Когда Все Закончится

— Когда все закончится, я хочу быть с тобой… Солнце такое яркое и теплое. Оно нежно касается бледного лица первыми неуверенными лучиками, такими долгожданными, яркими, спасительными. Рассвет наступает внезапно, прорезав кромешную тьму, словно острым мечом. Рассвет, которого Эллисон так не хотела. Рассвет означал конец ВСЕГО. Лучики продолжают пробиваться сквозь мрак, пытаются согреть, но тело все же начинает конвульсивно подергиваться. Сначала медленно, но с каждой минутой набирая обороты и причиняя боль. Боль пронзает сбитые кулаки, вывихнутую ногу, разъяренным зверем вгрызается в разбитую голову, разодранную шею, и Эллисон чувствует, как из сонной артерии толчками льется теплая кровь, затекающая под продрогшую спину. Асфальт, на котором она лежит, холодный, как лед.Может, ее тело дрожит именно от холода? Может, все еще не так плохо? Может, ее кто-нибудь все же ищет? Может, она сможет доползти до машины, где в бардачке лежит телефон? Может, может, может… — Помогите, — Эллисон пытается звать на помощь, но вместо звуков из горла льет кровь. — Прошу… Руки становятся настолько холодными, что она перестает их чувствовать, тело все сильнее разбирает дрожь, и перед глазами плывут кровавые круги. Сердце стучит через раз, и дышать настолько тяжело, что легкие горят огнем. Она больше не воин. Больше не глава семьи, на нее больше не возлагают большие надежды и не прислушиваются к ее мнению. Для Арджентов она умерла еще месяц назад, когда осмелилась защитить вампира. « Когда все закончится, я хочу быть с тобой » — бархатный голос Стефана все еще звучит в ее затуманенном разуме. Она не хочет осознавать, что война проиграна, что она умирает здесь и сейчас. Когда все закончилось. Одна. Эллисон больше не воин, и ей не за что бороться. Она старалась спасти свою любовь, заставить отца, деда и Кейт поверить в то, что Стефан другой, что он не опасен. А теперь она лежит на заброшенной дороге к развалинам старого поместья Хейлов, и напрасно ждет чудесного спасения. Стефан не любил ее, он просто воспользовался ее услугами, подчищая возросшее число охотников в Бикон, его перевалочном пункте. Ради него она убивала братьев по оружию. Рад него она умирала и проклинала рассвет. Он не придет спасти ее. Не поможет добраться до больницы и не попытается обратить, чтобы она осталась жива. Никто не придет. Дин Винчестер, всего несколько часов назад избивавший ее, лежит чуть дальше, крепко сжав стрелу с серебряным наконечником, торчащую из груди, и устремив мертвый взгляд в рассветное небо. Еще немного, и у Элли будут такие же глаза: остекленевшие, подернутые белесой пленкой, бессмысленно глядящие в никуда… « Когда все закончится, я хочу быть с тобой » — его голос набатом звучит в голове, а из глаз катятся слезы. Горькие слезы обиды, как у маленькой девочки, которую несправедливо обвинили в чем-то, чего она не совершала. Стефан не придет. Солнечный свет ему больше не помеха, ведь Эллисон вернула ему кольцо. Стефан не придет просто потому, что она ему больше не нужна. — Все закончилось, — из последних сил то-ли шепчет, то-ли зовет Эллисон. Для Стефана Сальваторе больше не существует помех. Ардженты разделились и ищут его в ближайших городках. Он отловит их по одному, неспешно и с удовольствием. Эллисон со своей слепой любовью лично внесла раздор в собственный дом. Теперь Бикон-Хиллс падет кровавой жертвой к его ногам, как совсем недавно пала Элли. Ему больше не нужны игрушки, даже такие полезные, как маленькая, доверчивая и влюбленная охотница. Она уложила Винчестеров, чего сам Стефан сделать не смог. — Все закончилось… — Все еще не веря в произошедшее, пытается шептать Элли. Темная кровь уже не бьет ключом из разорванного горла, едва-едва течет по белой как снег коже. Мучительный шепот, полный отчаяния, сменяет тихий и протяжный хрип. Эллисон закрывает темные глаза, не желая быть похожей на мертвого Дина со страшным стеклянным взглядом. « Когда все закончится…» Последняя картинка, промелькнувшая во тьме ее мыслей — разъяренное лицо Стефана с обнаженными клыками. Еще один тяжелый вдох — и хрип прерывается. Еще один, последний, удар сердца — и рука, сжатая в кулак, беспомощно падает на холодный асфальт. Еще одна последняя слеза скатывается по мертвому лицу совсем еще юной девушки. Солнце все ярче освещает многолетние деревья на обочинах дороги, сквозь ветви которых нервно порхают первые проснувшиеся пташки; бликует на яркой синей краске новенького авто, брошенного посреди двойной сплошной; старается согреть воздух и прогнать сумрак уходящей ночи. Кровь повсюду, темная и холодная, как наступающее утро на заброшенной дороге, где лежат два мертвых тела.