Sweet Sugar

На съёмочной площадке царила обычная вечерняя суета. То тут, то там сновали операторы и прочий рабочий персонал, отвечающий за обустройство локации. Почти всё готово к съемке последней на сегодня сцены: той, которая через полгода поспособствует затоплению кинотеатров слезами преданных фанатов франшизы. Смерть Ньюта — одна из ключевых сцен для всего повествования и, пожалуй, самая важная за весь фильм. Для кого-то она будет потрясением, а для кого-то — вполне ожидаемым, но не менее душераздирающим сюжетным поворотом. Сейчас многие фанаты в различных соц. сетях гадают, будет ли вставлена эта сцена в фильм, или же режиссёр придумает другую, более счастливую концовку? Ещё с самой первой части трилогии Уэс планировал сценарий для этого отрывка, поэтому сейчас, когда пришло время снимать ту самую сцену, всё должно было быть идеально. Никто не сомневался в актерском мастерстве Дилана и Томаса и в том, что они смогут безупречно отыграть, пожалуй, один из самых сложных эпизодов за весь фильм. Однако всем хотелось снять его с первого раза, ведь показать одни и те же эмоции дважды сложно, да и имеется большой шанс, что получится не так, как этого ожидают фанаты. Декораторы тоже постарались на славу: хоть задний план полуразрушенного горящего города и создавался с помощью зеленого фона, площадка, на которой и должно было проходить основное действие, проработана вплоть до малейших деталей. Тем не менее, по локации все ещё сновали беспокойные декораторы, то и дело поправляя какую-то мелочь, заметную только им, чтобы все выглядело максимально небрежно и естественно. «Чёртовы перфекционисты», — фыркнул Дилан, выходя из гримерки, полностью перевоплощенный в своего персонажа. Грим для образа Томаса практически не требовался, так, лишь несколько деталей и мелких царапин, которые делались за десять минут, да порванная в нескольких местах одежда солдата ПОРОКа. Зато с Ньютом изрядно пришлось повозиться. Сангстер уже не один час сидел в кресле, ожидая конца своих мучений, которые, казалось, длились целую вечность. Вчера Томас все уши прожужжал Дилану про то, как его, мягко говоря, задолбало каждый день проводить по три-четыре часа за просиживанием штанов в маленькой, душной комнатке. А так как Вспышка в Ньюте с каждым днём должна была прогрессировать, грима и времени требовалось, соответственно, тоже больше. Дилан даже предлагал Томасу развлекать его, пока того будут «украшать», но Сангстер, покраснев, наотрез отказался. И вот пришёл тот день, когда его мучения будут закончены. Это, конечно, жестоко, но Томас ещё никогда так не радовался смерти своего персонажа. Так как уезжать он не торопился, Сангстер решил понаблюдать за процессом съёмок, а потом улететь вместе с Диланом подальше от всех. Когда гримёрша, наконец, закончила свою работу, Томас взглянул на себя в зеркало и чуть не свалился со стула. На него смотрел шиз, лишь отдаленно напоминающий Ньюта. Спутанные волосы, спекшаяся кровь у висков, фиолетовые вены, проступившие из-под кожи, практически чёрные глаза — все выглядело очень натурально. Сейчас он действительно почувствовал себя шизом, единственная цель которого — убить и сожрать. — Томас, перед самыми съемками влей в рот это.— Гримёр протянула ему баночку с жидкостью темно-красного цвета. Увидев недоуменное лицо Сангстера, женщина подмигнула ему. — Искусственная кровь. Она, кстати, из сахара, так что будет сладко, — и принялась убирать все вещи на места. Раздался стук в дверь, и в гримерку влетел Дилан. Он застыл на пороге и, увидев Томаса, нервно сглотнул, ошарашенно оглядывая его. — Х-хорошо выглядишь, — сказал О’Брайен, запнувшись. Он, конечно, ожидал чего-то подобного, но это выглядело слишком реально. На секунду ему даже показалось, что его Томми действительно поразила Вспышка. — Ты что, шизов никогда не видел? — улыбнулся Томас, подходя ближе к Дилану. — Пойдём уже, Уэс заждался, небось. Перед тем, как выйти из гримерки, Томас вернулся к столику, на котором оставил пузырёк с кровью. Он осторожно взял его и, положив в один из карманов, уже собрался уходить, как вдруг его окликнула гримерша. — Томас, — позвала она, подходя чуть ближе к нему и, оказавшись почти вплотную, тихо шепнула ему на ухо, — не целуйся ни с кем, пока не заснимите сцену, а то весь грим коту под хвост пойдёт. Если бы под тоннами всей этой косметики было видно хоть миллиметр кожи Сангстера, то можно было заметить, как густо он залился краской. Разумеется, весь каст, включая большинство рабочего персонала, знал об их с Диланом отношениях, но Томас до сих пор не привык к частым подколам со стороны коллег. Зато Дилану они, похоже, доставляли удовольствие, потому что он не стеснялся лишний раз в присутствии Томаса отпустить двусмысленную фразу, от которой тот густо краснел. А возможно, О’Брайену просто нравилось смущать своего парня. Томас вышел вслед за Диланом, плотно закрывая дверь. Они побрели к съемочной площадке, на которой все ещё шли приготовления к той самой сцене. Сангстер знал, что ему придётся играть, но ничуть не боялся – наоборот, он всегда мечтал сыграть персонажа с раздвоением личности, который мечется между двумя противоположностями. Заметив вдалеке Каю и Ки, они направились к ним. Скоделарио была уже в образе Терезы, так как Уэс решил сегодня отснять сразу две смерти за раз. Как выразился сам режиссёр: «Чтобы эмоции Дилана были более живыми». — Привет, шизик, — весело поздоровалась Кая, посматривая на Ньюта. — Шизик? Это что-то новенькое, — засмеялся Томас. — Добавлю к списку из «Ньютелла», «Ньюток» и «Блондиночка». — Ты забыл ещё «Ньютоновская лужица». — Когда это ты меня так называла? — Томас подозрительно посмотрел на подругу. — Ты всегда становишься лужицей, когда Дилан тебя касается, — пояснил Ки, и все, кроме Сангстера, засмеялись. — А ты чего ржешь? — пихнул он в бок сгибающегося пополам Дилана. — Ну это же правда, Томми, — сказал Дилан, вытирая слезы, и попытался ущипнуть Томаса, но тот ловко отскочил в сторону. Так продолжалось минут пять, пока после очередной неудачной попытки О’Брайена достать своего парня их не окликнул Уэс: — Томас, я тебе не роль зайца давал, чтобы ты так прыгал. У вас сейчас важнейшая сцена, а вы дурачитесь. А ну-ка идите сюда, оба. Ки прыснул в кулак, а Кая, которая только что отошла от приступа смеха, сказала, чуть вновь не расхохотавшись: — Томас, знал бы ты, как смешно со стороны выглядит прыгающий из стороны в сторону шиз. Кролик, ей-богу. — Мне сейчас надо пошутить про кроликов, или вы сами все поймёте? — сквозь смех выдавил Ки. — Придурки, — тихо сказал Томас и пошёл к Уэсу, который всё не переставал звать их. Дилан, только что отошедший от истерики, поспешил за ним. Получив некоторые наставления от режиссёра, они отошли, чтобы хоть немного настроить себя на съемки, которые должны были начаться через пять минут. Томас достал из кармана бутылочку и открыл крышку. — Что это? — спросил Дилан, доверчиво глядя на пузырёк. — Кровь, — Томас осторожно капнул немного жидкости на палец. — Похожа, — он поднёс палец ко рту и осторожно облизнул его. Действительно, как и сказала гримерша, это был просто сахар. — Сладкая? — спросил Дилан, сделав вид, что не заметил жеста Томаса. — Обычный сахар, — пожал плечами Томас, поднося бутылочку ко рту. — Удачи, Дилан, — сказал Томас и вылил содержимое пузырька. — Пойдем, сахарный ты мой. — О’Брайен взял Томаса за руку и повёл к режиссерскому креслу.

***

 — Томми, — последнее слово, которое срывается с губ Ньюта, перед тем, как он падает. Какие-то пару секунд он ещё может держаться на ногах, смотря в глаза Томасу. Только что он спас его от самого себя, воткнув этот чертов нож себе в грудь, только чтобы его Томми мог жить. — Нет-нет-нет! — в голосе Томаса слышится отчаяние. Он падает вместе с Ньютом на холодную каменную плитку. Томас все ещё держит его за края куртки, будто боясь отпустить, думая, что если отпустит — потеряет навсегда. Несколько секунд он смотрит в остекленевшие глаза друга, не в силах поверить в произошедшее. В то, что он больше никогда не увидит в этих некогда живых глазах озорного огонька или желания помочь, которое он так ценил в Ньюте. В то, что он больше не увидит живого Ньюта. — Нет-нет-нет, — повторяет он, уже тише, все ещё цепляясь за края его куртки. От постепенного осознания произошедшего слезы начинают стекать по лицу, капая на безжизненное тело его Ньюта. Он слышит шаги, раздающиеся, как в тумане. Бренда. Лекарство. Опоздала. Он с трудом поднимает голову и пересекается глазами с девушкой, которая уже готова заплакать. Она видит всю боль, что плескается в глазах Томаса, мокрые дорожки от слез на щеках, и это заставляет одинокую слезу капнуть на холодную плитку. Томас не контролирует себя. Он хочет отомстить. И, в первую очередь, найти Аву Пейдж. Он резко встаёт, от чего голова начинает кружиться. Но Томас не обращает на это внимания. Рывком подбирает пистолет с пола и уходит, оставляя тело Ньюта позади. — Снято! — кричал Уэс, после чего операторы выключили камеры. Сангстер встал и, немного шатаясь, пошёл к режиссеру. — Томас, Дилан, это было очень мощно. Думаю, одного дубля будет вполне достаточно. Томас, ты можешь пойти отдыхать или дождаться Дилана и пойти уже с ним. А ты, Дилан, бегом в гримерку, а то у нас мало времени. Сангстер посмотрел на своего парня. Все то же заплаканное лицо, что и на съемке, все тот же испуганный взгляд. Хотелось сейчас обнять его и затащить в темный-темный угол и там целовать, целовать, не выпуская из объятий ни на секунду. Дилан кивнул и пошёл по направлению гримерной. Томас было хотел последовать за ним, но Уэс поймал его за руку и остановил, покачав головой: — Нам сейчас нужны его настоящие эмоции. Потом поговоришь с ним. — Но… — Томас, я знаю, что тебе не хочется видеть его таким. Но пойми, сейчас это нужно, — успокаивающим тоном произнёс режиссёр, отпустив руку Томаса. Как только Томас был освобождён, к нему мигом подлетела Кая и уволокла Сангстера подальше от всей суматохи. Как только они подошли к обеденным столикам, Скоделарио уселась на один из них и открыла бутылку яблочного лимонада. — Чего это ты такой грустный? — спросила Кая, протягивая Томасу напиток. — Кая, твоё тело что, похитили инопланетяне? Или случился конец света? С чего бы это Вашему Величеству делиться этим божественным напитком с простым смертным? — недоуменно изогнул бровь Сангстер. — Ну… — Кая замешкалась, — заранее пытаюсь извиниться за то, что Уэс понаписал в сценарии. Томас знал, что в последней на сегодня сцене герой Дилана должен будет целовать Терезу. Это наотрез отказывались убирать, даже после долгих уговоров, ведь сцена была важна для становления Томаса как персонажа. — Да не волнуйся ты, шизик, не собираюсь я твою Дилку забирать, — ехидно улыбнулась Кая. — Я знаю, — Томас попытался улыбнуться, — но ещё ты знаешь, насколько я собственник. — Лучше бы я этого не знала, — Скоделарио закатила глаза, посмотрев в сторону. — Томас, смотри, твой суженый идёт. Попытаюсь все сделать быстро, чтобы предоставить вам целый вечер наедине, — она подмигнула и унеслась к площадке, чтобы побыстрее отыграть свою сцену. Томас не спеша выкинул бутылки и медленно потопал к локации, где сейчас находился Дилан. Но, видимо, он шёл слишком быстро, так как успел аккурат к сцене с поцелуем. Конечно, он знал, что загоняться по этому поводу вообще не стоит, и что это просто роль. Но неприятно видеть, как тот, кого ты любишь, целуется с другой. Случайно наткнувшись на испуганный взгляд Дилана, Томас развернулся и пошёл к туалетам. Оперевшись руками на раковину, он пытался прогнать из головы ту сцену, вспоминая все их совместные ночи, проведённые вместе. Вспоминал, как Дилан прижимался к нему во сне, как расцеловывал все лицо, чтобы разбудить с утра. От этих воспоминаний стало очень тепло, а улыбка расплылась до ушей. Томас запустил руку в карман и нащупал там баночку с кровью. Перед съемкой он выпил не все, а оставил чуть меньше половины, так как даже той порции было слишком много для него. Немного сладкого всегда могло успокоить его. Сангстер открыл крышечку и, окунув палец в вязкую жидкость, вновь попробовал ее на вкус. Он почувствовал вкус детства, похожий на вкус леденцов на палочке, которые так любил, будучи ребёнком. Увлёкшись поеданием сахара, он не услышал шагов и даже щелчка ключа в дверном замке. — Томас? — хриплым голосом произнёс Дилан, рассматривая Томаса, который сейчас выглядел очень странно: запутанные волосы сбились ещё больше, нарисованные вены на щеках немного размазались, а изо рта капала небольшая струйка подкрашенного сахара. Томас, не ожидавший нежданного гостя, так и замер с бутылочкой в руках и поднятым пальцем, испачканным в сахарном сиропе. Дилан за две секунды пересёк комнату и сократил расстояние между ними, сминая губы Томаса в столь долгожданном поцелуе. Из-за только что съеденного сахара он получился приторно-сладким. Томас приоткрыл рот, впуская язык Дилана внутрь. О’Брайен наконец мог высвободить все свои желания, которые накопились за день. Своим языком он провёл по нижней губе, слизывая остатки кроваво-красного сахарного сиропа. Томас застонал от удовольствия, все глубже зарываясь в волосы Дилана своей рукой. Руки брюнета давно блуждали под футболкой Сангстера, размазывая нанесённый в некоторых местах красный грим по всему телу. Когда воздуха стало критически не хватать, Дилан отстранился от Томаса и посмотрел ему в глаза. В них плескалось лишь желание. Вся грусть и печаль ушла, оставив место лишь для любви, которая сейчас переполняла всего блондина. Дилан аккуратно слизал тоненькую струйку подкрашенного сахара, которая стекала по подбородку Томаса, и впился в его губы новым страстным поцелуем. Вытащив руки из-под футболки своего парня, он хотел было потянуться к его волосам, но задел что-то стоящее на раковине рукой. Оторвавшись от Томаса, он увидел ту самую бутылочку с сахарным сиропом, которая, к счастью, не разбилась. Осторожно поднеся ее к губам Томаса, он посмотрел ему в глаза. Сейчас они находились на неприлично близком расстоянии, почти соприкасаясь лбами, так что Сангстер чувствовал на своих губах дыхание парня. Томас понял без слов, что хочет от него Дилан, и отпил немного из бутылки, не глотая. О’Брайен вновь впился в губы Томаса жадным поцелуем. Их языки сплелись в диком танце, пытаясь отобрать друг у друга сладость. Струйка карамели побежала по подбородку Томаса, скатываясь на шею. Дилан оторвался от него, и припал губами к шее, оставляя ярко-алые следы. Руки Сангстера забрались под футболку брюнета, поглаживая безупречный торс. Томас потянул вверх за края футболки и снял ее, лишь на секунду разорвав поцелуй. Ненужная вещь оказалась на раковине, а ловкие ручки блондина уже тянулись к ширинке парня. Оторвавшись от шеи Томаса, Дилан вновь завладел его губами, вытворяя своим шаловливым язычком невиданные вещи. Он слегка прикусил и оттянул нижнюю губу Томаса, будто прося большего, отчего блондин застонал. Как только с ширинкой было покончено, Сангстер уже хотел было опустить ненужную сейчас часть гардероба вниз, как вдруг услышал настойчивый стук в дверь и крик Ки: — Я, конечно, все понимаю, естественные потребности, режим кролика и всё такое, но вас там Уэс обыскался. Дилан с неохотой оторвался от таких сладких губ Томаса, получив в ответ недовольный и протяжный стон. О’Брайен посмотрел на своего парня: растрепанные волосы, красные, не только от поцелуев, но и от красителя, губы и то, что осталось от грима. Хоть он и выглядел так очень нелепо, Дилан в жизни ничего милее не видел. Хотелось просто забрать это чудо, хорошенько отмыть, закутать в одеяло и никуда не выпускать. В любом случае, он знал, чем займётся, когда их, наконец, отпустят. Томас, схватив футболку своего парня с раковины, начал поспешно надевать ее на него, но из-за спешки получалось так себе. Поэтому брюнет, перехватив руки Сангстера, отстранил их от себя и закончил надевать футболку сам. Поцеловав Томаса в носик, отчего тот умилительно зарделся, Дилан схватил бутылочку с остатками сиропа и сунул ее в карман. А затем взял блондина за руку, переплетая их пальцы. Он повернул ключ в замке, и парочка вышла на свет божий. У входа их ждал Ки. Он оглянул их оценивающим взглядом: оба растрепанные, вспотевшие, с алыми губами. А Томас неловко потирал шею, пытаясь, очевидно, скрыть засосы. «Точно кролики», — подумал про себя Ки и, ухмыльнувшись, сказал: — Уэс ждёт вас у себя. Только советую по-быстрому привести себя в порядок, а то там ещё и Кая, а она сегодня в хорошем настроении, — Ки подмигнул и пошёл в сторону своего трейлера. — Горячего вам вечера, — кинул он через плечо перед тем, как скрыться из виду. — Я бы на твоём месте, Томми, последовал совету Ки и сходил умылся, — сказал Дилан, окидывая взглядом Томаса. — Поверь мне, Дил-Дил, ты выглядишь не лучше, — засмеялся Томас и, поцеловав своё кареглазое счастье в раскрасневшиеся губы, потянул его в сторону трейлера.