***
Тонуть в эйфории тихой музыки, лежа на кровати…за окном моросил осенний дождик, прохладный ветер слегка бил в окна, заставляя меня иногда дергаться и смотреть на источник шума. Но со временем привыкаешь. Так всегда бывает. Я становлюсь свидетелем странного. Каждый раз, как закрываю глаза. И каждый же раз я прихожу к осознанию того, что лучше мне все-таки таблеточки те не употреблять, а то получится, как с тем бедным парнем…Бо-о-о-оже… Вздыхаю и роняю усталый взгляд на пустующий стол. Раньше…раньше все было легче, признаюсь. Раньше была беззаботная жизнь, теплые вечера с мамой, ее кислый компотик из яблок и веселые мультики по третьему каналу. Пустота. Грусть. Печаль. Безысходность. Я, кряхтя, поднимаюсь с места и смотрю в стену. У доктора надо быть в 6. Если еще раз приму эти таблетки, то мне точно придется жить в уютных белых и мягких стеночках, слушая бормотания «Здравствуйте, я Иисус, сын Божий, будем знакомы»…***
Я никогда особо не хвасталась своим чувством «юмора», но самоирония заставляла меня плыть. Ухмыляюсь. С того происшествия прошло 2.5 года, а я так и не выросла… Жизнь с отчимом и матерью были для меня пыткой. Нет, я не слушала упреков или скандалов, но терпела домогательства подопечного моей матери. В конце-концов, меня упекли в психбольницу, где я познала, каковы границы человеческого разума. Вернее, их вообще не было. И теперь приходится бегать по психушкам, проверяться. Говорят, что я еще малость головой тронута. Ну да, ну да…Нервно хихикаю, смотря на огромное здание, которое расстилалось в лесу средь огромных деревьев. Свежесть воздуха и запах осенней листвы, а также влажный воздух успокоили меня и даже отвлекли от нервных мыслей. Только я зашла во двор, как увидела того парня. Немного худощавый, осунувшийся и…пустой. Да. Я не могла подобрать иных слов, чтобы описать этого юношу. Он был явно старше меня. Мне всего 18 лет, а я смотрю на него, будто юная школьница. Рядом с ним стояла женщина, которая что-то говорила, а парень будто из мира выпал, сверля бедные деревья пустым и ничего не видящим взглядом. Я не состроила сочувственный взгляд, я просто понимаю, что жалостью тут делу не поможешь. Я просто…понимаю его. Да. Я не инвалид. Я не живу и не просыпаюсь с осознанием того, что никогда не смогу больше ходить. Я не пью пачками антидепрессанты и не подавляю свою злость бессилием и отчаянием. В этих пустых глазах я видела многое. Я видела эту ненависть, что он питал к людям. Я видела ту апатию и отчаяние. Господи, почему он такой…родной? Среди всех психов, которых я немало повстречала за эти 2,5 года, я не видела НИ ОДНОГО такого, который бы зацепил меня, как этот худощавый и болезненный парень. По одному его только виду можно было судить о том, что он чхал на свой образ жизни…да что там, на всю жизнь! Боже, дай мне сил…Тут мой взгляд упал на его колени, прикрытые пледом. На них красовалась небольшая книга в красном жестком переплете. Она уже была немного потрепана. Видно, он тщательно ее изучал этой ночью…(Ничего не думать!) Уже в здании я осторожно так пристроилась рядышком и просто наблюдала за тем, как он о чем-то думает и иногда хмурится, а при каждом резком движении со стороны психически больных, он дергался и озирался по сторонам. Будто…даже не знаю, как сказать. Будто он слушал шорохи монстров, которые готовы разорвать тебя, убить, изничтожить. - Привет…- я пододвинулась к нему поближе. Его мама снова тихо посапывала в кресле рядом с кабинетом. Мы сидели напротив. Парень дернулся и с недоверием посмотрел на меня. В его темно-карих глазах отчетливо читалось негодование, полное удивление, что с ним кто-то заговорил. Он подозрительно смотрел на меня 5 секунд, а потом расслабился и сделала мину проще. Вроде узнал…- Саймон ведь?..- меня проигнорировали. Он ушел в себя. Милочка, да что же это такое…Я осторожно потянулась и глянула на книгу, которую он сжимал своими бледными пальцами. Мои действия его явно напрягли и он хриплым голосом разрезал эту тишину между нами. - Тебе что-то надо? – слова, холодные как сталь, больно резанули по мне. Я немного поперхнулась, ибо удивилась тому, что он меня заметил, хотя чего там…Кто от такого лишнего внимания не шорохнется… - А! О! Заметил! – я приятно улыбнулась, стараясь не включать ту дурочку, которой я предстала перед ним вчера под действием таблеток…***
Мной многолетний (2.5 годовой) опыт тут же с треском потерпел фиаско. Я ничего не знала о психически больном человеке. Живой экземпляр сидел рядышком и пилил стену тяжелым взглядом карих глаз. Я же пялилась на него. И так далее. Я смотрю на него, он смотрит в стенку, стенка смотрит на меня, искра, буря, безумие…Да. Безумие. Точно сказано. Я дернула его за рукав. Юноша вздохнул и удостоил меня своим вниманием. Я, аки ребенок, засветилась от радости и протянула ему печеньку. Дорогой, пожалуйста, не выкидывай ее. Я ничего туда не подсыпала. Это я дура, а не вещества! Парень смотрел на меня полминуты, как на идиотку, а я с надеждой улыбалась во все 32. - Вот…Я…тут…печеньку принесла…- тихо, заикаясь, начала я, а где-то в уголке нервно хихикали. Невольно начала думать, что это надо мной. За 2,5 года я начала более спокойно воспринимать мужчин, но уши держала востро даже рядом с левым парнем. Сейчас может показаться странным то, что я спокойно об этом глагольствую, но что поделать: куча антидепрессантов и сильных препаратов, год под капельницей, походы ко врачам и все вроде бы наладилось. Я жила одна. Друзей нет, я не социальный человек. Боюсь заводить знакомства. Социум для меня, как пытка, но невольно приходится выходить на улицу и восстанавливать свои навыки общения, которые на «здравствуйте-до свидания» ограничивались не меньше, чем полтора года. Врачи говорят, что мне становится лучше, я прихожу в норму. Но из-за тех таблеток меня пока еще держат под присмотром. Его взгляд стал более спокойным, но я все еще видела недоверие. Брови чуть хмурились, а кожа белая-белая…интересно, станешь ли ты льдышкой, если коснешься ее? Я приятно улыбнулась. Парень окинул печеньку взглядом, фыркнул и снова отвернулся. Часы пробили 5 вечера. Коридор постепенно пустел, а вскоре и мой знакомый удалился в кабинет доктора Пурнелла. Я же осталась сидеть в очереди в свой кабинет, чуя, что это наша не последняя встреча с Саймоном.***
- Ну и? – я смотрела на полноватую женщину 45-лет. Низенький рост, туфли на маленьком каблучке, ножка как у золушки. Компактненько и серьезно. Она сверлила взглядом стопку бумаг, а затем, видимо услышав мой вопрос, повернулась и издала тихий вздох. Иногда у меня складывалось впечатление, будто это я психиатр, а не она. Мы лишь обе пришли к выводу, что со мной все в порядке, но сеансы, расписанные на год вперед, я должна посещать, иначе женщине будет конец. - Я полагалась на твою разумность, но снова принимать таблетки, которые тебе уже давно не следует брать – верх скудоумия и безрассудства, - заключила серьезна Виолетта – именно так звали докторшу. Я пожала плечами. - Мне было слишком плохо. Поэтому я решилась взяться за…- я уже начала высказываться, как мою речь прервал стук в дверь. Молодая девушка на высоких каблуках процокала до моего чуть ли уже не личного психиатра и протянула бумажки. Перекинувшись парой фраз с Виолеттой, дамочка уцокала обратно к себе, оставив меня снова наедине с женщиной. Та снова издала вздох и положила бумаги на стол. На первой странице я заметила лицо моего нового знакомого и с любопытством приподнялась, начиная лезть дальше и дальше, горя желанием узнать больше о Саймоне, а не только его имя. - Узнала? – сверху раздался вопрос, на что я интенсивно закивала и взяла бумаги в руки, которые немного тряслись от волнения. Юноша уж больно запал в мою душу. Я внимательно смотрела на его фотографию, а затем взгляд скользнул вниз на строчку, где ясно было написано «Возраст: 20 лет». Ого…так я не ошиблась? Он чуть старше меня. Я тут же посмотрела на женщину, которая делала себе кофе. С Виолеттой я могла сидеть часами. Мне порой казалось, что это единственный человек, который понимает и принимает меня. Женщина о чем-то думала, смотря в окно, за которым шел тихо дождь. Воздух был свеж, а запах сосны и ели приятно щекотал нюх. Немного даже клонило в сон. А небо…серое-серое и холодное. Такое же, как парень. Погода будто бы символизировала Саймона. Я невольно вспоминала о нем дома, смотря в окно на это диво. - Я не буду уклоняться, но видно, что ты им заинтересована, - сказала она и посмотрела в мои голубые глаза своими зелеными. Я проморгалась и помотала головой в стороны, пытаясь прийти в себя и принять утверждение. – Скажу честно, он проблемный парень. Ты по сравнению с ним божий одуванчик, - она села напротив меня. Было видно, что и ей нервишки потрепали знатно. Что-то бурча, даже не осознавая, что, я потянулась рукой к следующей бумажке, читая больше подробности о столь интересной мне персоне. В кабинете повисла тишина, такая давящая и напряженная. Я иногда хмурилась, а глаза, как по маслу, бежали по строкам, читая каждую букву, будто бы боясь упустить что-то. Такой сосредоточенности от себя даже я не ожидала. Хотя чего там…Такая привычка у меня зародилась, когда я уходила в себя, читая книжку среди неуравновешенных людей. Невольно, но я научилась и без книги отвлекаться на всякие мелочи. Это также спасло меня от морального самоуничтожения после смерти матери. Тут часы пробили 7. Я дернулась и оглянулась, выходя из «транса», а женщина усмехнулась, смотря на меня. Она указала на часы и с прискорбным выражением лица заключила «Прием окончен». - Очень даже жаль… - я нехотя отложила на стол листы, на что Виолетта тут же быстренько сложила все в стопочку и, пока я медлила, поправляя футболку, подошла к двери, открывая ее. – Можно я зайду как-нибудь к Вам в гости? – я с надеждой посмотрела на женщину, а та улыбнулась и кивнула, на что мое лицо тут же озарилось приятной улыбкой. С ней всегда было весело проводить время. Милые беседы за чашечкой кофе каждый вечер помогли вылезть из этой поганой ямы. Я действительно очень быстро пришла в норму, но все равно не до конца… Я, попрощавшись, вышла из кабинета и посмотрела на парня, что точно также, осторожно скрипя колесами инвалидного кресла, выехал из кабинета. На коленях лежала книга. Казалось, будто она являлась его неким телохранителем, что ли…Отводом чувств и эмоций, всех переживаний. Талисманом, в конце концов! Дедушка мой аллигатор, как он был напряжен. Казалось, будто просверлит пол насквозь своим взглядом и вовсе не для того, чтобы поздороваться с собратьями, обитающими уже в более тяжелых отделениях, где не просто психически больные. Тут Саймон заметил меня. Боже (ударение на е), видели бы вы, как он посмотрел на меня. Меня пробрало до кости, с ног до головы, до самой сути моей бренной. Я стояла, как вкопанная, провожая парня взглядом. Нет, не сожалеющим. А скорее говорящим «буду ждать тебя тут». Он, наверняка почувствовав мою мысль (не знаю как), отвернулся. Либо же он вообще меня не заметил и я являлась наверняка какой-нибудь частью интерьера. Лампой, например… И вскоре осталась только я, вздыхающая и прерывающая тишину коридора.