Скука по прошедшим дням

У Куске из обычной реальности, правильного "рукава времени", было дурное предчувствие. С последнего раза, когда они с Кусуо виделись из-за сломанной антенны-ограничителя, нашлось ещё несколько шестерёнок. Если их не будет хоть в одном из приборов у братца, мир рискует стать именно тем, о чём с таким восхищением постоянно вещает приятель младшего Сайки с синдромом восьмиклассника. Куске, конечно, интересно, как оно выйдет в теории, но в том мире одного из них, а то и обоих сразу может просто не существовать. У настоящего Куске есть серьёзный повод для беспокойства. У Куске из параллельной реальности, другой версии мира, повода давно уже нет. Старший сын семьи Сайки в любой реальности гениален, как и в любой реальности младший обладает некими странными способностями, которые только прибавляются, усиляются и приводят к некоторым последствиям. В том "рукаве времени", где живёт этот параллельный Куске, у него нет младшего брата уже несколько лет. Куске (любой Куске в любой реальности) всегда считает, что хочет превзойти брата хоть в чём-то, но на деле признаёт: Кусуо - единственный в мире человек, которому хочется проиграть. По старой привычке и из-за странного сочетания мазохизма с эгоизмом. Куске в этой реальности знает, что такое выиграть у Кусуо, и от этого он несчастен как никто другой. То, что он выиграл у глупого младшего брата-псионика, называется "жизнь". А без него эта самая жизнь скучная и ненужная. Куске безразлична последняя мировая война и разруха вокруг. Если бы он хотел, остановил бы её едва ли затруднившись - он ведь из тех гениев, которому буквально надо сделать пару шагов за пределы лаборатории, а то и просто по ней, нажать две-три кнопки, пару рычагов и сделать кое-какое признание мировому сообществу, чтобы всё прекратить, но это перестало иметь смысл несколько лет назад. Просто потому что он уже выиграл у Кусуо. Да, брату хотелось проиграть, но Кусуо вылез сам. Его никто не просил. Куске выиграл, заимев то, чего не было ни в одной другой реальности - скуку к миру. Когда существовал Кусуо, был повод устроить с ним новое состязание. Камень-ножницы-бумага перестали быть актуальными, ещё когда они были детьми, но сейчас старший из братьев был готов променять всё от возраста до личной лаборатории на ещё одну (стопроцентно проигранную) партию в старую игру-жребий. Он давно уже не носил свою антенну - защиту от чтения мыслей, не покидал свой кабинет и не ел сладкое. От кого защищать мысли? Кого ловить в разрушенном городе? Кого кормить этим странным кофейным желе, рецепт которого он знает наизусть? Нет брата, нет и прогулок. И уж тем более нет сладостей. Куске думал, что сможет всё вернуть назад, ради чего создал машину времени, но каждый раз, когда глядел на неё, испытывал едва не панику. Что станет с его миром, если спасти Кусуо? В прошлом любая мелочь имеет значение, а сохранив жизнь брату, что он сделает со своей жизнью? Сделает её нормальной? Шутка. Жизнь Куске никогда с самого начала не была нормальной. Но даже если бы он сумел спасти Кусуо... что бы он проиграл на этот раз? Что бы это ни было, в этом мире он бы прекратил своё существование. Скука Куске была непомерна. Идея обречена на провал. Когда брат объявился на пороге лаборатории, потрёпанный, на байке того странного парнишки-медиума, что шатался по развалинам города до сих пор в поисках какой-нибудь милой девушки в беде, Куске едва не сверзнулся вниз со своей машины времени. Для того, кого не было уже года три в живых, Кусуо был на редкость осязаем и как и всегда не разговорчив, потому что считал достаточным транслировать свои монологи прямо в чужие мысли. Если бы Куске не пребывал в расстроенных чувствах последние года два с постройки машины времени, брат не простоял бы в его лаборатории и пары минут. Куске не спросил ровным счётом ничего, Кусуо ничего не сказал. Им даже не нужно было говорить и пояснять друг другу про "рукава времени", прошлые события и то, как всё обычно возвращают в научно-фантастических фильмах невольные путешественники. Они знали все теории и что к чему вело наперёд. На то и способность предвидения у одного и гениальные мозги у другого. Оба знали, что преследуют одну цель. Хотя в какой-то момент Куске был почти что готов бросить эту затею. Почему бы ему не оставить себе этого Кусуо? Ведь любой Кусуо не меняет своей сущности, в любой реальности он - его брат. Единственный в мире человек, выиграв у которого, можно лишиться его навсегда. Наверное, Кусуо знал эту мысль. Может, просто знал, может, прочёл, а может и угадал. И впервые за свои шестнадцать посмотрел так, будто сочувствовал Куске. "Если всё выгорит, тебе не придётся думать об этом, - вот что прозвучало в голове у старшего. - Хотя всё-таки спасибо, что в этом мире хотя бы у тебя я смогу если что рассчитывать на кофейное желе." На голову младший зачем-то закрепил его собственную антенну с блокиратором мыслей. Куске не обнимал брата ещё со времён школы, но перед тем, как отдать ему единственный шанс всё изменить, пошёл наперекор этому принципу. Ни один Сайки Кусуо не объявится здесь больше. Ни один не вернёт машину времени. Ни один не даст услышать свои мысли и ни один не прочтёт его. Один скачок - и для Куске из мира апокалипсиса третьей мировой всё будет кончено. Можно и обнять этого не совсем своего брата. - И никаких слёзных прощаний, - вдруг вслух заявил Кусуо. Куске кивнул, зная, что видит брата теперь уж точно в последний раз. - Ага, никаких. Два щелчка по кнопкам. Машина вместе с Кусуо растворилась в пространстве лаборатории. Старший Сайки осел на опустевшее пространство пола. И он, и его братец знали, что обещание может держать только один из них. Да и какая разница? Скоро от этого "рукава времени" не останется ничего кроме пустоты. Этому Куске, Куске из неправильного постапокалиптического мира, очень хотелось верить, что другая его версия дорожит малышом Ку ровно настолько, что никогда не выиграет у него. И не проиграет самого Ку времени и пространству.