Чихни, если согласен

Этим утром ничего не предвещало беды, пока Лу Хань, главный герой нашего рассказа, не услышал подозрительное чихание с другой стороны кровати. Продолжительное, безостановочное чихание. Все попытки Минсока, типа: зарыться глубже под толстое одеяло или посильнее уткнуться в подушку, чтобы скрыть это нескончаемое чихание – успехом не увенчались, поэтому он молился, чтобы не услышать этот полный печали и разочарования вздох. Одеяло помогать отказалось и Ким сильно зажмурился, чихнув в последний раз слишком громко, но все равно услышал тяжелый вздох. Хань перелистнул очередную страничку какой-то там книги, которая не особо нравилась рыжему и спросил будничным тоном: - Опять? Мин стоически молчал, выкапываясь из-под толстенного одеяла, уже успел состроить жалобные глазки и сверкнул ими в сторону оленя. Это должно было сработать. Всегда работало. Но не сегодня. Лу поправил очки, в толстой роговой оправе, перелистнув очередную страничку и совсем не смотрел на Минсока. - Ну Лу, - в ход пошла жалобно поджатая губа и ему удалось удостоиться взгляда оленьих глаз. – Не начинай. - Не начинаю, - и взгляд тут же вернулся к книжке. – Но ты, откровенно говоря, уже заебал болеть, Мин. Ты только месяц назад вышел с больничного. Я сдам тебя в больницу, вот пусть там тебя и лечат, меня ты все равно не слушаешь. Хоть блондин и ворчал, показательно утыкаясь в книгу, но все же приложил руку к горячему лбу парня и, также не отрывая взгляда, достал из тумбы градусник и отдал Мину. Минсоку такое отношение не нравилось вовсе и, сильнее надувшись, он сел в кровати и скрестил руки на груди, отказываясь брать градусник. - То есть, ты готов сплавить меня каким-то докторишкам, не видеть меня неделю, не лечить меня, хотя сам доктор? – Ким откровенно фырчал. Быть такого не могло, чтобы Хань добровольно куда-то его посылал, да еще подальше от себя. - Я психиатр, милый, а не терапевт. Буду тебе яблочки в больничку носить, - хмыкнул Лу. Мин громко фыркнул, снова чихнув и, отобрав у парня книжку, уселся тому на бедра. - Ты что, серьезно не собираешься меня лечить? – взгляд тут же стал, будто как у кота из «Шрека». - А носки наденешь? – посмотрел Хань на него из-под очков. Ким тут же состроил недовольную моську. - Ну, значит, собирайся в больницу. Рыжий фыркнул и показательно надел носки и все, что Лу тут же вытащил из шкафа, полностью укутав любимого, да еще и градусник вручил. Электронная штука спустя минуту отпищала ровно 37,7 – самую противную температуру. Вновь тяжелый вздох, пара повторных чиханий и Лу уже делает горячий чай с брусникой и малиной. Минсок притворяется спящим, втихушку стягивая носки и посильнее зарывается в одеяло, но его парень тут же тормошит его, вручает чай и тарелку с облепихой. - Жуй и пей, - строго говорит он и садится рядом, прикладывая холодную ладонь к горячему лбу рыжего. Минсок расплывается в блаженной улыбке и сам придерживает руку Ханя, что приносит облегчение его больной голове. - А где трубочка? – спрашивает он, посматривая на дымящуюся кружку с чаем. - Так попьешь. - А с ложечки покормишь? – хихикает Мин. - Сам поешь, руки есть. - Фи, как грубо, - Ким откидывает руку Ханя и тянется к любимой ягоде, отправляет первую ложку в рот и тут же морщится от ее кислого привкуса. Лухан, задумавшись, гладит парня по ногам, поверх одеяла и фыркает, заметив, что тот без носков, натягивает их обратно. - Скотчем обмотаю, - фырчит и забирает пустую тарелку. - Все равно сниму, - Мин показывает язык и приступает к чаю. После того, как Минсок закончил, Лу собирает грязную посуду и уносит ее на кухню, включив парню диснеевский мультик, приказав уснуть. Он заливает чашки водой и чувствует вибрацию в кармане домашних штанов. Входящий вызов: Исин. Хань нажимает на принять, но воду не выключает. - Привет, ну чего там, все в силе на сегодня? - спрашивают на той стороне провода по-китайски. - Нет, Минсок мне все обломал. Он снова заболел. – Фырчит Лу на китайском в ответ. - Хреново, друг, ладно, отбой. Хань сбрасывает вызов и вновь включает чайник на подогрев. Он домывает посуду, составляет ее в шкаф и лезет в верхний шкафчик кухонного гарнитура, шарит за баночками со специями и достает небольшую бархатную коробочку. Он открывает ее, чтобы вновь взглянуть на вложенное кольцо, будто впервые его видит и, вновь закрыв, убирает в карман штанов, следом за телефоном. Блондин вновь что-то там колдует над чашкой с чаем, добавляет туда ягоды и нарезает лимон, щедро заливает кипятком и тихо шуршит носками по полу в их с Мином спальню. На экране Мулан уже продумывает, как бы ей попасть в мужской военный лагерь, а на кровати сладко посапывает вредная булка, свернувшись в клубочек. Хань бесшумно ставит большую кружку на тумбочку, выключает телевизор и садится возле Минсока, аккуратно поглаживая по волосам и убирая со лба рыжую челку. Тот довольно улыбается сквозь дрему и приоткрывает глаза, смотря на Луханя. - Ты ведь не отправил бы меня в больницу, - сонно и шепотом спрашивает он. - Отправил бы, - кивает Хань. - Но… - Выйдешь за меня? – Лу слишком резко достает бархатную коробочку в открытом виде. – Чихни, если согласен. Миндалевидные глаза Мина тут же приобретают форму круга, и он очень громко чихает несколько раз подряд, сам того не ожидая. - Ты дурак! – пихает он Ханя, подскакивая на кровати. - Ты не согласен? - Я… Ты дурак… - Но ты уже чихнул! – хохочет Лу. Мин молчит, ошалевши посматривая то на Ханя, то на коробочку с серебряным кольцом. – Что, нет? – улыбка потихоньку сползает с лица парня. - Олень! Я согласен, - Минсок вновь чихает. – Вот же олень… Иди сюда, - он утягивает парня на себя, нежно целуя и отбирает у того бархатную коробочку.