть чувств. — Хорошо. Спасибо за прекрасно выполненную работу.