blame

Лукас рассердился после обеда с Хелен и Гейбом. Он злился на себя, на своего отца и на весь мир. Почему все так чертовски усложнилось? Зачем Филипп переехал в Тиволи? Почему ничего не может быть так, как раньше? Почему все ожидали, что он будет кем угодно, кроме самого себя? Эти мысли пронизывали голову Лукаса, и он изо всех сил старался успокоиться, вливая в себя литры любого алкоголя. По какой-то причине ему казалось, что как только он покинет дом и пойдёт на вечеринку к Роуз, ему станет легче. Как же он ошибался. Все все это время пытались с ним заговорить, а Роуз постоянно цеплялась, прикасаясь к нему. Или может на него уже подействовал алкоголь в его стакане. Как бы то ни было, он все равно, просто хотел уехать. Угнать прочь из этого города, ото всех его жителей…даже Филиппа Лукас привязался к Филиппу, и это усложняло его положение. Он не мог бросить Филиппа, как бы ему этого ни хотелось. Единственный способ остановить это безумие — уйти. Лукас был готов. Филипп постоянно дразнил его, тем самым уничтожая Лукаса. Он убивал его. Всякий раз, когда Лукас видел Филиппа, это происходило, раз за разом. Из-за чертового общественного мнения Лукасу приходилось встречаться с Роуз, что было слишком большим камнем на его плечах. Громкая музыка била по ушам, но Лукас все ещё мог различить в этом шуме мужской приближающийся голос, беспрерывно зовущий его по имени. Он знал кому голос принадлежал, но не хотел поворачиваться и видеть его обладателя. Если он посмотрит на Филиппа, все станет только хуже. Ему придется поговорить с ним. Лукас понял это как раз тогда, когда услышал, как Роуз начала прогонять Филиппа с вечеринки. Он развернулся и подошел к Филиппу, игнорируя все, что говорил до этого. — Оставь меня в покое, — гаркнул Лукас настолько громко, насколько только мог, пихнув Филиппа. Филипп продолжал говорить, но громкая музыка заглушала его невнятные отрывки слов, которые прерывались хлебанием Филиппа алкоголя прямо с горла бутылки. — Уходи, — Лукас отошел от крыльца, еще больше оттолкнув Филиппа от себя. Его сердце разбивалось с каждым шатким шагом. Он слышал, как люди столпились вокруг него, подбадривая его, но все сознание Лукас было сосредоточено на том, чтобы убрать Филиппа. Филипп сделал полшага назад, отталкивая руки Лукаса.  — Лукас, пожалуйста, просто… дай…дай мне что-нибудь. Дай мне это, — он умолял. Лукас не знал, почему. — Я сказал, уходи! Перестань быть такой настырной сучарой! — Он толкнул Филиппа, и тот упал на землю. Но быстро вскочив на ноги, Филипп схватил Лукаса за плечо для поддержания равновесия. — Лукас, пожалуйста, детка… — У Филиппа перехватило дыхание от внезапного удара в грудь, отчего он с болью выдохнул. — Мне… надо поговорить с тобой… — Мы никогда с тобой не говорили! — громко крикнул Лукас, надеясь, что все находящиеся рядом, услышат. Это была отвратительная ложь — Лукас понимал это. Почему тогда Филипп сейчас был здесь, если он и Лукас никогда не говорили? Теория не складывалось. Он молился, чтобы никто не был достаточно трезвым, чтобы понять это. Улыбки на чужих лицах стали шире, и Лукас стал бить Филиппа сильнее. Он смотрел на Лукаса болезненным, сломленным взглядом, щеки его краснели от дорожек слез. Он хватался за руку Лукаса каждый раз, когда тот толкал его. Лукас знал, что Филипп не против, чтобы он его бил, потому что, по крайней мере, тогда Лукас касался его. Грудь Лукаса болела, когда они спотыкались по траве, таща и подталкивая друг друга. Филипп перестал кричать на него, теперь каждый раз, когда Лукас толкал его, он просто шептал его имя. Это был тот же шепот, что Филипп выдыхал, когда их тела были так близко, а их губы соприкасались в поцелуях. Лукас так сильно ударил Филиппа в челюсть, что повредил свои костяшки пальцев. — Ненавижу тебя! — Крик разорвал глотку Лукаса, как пылающий огонь в лесу. В груди запылало так, словно адское пламя жгло ему внутренности. В горле сильно заболело от крика, однако это не остановило его. Ему нужно было убрать Филиппа. — В тебе нет ничего, кроме упрямства и настырности, и я тебя ненавижу! Филипп прекратил толкаться, перестал дергаться, замер на месте. Его сердце разбилось на миллионы кусочков прямо на глазах у Лукаса. Слезы с новой силой покатились по его щекам, но он ничего не сказал. Он даже не попытался утереть их. Все, что он делал — это смотрел на Лукаса, но Лукас смотрел на людей, окружающих их. Толпа молчала, все, что можно было услышать от подростков, было тяжелое дыхание и несколько тихих шепотов. Они, как и сами Филипп с Лукасом, знали, что эта стычка еще не конец. Им было интересно узнать, чем все закончится. Филипп потер челюсть и медленно подошел к нему так, как будто собирался поцеловать Лукаса. Что-то внутри парня щелкнуло в тот момент. Филипп не имел права поцеловать его или даже приблизиться к нему. Филипп не имел права с ним поговорить. Это разрушит все, все, что он построит в будущем, и все дружеские отношения, которые он уже создал. Люди будут говорить об этом. И Лукас не сможет заставить их говорить о чем-нибудь другим. Лукас пошел вместе с Филиппом назад, через остальную часть двора. Филипп спотыкался, сжимая рубашку Лукаса у себя в руках. — Просто я…просто…поговори со мной, не здесь, если тут ты не хочешь. Мы можем отправиться куда-то еще, — Филипп буквально умолял, и сердце Лукаса от этого еще сильнее сжималось от боли. Он чувствовал эту острую боль, она отдавалась по всему телу. — Я знаю тебя…я знаю, что ты хочешь, чтобы ты нравился этим людям… мы можем пойти в лес или… или просто куда-нибудь. Мне просто нужно, прямо сейчас, пожалуйста, — унизительные слезы на лице Филиппа потекли быстрее. Лукас ощутил острое желание стереть их. Лукас снова ударил его, но на этот раз Филипп не упал. Он просто споткнулся и схватился за что-то. За байк Лукаса. Слезы Филиппа оказались на костяшках Лукаса. Он вытер их. — Подойди сюда, сука, — прошипел Лукас сквозь зубы. — Ты готов убрать свою задницу отсюда? Филипп не поднял руки для защиты от удара. Он не пытался сопротивляться. Крики подошедшей толпы возобновились, они были громче, чем когда-либо в жизни Лукаса. — Бей этого пидора! — Он чертовски упрямый! — Не могу поверить, что у тебя появился сталкер! — Просто ударь его! Что тебя останавливает? Лукас знал, что останавливало его, из-за этого у него закружилась голова. Лукас сжал кулаки и еще раз ударил Филиппа. Удар сбил Филиппа с ног, его голова выгнулась в неестественном направлении и врезалась в переднюю часть байка Лукаса. Тело упало на траву, и все замолчали. Грудь Лукаса вздымалась от гнева, а его руки все еще сжимались в кулаки. — Он живой? — Голос какой-то девчонки прорвался сквозь толпу. Это Роуз. — Кто-нибудь проверит, живой он или нет? Парень, имени которого Лукас не знал, опустился на колени рядом с телом Филиппа и мягко коснулся его шеи кончиками пальцев. Даже при лунном свете Лукас видел, как парень бледнеет.  — Нет пульса. — Ты уверен, что все сделал правильно? — Люди склонялись возле Филиппа, и пытались почувствовать его сердцебиение. Ни один человек так и не смог найти. Лукас замер, внутри все похолодело от ужаса. Он превратился в того, кем он больше всего боялся стать. Он стал убийцей. — Лукас… — вздохнула одна из девушек. — Убирайся отсюда. Другой парень кивнул.  — Мы позвоним 911 и скажем, что он упал. Ты можешь убраться отсюда. — Будет очень плохо, если ты тут останешься, — прошептала Роуз. — Они тебя арестуют, тебе этого точно не нужно. Лукас кивнул и забрался на свой байк, проехал пару кругов вокруг Филиппа, прежде чем спустил ключ в зажигание и включил его. Когда парень уезжал, он заметил, как все смотрят на него. Лукас уже не был классным парнем, который круто катался на мотоцикле. Он был тупым мудаком, который зашел слишком далеко. Он убил человека. Все пытались прикрыть его. Все присутствующие на вечеринке сказали, что Филипп просто упал. Лукас сказал Бо, что он просто упал, и Бо передал полиции тоже самое. Все они пытались защитить Лукаса, но у них не получилось. Лукас не был в безопасности с кровью на руках, пока Райан был на свободе. Он был в безопасности с Филиппом раньше, находясь с ним в каком-нибудь укромном месте. Но Филиппа больше нет. Лукас рассказал полиции все. Он рассказал Хелен, глядя ей прямо в глаза, как убил ее сына. Никаких обвинений не было. Вся ситуация была описана, как несчастный случай, и Бо прикрыл его, поэтому поклонники мотокросса, агенты и спонсоры не смогли найти Лукаса. Он сказал ему, что все еще хочет, что бы Лукас жил полной жизнью. Тот рассмеялся от этих слов. Его единственная жизнь была с Филиппом, но это продолжалось всего лишь несколько месяцев. Через две недели после смерти Филиппа Лукас оставил мотокросс. Мало того, он сказал отцу, что больше никогда не вернется. Однажды он зашел в свой сарай, разбил свой мотоцикл и закопал ключи. Лукас просто больше не мог заниматься мотокроссом. Лукас бросил мотокросс, и никто не знает, почему. Это не его вина. Лукас знал, почему он ушел. Каждый раз, когда он мыл свой велосипед, он все видел кровь Филиппа, как бы бампер ни был чист. Каждый раз, когда Лукас трогал металл, он видел, как Филипп падал и ударялся об него. Независимо от того, сколько раз Лукас мыл свои костяшки, он все еще чувствовал на них треск черепа Филиппа, он оттирал их до кровоточащего состояния, но все было тщетно. Чересчур много эмоций, слишком сложно с этим справиться. Он просто больше не мог этого делать, слишком больно. Лукас бросил мотокросс, и все знали почему. Они просто не хотели этого признавать. Они извинялись. Но Лукас устал от малейших оправданий. Это была его вина.