Кто-то мчался, падая с ног, плыл по течению, ехал на красный Просто чтобы сказать, что всё будет хорошо, что всё не напрасно Но ошибся дорогой, не рассчитал траекторий полёта И мне так понравилось быть для тебя этим «кто-то» © Fleur
Эта Священная Война принесла столько разрушений, сколько не могли принести все войны истории вместе взятые. Семья Ноя была повержена. Ватикан и Черный Орден тоже. Я помню их всех. Мы уже не понимали за что сражаемся и не могли уверенно сказать, кто наш истинный враг. Мы просто умирали, управляемые как марионетки теми, кто стоял выше. Я до сих пор просыпаюсь по ночам от кошмаров. Для меня фраза «руки по локоть в крови» далеко не просто красивый оборот речи. Для меня это реальность. Старик Книгочей погиб ради того, чтобы я смог вырваться из плена Семьи Ноя. Теперь Книгочей — это я. И я записал на страницы сокрытой истории своих друзей. Свою семью. Погибли все. Мы сохранили этот мир ценой собственных жизней и уничтожения чистой силы и тёмной материи. Хотя, как выяснилось, их названия лишь вопрос личного отношения. Мне казалось, что я сойду с ума, когда увидел поле боя. Акума, люди, экзорцисты, Нои, все они были мертвы. Там между нами уже не было разницы. И тогда я пошёл к тому, чья смерть для меня означала бы и мою. В тот момент я наплевал на долг книгочея, на всю, мать её Историю, бесполезную маразматичку, которая не в состоянии ничему научить этих двуногих тварей. Они будут убивать, жертвовать друг другом и плевать на чужие жизни до тех пор, пока не уничтожат сами себя. Я подошёл к нему на негнущихся ногах, спотыкаясь о тела. Мёртв. Или?.. Глотка невыносимо болела от того, что хотелось рыдать. Но мне казалось, что если я заплачу, меня стошнит. Я не смог присесть, я просто упал рядом с ним, обнимая моего Юу. Всё ещё едва тёплый. Я зарылся пальцами в его волосы на затылке. Кое-где они слиплись от крови, и удивительно как он вообще сохранил их в этом месиве. Даже форма генерала была похожа на кучу рваных тряпок. Канда Юу. Мой цветок лотоса. По всей видимости, он умер совсем недавно. Ему же всего двадцать, чёрт побери! Я не выдержал и заплакал, крепко прижав его к груди и зарывшись носом в волосы. *** Даже не плачу, а просто вою, на другое меня не хватает. Наверное, этот худшая из участей — остаться последним, но живым. Я слишком слаб, чтобы жить с ними всеми у меня в голове. Меня не хватит. Он вздрагивает. — Канда? — я отстраняюсь и судорожно вцепившись в его плечи, вглядываюсь в исцарапанное, бледное лицо в надежде, что сейчас он откроет глаза. Мне начинает казаться, что я сошёл с ума, что больное сознание мне подсовывает картину желаемого, но Юу, мой Юу всё-таки открывает глаза. *** Дальше я действовал фактически как машина. Подхватить его на руки, вынести из развалин Ордена, добраться до ближайшего посёлка. От нас шарахались даже собаки, и я остался бесконечно благодарен той женщине, которая смогла оказать моему Юу хоть какую-то помощь. Потом, большую часть времени он спал. А когда просыпался, только смотрел в одну точку мутным взглядом и не узнавал меня. Или просто не хотел узнавать. Знающий врач сказал, что он сумел выжить только благодаря своему амулету, от которого у него уже не осталось даже татуировки. Он спас ему жизнь в последний раз и окончательно разрушился. Впрочем, не только ему. С тех очень давних пор мы живём вместе. Юу — постоянно на уколах, и как будто забыл всё, что было до этого, забыл наших друзей, Орден, Войну, и самое главное — себя. Я понял, что он не забыл меня только потому, что постоянно зовёт Кроликом, и никогда не по имени. А я плакал как ребёнок, когда он впервые так меня назвал. Канда не хотел говорить несколько месяцев, и я боялся, что он так и останется растением. Мы прошли через немыслимое количество докторов, но все они сходились к одному: Юу не хочет вспоминать ничего, что было связано с Войной и Орденом. А поскольку он всегда был его частью больше, чем кто-либо другой, он просто отказался от своей личности. Сейчас его нельзя назвать даже тенью себя прошлого. Тихий, настолько худой, что кажется, будто о его ключицы можно порезаться. Тусклый взгляд, дрожащие руки, которые он постоянно прячет в рукавах кофты, рассказы о птицах, и редкие жуткие упоминания нашей прошлой жизни. Он говорит, что его птицы мертвы, а у меня от его рассказов мороз по коже. Кажется, я знаю, что это за птицы. Именно из-за них его регулярно мучают кошмары, порой даже наяву. *** POV Kanda Я люблю зиму. Она холодная, уютная и зимой я почти не слышу своих птиц. Мне снятся сны, в которых я вижу небо. Но потом с него начинают падать цветы, и мне почему-то становится очень грустно и страшно. Я просыпаюсь, а рядом мой рыжий Кролик. Он тёплый и приятно пахнет. И когда я засыпаю снова, мне больше не снятся ни цветы, ни птицы. Это лучшие сны. А однажды мне приснился человек в странной черной форме с катаной. Он сказал, что эту катану зовут Муген, и она моя. Он протянул мне её, но Кролик мне не разрешает брать острые предметы в руки, говорит, что я могу порезаться. А это больно, я точно знаю. Поэтому я убежал от него. *** POV Lavi«Пожалуйста, будь моим смыслом Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картин» © Fleur
Всё что осталось от прежнего Юу, это его волосы и Муген. Я храню его в закрытой комнате, врачи говорят, что его нельзя травмировать болезненными воспоминаниями. А с этой катаной связано слишком многое. Врачи говорят, что он может вернуться в нормальное для него состояние, но не хочет этого делать, что ему можно рассказывать приятные для него моменты прошлого, но не более того. Что, скорее всего, мой Юу никогда не вспомнит себя самого и всё, что мы оставили позади. А я… А я уже давно не уверен, что это плохо. Такой Юу ищет у меня защиты и ласки. В прошлом, он сломал бы мне руку за попытку обнять. Этому Юу тоже снятся кошмары, но я могу его защитить от них, я могу защитить его от чего угодно. Кроме памяти. Мой Юу умеет улыбаться, глядя на то, как резвится наш котёнок, и любит, когда я его расчёсываю. Я готов был начать ненавидеть того, другого Канду, который был до этого. Я боялся того, что однажды он станет прежним, вспомнит всё, и тогда я не знаю что он сделает. Попытается избить меня? Покончить собой? Просто уйдёт? Или останется здесь, но больше никогда не будет улыбаться и радоваться чему-либо? Потому что я не представляю, как он будет жить с этим всем у себя в голове. Со всеми этими мёртвыми птицами. Война внутри нас. Она никуда не уйдёт от нас. Я так думал до одного момента, когда понял, что не всегда буду с ним рядом, чтобы защитить. С тех пор я больше не оставляю его без присмотра даже с врачами. Тогда я понял то, что буду любить и защищать его вне зависимости от того, каким он станет. Я просто не позволю ему уйти и отказаться от моей любви. Я заставлю его улыбаться и радоваться, заставлю любить мои объятия и меня. И мне плевать на всё остальное. Иногда мне кажется, что он на самом деле всё прекрасно помнит и осознаёт. Просто… Принял меня? Любит? Я не имею ни малейшего понятия, что творится в его голове. Но я не потеряю его ни за что на свете. Мы есть друг у друга, и это всё, что от нас осталось. ***«Я нуждаюсь в твоём тепле, Я хочу быть смыслом твоим…»
Мальчик брёл по бездорожью, осторожно ступая ногами в аккуратных мягких тапочках, жмурясь от ветра и пыли, но с интересом разглядывая поле вокруг. В поле водится много ящериц, мышей и иногда, если повезёт, можно найти ужа. Мальчик остановился, вглядываясь в дальний край поля, где виднелось что-то белое и гладкое. Каждый раз он здесь останавливался и сворачивал к яйцу, а это было оно. По размеру напоминало никак не меньше, чем драконье, хотя сами драконы давно повымерли, остались только птицы. У мальчика уже давно чесались руки его разбить, но всегда становилось так неудержимо страшно, то ли от того, что из яйца может и вправду вылететь самый настоящий дракон, который сожрёт его в два счёта, то ли потому что его житель может умереть, как только скорлупа разобьётся. В конечном итоге, мальчик боялся что-то делать с ним, и попросту убегал. А сегодня он с самого утра почувствовал, что яйцо срочно нужно разбить, а то вдруг птенец умрёт! Да и маленькие драконы, говорят, ещё безобидны. Поэтому мальчик засучил рукава своей кофточки, заправил за уши вечно выбивающиеся прядки темных волос, подобрал с дороги увесистую палку, и решительно направился через разнотравье прямиком к яйцу. Сердце как всегда начало биться сильно-сильно, как будто сейчас вылетит из груди, но мальчик решил ни за что не отступать, подошёл поближе, перехватил палку двумя руками, замахнулся, и… Как же страшно. Мальчику одновременно страшно и стыдно. Стыдно за то, что не сделал этого раньше. И всё-таки он зажмурился и изо всех сил ударил по яйцу. Послышался надорванный звон, будто струна гитары лопнула, а следом за звоном — голос. — Ну наконец-то. Мальчик открыл глаза и увидел перед собой высокого человека в черной с золотом форме и завязанным хвостом. Человек смотрел на мальчика свысока, презрительно и немного зло. Мальчик отступил назад и виновато опустил глаза. — Ты превратился в тряпку. Мне стыдно на тебя смотреть. — Ты кто? — Ты знаешь кто я. А вот кто ты — я уже не могу сказать с уверенностью. — Я боюсь тебя. — Я знаю. Правильно боишься, потому что я видел и помню то, что ты не желаешь видеть и вспоминать. Ты боишься боли, и себя самого. Ты предаёшь память наших друзей. Потому что о них некому помнить, кроме нас с тобой и… — …Кролика. — Да. — Он любит нас. — Нас? А мне кажется, он любит только тебя. Точнее, то, во что превратился я. — Он хранит наш Муген. Он сказал, что не отпустит нас. Он сказал, что мы — смысл его жизни. — Тогда чего ты боишься? — Исчезнуть и больше не существовать. Человек в форме, с туго завязанным хвостом подошёл к мальчику, присел на корточки и обнял. — Ты не исчезнешь. Мы будем жить. Ради него. Мы ведь любим его. Мальчик заплакал и обнял человека в форме в ответ. — Я знаю, ты тоже боишься. Ты боишься, что он не будет любить тебя, что он откажется от тебя. Но это не так. Я это точно знаю. И ты знаешь, что это правда. Мальчик взял руку человека в форме в свою ладошку, крепко сжал её и шагнул вперёд. — Пойдём. Он так сильно скучает по тебе. Он слишком долго ждал. — Что ж. Тогда чего ждём мы? Человек встал, улыбнулся мальчику странной, хищной, диковатой улыбкой и, держась за руки, оба ушли вперёд. *** POV Kanda«Больше не будет больно и плохо, Сегодня не кончится никогда» © Fleur
Я люблю зиму. Она тёплая, уютная и родная. Как он. Сегодняшнее утро отличается от всех остальных, и я чувствую себя так странно… Хочется, чтобы всё, что было до сегодняшнего дня, оказалось просто сном, чтобы больше не существовало прошлого, а осталось только сегодня. И в то же время, мне так радостно, что хочется смеяться, прыгать, и меня буквально разрывает изнутри. Мне почти больно от этих странных чувств, я не знаю что с ними делать, поэтому просто плачу. Мой Кролик вбегает в комнату почти мгновенно, он не понимает, что произошло, думает, мне снова приснился кошмар. А я плачу и не могу остановиться, потому что мой организм отравлен эмоциями и меня тошнит ими. Он обнимает меня, и я вдыхаю его запах. Родной и тёплый, немного пряный. Больше нет никаких птиц. Потому что это не птицы. Это наши друзья. Такие, какими они были до этой чёртовой Войны, в своей черной с красным форме. Потом красного на этой форме стало гораздо больше. Остались только мы. Я помню их. И я больше не предам память о них. — Тебе снова приснился плохой сон? — он говорит со мной ласково, как с маленьким ребёнком, и меня это раздражает, но я так безумно рад его видеть, что плевать хотел на это. Во мне и так слишком много чувств. Ненавижу их. — Нет. Мне приснился очень хороший сон. Лави.