Всё ушло вместе с ней

Надежда была бы величайшей из сил человеческой души, если бы не существовало отчаяния. В. Гюго Притворяться счастливым изо дня в день – это уже как вошло в привычку. Натягивать улыбку, шутить, как ни в чём не бывало, и делать вид, что произошедшее не имеет значение стало образом жизни. В глубине души все, конечно же, знали, что Хью ещё нескоро придёт в себя, а его вежливость и жизнерадостность – лишь напускное поведение, однако каждый понимал, что не стоит будоражить незажившую душевную рану пчеловода. Он старался не подавать виду, правда старался. Пытался не думать всё это время, пока они пребывали в настоящем, о ней. Знаете, это как будто отобрали половину сердца. Отобрали смысл жизни. Именно так чувствовал себя Хью, осознавая, что его Фионы нет рядом и больше не будет. Она ушла, оставив после себя только мучительные воспоминания и надежду. За эту надежду цеплялся Апистон, как за спасительную соломинку. До последнего верил, что она, может быть, ещё жива. Он не слушал Еноха, который говорил ему не обольщаться и принять реальность в таком виде, в каком она есть; Енох ничего не понимает, считал Хью, он не знает, каково это – потерять единственный луч света в своей жизни. По ночам юноша мечтал о том, что однажды они встретятся, и всё будет как прежде, а может, даже лучше. Он воображал себе, как вновь возьмёт её за руку, посмотрит в эти прелестные зелёные глаза. Со временем он начал понимать, что не живёт, а существует, что настоящая жизнь приходит лишь в эти моменты, когда в его воображении возникает родное девичье лицо. Всё ушло вместе с ней. Казалось, так будет продолжаться вечно; до самой смерти ему придётся тешиться призрачной надеждой и вспоминать лучшие дни. Однако, как известно, если мы думаем, что хуже быть уже не может, это самое «хуже» приходит и приходит обязательно.

***

Коротко постучав в дверь, Хью зашёл. — Вы хотели меня видеть, мисс Сапсан? Он выглядел, как обычно: спокойно, серьёзно, уверенно и с беспрестанно летающими вокруг пчёлами. Эти маленькие создания будто выдавали истинное настроение хозяина: жужжали так раздражённо, будто предчувствовали что-то плохое. И Хью тоже предчувствовал. — Да, мистер Апистон, я должна сообщить вам одну важную новость, – бывшая директриса кивнула и встала из-за стола. Вообще-то, Алма колебалась даже в этот ответственный момент. Письмо от мисс Королёк она получила ещё вчера вечером и не спала всю ночь: думала, как поступить лучше – ввести для начала в курс дела остальных ребят и скрыть новость от Хью на некоторое время или же поговорить с ним самим в первую очередь. Нет, решила мисс Сапсан, этот мальчик заслуживает знать правду. Парень выжидающе смотрел на бывшую директрису дома странных детей. Сейчас, вероятно, решится его судьба. — Вчера вечером я получила письмо из петли мисс Королёк, - Алма вздохнула, отперла ящик стола, достала конверт и протянула его Хью. — Я решила, что вы, мистер Апистон, обязаны узнать эту новость первым. Юноша молча взял конверт и вытащил оттуда листок, сложенный вчетверо. Раскрыл его и пробежал глазами по строкам. «…был найден труп девушки…» «…кажется, ваша воспитанница, Алма…» «…нам очень жаль…» «…мы надеялись до последнего…» Хью даже не изменился в лице. Он положил письмо обратно в конверт и вернул мисс Сапсан. — Благодарю вас, – коротко сказал Апистон. — Я могу идти? — Конечно, – немного встревоженно ответила женщина – она явно не ожидала такой реакции. Хью повернулся к двери и уже собирался уйти, но мисс Сапсан обратилась к нему снова. — Хью, как ты чувствуешь себя? – заботливо проговорила она. — Я в порядке. Спасибо, – кивнул юноша и удалился. Он был благодарен мисс Сапсан за это письмо. Благодарен ребятам, которые были рядом все эти два месяца. Но сейчас он чувствовал, что ему стоит побыть в одиночестве, собраться с мыслями и… и просто подумать. Его соседи по комнате, Миллард и Гораций, отсутствовали. Хью заперся в спальне изнутри и тут же, прямо у двери, опустился на пол. Он ощущал бессилие. Вот и всё. Вот и рухнули все его надежды. Глупые, глупые были эти надежды… О чём он думал вообще?! О том, что Фиона волшебным образом осталась жива и здорова, упав с обрыва? О том, что она при первой же возможности вернётся? О том, что всё будет как раньше? Нет, ничего уже не будет как раньше. Енох был прав. Хью встал с пола, начать ходить по комнате. Он не знал, куда ему деть энергию. Сердце разрывалось на части, уже во второй раз его жизнь утратила смысл. Хотелось выть от боли, кричать так сильно, как это только возможно. Его трясло, бросало то в жар, то в холод; впервые раздражало жужжание пчёл. Теперь он один. Теперь он точно один. От мыслей отвлёк настойчивый стук в дверь. — Хью, ты там? Это Бронвин. Беспокоится, как всегда. Парню правда не хотелось обижать её, но он чувствовал необходимость побыть наедине с собой. Он понимал, что в таком состоянии может нечаянно сказать или сделать что-то очень и очень плохое. А что-то очень и очень плохое хотелось сделать только с собой. «Есть ли смысл мне жить без неё?» — в отчаянии подумал Апистон. Вряд ли кто-то из детей вообще понимал, как сильно любил он эту девушку. Она была его солнцем, его путеводной звездой. Она была единственным в доме человеком, способным его понять. Она говорила мало, но её голос был чудесен. Она часто смущалась, но каким же ярким огнём загорались её глаза в те моменты, когда она была счастлива. Нет, им не понять. Может, действительно лучше уйти так же, как она, чем продолжать бессмысленное существование? Парень невесело усмехнулся. Он медленно подошёл к кровати, запустил руку под матрас и через секунду вытащил оттуда небольшой, но острый ножик. Нет, от Фионы у него остались не только воспоминания и надежда, осталась ещё вот эта интересная вещица, служившая девушке оружием ещё до того, как она попала в приют мисс Сапсан. Юноша минуту смотрит на нож. Одно движение и больше никаких страданий. Один взмах, и они с Фионой снова будут вместе. Он аккуратно заносит нож над сердцем. — Хью! – вновь послышался голос Бронвин, взволнованный и чуточку разъярённый. «Боже, она всё это время была здесь», - вздохнув, подумал парень. Что-то остановило его. Он опустил нож и положил его обратно под матрас. Затем подошёл к двери и открыл её. Сопротивляться Бронвин было бесполезно – либо обращаться с ней нормально, либо она сама выбьет дверь. Впустив её, Хью вернулся в комнату и сел на кровать. — Мисс Сапсан всё рассказала, - осторожно начала Бронвин. Апистон даже не взглянул на неё, и она продолжила: — Я не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче, мне очень жаль… Она была твоей любовью… — Она не была моей любовью, - усмехнулся Хью, глядя в пол, — она была чем-то большим, нежели просто любовью. Бронвин села рядом с другом и обняла его за плечи. — Всё хорошо, Хью, всё хорошо. — Нет, не всё хорошо! – он больше не мог контролировать себя, слёзы брызнули по щекам, руки снова затряслись. Он думал, что прямо сейчас упадёт в обморок, но Бронвин сильнее сжала его в объятиях. — Вин, её больше нет, понимаешь? Её больше нет. — Её больше нет, - грустным эхом отозвалась девушка. — Я не знаю, что делать... у меня будто рухнул весь мир, – шептал парень, понимая где-то в глубине души, что ему просто необходимо высказаться. Ни с кем и никогда он не делился своими чувствами относительно Фионы. — Возьми себя в руки. Всё будет хорошо. — Нет, Бронвин, не будет! Брантли не стала переубеждать его. Она понимала, что главная её задача сейчас – просто быть рядом. Хью всё равно не послушает её; он и раньше-то редко прислушивался к мнению окружающих, а теперь не станет тем более. Единственный человек, который мог повлиять на него хоть чуть-чуть, теперь превратился в воспоминания. Они оба замолчали. Бронвин продолжала обнимать парня, она чувствовала, что сейчас ему необходим друг как никогда. И она будет рядом. Будет рядом столько, сколько понадобится. А Хью мыслями был не здесь. Где-то в прошлом или позапрошлом веке, когда они с Фионой только познакомились. Он нашёл её спящей в поле цветов. Она была прекрасна. В памяти мгновенно возникла чёткая картинка. Незнакомка смотрела испуганно, постоянно озираясь по сторонам. Она присела, а потом остановила взгляд на Хью. — Как тебя зовут? – спросил он. Но девушка не торопилась отвечать. Она всё так же пристально смотрела на парня и его пчёл. — Впрочем, какая разница, - махнул он рукой, понимая, что милая незнакомка либо просто не очень разговорчивая, либо до жути боится. — Меня зовут Хью. И я не причиню тебе вреда. В приветственном жесте он протянул руку. Девушка недоверчиво посмотрела на неё, но всё же подала в ответ свою небольшую ладонь. — Я Фиона. Так начиналась их история. Тогда парень и не подозревал, насколько дорога станет ему прекрасная девушка с рыжей копной волос и зелёными глазами. Перед глазами другая картина. Они в приюте мисс Сапсан уже две недели, в комнате мисс Фрауэнфельд больше никого нет, кроме них двоих. — Мисс Сапсан не разрешает держать здесь такие вещи, - констатировал Хью, с опаской глядя, как Фиона крутит в руках свой небольшой ножик. Девушка кивнула. Они вообще-то добились прогресса за эти две недели: Фи разговаривала не только с Хью, но и с директрисой, а иногда даже с Клэр. — Я знаю. Просто этот ножик служил мне защитой в деревне. Хью нахмурился. Ему было больно слышать о том, что на его подругу пытались неоднократно напасть. Она ведь всего лишь хотела защитить жителей от голода. — Здесь он больше не понадобится тебе. Мы в безопасности. — Да, - с робкой улыбкой ответила Фиона. — Поэтому пусть он будет пока у тебя. Я не хочу натворить глупостей. – девушка осторожно вложила нож в ладонь парня, так, чтобы он не поранился. — Что ты делаешь, Фи? — Ты надёжно спрячешь его. Ты не я, не трус. Апистон улыбнулся. — Я сделаю всё, как нужно. Воспоминания делали лишь больнее, но он не мог не вспоминать. Ему нужно было забыться, нужно было закрыть чем-то эту ужасную дыру в сердце. Хью отстранился от Бронвин. — Прости, я, наверное, выгляжу слабаком. Я не хочу быть таким, Вин, – парень немного успокоился, он больше не дрожал. Вместе с ним притихли и его пчёлы: их вообще не было видно. — Ты и не такой, - улыбнулась Брантли. — Каждый имеет право на боль, и я знаю, как сильно тебе была дорога Фиона. — Она и сейчас мне дорога. Да уж, а слышать вслух её имя оказалось тяжелее, чем он думал. Бронвин обеспокоенно смотрела на друга. Она не была уверена, что он уже в полном порядке. Скорее всего просто хочет казаться сильным, пока душа разрывается на части. Но она не оставит его. — Понимаешь, Хью, то, что она ушла, не значит, что она ушла от тебя. Она всегда будет с тобой, в твоей памяти и в твоём сердце. Ты же знаешь, она бы не хотела видеть твои слёзы, она и так знала, какую роль играет для тебя. Сделай так, чтобы там она гордилась тобой. — Ох, Бронвин, - со слабой улыбкой Хью покачал головой, — но что, если иного мира не существует? Что, если люди придумали Рай только для того, чтобы им было легче смириться с утратой близких? Вин не знала, что на такое ответить, но ей и не потребовалось. — Знаешь, - продолжил Апистон, - просто потому, что она погибла, я не перестану её любить. Смерть ничего не значит, особенно, когда мёртвый в сто раз лучше живых. Брантли с улыбкой закатила глаза. Вот уже больше было похоже на того Хью, к которому они привыкли: самоуверенный и совсем не следит за языком. — Вижу, тебе немного легче. — Не знаю, - Хью пожал плечами. — Если и легче, то в этом только твоя заслуга. Спасибо, Вин. Бронвин хотелось бы верить в его слова. Когда-нибудь он точно будет в порядке, когда-нибудь боль немного притупится, а пока ему просто нужно взять себя в руки и жить дальше. Жить ради неё. Хью подошёл к окну. Мысли его стали слегка свободнее, по крайней мере уже не хотелось кричать так, чтобы услышал весь мир. Ещё одно воспоминание пронеслось в голове. Ночь. Сад. Все спят, они вдвоём. — Иногда мне так страшно, что кошмары продолжатся, - призналась Фиона. Свет луны освещал лицо её друга, она не без удовольствия отмечала про себя его красоту. Эти ночные встречи продолжались уже некоторое время, и, как это обычно бывает, ночью происходит всё самое загадочное и интересное. В течение этого времени Фиона и Хью стали понимать, что являются друг для друга нечто большим, чем просто друзьями. — В петле мы в безопасности, - спокойно ответил парень, хотя прекрасно знал, что лжёт. Он боялся так же, как и Фиона, просто не хотел показывать свой страх. Она права. Она бесконечно права. Ничего нельзя гарантировать, даже в странном мире. — Ты просто успокаиваешь меня, - догадалась девушка. — Но это ничего. Если с кем я и чувствую себя в безопасности, то только с тобой. Он не знал, что ей ответить. Она казалась ему прекрасным милым созданием, которое непременно нужно защищать и любить, о котором нужно заботиться и которое достойно всего самого лучшего. Наверное, она никогда не была для него просто подругой; только осознавать он это начал лишь сейчас. — Мне приятно это знать, - ответил он. — Мне тоже. Девушка вновь подняла на него глаза и внезапно поцеловала, словно бы это было в порядке вещей. Парень растерялся на пару секунду, но затем ответил на поцелуй со всей нежностью, на какую только был способен. Едва он протянул руку, чтобы обнять её за талию, как Фиона отстранилась так же резко, как и поцеловала. Хью вопросительно посмотрел на неё: что, чёрт возьми, сейчас было? Но Фиона молчала. Она не могла дать определения своим чувствам. Апистон решил помочь ей и сделать первый шаг. В кои-то веки. — Мне кажется, я влюбляюсь в тебя, Фиона. — Надеюсь, тебе не кажется, - улыбнулась девушка, ласково взяв его за руку. Хью вновь повернулся к Бронвин. По его лицу было видно, что он о чём-то напряжённо думает, но не может высказать своих мыслей вслух. — Бронвин, милая, - тихо начал он, — я благодарен тебе за твою поддержку, это лучшее, что можно было сделать для меня. Хотя… зачем я это говорю? Ты и сама знаешь, что ты прекрасный друг. — Поверь, мы все очень переживаем за тебя, - заботливо проговорила Брантли. — Не стоит. Я буду в порядке. Но всё равно спасибо. Вин поверила ему. Она без слов поняла, что сейчас наступил тот самый момент, когда Хью стоит оставить одного. Он справится. Теперь он точно справится. Девушка поднялась, ещё раз улыбнулась ему своей доброй улыбкой и покинула комнату. Она была уверена, что её друг не натворит глупостей. Хью снова вздохнул. Бронвин, по его мнению, обладала каким-то необыкновенным даром забирать чужую душевную боль; может быть, потому что однажды сама пережила то, что и он сейчас. Парень признавал, что без её поддержки вряд ли справился бы, скорее всего в порыве отчаяния он действительно бы убил себя. Конечно, на душе всё ещё было паршиво, но теперь он хотя бы не хватал в исступлении нож. Внезапно в голову пришла интересная мысль: а ведь их разговор в Зверинце был последним. Он чувствовал, знал тогда, что ничем хорошим это не закончится. Он так и не смог уговорить Фиону продолжить путь с ними. Он не смог… Однако винить себя или Фиону было бы глупо в данной ситуации. Судьба распорядилась так, как распорядилась. — Фи, ты уверена, что хочешь сделать это? – в который раз спросил Хью. Они стояли друг напротив друга, взявшись за руки. Друзья любезно предоставили им пару минут для прощания, хотя оба предпочли бы не испытывать на себе эти любопытные взгляды. — Уверена. Здесь я принесу пользы больше, чем там. Не сомневайся во мне. — Я не сомневался. Никогда и не думал. – юноша улыбнулся, и Фиона готова была поклясться, что отдала бы всё за эту милую улыбку. Взмахнув рукой, девушка вырастила рядом прекрасный куст с цветами. Пчёлы парня сразу же бросились его опылять. Идиллия. Их последнее мгновение друг с другом. — Может быть, Бронвин была права, - вслух рассуждал Хью. — Может быть, мне и стоит жить дальше, а Фиона всегда останется в моём сердце. Он ещё не знал, что теперь с ним будет. Однако он мог точно сказать, что жить нужно, хотя бы ради неё. Это было странно, боль всё ещё уничтожала его сердце и будет уничтожать долго, но, если бы Хью Апистону предоставили возможность вернуться в прошлое и не знакомиться с Фионой, пройти мимо и никогда не впускать её в свою судьбу, он бы не стал ничего менять.