По лепесткам красной камелии

«В городе с каждым днем новый вирус поражает все больше и больше людей, и, несмотря на исключительную редкость и маловероятность, есть достаточно много случаев заболевания. Пожалуйста, будьте аккуратны, если кто-то из ваших знакомых начинает выкашливать цветы, просьба срочно обратиться в Центр Скорой Помощи. Ни в коем случае не кас…». Щелк. Экран потух. -Ээ, ну что за бред показывают по этому ящику? — длинные пальцы очертили края плазмы и найдя небольшую полосочку пыли, провели по ней.- Неужели вам нечем заняться? Дуэт, состоявший из Отогири и Сакуи восседал на кожаном диване, который стоял посередине обширного номера главной гостинице города. Мерно тикали часы и шум оживленных дорог ночного центра ничуть не нарушал идиллию. Время давно перевалило за полночь и компания вампиров попросту не знала, чем себя занять. Войны не намечалось, новых стычек тоже. У каждого наконец появилось то свободное время, о котором он так долго мечтал. И вот, получив долгожданное разрешение Цубаки на выходной, подкласс разбежался по своим делам. Первый, кому наскучило шататься без дела был Сакуя. Все-таки, он был каким-никаким школьником, а в разгар летних каникул ни единой знакомой души в городе не наблюдалось. За Сакуей подтянулся Беркия. Тот даже и не собирался заниматься чем-то продуктивным, а тупо промотался по летним фестивалям. Но «Без Цуба-куна скучно», поэтому шляпник решил провести остаток свободного времени в компании Уныния. «Это удручает меня», шептала Отогири, когда дверь в номер закрылась за последним выходящим человеком. Она и вовсе никуда не собиралась и эти пару дней провела за просмотром телевизионных передач. Оттуда все и началось. С каждым днем в пресловутых новостях все чаще и чаще говорилось о странном вирусе, так называемой цветочной болезни, которая скакала с одного человека на другого. Мол, все эти беды инциденты происходили от неразделенной любви. Этот факт веселил Цубаки больше всего. Он с полуулыбкой на лице слушал журналиста, который чуть ли не с пеной у рта доказывал, что его знакомый недавно откашлял лепесток черного космоса. Внутри грудной клетки прорастают бутоны цветков, обволакивая сердце, но позволяя ему нормально функционировать. Единственный способ вылечиться- взаимная симпатия. Если же объект воздыхания не сможет ответить на ваши чувства, то шанс летального исхода от удушья лепестками цветов крайне высок. Слушать весь этот бред вампир находил увлекательным. Поэтому истеричный смех, который эхом разносился по комнате, считался знаком одобрения. «Совсем не интересный бред», тихо упало с губ и под цоканье гета Цубаки исчезал. Случаи с чертовыми цветами повторялись все чаще и чаще. Обсуждение этой болезни из новостей превратилось в грязные слухи, которые расползались по городу с космической скоростью. От этой темы буквально было не продохнуть. Сервампа мало волновало, что за революционные движения царили вне его поля деятельности, но когда все поголовно, включая даже старика Хигана начали мусолить эту тему, у Уныния начал нервно дергаться глаз. И вот даже сейчас, когда на часах время указывало на час ночи, зеленоволосый и Отогири вполголоса обсуждали очередной телерепортаж. -Цубаки-сан, не стоит называть это бредом. — Сакуя потянулся и откинулся на кожаную спинку дивана. -Действительно, молодой господин, вы ведь тоже можете заболеть. Я несу ответственность за это. — в гостиную внезапно всплыл Шамрок и умно покачал головой. Безумный огонек блеснул в алых глазах и безудержный смех разнесся по гостинице. -Вы говорите такие скучные вещи…-прикрывая лицо рукавом черного кимоно, говорил Цубаки. «Мне это не грозит.» — уверенно заявлял он сам себе. И ох, как же капитально он ошибался. Цубаки не был блюстителем частых вылазок на улицу. Единственное место, где он мог скоротать время был, излюбленный суши бар. Вампир никогда не предпринимал попыток с кем-нибудь заговорить, да и те нечастые посетители не горели желанием вступать в беседу со странным посетителем в черном кимоно. В целом, лис был доволен, никто не мешал и не издавал лишних звуков, еда была вкусной и враги не появлялись на горизонте. Лишь иногда, чтобы внести в свою жизнь немного разнообразия, он занимал себя мыслями о том, что было бы неплохо, если сюда снова зайдет Махиру со своим дядей и вечно ленивым котом. Не то, чтобы он скучал, просто хотел разнообразить свою рутину. Находясь со школьником в одном диапазоне, Цубаки знал, что непременно накличет либо на себя, либо на него беду. Это происходило непроизвольно, как говорят, стечение обстоятельств. Вампир и сам не понимал, как относился с Махиру. Тот его не бесил, не раздражал, но и особой радостью от него не веяло. Цубаки пару раз замечал попытки школьника сблизиться с ним. Некапитальные, нет, но создавалось впечатление, что мальчик яростно пытается понять, достучаться до Уныния. Возможно из собственного эгоизма, возможно из-за собственной трусости, сервамп на корню пресекал эти попытки. Никогда еще никто не пересекал черту его личной жизни. Да, возможно он доверял своему подклассу, и подкласс доверял ему, но свои личные проблемы Цубаки еще ни разу не афишировал. «Какие же могут быть у Цубаки проблемы?», вполне логичный вопрос. Ведь он сильный, хитрый и довольно-таки сообразительный. Что еще, как говорится нужно для счастья? Любви? Иногда и такие мысли посещали черноволосую голову. А что же такое любовь? Цубаки и сам не понимал, что это. Он же никогда это не чувствовал. Да, он был привязан к своему учителю, видел в нем некий свет, который проливался на серую жизнь вампира, но о настоящей любви и речи не могло быть. Никто не объяснил, не рассказал, не показал. «Зачем она вообще нужна, если от нее одни беды?», мысленно подвел итог вампир и переступил порог суши бара. -Добро пожаловать! -приветствует жизнерадостный хозяин заведения и Цубаки кивает в ему в ответ, присаживаясь на свое излюбленное место. Его снова все устраивало. Устраивало до тех пор, пока рядом сидящий посетитель, зажимающий обеими руками рот с хлюпающим оглушительно громким кашлем не вылетел на улицу, попутно задев вампира плечом, да так, что последний чуть не выронил палочки. Рядом с Цубаки опустился красивый лепесток черного космоса. Аккуратно поднеся остаток цветка ближе к лицу, ему удалось рассмотреть небольшие капельки крови. Будто бы лепесток вырвали прямо из тела человека. Все это наводили не на самые жизнерадостные мысли. -Хм. -Эх, и снова эти цветы. Уже третий случай за неделю. И где они все умудряются хватать эту дрянь. А ведь из-за этого и другие страдают. А если не дай что до цветка дотронуться. Говорят, что влюбишься на раз два. Тьфу! -ни к кому не обращаясь бубнил себе под нос хозяин. Равнодушно улыбаясь, Цубаки мерно потягивал зеленый чай из чашки, параллельно рассматривая лепесток, что теперь валялся на полу. И стоило разводить такой ажиотаж из-за этого… Все шло своим чередом, своим размеренным сценарием ежедневной рутины, пока тонкий слух не уловил шумные голоса. -…не буду, не хочу! -яростно возмущался кто-то. -Да брось! Хоть иногда надо расслабляться, ха ха! — смеялся другой. --Лучше бы мы остались дома! Всяко лучше, чем таскаться по всяким за-…кажется это называют дежавю. Знакомое растерянное лицо в дверном проеме. Знакомый неверящий в происходящее взгляд. -Тты? Снова здесь? -Я же уже говорил, что часто здесь обедаю. — неохотно отвечает Цубаки, но где-то в глубине душе рад, что обзавелся компаньоном на ближайшие полчаса. -Оого, Махиру, смотри, здесь снова твой знакомый! Не будь таким зажатым, вперед! — выплывает из-за спины школьника его дядя и уверенно толкает того внутрь заведения. Знакомый? Можно ли Цубаки так назвать? Можно ли Махиру так назвать? Как вообще их можно охарактеризовать их отношения? Так ли это важно? Впрочем, сейчас обоих все устраивало. По крайней мере, пока устраивало. -Оставлю-ка я вас наедине, развлекайся! — смеётся дядя Махиру и молниеносно ретируется. Школьник было открывает рот, но лишь беспомощно захлопывает его обратно, не имея права возразить. Широта Махиру. Вполне значимая в жизни Цубаки персона. В конце концов, если бы он не подобрал Лень, их знакомство могло бы и не состояться. Изменилось ли тогда что-нибудь? Трудно сказать. Цубаки не нуждался в друзьях, но иногда ему хотелось найти хоть какого-нибудь собеседника. Который будет молча выслушивать любые бредни. Сирота подходил под эту роль. Возможно, по нему было видно, что их общение не приносило ему особо удовольствия. Но школьник не возмущался и просто слушал, изредка задавая вопросы или уточняя. Между ними не было лютой ненависти или неприязни. Но что же тогда между ними происходило? Тук. Сердце пропускает удар. Тудум. Перед глазами зарябило и в ушах противно зазвенело. Дыхание перекрыло и на секунду Цубаки показалось, что он не может вдохнуть. Тихий хрип вырвался из горла и чашка с недопитым чаем выпала из рук. На шею будто накинули веревку и яростно душили. Грудная клетка трещала, пульсировала, отказывалась нормально функционировать. Понимание реальности медленно улетучивалось. Еще одна попытка вдоха и из груди вырвался хриплый, будто бы трескающийся кашель. Казалось, что горло сдиралось в кровь, в него втыкали тысячи игл и сдавливали изнутри. -Цубаки-сан, все хорошо? -рука аккуратно легла на плечо вампира. Тот повернулся настолько резко и посмотрел на Махиру таким безумным взглядом, хотя, казалось бы школьника уже ничего не удивит, что Широта непроизвольно отдернул руку и отстранился. «Прочь! Уходи! Не трогай меня!», яростно вопил мозг. «Помоги мне! Спаси! Останься!», молило спазмирующее сердце, которое сжимал в тиски неизвестный приступ. -Уха.-треск-…про.-хруст-…я в норме, черт возьми! — пронзающая вспышка боли. Еще одна попытка нормально вдохнуть. Удачно. Боль резко утихла, оставляя за собой неприятное ощущение жажды. Сипло дыша, Цубаки пытался привести голову в порядок. Что за неудачные атаки пневмонии? Раньше такого не было. Поднеся руки ко рту, сервамп заметил, что по подбородку течет тоненькая струйка крови. Неудивительно, что после такого кашля горло вообще осталось целым, а не разорванным на куски.Медленно, приведя расфокусировавшийся взгляд в порядок, взор упал на легко трясущиеся руки. На пальцах остались небольшие пятнышки крови и… -Какие красивые…-послышалось где-то за пределами звенящей от шока головы. В ладонях Цубаки покоились несколько свежих алых лепестков камелии. Будто бы они только что упали с прекрасного бутона. Неужели до него добрались эти несчастные бредни, что вещали по телеящику. Надо было внимательнее слушать и не трогать этот чертов лепесток космоса! Но, если он правильно помнил, то цветочная болезнь появлялась из-за неразделенной любви. Любовь? Как же эта любовь относилась к вампиру? Как она может или должна проявляться? Глупая ошибка судьбы, что решила его проверить, думал он. «Скоро все пройдет», убеждал он себя. Горло больше не саднило, но в груди все скрипело и ныло. Будто бы там зародилось нечто инородное, что мешало нормально дышать, и вырывая глухие хрипы. Натянув на лицо обычное ничего не показывающее выражение, на последок взглянув на недоумевающего школьника и бросив тихое «еще увидимся», скрылся за стеной только начавшегося летнего дождя. Летний теплый дождь моросил по асфальту. Еще чуть-чуть и с верхушек, недавно еще сухих деревьев, потекут первые струи. Просохшая почва впитывала влагу. На улицах рябили разноцветные зонты. Люди столпились в торговых центрах, ожидая окончания дождя. Некоторые же наоборот стояли, подставляясь под теплые капли. Небо затянуло серыми тучами, нагоняя атмосферу унылости. По стеклу наперегонки бежали капли. Такая же серая, нагоняющая грусть атмосфера стояла в ранее оживленном обителе Цубаки. В последнее время он тихо отсиживался в своей комнате, из которой время от времени доносились хрипы и кашель. Иногда перед дверью можно было заметить капельки крови или беспорядочно разбросанные лепестки красного цветка. Никто не решался постучаться или позвать, ибо ответом все равно будет звенящая тишина, прерываемая душераздирающим кашлем. Шел восьмой день непонятного цветочного проклятия. В первые два дня все это можно было списать на банальную простуду. На пятый день вместе с кашлем и лепестками, с ужасным удушающим приступом на полу, в лужице крови появился совсем зеленый бутон. Цубаки медленно разваливался. Как картина, которая многие годы висела на прочном гвозде, и вдруг внезапно посреди ночи падает. Темная комната казалась с каждым днем все темнее. Боль становилась еще острее, цветы окрашивались в более темные тона. Дышать становилось с каждым днем все труднее и труднее. Было больно. И как же его так угораздило? Ведь каждый раз, когда вампир закрывал глаза, перед глазами стояло взволнованное лицо Махиру и аккуратно протянутая рука. «Цубаки-сан, с вами все в порядке?»-и вот он снова сгинается в новом приступе кашля. Влюбился. А как это? На десятый день Цубаки проснулся с адской болью в правой руке. Будто ему вскрывали кожу и сразу же зашивали обратно. На белом футоне растекалось алое пятно. Задрав рукав, он увидел как из предплечья вырастает росток. Зеленый росток расцветал из крови и плоти, доставляя невыносимую боль своему хозяину. Еще немного и росток расцветет, даруя взору прекрасный цветок камелии. Горечь и отчаяние душило. По щеке стекла холодная слеза, смешиваясь с алой жидкостью упала на один из лепестков, которые были разбросаны в беспорядочном танце по всей комнате. Хотелось кричать. Но из горла вырвался лишь тихий хрип и Цубаки беспомощно упал на душистый шлейф убийственных цветов. На одиннадцатый день в дверь тихо постучали. -Цубаки-сан, вы же только себе хуже делаете. Пожалуйста, хотя бы просто поговорите.- Сакуя явно волновался. Цубаки был благодарен. Очень. Он хотел все рассказать. Хотел, но мог. -Вы же знаете, что если не признаетесь, то умрете. -Ты говоришь такие скучные вещи…-тихий хрип донесся из-за двери. Ватанаки присел и зажал между пальцев один из лепестков, которые валялись под дверью. -Хотя бы скажите кто она? Или это он? Неужели это непонятно. Чертовы цветы появились именно из-за него. Было больно только из-за него. — Твой дружок это. Кто же еще? — Махиру? — Сакуя явно удивился. Вместо ответа за дверью раздался кашель. — Если хотите, я могу с ним поговорить.-Трясущиеся руки потянулись к лицу. Хотелось рассмеяться. Как обычно. Чтобы заболело горло или закончился кислород. Но горло и без того болело, а кислорода и так не хватало. Чертова любовь убивала. Цубаки прекрасно понимал, что шансов у него нет. У него нет даже шанса на шанс. Школьник ведь его ненавидел. А Цубаки тянуло к нему. Он пытался упираться, ломать себя, ни в коем случае не хотел принимать реальность. А реальность смеялась. Он хотел, чтобы его приняли. Хотя бы ненадолго. Хотя бы один раз. Помощь Сакуи была кстати. Но Цубаки не хотел показаться настолько беспомощным. -Ха, не стоит. Как-нибудь сам. Возможно он шел на риск, но вампир хотел попробовать сблизиться. Он был готов к отказу. Он был готов к чему угодно, лишь бы избавиться от этих цветов и боли. Не только боли от вырастающих из кожи ростков, но и от ужасной боли в сердце, которая угнетала все больше и больше с каждым днем. Вампир встал и подошел к единственному источнику света- к окну. За ним все еще моросил дождь и легкий ветер кружил зеленые листья. Было прохладно. -Как неинтересно…-легкая улыбка коснулась бледных губ и по подбородку потекла тонкая дорожка крови. Жаркий июнь давал о себе знать. Солнце нещадно пекло и на улицах становилось все меньше и меньше народу в дневные часы. Громко стрекотали цикады. Город будто бы спал. Спал и Махиру. Лежа на открытой веранде и мерно слушая как вращаются лопасти вентилятора, его ужасно клонило в сон. Начинались летние каникулы и школьнику абсолютно нечем было заняться, поэтому большую часть времени он прохлаждался на горячих источниках у Тецу. Было спокойно. Даже Куро большую часть времени спал и не мешал размеренной жизни подростка. Сейчас время перевалило за полдень и весь народ отсиживался дома. В последнее время его все чаще и чаще посещали мысли об Уныние. Непонятный кашель и кровавые лепестки камелии. Было красиво и одновременно страшно. Это же наверное больно. Махиру вспомнил, как слышал в школе о непонятной цветочной болезни, при которой выкашливают лепестки цветов из-за неразделенной любви. Вряд ли Цубаки в кого-то влюбился. От этой мысли даже смешно. Смешно или….грустно? Хотел ли быть Махиру на месте того, кому досталась симпатия вампира? И откуда такие мысли? Если подумать, то это невозможно. Они ведь такие разные и не очень то хорошо ладят. Хотя, школьник признавал, что внешность у Цубаки довольно-таки симпатичная. Красные глаза хорошо контрастировали с темными волосами, а практически идеальная фигура скрывалась под черным кимоно. Иногда при порыве ветра его полы поднимались, представляя взору худые бледные ноги. А что будет, если приподнять кимоно еще чуточку выше? Стройные лодыжки, впалые бедра.? Резко вдохнув, Махиру буквально вскочил с досчатого пола. Что за бредни ему только что лезли в голову? Как вульгарно, мечтать о такой близости с человеком, который сейчас так страдает. Самым разумным решением было свалить столь неожиданный порыв на переходный возраст и бушующие гормоны. Отчасти, это была правда. Расслабившись, школьник снова откинулся на паркет и попытался забыть этот глупый казус. Устав от ужасного зноя, глаза сами закрывались, позволяя ненадолго отключиться от реальности. Мерно текла вода. Легкий шум доносился из соседних комнат. Был слышен смех и громкие разговоры. Горячие источники процветали. Был вечер, поэтому многие решили расслабиться в шумной компании, может быть выпить и забыться. Махиру оглянулся. Он находился в просторной комнате отдыха, откуда был слышен шум воды и сидел на мягком футоне. Было спокойно и хорошо. Единственное, что цепляло взгляд, пустая бутылка сакэ, валявшаяся в углу. -Ээй, ты- кто-то лениво протянул и тонкая рука потянула подростка за край кимоно, в которое он сейчас был одет. Перед Махиру лежал Цубаки, устало болтал ногами и сонно глядел. Сейчас он очень напоминал Куро. Махиру встряхнул головой. Внезапно он понял, что же все-таки было здесь не так. Нет, вовсе не расслабленный, немного выпивший вампир, а то, что на его голове расположились острые черные лисьи ушки. Из-под белого широкого кимоно виднелись два пушистых устало виляющих туда-сюда хвоста. Махиру помнил, что Цубаки умел превращаться в лиса, но сейчас это было что-то промежуточное. Выглядело мило. Вместе со спадающей с плеча белой тканью и голыми голенями смотрелось крайне привлекательно. -Ээй, мне скучно.- острые ушки слегка опустились. Уныние слегка подполз ближе и заинтересованно склонив голову, заглянул в глаза. Плохо завязанный пояс кимоно слегка распустился, так что с этого ракурса был виден пресс и изгибы талии. То ли температура в помещении повысилась, то ли температура тела, но стало очень жарко и душно. Махиру хотелось потрогать. Все потрогать. Опустившиеся ушки, пушистые хвосты, слегка порозовевшие от жара колени. -М-можно я.? -рука сама тянулась к голове и не дожидаясь ответа опустилась на нее. -Погладь меня, если хочешь. Пушистые ушки подрагивали от прикосновений, а хвосты начали вилять, выражая расслабленность и удовольствие. Цубаки шумно выдохнул, выгнулся в спине и упал на колени Махиру, подставляясь под настойчивые руки. Ладонь скользнула по шее, прошлась по ключицам, оглаживая плечи, опустилась по спине, задевая лопатки. Пальцы считали позвонки, пытаясь найти основание хвостов, которые метались из стороны в сторону. Пьяный румянец на бледных щеках, расфокусированный взгляд и томно приоткрытый рот, из которого доносились сиплые стоны, которые пропадали в просторном помещении. Со стороны смотрелось невероятно возбуждающе. Сейчас это был не тот Цубаки, который заливается безумным смехом, не тот, кто одержим идеей отомстить за своего учителя. Сейчас это был просто…что…сон? Неимоверный грохот. Резко вскочив, Махиру начал оглядываться по сторонам. Это был лишь какой-то прохожий, который похоже что-то уронил. На улице начинало вечереть, поэтому дул легкий ветерок. Жара спала, и стояла влажная прохладная погода. На небе собирались тучи, что предвещали небольшой дождь. Такая погода позволяла хоть немного остудить мысли подростка. Откуда взялись такие мокрые сны? Более того, что там делал Цубаки? -Какой позор! -Махиру моментально раскраснелся и закрыл лицо руками. Быть может, это симпатия? -Мне стоит подумать об этом…-прошептал он в темный коридор и скрылся за дверью в свою комнату. Впервые за месяц в городе стояла непринужденная атмосфера. Солнце не жарило, не лили дожди, лишь дул легкий ветерок, трепля тонкие ветки деревьев. В шумных районах, на оживленном переулке доносилось цоканье деревянных гета. Фигура в черном кимоно тихо проходила между прохожих, оставляя за собой шлейф из аромата камелии. Цубаки и сам не знал куда шел. Его непроизвольно тянуло куда-то. Куда, где тихо и спокойно. Рука уже сама по себе тянулась ко рту, в котором неустанно стоял горький привкус цветов. Улицы наполнялись шумом, заглушая тихие хрипы, рвущиеся из горла. Цок. И темная фигура растворилась в толпе. Цок. И красный лепесток упал на землю. Махиру бездельно болтался по городу, в надежде, что что-нибудь произойдет. Последние сны настолько мощно врезались в память, что даже простые мысли об Унынии вызывали дикое смущение. Возможно, где-то в глубине души Цубаки действительно ему нравился. Ведь как говорят, противоположности притягиваются. — Какая глупость.- усмехнулся Сирота и пнул камень. С одной стороны, школьник считал, что вампир просто запутался. Его ведь просто недолюбили, не объяснили, что хорошо, а что плохо. Ему сейчас так больно. В последний раз он увидел в красных глазах растерянность, возможно даже страх. Махиру видел цветы и понимал, что Цубаки вряд ли признается тому, из-за кого появилась эта странная болезнь. И его тянуло помочь. Сделать хоть что-нибудь, что позволило вампиру понять, что мир не такой серый и унылый, как он себе представляет. Цок. И в нос ударил терпкий аромат цветов. Цок. И стук сандалий отдается в ушах. Черное кимоно маячило перед глазами. Незаметно расплылось и исчезло. Махиру протянул руку. Сейчас он схватит его и потянет на себя. Но ощущал лишь прохладный ветерок, треплющий одежду. -Цубаки-сан! — крик в толпу.- Подождите, Цубаки-сан! Махиру бежал, отчаянно пытаясь найти Уныние в толпе людей. Хватался за невидимую нить, тянулся. Пытался догнать. Шумный переулок сменился улицей, улица тихим сквером. Школьник все бежал и бежал, пытаясь догнать, как казалось ему невесомого призрака. Тук. Сердце ухнуло. Рука наконец коснулась шелковой ткани. Сильно сжала, заставляя ее хозяина повернуться. В глазах Цубаки читалось, скорее удивление, чем злость или агрессия, столь привычные чувства для него. -Ты? — тихо слетело с обветренных губ. Казалось, Цубаки замешкался. — Зачем? — Хотелось сжать еще сильнее, обнять, объяснить, что Махиру уже давно все понял. Вампир принял вялую попытку высвободить руку и болезненно поморщился. — Пусти, больно…- на ладонь Махиру упала капелька крови. Задирая ткань все выше и выше, подросток увидел как из бледной кожи на предплечье вырастает маленький красный бутон, который вот вот должен разцвести. -Красивый. — Сирота хотел потрогать, но рука выглядела весьма болезненно, поэтому он все-таки решил воздержаться.- Цубаки-сан, я все понял. -Махиру сделал уверенный шаг вперед и проникновенно взглянул Цубаки в глаза. -Вы влюбились. -И что же тебе это дало? -Я хочу помочь вам.- школьник нервно теребил рукава. — Вы кажетесь таким разбитым. Не хочу встрявать, но если вы признаетесь, вам станет лучше. Вы ведь не плохой на самом деле. Я давно это понял. — он смущенно улыбнулся и почесал затылок. — Поэтому я решил, что. -Идиот. -Э? Махиру не понял. -Неужели не понял? — пустые красные глаза смотрели прямо в душу, вырывая из нее последние остатки здравого смысла. По бледным щекам текли слезы. Цубаки не был способен на смех или другие колкости, от постоянного кашля горло болело, и единственное, что оставалось, так это плакать. Тихо, чтобы никто не слышал, даже он сам. Слезы вампира настолько растрогали Махиру, что он готов был поверить всему. Готов был принять всего Цубаки, каким бы он там ни был. Руки сами тянулись к бледному лицу и обхватывали его ладонями. -Идиот, неужели ты не понял, что я влюбился в тебя?! Тук. Сердца обоих пропустили удар. Не понимая, что делая Махиру резко притянул к себе столь желанного для себя человека. И прошептав тому на ухо, что-то вроде: « Я приму вас, Цубаки-сан. Я люблю вас », прильнул к приоткрытым губам. Время остановилось. Восприятие реальности тоже. На душе Уныния внезапно стало так спокойно. Будто у него появилось второе сердце, вторые легкие, через которые вздыхать стало так легко. Будто бы чужие губы вдыхали в него новую жизнь. Цубаки ничего не умел. Ни целоваться, ни выражать свои чувства, поэтому он просто притянул к себе этот источник новых эмоций и отдался своим чувствам. Дышать наконец-то стало легко. Казалось, что цветы покидали его тело, оставляя хозяина новым большим ростком, который вскоре должен будет расцвести. Тяжелый груз под названием «любовь» упал с плеч обоих. Хотелось постоять в этой прострации еще немного. Еще чуть-чуть. Чужие руки легонько уперлись в плечи, отталкивая. Махиру нещадно краснел, но внутри был доволен собой. Цубаки выбрал его. Именно его. -Почему камелия? -Ха? — вампир был озадачен столь резким переходом позиций. -Почему камелия? Есть же и другие цветы. -Красная камелия- символ любви, придурок. — Цубаки легонько стукнул школьника по голове.-Даже эти чертовы цветы, оказывается, помогали нам сойтись. — и вот над парком наконец то раздался столь долгожданный громкий смех. Болезнь отпустила. Цубаки полной грудью вдыхал летний воздух. В легких было свободно, ничто не давило на глотку. На ладони лежали оставшиеся от последнего кашля лепестки. Теперь они не выглядели устрашающе. Сейчас было красиво. Вампир улыбнулся. -И все-таки, вся эта история имеет неплохой конец, да? Эй, ты! -Худая рука аккуратно легла на плечо Махиру и в ухо прошелестело тихое «спасибо тебе». -Скоро увидимся.- и прощально махнув рукой, словно по щелчку, Цубаки исчез. Сирота не грустил. Наоборот, он был полон надежд и новых ощущений. Он знал, что последующие их встречи будут наполнены неумелыми попытками сближения, что рождало в груди теплое ощущение спокойствия. --До встречи, Цубаки-сан. — и приложил ладонь ко рту, все еще ощущая прикосновения сухих холодных губ к своим. -И вправду, у этой истории весьма неплохой конец. Проходило время. Парочка постепенно принюхивалась друг к другу, не торопилась. Иногда переступая через себя, но все-таки приходилось признавать своего партнёра. Не обходилось конечно без ссор. Когда они оба не сходились во мнениях, страдала не только окружающая их среда, но и мирные жители, которые вовремя не успели скрыться от гнева Уныния. Но все всегда довольно-таки быстро заканчивалось. Теплые руки аккуратно дергали складки кимоно, как бы прося его хозяина повернуться. Если потуги примирения беспощадно игнорировались, то школьник настороженно подходил со спины к своему обидчивому партнеру, стараясь не подначивать его еще сильнее и обнимал. На долго Цубаки обычно не хватало. Шепча свое «как же не интересно», он незаметно улыбался и моментально исчезал, чтобы привести мысли в порядок, оставляя за собой лепестки красной камелии, которые теперь не причиняли боли. Сейчас эти цветы выражали свое название.Потому что Цубаки любил эти цветы. Также Цубаки любил Махиру. А камелия? А камелия распускалась, даруя миру всю свою красоту и дурманящий аромат. Сирота уже битый час шатался без дела. Было скучно. Даже Куро решил залечь на дно и не доставлять лишних хлопот. Был самый разгар лета и на улице не было слишком много народа. Единственным спасением, были небольшие скверы, куда не добивал солнечный свет и где можно было расслабиться в тени. Именно этим сейчас занимался Цубаки. Стараясь укрыться от зноя, вампир прислонился к ветвистому дереву и прикрыл глаза. Махиру встал перед выбором, уйти и дать сервампу спокойно отдохнуть от всего или чисто из вежливости подойти и поздороваться. -Я все равно тебя вижу, не пытайся от меня убежать.- красные глаза лукаво блеснули. Школьник обреченно вздохнул и тоже прислонился к прохладному стволу. -Просто не хотел тебе мешать. -Как неинтересно…-после небольшого приступа смеха выдал Цубаки.-Хочу пить. -Ох, я видел неподалеку автомат, сейчас я принес…-Широта не успел договорить. Лис резко  перехватил его запястье и потянул на себя. Затем на секунду задумался и приняв для себя решение, аккуратно прокусил нежную кожу на указательном и среднем пальце.-Ай! — вскрикнул тот, когда белые клыки впились в руку. Небольшая струйка крови потекла по ладони и пару капель упали на землю. Пальцы пульсировали в чужом рту. Было влажно и жарко. Очень жарко. Градус повышался не только на улице, но и в теле. Лицо школьника медленно заливалось краской, когда он смотрел на сосредоточенное лицо вампира, который жадно припадал к столь спасительной жидкости, практически всасывая и вылизывая его пальцы. Широкое кимоно было распахнуто и слегка спадало с плеча, представляя взору бледную кожу и выпирающие ключицы, за которые ужасно хотелось укусить. -Ммах, Цубаки-сан, прекратите! Ну мы же на улице! -Махиру яростно пытался вырваться и постыдно краснел. Пальцы все-таки обрели свободу, но хватку не ослабили. С бледных губ сервампа стекала свежая кровь, задевая подбородок и переходя на шею, делая Цубаки невероятно привлекательным в глазах Сироты. — Если дам сервампу свою кровь, и назову его имя…-Махиру подошел вплотную, закинул руки на бледную шею, на которой он уже давно представлял алеющие засосы, и привстал на мыски.- то он будет мне подчиняться, так? — В этом нет необходимости.-и слизнув с гладкой кожи собственную кровь, шумно выдохнув прямо в губы, старшеклассник впился жадным поцелуем. Обветренные губы слегка щекотали кожу. Прикусив нижнюю губу, Махиру пытался протолкнуться дальше. Влажный язык очертил контур острых клыков, скользнул по нёбу.  Конечно, у обоих дальше поцелуем дело не заходило, да и они не особо торопились с таким развитием отношений. Хотя, когда дул небольшой ветер и полы черного кимоно задирались, демонстрируя стройные лодыжки, Махиру стойко глотал ком и твердил себе, что когда-нибудь он увидит эти ноги с другого ракурса. Но пока все оставалось так, как есть. «Пока еще слишком рано», думали оба, и оба были правы. Сейчас они могли молчать друг с другом и быть счастливыми. Без слов, без эмоций, возможно в этом Цубаки так и нуждался. И сейчас, сидя под цветущими ветвями сакуры, он чувствовал как где-то распускается новый бутон красной камелии, с которого еще не скоро начнут опадать лепестки.