Зима

Однажды ночью он дошёл до края. Ничто не поменялось; как всегда Рекламный глас вещал дорогу к раю, Над домом тлела серая звезда, Бутылки в кухне высились стеною, Дешевый сыр пускал тлетворный дух, Кончались сигареты, и конвоем По телевизору вели каких-то двух. Он встал к окну. На остановке пели, Под серым снегом спал большой район. Под чьим-то весом охали качели, По небу тучей плавал серый слон. Он задыхался. Где-то кто-то плакал. Тоской несло из окон и квартир. Внизу опять шкафом гремела драка, Вокруг него сжимался серый мир, Он сжал виски. Он вышел бы наружу, Но снежную в крови представив грязь, Не захотел. В окно дохнуло стужей. Он взял рюкзак, швырнул туда, сердясь, Расческу, книгу (что попалось в руки), За ней бумагу, краски и носки, Остатки денег, проездной и брюки, Захлопнул дверь. "Довольно здесь тоски". На остановке пили и смеялись. За городом стоял подлунный блеск. Он на шоссе один. Уйду - избавлюсь? Замерзли ноги. Рядом серый лес. Такой же серый, как и мир повсюду. Уйду, уйти, ушёл. Нет, не уйти. Тоска внутри. "Пустите! Я не буду." Он замерзал, не отыскав пути. Его найдут под утро или позже, Замерзшего, уснувшим вечным сном. И скажут "заблудился". Все мы - тоже, Но только мы отсюда не уйдём.