Горе тому, кто любил формы, видимость. Смерть отнимет у него все. Учитесь любить души, и вы найдёте их вновь. «Отверженные», Виктор Гюго
Кассандра пристально рассматривает себя в зеркале. Она не уверена, идет ли ей новая форма, которую ей подарили подчиненные. Привычный синий цвет уступил место глубокому черному, фасон пиджака с закрытого изменился на более женский, с двумя пуговицами под грудью. Последнее логично и удобно — из-за давления бронежилета, который она постоянно забывала снимать из-под униформы, пуговицы выше груди часто отрывались, а теперь там свободно. На левом кармане полностью застегнутой рубашки красуется глаз Ордена Искателей, наложенный на эмблему Церкви. Кассандра больше не Правая Рука — Джустиния убита. Она снова смотрит на свое лицо. Она видит сведенные черные брови, острые скулы, холодный взгляд и багровые губы; она видит остальное — подчеркнутую пиджаком высокую грудь, приталенную рубашку, темные штаны военной раскраски, тяжелые сапоги по колено с толстой подошвой и замысловатой шнуровкой. Она видит себя, Кассандру Пентагаст, — Лорда Искателя, Героя Орлея, Инквизитора, легендарного драконоборца, главного претендента на престол монархической Неварры и опустевший Золотой Трон. Она не гордится собой, но находит ироничным то, что ни одно из этих званий не учитывает ее пол. СМИ полны статей, заметок, ложных фактов о ней, публикуются сотни фотографий, на которых она «попалась». В честь Кассандры называют детей, проекты, улицы, о ней пишут книги, песни, а Кассандре удивительно все равно. В своей жизни она хочет справедливости, которой никак не может добиться. И это ее злит. —Любуешься собой? — раздается сухой и добрый голос. Искательница слышала шаги Каллена еще на лестнице. —Здравствуй. Я вернулся. Пачку тебя принес. Чаю, кофе, вина? Все есть. —Любуюсь, — не отворачиваясь от зеркала отвечает Кассандра. — Вина. Что пишут? —Как обычно? Пишут, что ты развесишь кишки убийцы Верховной Жрицы вместо тряпок в Вал-Руайо. Еще какие-то жалкие порно-журналы для храмовников… Несколько фотографий тебя в крови… Интервью тебя и Героини Ферелдена. Дерьмо на дерьме, короче. Тебе нравится новая форма? Давние коллеги, они по привычке говорят на несколько тем сразу. —Да, как обычно. Ну, в этом они правы — не поскуплюсь, голыми руками выпущу внутренности каждого виновника. Меня напрягает черный цвет, но привыкнуть можно. Я актриса в ней какая-то… Из фильмов про мужчин с тайным заданием. —Ты сама тайное задание, — улыбается Каллен, открывая бутылку красного вина. Бокал наполняется, как звучит музыка. — Позови меня на кровопролитие. Сегодня в Долы? Девчонка? Он подходит и протягивает бокал. Кассандра принимает его, невольно чувствуя на себе этот пристальный взгляд. Подняв глаза, она мельком осматривает какого-то необычного Резерфорда, от чего он краснеет пуще вина и спешно отходит к столу. —Еду, — хладнокровно говорит она, покачивая бокал в руке и наблюдая за темно-красным вином. — Девочка невиновна, но много знает. Молчит второй день. —Молчит? За такое время не померла? В Долах плохо содержат. —Посмотрим. Меня позвали, потому что никто не может справиться. —А если не проколется? —Лелиана с желанием убивать уже на месте, — Пентагаст залпом выпивает ее любимое отдающее вареньем вино и облизывает губы. — Судьба несчастной будет незавидна. —Да, Соловей как всегда, — смеется Каллен, неловко делая глоток. Он искренне не понимает, как она это пьёт. — Передавай пламенный привет. —Хорошо. Мне пора, Резерфорд. —Давай, — улыбается Каллен, подходя ближе и протягивая руку для бокала. Тяжело скрыть, что ему безумно нравится Кассандра. Что там говорить, Кассандра нравится всем: и мужчинам, и женщинам. Есть одно различие в этой симпатии: некоторым безумно, а некоторым просто. Такая уж у нее сила, от которой нельзя уйти. А Кассандра знает. Знает, но отсутствующе улыбается на хищные взгляды, толстые намеки и лучшие из комплиментов. Из всех приближенных только Каллену выпало понимать, насколько ей скучно. Он знает, что если она выбирает, то долго прицеливается, ждет, пока придет время, когда на одной себе отыгрываться надоедает. Он даже знает процесс: сначала она сморит фотографии человека; пользуясь всем, чем хочет, узнает все о его семье, об образе жизни, о болезнях и о профессии; после чего выслеживает, изменяется до неузнаваемости и, поиграв, исчезает, не сломав того, что было. Никто ее не занимает и не меняет изнутри; Каллен догадывается, что ее устраивает оборонительная роль злой и неприступной служительницы Создателя. Роль. Каллен даже не догадывается, а знает. Неизвестный враг, не дающий ей покоя сейчас, уничтожил не только Верховную Жрицу и хрупкий мир в Тедасе, но и какого-то близкого ей человека. Это было больше полугода назад, но храмовник даже сейчас помнит ту персиковую ночь, то лицо и тусклые слезы, свое глупое желание помочь; еще лучше он помнит сухие губы и сильные руки, со злостью оттолкнувшие его куда подальше. Он отставляет тягучее вино и наливает себе простого пива, думая, что никогда не найдет к Пентагаст ключа, к ней, что состоит из миллиона состояний, сшитых мертвыми жизнями, тяжелым характером и судьбой с плохим чувством юмора. Что поделаешь, в этом безобразии и кроется ее сила. А Кассандра давно вышла из комнаты, в последний момент схватив свою любимую военную куртку и перебросив ее через плечо. На первой же вешалке она оставляет новый пиджак. Коридоры и лестницы в небоскребе Инквизиции длинные и гулкие. Ее кабинет находится на тринадцатом этаже, но Кассандра спускается по ступеням. Ей ничего не стоит. Люди, работающие здесь, здороваются и улыбаются своему лидеру, провожая восхищенными взглядами; Искательница же думает о любимой машине, что ждет ее на парковке. Засунув руки в большие карманы, она, посвистывая, идет по длинному и широкому холлу своей неповторимой походкой: вышагивая от бедра, с упором на пятку. На улице тепло, верхушки изумрудных берез оглаживает летний ветерок. Пентагаст вдыхает полной грудью перед тем, как сесть в автомобиль. Салон обит лучшей кожей и почему-то, сколько она его помнит, пахнет вереском и маслом. Рабочие руки сами скользят по рулю, дверь мягко захлопывается и ключи звенят в руке. Машина Инквизитора под стать ее титулу: дорогая, собранная в единственном экземпляре, амортизированная по новейшим технологиям, с прекрасной автоматической коробкой передач. Кассандра здесь королева, владычица, хозяйка. Это ее крепость, ее второй дом. Она не катает всех подряд на ее громадном темно-синем внедорожнике с прокаченными колесами и затонированными окнами. Пентагаст заводит нежно, улыбаясь сама себе, трогает и выезжает со стоянки. Водители, только завидев такую машину, уступают дорогу, пешеходы останавливаются или отбегают с переходов. Она привыкла. К тому же, это облегчает процесс вождения. А ехать сегодня далеко — в Долы, в заброшенное поместье, принадлежащее Инквизиции. Кассандра ставит диск с музыкой — Lebensessenz, хоть и запрещенной, но лучшей фортепианной музыкой во всем Тедасе. Кассандре всегда казалось, что только гениальный человек способен сочинить такие композиции, но, как ни странно, ей не хочется узнавать имя композитора и портить свою веру в искусство. Мало ли это какой-нибудь Бык. Человек искусства не может быть убийцей. Она едет, наслаждаясь радостными, грустными, затухающими и живыми звуками, пересекает город, въезжает в леса, колесами разбрызгивая чавкающую грязь. —Назови себя! — кричит один из громил-охранников на входе в особняк, как только Кассандра выходит из машины; она уверенно идет по лестнице наверх, рукой проводя по коротким волосам. —Пентагаст. Охранник смотрит ей в лицо, и узнав босса, кивает, опуская приклад автомата. Рукой он толкает дверь, разрешая войти; Искательница проходит, громко стуча сапогами о паркет холла. На втором этаже особняка все механизированно. Пентагаст проходит в плавно раскрывшуюся дверь, идет через коридор. Снова шуршание дверей, коридоры, лампы… Пульс ее шагов становится слышен в светлой комнате с единственным белым столом, за которым крутится рыжая девушка в сливающимся со стенами халате. —Касс! — оборачивается та. — Привет! Я думала, что развлекусь одна. Я так рада. Она такая красивая, знаешь. Белая, тонкая, сильная… Что надо для веселья! Я подумала, что… —Здравствуй, — с улыбкой перебивает ее Кассандра и не одаривает множество прочих слов вниманием. — Прекрасно выглядишь. Подстриглась? —Ага. — Лелиана улыбается в ответ, оглаживая выбритую шею и потряхивая «занавесками» коротких волос разной длины. — Я так хотела сказать, что забываю прошлое. Я… — вдруг она меняется в лице, будто вспомнив что-то. Щеки ее бледнеют, она отворачивается и начинает шептать: — Я ведь убью каждого. Если бы девочка не была бы под твоей протекцией, я бы не дожидаясь согласия ей все выдавила… —Лелиана! — одергивает ее безумный шепот Кассандра, натягивая черные перчатки, которые лежали в коробке на белоснежном столе. —…ничего не оставила бы, только кости, я бы каждому ногти повырезала, мясо их же бы заставила жрать… —Отставить! — рявкает Искательница, кулаком ударяя по столу. Комната наполняется звоном склянок и инструментов, аппарат, предназначение которого Пентагаст не знает, начинает тихо пищать. — Прекратить рехаться на ровном месте! Положи свои пинцеты и палочки, потом закончишь с вольными! Боевое задание — найти крепкое вино в этой глуши. Это приказ. К выполнению! —Я-я… — теряется девушка, наблюдая, как внезапно хмурая Кассандра с хрустом разминает пальцы. — Я выполню. Прости. На меня иногда находит. —Давай-давай, — сухо отвечает Инквизитор. — У меня есть пара часов? —Есть все пять, — Лелиана снимает халат. — Она физически и морально измучена. В хорошей физической форме. Маг. Остальное ты знаешь. —Знаю. Спасибо, — Пентагаст аккуратно хлопает дорогую, но такую далекую подругу по плечу. — Не теряй веры, милая. Создатель этого так не оставит. —Конечно, Касси, — устало, почти жалобно шепчет Соловей, смотря ей в спину. — Прошу, ты… А, ладно. Белые пальцы сами обхватывают рукоять кинжала в ножнах, и как только железные двери закрываются за Искательницей, Лелиана с криком всаживает острие в стол: —Ненавижу! Конечно, Кассандра слышала, но знает, что лучше не вмешиваться. Шуршание двери, коридор. Стук сапог. —Доброго дня, Кассандра, — выпаливает парень у последней белой двери. — Вас ждали. —Доброго, Себастьян. Ты свободен. —Благодарю. С нами Создатель. Она наблюдает, как охранник уходит. Шутки и улыбки закончились — началась работа. Дверь открывается. В комнате полнейший мрак. Искательница слышит шорохи, рукой проводит по стене, нажимает на рычаг и включает свет; посередине круглой комнаты стоит большой железный стул с прикованным к нему человеком. Его бессильно опущенная голова увенчана длинными белыми волосами, завязанными в хвост, его белая кожа в ссадинах. На нем измазанное в крови бело-серое платье в пол, его руки и ноги железными кандалами прикреплены к подлокотникам и ножкам. Пойманный ангел. Выглядит слишком романтично. —Ника Тревелиан? — громко спрашивает Кассандра, цокнув языком. Та не поднимает головы. —Меня зовут Кассандра Пентагаст. Я пришла задать тебе три вопроса. Кассандра… Ника выпрямляется. Широко распахнутыми она глазами смотрит на свою будущую мучительницу, но все равно не может рассмотреть ее, насмотреться; по телу бежит дрожь, ведь такого она не ожидала. Такая удача. —Реакция не очень, девочка. К делу. Я уверена — ты знаешь, зачем я здесь. Давай поможем друг другу выполнить свою работу. Перед ней женщина. Женщина, женщина властная, самоуверенная — это понятно по ее стойке расставив ноги, по неприкрытому шраму, по короткой стрижке, по пистолетам на поясе, по громовому голосу. Женщина красивая — ясное, скуластое лицо, зловеще-черные волосы, алые губы, скульптурное тело. От ее дыхания стало жарко в комнате, хотя кажется, что она ледяная и вылеплена из дорогого камня. Нике даже жалко ее. —Внимательно слушай. Первый вопрос — назови мне имя. Второй — расскажи все, что знаешь о произошедшем. Третий — расскажи про свою роль в преступлении. Вопросы ясны? Ника не хочет опускать глаза. Эти волосы, белая кожа, губы, манящий темный шрам и высокие скулы; они точно встречались раньше, они знают друг друга… —Теперь я слушаю так же внимательно, как и ты меня, — подходит женщина и садится на корточки напротив Тревелиан, скрипя кожаными ботинками. От нее пахнет вереском, машинным маслом и холодом. — Не бойся меня, я не буду вредить без повода. Давай по-быстрому. Повторяю первый вопрос — имя преступника. Ника следит за ее шевелящимися губами. Слишком большая удача. В груди Ники постепенно тяжелеет. Кассандра выдерживает этот мечущийся, желающий, испуганный от беспомощности перед красивым телом и лицом взгляд. В бесцветных глазах девчонки эти чувства приобретают какую-то интересную жалость; Лелиана не соврала, Тревелиан действительно «что надо», — вся прозрачная, гибкая под кандалами, с выразительным, тонко очерченным лицом и длинными ногтями на прекрасных, хоть и истерзанных руках. Каждое ее несказанное слово дает отпечаток во взгляде, отчего он то мрачнеет, то грустнеет, то тускнеет. Будь у Кассандры возможность — она познакомилась бы с человеком, так похожим на романы Александра Грина. —Девочка! — щелкает пальцами перед ее носом Искательница. — Имя преступника. —Вы… — шепчет девушка окровавленными губами, рвано выдыхая от боли. — Вы… красивая, Кассандра… В ответ Кассандра хмурится. Резким движением поднявшись, она расправляет плечи и складывает руки на груди. Симпатия к девчонке в мгновение ока сменяется неприязнью. Пускай экземпляр занимающий, но с Пентагаст никогда не играли и не будут играть на допросах без печального исхода. Тем более так глупо играть — «красивая», подумаешь… —Без фамильярности, Тревелиан, — холодно чеканит Инквизитор. — В отличие от остальных здесь побывавших, я вправе убить тебя. —Убивайте, — шепчет она. — Вы все равно останетесь… Такой же, Кассандра… Красивой. А еще… Несчастной. Уставшей… Искательница, не медля, за палец срывает с себя перчатку и охотно дает пленнице пощечину. Ника хрипит и отплевывается кровью. —Я сказала, — усмехается Пентагаст, — никаких игр. Тревелиан опускает голову. Кровь с губ и прикушенного языка капает на когда-то белое платье. Она хочет притвориться потерявшей сознание, но Искательница горячей рукой с силой поднимает ее голову, пальцами нажимая на щеки. Правая от этого болит так, что Тревелиан готова плакать. Чувствуется, что Кассандра, в отличие от храмовников, имеет власть над ее жизнью. И таких как она убивала не раз. —Назови имя, девочка. Я не хочу тебе вредить. Девочка скалится и гулко сглатывает вязкую слюну. Девочке тяжело, но она решила взвалить всю ответственность свои решения на свое избитое всевозможными способами тело: ее слишком хорошо научили терпеть, сражаться и мстить. Храмовники — ни один из них — не походили ей, потому что были всего лишь пешками. Ника ликовала, когда ей пообещали Искателя. Сейчас Ника получила Искателя, причём необычного, и просто не может упустить шанс выполнить свой план. Хотя она думала, что мучитель окажется мужчиной, теперь ей все равно… Кассандра неприступная женщина, но любую крепость можно взять. Иначе зачем сражаться? —Кассандра, — сладко шепчет Ника, закрывая глаза. И получает еще одну сильную затрещину. —Имя! —Кассандра. И еще. —Имя! —Кассандра. —Твою мать! Бесишь! — гаркает Искательница, снова садясь на корточки напротив. — Что тебе не так?! Имя давай! —Просто… — Ника глотает кровь и выдает очередное подобие улыбки. — Ваше имя такое же красивое, как и вы. —Подкат не удался! Имя! —Кассандра. Пентагаст грубо хватает ее за щеки. Правая отдает синевой. Стараясь сделать больнее, она поднимает лицо пленницы на себя. —Я знаю, что ты знаешь. Почему ты не говоришь? Вместо ответа — медленное моргание голубых безразлично смотрящих глаз. —Я — твой последний шанс, — шепчет Кассандра. — Слушай. За дверью стоит женщина, мечтающая шприцом высосать тебе глаза и повыдирать ногти плоскогубцами. Если ты ничего не скажешь, мне придется признать тебя виновной и отдать ей. Скажи мне имя. Я обещаю больше не бить. Эти слова до Ники будто не доходят. Около пятнадцати секунд она сидит не шевелясь, не моргая. Вдруг ее тело дергается, и она, словно кукла, начинает тянуть: —И-и-и… С этим звуком она мотает головой, пытаясь освободиться от хватки; Пентагаст отпускает, но все же держит руку наготове. —Имя. Я-я… Я скажу имя. Искательница хмыкает и улыбается: —Ну же. Одно-единственное. —Я… С-скажу, если… Если Вы поцелуете меня. Кассандра молчит, хлопая глазами. Осознав сказанное, она запрокидывает голову и запускает пальцы в волосы. —Ну ты и дура, — смеется Пентагаст, выпрямляясь. — О таком меня никогда не просили. —Вы покраснели, — шепчет Ника, медленно дыша ртом. —Потому что я думаю — влепить тебе еще раз или рассмеяться в лицо! —Поцелуй в губы — и имя ваше. Инквизитор заметила, что пальцы Тревелиан задрожали, а сама она странно задвигалась в стуле. —Один? — улыбается Искательница от двери, в пол-оборота глядя на белую тень в стуле. — Серьезно? Нет, — усмехается, качая головой, — вот это случай. Мне интересно, о чем твоя пустая голова думала, прося о таком. —И имя ваше, — повторяет Ника с едва заметной твердостью в голосе. —И имя мое, — Кассандра подходит ближе. — Тревелиан. Кто я? —Кассандра Пентагаст, — та облизывает кровь в уголках губ. —Это понятно. А какую должность я занимаю в иерархии Церкви? —Искатель. —А еще? — злобно улыбается Пентагаст. Как только она ответит, Кассандра со словом «правильно» ударит снова. Как можно сильнее, чтобы что-нибудь ей сломать. Такая наглость просто глупа и не должна иметь места. Девушка молчит с расслабленными губами, неотрывно смотря в лицо Искательницы. Она смотрит в ответ своим внимательным, охотничьим, тренированным с годами взгляд, использует немного магии Искателей — и с ужасом понимает, что Ника не знает. Все догадки и планы Кассандры с грохотом сердца рушатся в считанные секунды — Ника не знает, кто она такая. Пентагаст опускает сложенные на груди руки, сводит брови и часто моргает — как не знает? Ошибка. Она неправильно вела себя с самого начала. Ника не знает — ее слова без задней мысли. Ника не знает — она просто очарованная девочка из глухого Круга. —Я не знаю, — глупо улыбается Тревелиан и начинает кашлять. Кассандра молча ждет, пока она снова заговорит. — Я знаю, что вы Искатель. Мне вчера сказали, что Искатель убьет меня завтра. Я думала, вы будете мужчиной. —И все? —И все. Кассандра потерянно, но спокойно улыбается. Работа в ее сознании переходит в игру. Новую. Необычную. Для нее это шок — она не думала, что есть люди, которые не знают… Некоторое время Пентагаст о чем-то думает, неотрывно смотря в стену. Ника с особой чуткостью высматривает малейшие изменения в выражении ее лица, стараясь не дышать. Без звучания раскатистого голоса Кассандры в помещении вновь повисла поглощающая звук тишина. —Ты действительно хочешь этот поцелуй? — наконец ее голос внезапно ласковый и еще более низкий; он не имеет ничего общего с тем, что был ранее. —Хочу, — шепчет Ника, сделав вид, что удивляется смущению такой недавно грозной женщины. —Зачем? —Я… — запнулась Тревелиан. — Мне показалось, будто… Я будто давно в вас влюблена, но увиделись мы только сейчас. Вы понимаете… Кассандра смотрит сверху вниз и дергает бровями, напряженно думая. Как бы она хотела, чтобы эти слова были искренними, использованными без цели… «Влюблена» — такое громкое и желанное признание; она тяжело вздыхает. Играть так играть. —Создатель, такой бред можно сочинить, пожалуй, если ты совсем чокнулась. Ника не слышит шага навстречу, но мгновенно ощущает давление чужих мокрых губ на свои практически бесчувственные. Кассандра не закрывает глаза и горячо дышит, тяжелыми руками удерживая ее за дрожащие плечи. Обеими губами умело захватив менее травмированную верхнюю губу Ники, она нежно прикусывает, отпускает и снова прикусывает, — от боли и испуга Тревелиан жмурится и стонет. Искательница принимает это за выражение удовольствия, грудью толкает девушку к стулу и языком проскальзывает в отдающий вкусом крови рот, кончиком ведет по ее небу, по ее поднятому во рту языку. Некоторое время Ника терпит, но вскоре из последних сил приподнимается навстречу, чтобы оттолкнуть женщину. Кассандра, верно, тут же разрывает поцелуй. Слышен характерный звук и низкий смешок. Внутри — хаос. Нике безумно больно, но она открывает глаза и выдыхает; напротив — пара пронзительных глаз, красные щеки, формирующие слово губы: —Имя. Сознание выпадает из реальности. Имен-то три — и на каждый такой поцелуй? —Ралей Самсон, — едва выговаривает Тревелиан. —Все? — не отстраняется Кассандра. —Нет, — по телу бежит сильно ощутимая дрожь. — Т-три человека… Без лишних слов следует еще один поцелуй. На этот раз Искательница держит ее лицо за подбородок и сразу проникает в рот языком; прямым носом уткнувшись в холодную щеку, она грудью прижимается к девичьей, мокрой от слез, соплей и крови груди Ники. Мучительница держит крепко, целует глубоко; рукой протиснувшись между ног и ухватившись за скрытое под множеством юбок место, совсем близкое к промежности, она добивается страдальческого стона Ники в поцелуй. Тревелиан понимает, что Искательнице понравилось. А Кассандра всегда кайфовала с этих моментов власти. И правда, что она теряет? У нее давно никого не было, особенно такого глупого и красивого. От которого можно избавиться, щёлкнув пальцами. Отпустив подбородок Тревелиан, она ладонью проводит над широким поясом платья по мокрой ткани, обозначая небольшую грудь без поддержки. Тут Пентагаст задыхается в поцелуе, забывшись. Языком она высказывает из ее рта, на последнем дыхании обеими губами проводит по впалой щеке и опускает руку с груди на бедра. Ника пищит и стонет, ерзая в стуле — задело, горячо, мокро. —Ох, ну и вкус крови, — причмокивает Искательница, перемещая руку все выше по бедру. — Имя. —Кальперния, — поднимает голову Ника, хрипло дыша. —С тобой немного повеселее, чем я думала, — улыбается Пентагаст. Тревелиан ничего не отвечает — ей тяжело сидеть, все тянет от нахлынувшей боли; мокрый и горячий язык прикасается к ее шее, отчего девушка ударяется макушкой в железную спинку стула. Хватка на ноге крепнет, а пальцы другой руки грубо массируют клитор сквозь кучу юбок. —Корифей! — вскрикивает она, готовая заплакать. — Старший! Магистр из Тевинтера! Не прикасайся ко мне! —Чудесно, — шепчет Кассандра ей в шею и целует кожу сильно-сильно. Тревелиан старается отбиться, дёргаясь в стуле и визжа — все горит, пульсирует, требует внимания. Когда Искательница убирает руки с ее тела и одним легким ударом успокаивает конвульсии, девушка в последний раз вскрикивает, давясь хлынувшей изо рта кровью. —Тише, — говорит Инквизитор, –тише. Сейчас будет лучше. Время уплывает из понимания. Ника просто сидит, ни о чем не думая. Спустя минуты приходит осознание того, что кандалы на руках и ногах отсутствуют. Затекшее тело не верит ощущениям. Тревелиан медленно разминается, но неправильно двигает какой-то частью тела и взвизгивает, дернувшись. Кассандра наблюдает, как она стонет, плюясь бурой кровью через нос и рот. Как-то странно заплакав, она обнимает себя, сгибается до вопросительного знака, поджав ноги к себе и положив на них лоб. Ах, этот момент. —Эй, девочка, — наконец раздаётся бархатный голос. — Все хорошо. Посмотри на меня. Ника медленно поднимает голову. Кассандра, нагнувшись, двумя пальцами держит знакомого вида таблетку. —Открой рот. Ты целительница, помоги себе. Тревелиан послушно открывает рот. Она узнала лириум по цвету. Сладко-соленый вкус смешивается с остатками вязкого привкуса алкоголя от слюны Кассандры. Магия слабо начинает колоться на кончиках пальцев, легкость по жилам приводит к необоснованному счастью… Связанные цепью плечи дергаются от разряда долгожданной силы. Она глубоко дышит, старательно проглатывает кровь и думает о результате, водя руками по лицу, — раз, два, три; по груди — четыре, пять, шесть; по ногам — семь, восемь, девять. Опуская подбородок на колени, Тревелиан жмурится, сжимает зубы и тихо шипит. Раньше ее магия была сильная… Сейчас, по идее, все внешнее должно затянуться за пару минут. Она вытерпит ради себя. Кассандра наблюдает за каждым ломанным движением ее пленницы. Проходит минута-другая, на лунном лице не остается ни следа ушибов, недосыпа и страданий. Только худоба и какая-то грусть ясны на нем, неприлично схожим с лицом Владычицы. Долго она смотрит на отвратительно грязное платье из паутины, волосы в высоком хвосте, девичьи белые руки с музыкальными пальцами, правильный профиль, поставленные носками к друг другу прозрачные ноги на стуле, смешно выглядывающие из-под подола. Кассандра ловит себя на мысли, что отчасти доверяет ей, этой дуре, словно в ее никчемной жизни, как за занавеской, спряталось чудо, спряталась романтическая свобода, романы Грина — хрустальные и разлетающиеся лучами солнца, только руку протяни. Кассандре хочется узнать о такой дикарке больше, ведь кому не нравится идея о человеке из другого мира… Искательница стихийно соображает — как бы увлечь ее, не показав своих слабостей? Ей кажется, что она тоже давно с ней знакома, может тоже влюблена в ответ. Ей кажется, что ее заводит мысль о том, что она спокойно может обладать ее жизнью и телом. Улыбаясь своим мыслям, Пентагаст медленно снимает куртку, ремень с пистолетами и закатывает рукава рубашки. План легче легкого — если девочка потекла с пары прикосновений, которые сама хотела ощутить, значит расколется до конца перед еще более властной Кассандрой. Она чувствует, что действительно заводится; тягучее желание рождается внутри, неторопливо растекается по жилам и лениво забивается у сердца. Кассандра не привыкла к платоничности, она человек, чья страсть не мимолетна и трескуча, а тяжела и горяча, как расплавленное железо. И сейчас эта страсть вышла на охоту — хочет ее обладательница того или нет. Искательнице вспоминается песня, которую она недавно слушала в машине — про волчий голод до человека. Сейчас она тоже голодна. —Как ты? — она неторопливо подходит, пытаясь заглянуть Нике в глаза. —Какой второй вопрос? — шепчет та, поднимая подбородок с колен. — Я отвечу на все, только убейте меня. Обещайте убить. —Нет-нет, никаких убийств, — с улыбкой отвечает Пентагаст, обеими руками оперевшись на подлокотники и нагнувшись к ее лицу. — Спусти ноги. Ника повинуется, не отводя взгляда от Искательницы. Ей вдруг искренне понравился светло-багровый шрам на левой щеке, покрасневший по краям. Словно ее личный отличительный знак. —Хорошая девочка, — горячо шепчут губы у самого уха; она подхватывает Тревелиан под руки, тянет на себя со стула и ставит прямо, всю ее прижимая к себе. — Сама стоять можешь? «Не могу», — хочется ответить, но воздуха не хватает. Ника просто висит в ее объятии, опустив руки и щекой прижавшись к эмблеме Искателей на кармане. Кассандра выше ее на целую голову, наверно, из-за высокой подошвы. Пентагаст чувствует ее неокрепшие ноги и трепет в теле, перехватывая за спину на уровне лопаток, а другой рукой прикасаясь к талии. Ей хочется потрогать, ощутить; она гладит крутой изгиб фигуры, ладонью проводит по боку, к тазу. Ника худая и сухая, но не тощая, а недокормленная и правильно тренированная. Неудивительно — такой девушке в Вольной Марке без гибкого тела и способности к самообороне нельзя жить даже в относительно безобидном Круге. В голове снова всплывают воспоминания об упругом бедре под рукой и сладкие звуки стонов. Кассандре не терпится — она все уже продумала. —Обхвати меня за шею. Ника снова слушается. Чувствительные ладони ощущают под рубашкой стальные мышцы между шеей и плечами, терпкий жар тела. Искательница подхватывает девушку на руки, совсем как невесту, прижимает к себе и смотрит в лицо: —Если ты не можешь идти, мне придется тебя понести. С ноги Кассандра открывает железную белую дверь и быстро идет вперед; Ника хладнокровно слушает ее тяжелые шаги, эхом отдающиеся о стены узкого коридора. Она понимает, что с ней происходит, что будет происходить — уж слишком горячее тело ощущается у плеча, слишком близко чужое бьющееся сердце, слишком сильное давление рук под коленями и на ребрах. Не этого ли она так долго ждала? Вот бы еще Ника не чувствовала себя так, будто сейчас умрет. —Вау! — восклицает ненавистная рыжая работница. — Я знала, что она тебе понравится, Касс! Вино отвезу к Каллену! Приятного вечера! Кассандра не отвечает. Мерный стук сапог, спуск по лестнице, сердце, дыхание, температура, сила, запах вереска. Вдруг помещение заканчивается, вокруг является зеленый лес, ясное лето, справленное сухим воздухом. Ника давно тут не была и задыхается, постанывая от слабости и пальцами сильнее хватаясь за воротник рубашки. Скорее бы. Ступени, щелчок, уходящие руки. Тревелиан ощупывает приятное сиденье машины. —Сиди смирно, милая. Аккуратный хлопок двери. Взор Ники постепенно яснеет и головокружение отходит; виском девушка сильнее прижимается к нагретому солнцем стеклу. Она действительно в машине — в большой, дорогой машине, в такой даже рыцарь-командор не катался… Идеально чистый темно-синий салон с черными швами сшитой кожи, бесконечная полочка перед лобовым стеклом, сверкающий рычажок коробки передач, широкие сидения, в которые уместится по две Тревелиан, прямоугольная панель управления с кучей кнопочек, сенсорный экран, большой руль. Единственный видный личный предмет — маленькая фотография мужчины у круглых панелек напротив коробки передач. Ника окунулась в это место как в море, настолько ей понравилось; ведь все это — искусно выполненная Искательница в другом исполнении. Вдруг водительская дверь резко открывается и в машину заскакивает злая Пентагаст, параллельно отталкивая кого-то от себя. —Держись, — шипит она. Ника каким-то чудом хватается за ручку. Машина срывается с места, слышны чьи-то крики снаружи. Дверь Искательницы захлопывается; ее руки скользят по рулю. Ника смотрит: челюсть выдвинута вперед, брови сведены, волосы переливаются синевой с черным отливом, губы поджаты. Страшно спросить, что случилось — сейчас она по-настоящему злая, Нике перепало совсем чуть-чуть от настоящего гнева. Машина поддерживает настроение хозяйки — рычит, дергается, несется по грязи с такой скоростью, словно это асфальтированная дорога. Тревелиан перехватывает дыхание от неестественной боли в животе; бросив еще один обреченный и испуганный взгляд на водительницу, она опускает подбородок на колени. Все дело в том, что на выходе из поместья Кассандру поджидали репортеры и журналисты. Ждали ее одну, а получили громовую сенсацию: Пентагаст и белая принцесса, похищенная на богатеньком внедорожнике. О, Кассандра уже видит заголовки газет — «Запретный плод для Лорда-Искателя», «Девушки и Инквизиция», «Горячая страсть холодной женщины». Сколько она такого перечитала за последние пару лет — пиши за них! А тут еще и впервые любовная интрига… Кассандра злая, очень злая — она хотела сохранить Тревелиан в секрете. Однако гнев отходит от ее разума. Уже спокойно она смотрит на свою притихшую пассажирку, ловит заинтересованный взгляд опухших голубых глаз. Несомненно, она рассматривает салон… Искательница никогда бы не подумала, что когда-нибудь улыбнется от чужого восхищения ее машиной. —Нравится? — спрашивает она мягко-мягко, сама удивляясь своему тону. —А? — вздрагивает Ника, моментально переводя колкий взгляд на Кассандру. — Да. Нравится, очень. Она так похожа на вас — красивая и мощная. —Мне приятно, что тебе нравится. С этими словами она вдавливает педаль в пол и вырывает машину на ровную дорогу. Ника ёжится. Она думала, что готова, пока не услышала последнюю фразу. Ей даже становится не по себе, до такой степени она искусственна, нацелена на одно: использовать. Эта хищница за рулем относится к ней как к своей добыче, не более. —Могу музыку поставить, хочешь? — спрашивает Кассандра. — Ехать нам около четверти часа. —Хочу, — несмело отвечает Ника, стесняясь спросить как можно включить здесь музыку и как далеко они едут. —Какая тебе больше нравится? — она не отрывает взгляда от дороги. —Классическая. А так… Я люблю все. —Это хорошо, — улыбается Кассандра. — Сегодня предлагаю слушать группы с двойным названием. Классику обещаю в следующий раз. Ника с ужасом поняла, что она сказала «в следующий раз». Искательница ловко застучала пальцами по сенсорной панели; заиграла музыка, легкая и ритмичная, с ударным вступлением, с женским напевом. Мужчина с высоким голосом чисто запел: «he dont walk along with anybody», побежали слова и звуки. Тревелиан сначала еще больше испугалась, потом прислушалась — в общем, ей нравилось, хоть она никогда и не слышала такой ненастоящей музыки. По привычке она закрыла глаза, как можно незаметнее задвигала головой в такт и попыталась уловить смысл. Жажда и общее недомогание очень мешали слушать. «We are so far in time to be apart, to be all untied» — про любовь, «are they alive or are they dead just by themselves» — про одиночество. Такой способ пения не имеет ничего общего с распевом за роялем, это что-то другое, что-то, что хранит Кассандра… В своей машине. Кассандра знает все песни Mother Mother наизусть, поэтому она почти не слушает — она смотрит за Никой. Та закрыла глаза, ловит слова и пропевает что услышала, пальцы двигаются, как при игре. Такая смешная и внимательная к чужому вкусу… Искательнице приятно, что она не ошиблась с выбором. А выбор был: или забыть про все, двинуть по лицу и выпытать все дедовским способом, или понадеяться на качества человеческой души. Несчастная сказала бы правду в обеих случаях, но мирный вариант принесет в больше обеим сторонам. Не правда ли? Песня закончилась. Ника тут же открыла глаза и встретила внимательный взгляд Кассандры, увидевшей ее словно впервые. Искательница не знает, что девушка слышит поп музыку впервые; спустя мгновения начинается еще одна, и Пентагаст отворачивается на пустую дорогу. Небольшое гитарное соло как вступление, легкий ритм, электроника, «its just the world, thats all it is».Кассандра не заметила, как стала подпевать и двигаться в такт под самую бессмысленную, но энергичную и многословную песню. Ника оглядела нее с интересом и почти восторгом; «unoriginal sin, I’ve sinned before»; быстрые слова, но спокойное лицо; «just with the bottle of gin and the girl next door»; закатанные рукава белой рубашки, из-под которых виднеются натренированные мышцы рук; мощная грудь и ноги, между собой соединенные пропорциональной талией. Повезло. Будет легко, очень. —Эй, милая, — вдруг прерывает свое пение Кассандра. —Что? — тихо спрашивает «милая», не отводя взгляда. —Можно парочку личных вопросов? Ника сглатывает. —Можно. —Расскажи, где ты до этого жила? Где же в этом мире не существует меня? —В Круге Оствика, — быстро отвечает Тревелиан. —Который теперь разрушен? —Да. —Расскажи больше. Чем вы там занимались? Ника решает не отвечать и продолжает наблюдать, как Пентагаст ведет. Но той тишина не понравилась; с некоторой агрессией она говорит, повернувшись к Нике: —Я не предлагаю тебе ответить. Ты должна ответить. —В Круге, — выговаривает Тревелиан, все же помолчав, — мы жили как люди. Мы верили в друг друга, дорожили каждым, собирались вместе каждую неделю. Мы растили себе еду, сами пекли хлеб, молились в кельях, засыпали на книгах в библиотеке, играли на старинных инструментах, шили себе одежду, дрались на мечах, ухаживали за растениями… Мы… Я никак привыкну к вашему миру. Ника, кажется теперь Искательнице, стала красивее. —А почему ты хочешь сказать обо всем именно мне? Тебе так нравятся женщины? — едко спрашивает Кассандра. —Потому что было некому. Я хотела, чтобы им занялся кто-нибудь способный. Тот, кто ему под стать. Тот, кто способен свершить правосудие. Я хочу воздействовать напрямую. Пентагаст ухмыльнулась. Хоть и скользкие, ответы ей понравились. —Начинается моя любимая у этой группы! — вдруг смеется Кассандра и в такт пробегает руками по рулю. Она впервые засмеялась при Нике. Ее смех оказался не к месту, но бархатным и глубоким, нагоняющим еще больший трепет. —Take me-e lightly, I’m not the way I ou-ught to be, — совсем расслабилась Искательница; они проезжали через небольшой город, где около дороги бегали дети, указывая на невиданную машину. — I’ve just the way I got to be… Ника натянуто улыбнулась, стараясь обращать больше внимания на детей. Продолжая напевать, Кассандра позвала Нику и подмигнула ей: —Улыбайся. Допрос еще не окончен, сладкая. И повернула на бездорожье. —I just wanted to unfo-old… Пейзаж за окном меняется, машину ощутимо потряхивает. Ника смотрит на Кассандру не отрываясь, стараясь угадать по каждому вдоху ее дальнейшие действия. В напряжении Тревелиан не замечает, что кусает себя за костяшку пальца, так и не убрав руку от лица. Никакие песни не помогут отвлечься от того, что сейчас произойдет. —Приехали, — вдруг озвучивает Кассандра; ее голос такой раздраженный, будто они всю дорогу спорили и ей не терпится закончить разговор. Искательница быстро выходит из машины, хлопнув дверью. Нику тошнит от ожидания. Она выглядывает в окно и видит милую полянку, заканчивающуюся крутым берегом с россыпью камыша, немного поодаль — лиственный лесок, над которым сияет солнце. Машина стоит за раскидистым кустом сирени, собирающимся в цвет. Тревелиан вспоминает, что очень любит сирень. Спустя тысячу лет пассажирская дверь тоже открывается. Искательница вытаскивает Нику из машины, хитро схватив ее за талию и под ягодицы. Тревелиан вдыхает теплый полуденный воздух как в последний раз, обхватывая Кассандру за плечи. —Создатель, я влюбилась в твое прекрасное тело, — трепетно шепчет Искательница, усаживая Нику на горячий капот. — Тебе здесь нравится? Они одного роста — машина поставлена так, что багажник немного выше капота. Ника в смущении глядит по сторонам; только повернув голову в сторону, она получает голодный укус в шею. Первый стон вырывается нечаянно, от неожиданности. Бедра хватают сквозь юбки и тянут вниз, на себя. —Какие они красивые на тебе, — губами Кассандра легко прикасается к поцелованному месту. — Наверно, ты — совершенство, сладкая. Ника нажимает ей на плечи, прижимаясь сильнее. Внутренней частью бедра она ощущает ее каменные ноги. Не сильно, но они почувствовали друг друга, кожей поняли напряжение между каждым взглядом и движением, почувствовали томную страсть. Для одной она была спасительна, для другой — тяжела. Искательница толкнула ее, заставив лечь на капот. Ника вытянулась, приподняла ноги и тихо застонала Искательнице прямо в ухо то ли от грубости обращения, то ли от того, что почувствовала всю силу этого тела, перекатывающиеся мышцы на ее спине. Всем существом она пожелала оставить мысли об абсурдности и невозможности ситуации, в которой она оказалась и вернуть себе бывший настрой. —Алые розы на снегу… Руками Инквизитор скользит в самое желанное место — под подол длинного, мягкого платья. Потемневшая ткань красиво покрывает ее кисти, а на левой Ника случайно замечает дорогие часы, которых не видела раньше. С силой ухватив у колен, Кассандра решает не позволять девушке смотреть вниз и принимается целовать ее в щеки и глаза, ладонями ведя выше по ногам. Добравшись до промежности, она не обнаруживает нижнего белья, отчего на секунду замирает, удивленно улыбается, но не говорит ни слова. К этому времени Тревелиан медленно, но втягивается в действие и заканчивает расстегивать пуговицы на рубашке Кассандры. Ей любопытно посмотреть на охотницу без одежды. Заметив улыбку Кассандры, Ника слабо улыбается в ответ. Глупо, что такую руководительницу никто не предупредил, что пленная вместо трусов носит десяток разных юбок. Пока Ника стесняется заглянуть под расстегнутую рубашку, разгоряченная Пентагаст одним движением снимает ее с себя и остается в одном спортивном топе. Тревелиан не удерживается от восторженного комментария. Грудь Искательницы великолепна. Ника, в основном увлекающаяся женщинами, никогда не видела подобной. Топ полностью не вмещает ее, идеальную, порозовевшую от возбуждения, часто дышащую, невероятно красиво соединяющуюся с рельефными ключицами. Девушка забывает смущение, подаваясь вперед, чтобы поцеловать прямо в ложбинку; но Кассандра ловит ее лицо за подбородок, удерживает и большим пальцем проводит по нижней губе в шрамах. —Не-а, — улыбается Пентагаст, рукой под юбкой указательным и средним пальцами проводя совсем рядом с половыми губами. — У меня к тебе два вопроса, сладкая. Ника прогибается в пояснице, дыша ртом смотрит прямо в туманные, серо-карие с остринкой глаза перед собой. Она понимает, что Кассандра будет мучать ее до тех пор, пока она все не расскажет. Такая практика называется допросом с пыткой. —Расскажи все, что знаешь. Я хочу слышать твой голос. Она отпускает подбородок и освободившаяся рука юркает под юбку. Искательница хватает Нику за бедра и с новой силой прижимает к своей талии и капоту; ее бедра упругие и нежные, как она себе представляла. Больше не отводя взгляда от лица Тревелиан, Инквизитор большими пальцами нажимает на ее внутреннюю часть бедер, и тут же целует в ямочку между ключицами; Ника, не ожидавшая этого, шипит и ногтями впивается в кожу на плечах. Ей почти больно от контраста между кожей на руках Кассандры и своей, самой нежной на всем теле… —Меня послали из Круга Оствика перед его разрушением. Я по незнанию мира попала… В секту «красных». Там был главарь. Магистр Корифей из Тевинтера. Я поздно поня… М-м… Поздно поняла, что они какие-то… Радикалы. Они двигали идеи… Ах… Свержения андрастианства. Я и несколько магов протестовали, но всех… усмирили… Я спаслась, но мне… едва не промыли мозги… Там… Венатори и «красные»! У него. Ах… А-ах! Машина! Делает дырки! М-м! Завесе… Он хочет… Перекроить мир под се… А-а-ах! Себя! И сейчас он меня! Шантажирует! Ах! Кассандра не прекращает двигать руками и целовать девушку во все, во что можно поцеловать. Тем не менее, что-то в ее поведении ей не нравится. Услышав главное, Пентагаст сильнее двигает корпусом и указательным пальцем легко-легко проводит между половых губ; получив неповторимую реакцию и чувствовав, как там мокро, она чмокает несчастную Тревелиан в ухо. —Что еще ты знаешь? —Кальперния маг и руководит венатори! Самсон употребляет красный лириум и… руководит «красными»! Они гадкие… А-ах… Идут по… головам! —Умело симулируешь, — вдруг шипит Кассандра ей в ухо, которое только что поцеловала. Отпустив бедро, она ловко заскальзывает под него, сжимает Нику за талию и рывком возвращает в сидячее положение. Зарумянившаяся Тревелиан выдерживает прямой взгляд, чувствуя тяжелую грудь на своей и прохладные пальцы почти в себе. Однако взгляд и голос Ники спокойны. —Они подчиняются магистру. Он управляет ими с помощью магии. Кассандра выругивается сквозь зубы. Ей хочется сделать девушке так же неприятно, как она сделала ей сейчас, но она удерживает себя. Не шевеля рукой, она осторожно подталкивает Нику грудью; на ее лице — хитрая, отчасти надменная улыбка: —Она же тебе нравится. Давай. Нравится, поэтому Тревелиан кладет на нее ладони и нежно проводит по тёплой материи бюстгальтера, наслаждаясь ее мягкостью и упругостью; всем телом почувствовав свое сердцебиение, распахнутыми губами она прижимается к алым губам Искательницы и осторожно целует их. Быстро закончив поцелуй, Искательница как-то странно улыбается. Ослабевшая рука возвращается на бедро Ники во время короткого поцелуя. Девушка не замечает, но Кассандра преображается с каждой минутой. Ее лицо румяное как никогда, ее глаза блестят и брови приподняты, глубоко дышащая грудь под взмокшими ладонями необычно часто ходит вверх-вниз. Но, смотря это, Тревелиан не догадывается, насколько сильно Кассандре нравится их особенная близость, так схожая с противостоянием, какие неоднозначные, настоящие эмоции она вызвала где-то внутри, за божественной грудью. За словами. Рука, которую Ника уже перестала чувствовать на своей вагине, снова ожила. Три пальца безошибочно нажали на клитор. Ника вытянулась, не ослабевая в хватке на крепких смуглых плечах; только сейчас она отвернулась, отпустив взгляд Искательницы. —Последний вопрос… — Кассандра пользуется моментом, наклоняется и легко прикусывает кожу на ее открытой шее, двигая пальцами на клиторе по кругу. — Сладкая… Какую роль ты в этом всем играешь? —Никакую. Я случа-а. Случайно там оказалась. Кассандра… Ника, забыв про обещание себе, неловко принимается целовать ее плечи, шею, ключицы, оглаживать грудь. Кассандра беззвучно терпит эти ласки, закусив губу. Вдруг она выдергивает обе руки из-под юбки и с невероятной быстротой принимается развязывать шнуровку на старинном платье из Круга, по крупицам собирая остатки самообладания. Ей уже надоело, все надоело. Она хочет показать этой девочке, на что способны их тела. Слышна легкая музыка из салона машины. Кассандра отодвигает корпус Ники от себя и платье с шепотом опадает с ее плеч, являя взгляду Искательницы грудь цвета драконьей кости. Такую аккуратную, по-настоящему красивую. Пентагаст замирает в приливе необычных чувств. Ее заколдовывает эта тонкая шея с тремя красно-лиловыми засосами, прикрытые глаза с дрожащими веками, белая линия зубов за припухлыми розовыми губами и растрепанные волосы в хвосте… Кажется, что всего не выразить. Без единого слова она хватает Нику за талию и поднимает с капота. Своим животом она чувствует ее живот, прохладный и немножко мягкий. В ее лопатки врезаются острые ноготки, твердые соски щекочут ключицы. Платье опадает на землю, оставляя Нику совсем голой. —Кассандра, — сдержанно стонет девушка, с болью ощущая чужую горячую кожу против своей. — Кассандра. Желание Искательницы заполняет весь ее разум. Она горит и дрожит каждой частичкой, и только в этом состоянии она абсолютно неуправляема, она знает. Подскочив к задней двери, Кассандра одной рукой открывает ее и сажает Нику на краешек сиденья, сама снимая грузные ботинки с ног. —Касса-андра, — выговаривает Тревелиан, взглянув на нее с такого ракурса. Оказавшись босиком, Пентагаст хватается за заднюю часть сидения, нажимает рычажок и без особого усилия откидывает спинки второго ряда к сидениям третьего. Вместе они образуют большое пространство, достаточное для двоих. Ника вздрагивает и оборачивается за звук. Кассандра считанные секунды смотрит на картину лучшего из художников — шея с розами, выпирающее сухожилие от ямочки ключиц до уха, узкие плечи, нежная грудь. Ее девушка-видение. Она смотрит на нее в эти секунды, чувствуя, что руки дрожат, чувствуя, что время пришло. Ника вскрикивает от грубого толчка и такого же грубого поцелуя между грудей. Она лежит на спине, чувствуя, что губы Кассандры мокрые, а дыхание обжигает; она спускается вниз, пальцами сильно сжав талию Тревелиан. Тело совсем не слушается, Ника и не пытается что-то сделать — время пришло. Поцелуями Искательница доходит до пупка и раздвигает ее согнутые в коленях ноги; начинается какая-то активная песня с веселой гитарой и ненавязчивым «ту-ру-ту-ту», спетым молодым мужским голосом. Ника слушает, положив руки рядом с головой и больше не подделывая стоны удовольствия. Она не хочет увидеть лицо Кассандры, но в то же время ей интересно; все равно она не найдет в себе сил пошевелиться; «and I’m hungry like a wolf» — поет голос, делая ударение на четвёртое слово. Искательница внезапно оказывается над Тревелиан, будто прочитав ее мысли. Все, как она представляла: красные щеки, приоткрытый рот, три родинки под нижней губой, острые стрелки подведенных глаз. Ника чувствует ее взгляд на себе, слышит бешеный ритм ее сердца и все слова, которые она хочет сказать. Ника терпит, скрещивает ноги на ее пояснице и легко толкается навстречу тяжелому телу. —Я вспомнила эту песню, когда брала тебя на руки, — улыбается Кассандра, грудью прижавшись к Тревелиан. «In touch with the ground, I’m on the hunt down, I’m after you»; Пентагаст дарит ей медленный и чувственный поцелуй, давая трогать мягкую ткань, натянутую на груди. Горячие пальцы одной руки прикасаются к белым ключицам, ведут вниз. Подушечка большого пальца давит на сосок. Ника не удерживает стон. Искательница поднимается над ее телом, ловко снимает с себя бюстгальтер и отбрасывает его в сторону. Раздетая по пояс, она уходит вниз, теперь уже с руками — ведет ими от ключиц по груди, по ребрам, добирается до низа живота и останавливается там. Ника просто лежит, пытаясь не двигаться, ведь сознание застревает в чувствах; «a scent and a sound, I’m lost and I’m found, and I’m hungry like the wolf». На этих строках Кассандра нежно целует ее в лобок. Тревелиан хватает воздух ртом и глухо, по-настоящему стонет, почему-то вспоминая картинки из порно-журналов храмовников. Дальше она не отдает себе отчета, все расплывается, чужие ладони считают ребра, изучают изгиб спины, начало ягодиц, горячий язык ползет по внутренней стороне бедра, проскальзывает между половых губ и заскальзывает внутрь. «I howl and I whine, I’m after you; mouth is alive, all running inside, and I’m hungry like the wolf»; Ника выходит из роли, о чем-то просит, гнется, вскидывает бедра и ноги, хватается за волосы Искательницы и случайно распускает косичку вокруг головы. Кассандра руками держит ее за изогнутую спину, языком ласкает клитор, вылизывает мокрые внутренние губы — она уже поняла, что добралась до сути. Ей должно понравиться, она должна хотеть этого снова, Кассандра не отпустит ее просто так, Кассандра оставит ее себе. Как возлюбленную. Губами Искательница засасывает горошину клитора; Ника сжимает ее голову меж бедер, ногами скользит по спине и что-то кричит. Перехватив ее под бедра, Искательница входит, ясно ощущая соленый вкус смазки на языке. Ей так приятно и хорошо от ощущения Ники, что она закрывает глаза и с силой толкает тело девушки вперед — показать, насколько сильна ее страсть. Почти влюблённость. Давление поступает к горлу Тревелиан; она запрокидывает голову, чувствует, что мир вокруг расползается по углам, что последнее реальное вокруг — твердые растрепанные волосы меж пальцев и горячий язык во влагалище, чувствует, что все остальное рассыпается в пыль — и пронзительно кричит, не веря самой себе. Тело дрожит, каждый сантиметр кожи покрывается мурашками, сильные руки сжимают бедра, Ника кричит еще и еще; «I’m on the hunt down, I’m after you; mouth is alive with juices like wine… And I’m hungry like the wolf». Ноги на спине расслабляются, пальцы перестают метаться в волосах, на языке ощущается приятный солоноватый вкус. Пентагаст поднимает голову, облизывает губы и с усталой улыбкой наслаждается видом прекрасного тела. Аккуратно она спускает белые ноги с себя, садится рядом и с нежностью прикасается к коже под грудью лежащей на спине Ники. Кассандра никогда не была одной из тех, кто кончал с десятка прикосновений, — именно поэтому многие находили секс с ней изматывающим. Некоторые мужчины просто отключались после двух-трех раз, женщины держались больше, но по большей части были не очень. Она пытается оценить возраст Ники — двадцать-двадцать два? С такими молодыми она никогда не спала, а выборочной любовью она начала заниматься примерно год назад. Все-таки есть что-то удивительное в этой девушке, в ее первозданной белизне, смелости и гордости. Кассандра любовно смотрит на белую натянутую на ребра кожу, на красивый узкий пупок и ветки оливковых вен у плечей — будто она больше, чем просто случайная любовница. Заиграл «The Seventh Stranger» — Кассандра сразу узнала эту песню. «Awaken all those whispers in the dusty shadow of a passing favor…» Ника зашевелилась под руками, губы зашептали имя Искательницы. —Я здесь, — улыбнулась она, легко целуя ее плечи. Совершив усилие над собой, Тревелиан садится, спиной уперевшись в спинку сидения. Перед ней, поджав ноги под себя, сидит она; солнце светит ей в спину через лобовое стекло, освещая лохматые короткие волосы сзади по краям. Виднеется распущенная коса на полной груди правильной формы, что контрастирует с кубиками пресса и напряженными мышцами ног; «was I chasing after rainbows? — one thing for sure you never answered when I called». Тревелиан руками держит ее лицо и старается целовать так, как целовала она — медленно, закрыв глаза, плотно прижавшись. Кассандра послушно отвечает и неровно выдыхает после поцелуя. До Ники доходит, что она еще возбуждена. Тревелиан укладывает потерянную Искательницу туда же, где лежала сама и садится на ее бедра; но Пентагаст движением руки скидывает девушку с себя. —Нет, не нужно, Ника, — улыбается она. —А если я хочу? — ласкается Ника. —Потерпишь. У нас ведь будет много времени. Тревелиан не верит в услышанное. —Много времени? — на всякий случай переспрашивает она. Пентагаст кивает, через голову надевая топ. —Ты хочешь сказать, что оставишь меня в живых? —Оставлю. —Кассандра, не надо. —Не указывай мне, сладкая. —Убей меня сейчас, Кассандра... Я так долго готовилась к этому. —Нет, — качает головой Искательница. Вылезая из машины, она нежно целует девушку и прикасается к ее груди. —Зачем? — шепчет Ника, покрывая ее руку своей. Осторожно. —Ты что, не могла мне понравиться? — смеется Кассандра. — Представь себе, но ты меня зацепила. —Чем? —Один Создатель ведает, — лжёт она, пожимая плечами. — Одевайся, сладкая. Пора ехать. Ника больше не стала спорить. Она слишком хотела есть, пить и спать. И все же секс — худшее, что с ней могло приключиться в этом состоянии. По дороге она уснула. Кассандра с легкой радостью слушала ее легкое дыхание.***
—Нет, я все понимаю! Но это — уже просто! С утра — избитый пленник, вечером — Инквизитор! Это ненормально! Нельзя сделать ее Инквизитором только потому, что ты провела с ней отличный день! Кассандра, очнись! Кассандра привезла Нику в Скайхолд, после уехала и вернулась после полуночи и объявила Каллену, что перекладывает обязанности Инквизитора на Тревелиан. Каллен, в тот вечер увидев бывшую пленницу у нее на руках, долго ворчал. Теперь же, узнав о странном решении начальницы, он просто буйствовал. Искательница с усталым выражением лица сидела за столом с ним, красным как рак, махающим сегодняшними внеплановыми сенсационными выпусками журналов и отчитывающим ее, как маленькую девочку. —Это ничем хорошим не закончится! Ты такая опытная! На тебя равняются! А ты? Безрассудство! Перед ней — неизменный бокал вина, документы и телефон. Вино привезено Лелианой — терпкое, густое, кислое; пачки документов со сведениями на Самсона, Кальпернию и Корифея, распечатанные письма с просьбами к Инквизиции, объемное приглашение на вечер со сливками Орлея. В телефоне — приложение с глобальной базой на каждого жителя Тедаса, разработанное Левой Рукой еще при Джустинии. В поисковом окне вбито слово «Lebensessens», открыта страница по ссылке, содержащая в себе краткие сведения об исполнителе: Вольная Марка, Круг Оствика, Ника Тревелиан, двадцать два года. Хотя это лишнее. —Я против этого создания в Инквизиции, не говоря уже… Этот Корифей взъестся на нас, мы — очевидная мишень! Неразумно брать к себе человека, имеющего такую непонятную связь с врагом! Ты читала ее биографию? Темнота! Что, как, с кем — неясно! И нахер она тебе нужна? Ты же всегда играешь и бросаешь! Ты… —Без этого, пожалуйста, — спокойно перебивает Кассандра, сделав глоток вина. — Не твое дело, с кем мне играть. А про Инквизитора я может действительно сильно замахнулась. В остальном я не изменю мнения. —Не мое? — шипит Каллен, плюхаясь на стул напротив. — Не мое, а работать мне с тобой! И с этой! Этой! —Советую расслабиться. —Легко сказать! Тебе-то особенно! Царица! —Каллен, — она исподлобья смотрит на трясущегося храмовника. — Это не конец света. —Я… — он опускает голову и руками хватается за волосы. — Я просто… Всегда… Беспокоился, ждал, верил… Я же тебя… —Лучше не надо, — снова обрывает его Кассандра. Он замолкает и отворачивается. —Ты теперь заменишь меня? — сухо спрашивает храмовник спустя какое-то время. —Тебя заменишь, конечно, — усмехается она. —Ну вот… Правда… Скажи мне, — он поворачивает голову к ней, — есть какие-нибудь реальные причины, почему ты ее оставишь? —Есть, конечно. —Три наберется? Хотя бы. Вместо ответа Кассандра смотрит на ее фотографию на экране телефона. Она запечатлена с каким-то парнем под руку. Выглядят счастливыми. Рядом с парочкой — серьёзный столб-храмовник. У нее прекрасная фигура, счастливое лицо; на ней черное платье в пол с белой вышивкой на юбке и корсете, с облегающим рукавом, с черным жабо; черные заколки-бусины блестят в белоснежных волосах, заплетенных в корзиночку — так давно никто не одевается… Она принцесса, действительно принцесса — ей нужно претендовать на троны, покорять сердца и сиять на глянцевых обложках лучших журналов. Искательница вздыхает, нажимая кнопку блокировки сенсорного экрана. Она просто не может открыть ссылку с профилем Ники, где раскроются все самые потайные секреты ее жизни. Зря. —Наберется. Первая — я в нее серьезно влюбилась. Вторая и третья меркнут перед первой. Достаточно? Резерфорд побелел. —Как можно… влюбиться, переспав? —Не знаю, — просто отвечает Искательница и делает глоток вина. Каллен рычит. Со злости обеими руками он ударяет по столу, вскакивает и выбегает из кабинета, держась за голову. Кассандра тяжело выдыхает. Тяжелый и прекрасный день одновременно. Неужели такое действительно бывает… Оставив все как есть, она выходит из кабинета и, стараясь меньше шуметь, поднимается на этаж выше. Ее комната простая — все в синих тонах, ящики с немногочисленной одеждой, стол, полки с тысячей книг и дисков, большая кровать с лоскутным пледом, несколько картин на стенах, большое занавешенное плотными занавесками окно со всевозможными подобранными на улицах растениями, больше интересующих Лелиану. Здесь Кассандра спит, слушает музыку и читает, ничего больше. Из глубины комнаты доносятся шорохи и несколько легких вдохов, успевших стать знакомыми. Искательнице сразу становится спокойно от Никиного присутствия, она тихо подходит к окну и отодвигает одну занавеску, пуская светлую ночь в комнату. Теперь она видит ее — не в кровати, но у полок, абсолютно голую, с испуганным выражением лица. Распущенные волосы струятся до поясницы, окутывая Нику, словно одеялом. Они так и стоят, смотря друг другу глаза в глаза — черно-белая женщина в военной форме и обнаженная красота, обрисованная лунным светом. —На кресле лежат твое чистое платье и юбки, — наконец говорит Кассандра, склонив голову набок. —Спасибо, — отвечает Ника дрожащим голосом. — Я здесь… Просто не спалось, я встала посмотреть… Я ничего не украду. —Это все и так твое, — слабо улыбается Искательница, подходя к полкам. — Что ты выбрала? Ника, взглядом следящая за каждым ее движением, тут же протягивает какую-то книгу и диск. Она не хочет понимать смысл слов «все твое». —Мне нравится эта книга, потому что я раньше уже читала этого автора, но не всего. В этом издании есть запрещенные произведения… А что это — я не знаю. Я много посмотрела, у этой мне нравится обложка. Здесь написано — музыка… На тумбочке разложены несколько дисков: «Solar Fields», «Olafur Arnalds», «Mujuice», «Garden City Movement»; в ее руках — полное собрание сочинений Грина и «Nym». Кто бы мог подумать. —Верно. Это диски с музыкой, — она взяла коробочку из ее руки, нарочно прикоснувшись к белым пальцам. — Если их поставить в вот то устройство, они заиграют. —Как у тебя в машине? — встрепенулась девушка. —Даже лучше. Искательница уже ставит диск, щелкает крышечкой. У нее не далеко не новый магнитофон, но она его любит и никогда не купит новый. Тут же заиграла «Redwood». Грустная, но игривая гитара, ленивые звуки, приятные барабаны, струны, электроника, перебор этнических нот, Ника прижала книгу к груди, ахнув; ничего не было прекраснее для Кассандры сейчас — неожиданно любимые распахнутые глаза, приоткрытые губы, тонкая талия и ноги носками к друг другу. Ритм задался, сквозь колонки слышится вибрация струн. Книга с хлопком упала на пол, Тревелиан зажала рот руками. Стало заметно, что ей очень, очень нравится; выбрав момент к концу трека, Искательница подходит ближе. —Этому никогда не сравниться с твоей игрой. Тонкая «Thistle» с вступающей флейтой, отстраненной гитарой, медленным ритмом и дрожащими нотками. Кассандра берет Нику за руку, подносит ее к своей груди и длинным взглядом смотрит в ее будто светящееся в потьмах лицо. —Ты знаешь? — облизнула губы Тревелиан, надавив ладонью на горячую рубашку. —Ты ведь тогда была права, — продолжает Кассандра, — насчет того, что давно меня знала. Мы были знакомы, я даже писала тебе письма в Вольную Марку, а ты иногда мне отвечала… Помнишь? Круглый почерк, сшитые нитями конверты, антикварные неварранские марки, Кап. Средняя буква — первая одного из многочисленных имен моего полного имени. —Так это была ты?! — воскликнула Ника, улыбнувшись. В Круге Ника никогда не получала писем. Кассандра неуверенно улыбается вместо ответа. Зачем-то подождав, она со всей нежностью целует ее в щеку, рядом с губами — и замирает. —Останешься со мной? — тихо-тихо говорит она. Никогда она никогда не чувствовала себя настолько уязвимой. Кассандре очень хочется быть с этой несчастной, потерянной в незнакомом мире девушкой. Чего только стоит ее голос, ее любовь к музыке, ее детский взгляд… Вместе, кажется Кассандре, они заполнят одиночество друг друга. Их встреча не случайна. Начинает играть «The Unwatched Bird». Тревелиан отстраняется, долго и осторожно смотрит в темные серо-карие глаза; подождав, длинными ногтями она легко прикасается к ее теплой щеке и ведет вниз по шраму, по подбородку, по шее… Бубенцы и флейта рассыпаются по комнате янтарными песчинками; она целует Кассандру, одновременно раздевая ее. —Конечно, я останусь. Пойдем спать, Кассандра? — шепчут белые губы ей на ухо. Она слушается. Она давно хотела услышать эти слова. Она давно хотела поверить кому-нибудь.***
Кассандра спит на спине, мерно дыша рядом с ухом Ники. Они почти не прикасаются к друг другу, но Ника ощущает тепло от ее тела и особенную музыку женского дыхания. Девушка встает с кровати очень медленно. На цыпочках она подходит к книжному шкафу, так же на цыпочках она шарит рукой между толстыми энциклопедиями на самой верхней полке. Там она нащупывает рукоять ножа, кажущуюся теплой. Плохо, что она не попалась тогда. Она молится Создателю, пока ее внутренности будто дрожат от ужаса. Как ей хочется, чтобы Кассандра открыла глаза, выхватила этот нож из ее мокрых рук и лишила ее жизни, сама оставшись жить. Она оборачивается. Кассандра спит. Она подходит к кровати; ступни тонут в ковре. Наклонившись над такой женственной во сне Искательнице, она осторожно убирает одеяло от ее груди. Кассандра улыбается и что-то мурлычет. Нике больно. Ника прицеливается в сердце. Она убивала так не один раз. Острый и длинный нож входит легко, беззвучно. Веки с длинными черными ресницами вздрагивают; она все так же улыбается. Ника держит раскрытые руки около рукояти, не смея вдохнуть. Убивать — больно. Из-под ножа в ее груди, пульсируя, идет кровь. Струйками, словно нитями, она течет на белую простыню, пачкая ее влажными пятнами. Ника больше не может смотреть. Корифей сказал бы: безупречная работа, дорогая. Да, ее работа. Ника помогла Кассандре, а Кассандра Нике. Она очень осторожно вынимает нож из груди, которую несколько часов назад целовала и заворачивает его в одну из своих лишних юбок. Простыня под Искательницей красная. Кроме убийств, она играет на рояле. И сейчас, спускаясь по бесконечным лестницам Скайхолда, она крутит у себя в голове свою новую композицию. Она посвятит ее бывшему Лорду-Искателю. Внизу ее ждет машина. За рулем — длинноволосый мужчина в темных очках. Он выглядит достаточно стильно, но отнюдь не красиво; в носу и ухе виднеются кольца; по рукам, как татуировки, бегут красные прожилки. В его чертах живет старость. Ника подсаживается на пассажирское сидение и без слов протягивает ему юбку с ножом. Он кивает и щёлкает пальцами. Тряпка с ножом, тлея красным цветом, исчезает. Машина трогается. Мокрыми от слез глазами Ника смотрит на просыпающийся город в окно и прокручивает события сегодняшнего дня в голове. Ей кажется, что она могла бы полюбить прекрасную и одинокую Кассандру Пентагаст. Наверно, в другой раз.