Удачи!

– Привет... – тихо грустно сказал Намджун, подходя к Юнги. Воскресенье, довольно холодно. Оба в пуховиках и шарфах, так как любящие родители не смогли отпустить своих чад по такому холоду просто так. Это не входило в планы Юнги. – От такого "привет" повеситься можно, – хмыкнул старший. – Прости... У меня жутко болит голова и я не выспался... – Рыдал всю ночь небось? – Нет... – А что? – Смотрел наши фотографии... Юнги выждал пару секунд: – И плакал? – Немножко... Я почти не плачу, хватит. Я знаю, что вам всем кажется, будто я похож на омегу. – Неправда. А теперь давай, пойдем. – Куда... – Куда надо. – Хён... – Не мямли. – Я не хочу никуда... – А надо. *** – Джин-и, успокойся! – почти взвыл Хосок. Рыдающий друг никак не хотел идти и одеваться. – У меня лицо опухшее! – плакал Сокджин. Выл и рыдал. Даже кричал иногда. – Приложи к глазам ложки холодные, чтобы отек спал, – психовал в ответ Хоби, убирая постель, из которой омега напрочь отказывался вылезать. Ким сидел на стуле около заваленного барахлом стола, воя и утирая слезы. – Не хочу идти! Младший выпрямился, даже не закончив, повернулся к Джину, а потом подошёл, стаскивая его со стула и почти волоча за собой на кухню. Сокджин даже не позавтракал. – Хватит капризничать! Ведёшь себя, как Чимин-и! – ругался Хосок, усаживая друга за стол и начиная шарить по кухне. Хлеб, колбаса, рулет - все на столе. – Ешь. Младший налил чай и поставил перед Джином, потом уходя, чтобы закончить наведение порядка. Сокджин ел медленно, почти не чувствуя вкуса. Он сорвал голос и заикался от постоянного плача. Скоро Хосок закончил и пришел к Джину: – Ну как? Получше? – Нет... – завыл старший. – Ты поел? – Немного... Я не хочу. – Ешь. Хоби хоть и был младше, меньше, все равно выглядел очень страшно. Когда Хосок такой серьезный, он выглядит грозно. И Сокджин выбрал послушаться, чем дождаться того момента, когда солнце всея школы выйдет из себя. Солнце, если выйдет из себя, превратит Джина в пепел. В воющий, плачущий пепел, потому что с пеплом Намджун точно не захочет встречаться. Стоило старшему омеге так подумать и он снова начал плакать. Чон тяжко вздохнул и подошёл к Джину, садясь рядом и беря столовый прибор в руку. Омега начал кормить всё ещё воющего старшего, а тот послушно ел. Скоро Хо услышал уведомления и достал телефон из кармана. Юн-и 😽💗: >Сок-а 😭😭😭 >Где ты 😭 >Мы замёрзли 😭 – Покушай сам, я отвечу, – улыбнулся омежка, потом печатая ответ: >Я знаю >Прости меня 💕 >Джин-и очень плачет >И кушает медленно >Он ничего не ел, а я убирался у него Юн-и 😽💗: >Ах >Мой мальчик такой заботливый >💓💓💓 >Можно ведь звать тебя моим? 😘 Малыш Хоби 💕😻: >Ты постоянно зовешь меня своим Юнги-я >Так что ок >Ккк💞 Юн-и 😽💗: >Зови >Меня >Ласково >Вслух >Ты же сказал, что зовешь меня ласково в своей голове >😭😭😭 Малыш Хоби 💕😻: >Ну... Я не знаю... >Я очень стесняюсь так тебя звать, Юнги-я Юн-и 😽💗: >Почему? Малыш Хоби 💕😻: >Прости, я не знаю >Но я тебя действительно зову ласково у себя в голове Юн-и 😽💗: > Ну ладно.... >А ещё >Я по тебе очень сильно соскучился >И Намджун ругается Малыш Хоби 💕😻: >Наш Намджун-и такая прелесть 🐨💕💕💕 Юн-и 😽💗: >Не называй его так или типо того >Он действительно думает, что мы считаем его похожим на омегу Малыш Хоби 💕😻: >Но это не так... Намджун-и очень милый и красивый альфа >Он мне даже нравится немножко Юн-и 😽💗: > 😟 Малыш Хоби 💕😻: >Что? >Ты чего? >Ты ревнуешь что ли? Юн-и 😽💗: >😢 Малыш Хоби 💕😻: >Не ревнуй >Я же с тобой встречаюсь >И я говорил, что Намджун-и для меня только друг >Прямо как братик 💓 Юн-и 😽💗: >Я тоже хочу сердечки 😟 Оба сидели рядом с грустными друзьями и глупо улыбались, хихикали, переписываясь. Малыш Хоби 💕😻: >😡😡😡Ах так >💝♥️💛🖤💗💕💙💗💗💘🧡❤️❤️💖🧡❤️🖤💕💕💗💞✨💫💙💛💜💜💚💛♥️💛❤️💝💚💘💚♥️♥️💚🖤💛🖤💛💜💜💛🖤🧡🖤💕💛💞💖💜💖💗✨💫💗❣️💗♥️💓💘💓🖤♥️💖🖤💗💕💗💓✨💚✨💛💜💛🧡❣️💞💟💚💝💗❤️❤️💖♥️💗♥️💟💞💟💗🧡💫💛💫💛💘🧡💘💛♥️💛🖤💜💛💛💘 Юн-и 😽💗: >😱♥️♥️♥️ >О нет >Слишком много >Я тону в сердечках >Памагити Хосок хихикнул: >Так тебе и надо 😝 >Ахаха Юн-и 😽💗: >Уву мой малыш Юнги и Хо едва оторвались от телефонов. – Ну... Посиди пока, а я схожу, куплю кое-что, ладно? – Мин встал со скамьи. – Притащил меня в ТЦ, чтобы бросить тут? – грустно сказал младший. – Я тебя не бросаю. Я куплю и приду, – хмыкнул другой альфа, после удаляясь. Через какое-то время Хосок и Джин пришли туда же, где были альфы. Они прошли до того момента, пока по очертаниям Намджуна не стало понятно, что это он. Сокджин замер, поджимая губы и смотря на альфу, а только что подошедший с цветами Юнги всучил букет Джуну, поднимая его за плечи и поворачивая к омегам. Намджун и Сокджин замерли, хмуро смотря друг на друга, хотя, подойди они ближе, оба увидели бы в глазах друг друга "скучаю", "люблю", "хочу быть с тобой". Но они стояли слишком далеко для этого. Юнги стал толкать Джуна в спину, а тот начал перебирать ногами, наклоняясь назад. Хосок тоже стал подталкивать Сокджина. Ни Намджуна, ни Джина не надо было держать насильно. Оба хотели побежать навстречу, обняться крепко-крепко, а потом никогда друг друга не отпускать. Только ни один из них в этом не признался бы. Юнги и Хосок подвели друзей на расстояние полуметра друг от друга. Те хмуро смотрели друг на друга, а Джин ещё и обиженно надул пухлые губы. Когда он дул губы, Намджун никогда не мог устоять и всегда делал то, что хочет омежка. Мин взял руку друга с цветами и потянул Сокджину. Хосок взял Сокджина за запястья и заставил взять букет, потом прижать к себе. Юнги и Хоби убрали руки от друзей и тогда Джин снова сунул цветы Намджуну. – Я не возьму, – хмыкнул он. – А ты возьми, – и цветы снова оказались у омеги. Сокджин всё-таки взял букет трясущимися руками. Джун увидел, как у старшего дрогнули губы и в глазах блеснули слезы. Омега наклонил голову, пряча лицо в букете и отворачиваясь. – Что ты устраиваешь? – рассерженно сказал Намджун. – Хочешь слезами все сделать? В тот раз тебе это не помогло и в этот - не поможет. Джин шмыгнул, срывающимся голосом лепеча: – Ничего я не устраиваю... – Тогда чего плачешь? – все с той же интонацией говорил альфа, хотя сам едва выдерживал такой "темп". Сокджин заплакал чуть сильнее, едва выдавливая: – Ты придурок... – Я не придурок, это ты - истеричка. – Неправда! – Джин капризно топнул, плача. – Правда. Хватит уже мне проверки и допросы устраивать. Я тебе не изменяю, я не хочу, чтобы ты сделал аборт, я не заставляю тебя бросить твоих друзей, – Джун все припомнил. – Перестань закатывать истерики, даже не поняв меня. Хватит уже. Я ушел, чтобы больше не слышать этого, потому что все, что я делаю, я делаю только из лучших соображений, чтобы ты был счастлив. Я не могу сделать тебя счастливым, так зачем тебе быть со мной? – теперь голос срывался у него. – Да счастлив я с тобой, безмозглый ты придурок! – Хватит так со мной говорить. – Ты придурок! – Ты тоже! – Да! Потому что влюбился в другого безмозглого идиота и не хочу его бросать! Намджун охнул. – Ким Намджун, ты полный придурок! Дурак! Дурак! Дурак! – Джин громко плакал. – Я хочу за тебя замуж, а потом детей, а не вот это вот все! Хватит быть таким тупым! – Я не... – Ты да! – закричал омега, а потом резко затих. Он опустил голову, всхлипывая, вздрагивая. Джун видел, как неравномерно приподнимаются плечи, как Сокджин, его любимый маленький Сокджин-и, сжимает пальцами букет сильнее. Сокджин снова такой. Он снова беззащитный, плачущий, напуганный. Только в этот раз не из-за страшилок, которые ему мерещутся ночью, не из-за родителей, оставивших без интернета на месяц, не из-за странного парня, шедшего за ним. Из-за Намджуна. Альфа медленно, как по тонкому льду ходят смелые люди (потому что под Намджуном такой лёд сразу бы сломался), шагнул к старшему, осторожно обнимая и прижимая к себе. Джун и сам прижался к любимому мальчику, гладя его спину через теплую куртку, вдыхая знакомый запах. – Прости- – Заткнись, – зло буркнул омега. Он ткнулся лицом в куртку младшего, постоял пару секунд, а потом снова заскулил: – Почему ты сказал про аборт... – Я подумал, что, если ты беременный, ты захотел бы учиться, а не сидеть с ребенком... – Мы бы оставили с малышом няню... – У меня нет денег ни на ребенка, ни на, тем более, няню... – У меня есть. – Твои родители меня ненавидят, – грустно улыбнулся Намджун. – Папа сказал, ты красивый... – улыбнулся Джин. – Но у вас есть Сульджу... – Это у отца есть Сульджу. Сальножир... Он его больше меня любит. Кампанию свою любит больше, чем меня, поэтому и хочет ради контракта... Чтобы я вышел за этого... – Можно я скажу? – Да. – Хуесос ебаный, вот он кто. Сокджин шмыгнул и заскулил, прижимаясь сильнее: – Да! Вдруг альфа, как птичка, встрепенулся. Он посмотрел назад, где был Юнги: – А куда они делись... Джин отстранился, заглянул за спину Намджуна, потом за свою. Омега отпрянул от младшего, ища глазами парочку, которая, видимо, плавно отплыла от другой пары и, взявшись за ручки убежали куда-то. Джун достал телефон, набирая Юнги, а потом слыша мелодию его звонка неподалеку: – Пойдем скорее. По привычке альфа схватил старшего за руку, убегая на звук и видя, что Юнги сбросил звонок. Послышалось, как Мин и Хоби радостно смеются, взвизгивают, скачут. – Эй! – Окликнул Намджун. – Стоять! – закричал Джин. Хосок и Юнги оглянулись, потом визжа и пускаясь наутёк. Они крепко сцепились руками, неуклюже пытаясь убегать из-за огромных курток и едва обегая людей. Джун и Сокджин побежали за ними, смеясь над милой парочкой, а потом останавливаясь за несколько метров до выхода. Ким старший посмотрел на альфу, шмыгая и снова вздрагивая: – Ты меня теперь снова любишь? – Конечно, я люблю тебя, – улыбнулся Намджун, а потом взял ладонями лицо омеги, ласково целуя, а после говоря: – нам надо догнать наших детей и надрать задницы за инцест. Джин засмеялся. Джин наконец-то засмеялся.