Пианист

Впервые она увидела его, когда ей исполнилось шесть. Приятное сновидение, полное счастья, улыбок и ярких красок. Она не разглядела его лица, цвета глаз, волос, все было таким размытым, но слышала его приятный голос и смех, такой завораживающий, заражающий, что самой хотелось захохотать. В голове точно отпечаталось то, как он произносит ее имя. Тембр голоса приятный, бархатный, по интонации слышно, что он улыбается, ведь он, кажется, плохо скрывал свои эмоции. Чудесный человек, правда, прекрасный, уникальный, сказочный. Видно же, что искренний, добрый, смешной. Не может он делать плохие дела, кричала детская интуиция, он делает добрые вещи и не просит ничего взамен. Волшебный принц, дарящий улыбки и смех, уничтожающий грусть и тоску, спасающий её от рутины жизни. Почему-то он ассоциировался с запретной банкой газировки, которую родители так не любили. Сладкий напиток, шипящий во рту и оставляющий вишневое послевкусие. На языке немного жжет, но это ничего, вкусно же. Красная баночка с красивой жидкостью ягодного вкуса. Как он там называется? У него были длинные, тонкие пальцы, перебирающие клавиатуру, увы, пока что беззвучно. Руки красивые, элегантные, эстетичные, на запястье виднелось пару точек, нарисованных ручкой, наверное, он не хотел забыть о чем-то. Ногти аккуратно подстрижены, чтобы было удобно нажимать на кнопки. Девочка столько раз переигрывала эту долю секунды сновидения у себя в голове, что точно могла нарисовать очертания его рук, не используя при этом свои. Она знала каждый изгиб наизусть, каждую родинку и каждую нарисованную рукой точку. Девочки из её класса завидовали ее умению рисовать кисти рук, но даже предположить не могли, почему она так часто изображает их у себя в тетради. Какими недогадливыми они были. Следующей картиной всплывал официальный костюм, с красным галстуком и очки в желтой оправе. Он был опрятен, и, кажется, имел плохое зрение. Интересно, из-за чего? Хорошо учился? Читал много книг? Пока что для девочки это было загадкой. Но кое-что она могла сказать точно. Этот молодой человек был спортивного телосложения, иначе такой костюм был бы ему не в пору. Надо же как… Маленькая девочка пыталась максимально анализировать свои сны, делая из всего этого какие-то выводы, каждый раз проигрывая один и тот же момент у себя в голове по несколько тысяч раз. Жаль вот только, что сны эти снились лишь раз в год и ни на секунду больше. Его смех с точностью до каждого малейшего шума на заднем фоне запомнился и находился в её голове. У него чудесный смех. Мамочки, какой же приятный голос имел ее соулмейт. Она в него влюбилась уже в детстве. Такой светлый, позитивный человек, ну как не радоваться тому, что это твоя будущая вторая половинка? Сказочный принц, играющий своими пальцами на какой-то чёрной клавиатуре, смеющийся от души и носящий очки. Раз за разом, каждый год, её сон увеличивался на несколько секунд, добавляя незначительные детали, которые девочка запоминала и проигрывала у себя в голове, по-максимуму анализировала и заучивала наизусть. На чем он играет? Пианино? А может он печатал что-то на машинке? Тогда что? Возможно, у него есть талант к написанию историй и книг? Комедийные рассказы? Удивительно. Мама, услышав ее восхищения и повести о смеющемся соулмейте, окрестила таинственную родственную душу пианистом. И так повелось, прилипло прозвище, на всю жизнь. Так и стали они его звать вдвоём. Чудесный мальчик, играющий на пианино. Ну, романтично же? Папа на такие их разговоры лишь вздыхал, а девочка со своей мамой подолгу в детстве разговаривали об этом загадочном пареньке. Какой он? Что он любит делать по вечерам субботы? Какие у него есть хобби? Любимое блюдо? Цвет? Ну что, опять тебе твой пианист приснился? Следующие несколько лет она видела одну и ту же картину каждый год, и вот, наконец-то решившись на отчаянный шаг, в восемь лет девочка гордо заявила маме, что хочет ходить в музыкальную школу, в надежде, что встретит того самого, доброго и смешного музыканта. В фантазии уже разыгрывались возможные сцены их встречи. Совместные уроки? Выступления? Будут сидеть за соседней партой? Было бы здорово, если бы она сразу же его нашла! Как же замечательно, как чудесно! Годы шли, девочка научилась играть на скрипке искусно, идеально. На уроки фортепиано она заскакивала лишь пару раз, в самом начале, но детские пальчики не доставали до нужных клавиш, трудно. Разочаровывает. Не давалось ей это огромное, чёрное пианино. Оно звучало громко, даже слишком, как-то неестественно. Странно, но этот инструмент совершенно не привлекал её. Он был грустным, огромным и унылым, даже весёлые мелодии на клавишах отыгрывались с какой-то долей минора. Не то, что ее скрипка, разливающаяся соловьиными песнями под её смычком, так прекрасно изображающая любое её расположение духа. Скрипка идеально сочетала в себе все недостатки и плюсы девочки, скрипка пела и прекрасно изображала любые ее выдуманные картины. Девочка играла с закрытыми глазами, не замечая остальной мир, укутавшись в свои собственные мечты и фантазии. И, все-равно, на фортепиано она играть так и не научилась. В двенадцать она закончила музыкальную школу с отличием, но своего пианиста так и не нашла. Как жаль, правда. Но, кто знает, при каких обстоятельствах она его встретит, да? Может он будет сидеть где-нибудь около неё в ресторане или случайно столкнётся с ней на улице. Вариация возможных случайностей огромна, а значит никогда не стоит отчаиваться. Так говорит её мама. Никогда нельзя терять надежду, ммм? Зато, на тринадцатилетие она получила дополнение ко сну. Красные пятна мельтешили перед её глазами и расплывчатые цвета собирались в одно, а затем снова расплывались в разные стороны. Странно, но девочка не могла увидеть, то ли это были красные шарики, то ли это прицелы от снайперских винтовок или это была кровь… А может бегущие цифры? Это выглядело пугающе, и так не вязалось с прежними ощущениями, которые она испытывала во сне, встречаясь со своим пианистом, таким чудесным и добрым человеком. Но если бы её волновало только это дурацкое чувство… Пугало другое. Пугали звуки. Она слышала голос, так похожий на собственный, но изменившийся. Он был сильным, уверенным в себе, словно и не она вовсе. Будто бы она стала старше. И этот голос кричал испуганно, жалостно, беспомощно, несмотря на непоколебимость в голосе. В интонации почти не чувствовался, не слышался страх, там была лишь просьба. «Помоги» Это было жутко до ужаса. Страшно до того, что в животе мерзко щекотало и нижняя губа начинала трястись. Рассказывать маме девочка побоялась, держа все подозрения и переживания в себе, совершенно не понимая, что это может значить. Что с ней произойдёт? Почему она должна будет просить о помощи? Уже тогда она поняла, что её родственная душа далеко не пианист, далеко не такой чудесный и добрый, как она думала о нем раньше. Тут замешано что-то ужасное, неприятное и жуткое. Сердце кричало. Мозг не соображал. Она проснулась тогда со слезами на глазах. Это было отвратительно. Плакать хотелось больше всего, но сильная девочка умела сдерживать все это в себе. «Все будет нормально, могло быть и хуже» — словно мантру повторяла она. Хуже могло быть, это уж точно. Ей было жаль своих одноклассниц, которые в свой день рождения приходили в школу с заплаканными глазами и объясняли это тем, что им приснилось, будто бы их соулмейт умер или их бросил. Это же хуже всего, когда твоя вторая половинка отвергает вашу чудесную связь, сформированную ещё до рождения. Как же хорошо, что ей не приснилось что-то такое. Ахаха, всего лишь красные пятна, всего лишь мольбы о помощи. Может она палец порезала? Ха-ха-ха! Девочке, несмотря на любые уговоры, сколько бы себя не обманывала, ей было страшно. Жутко и больно. Это был самый худший день рождения… ну, или так она думала. В четырнадцать, будто бы в утешение, она увидела ещё кое-что. Красные пятна действительно превратились в цифры, так быстро сменяющие друг друга. В голове внезапно начали появляться странные звуки, как будто бы от приходящих сообщений. Она слышала такие в телефоне у своей мамы, когда-то давно. Неужели это как-то поможет ей встретить её соулмейта? Все бурные, неприятные и мерзкие мысли оставались где-то на уровне животного инстинкта, но ей было все равно, несмотря на внутренние крики собственной души. Она встретит своего соулмейта и они вдвоем будут счастливы. Они будут жить вместе и радоваться, что все у них хорошо. И никакие красные цифры их не разлучат, нет-нет. Вбив себе в голову эту странную мысль, девочка выклянчила у родителей телефон на день рождения, совершенно забыв о том, что давно хотела купить новую скрипку, для выступлений. Ничего, скрипка подождет еще чуть-чуть, до следующего дня рождения. А аппарат был красивый, золотистый. Ребята в её классе завидовали, но ей было абсолютно плевать. Конечно, приходилось прятать его глубоко в рюкзаке, чтобы никто не украл, но это правда того стоило. Хоть бы лишь один разок услышать звук приходящего сообщения. Хоть бы раз. Сообщения она получала каждый день, вот только звук был совершенно иным. Почему-то в настройках не было этого ненавязчивого звоночка, который состоял лишь из одного аккорда. Мягкий, пиликающий звук запомнился ей надолго, но вот жаль, что найти его нигде она так и не смогла. Ни в телефоне, ни в интернете. Девушке исполняется шестнадцать. Она чувствует теплоту его рук сквозь сон, она видит лучезарную улыбку и слышит быстрое-быстрое сердцебиение. Но в груди отчего-то волнительно и больно. Больно настолько, что сравнить это можно только со сгоранием заживо. Его спина ровная, облаченная в свободную черную майку и её соулмейт почему-то сидит в углу комнаты и не подпускает её ни на шаг. Что случилось? Родственная душа не смотрит на нее, но девушка чувствует, что он думает, размышляет, мучает себя вопросами и занимается самым настоящим самобичеванием. И еще, она чувствует, что ему тоже больно, до одури, до боли в глазах и затылке. Они поссорились? Почему они сидят так далеко? Почему не подходят друг к другу? Задавшись этим вопросом, девушка лишь запуталась еще больше. Она размышляла на интересующую её тему все свое свободное время в течении целого года, но ответить на этот вопрос так и не смогла. Эти несколько лет можно назвать удачными в плане изучения своего соулмейта. Ей семнадцать, она спит и видит сон, точно такой же как и все остальные, но только время от времени разбавляемый двумя цифрами. Семерки и нули чередовались между собой, словно двоичный код, который они изучили на информатике два года назад. Семь-ноль-семь. Ноль-ноль-семь-ноль-семь-семь. Семь. Ноль-ноль. Ноль. Она вглядыватся в черный экран, который внезапно заполняется семерками и нулями, а затем этот самый экран становится красным, а циферки складываются в жуткую картинку. Черными линиями на мониторе вырисовывается эмблема всевидящего глаза, обрамленного зелеными линиями. Ноль. Проснувшись, словно от кошмара, девушка поймала себя на мысли, что теперь этот милый, драгоценный и искренний смех не кажется ей таким чудесным. Теперь он ассоциируется у нее с жуткими страхами, психами и смертью. Теперь теплые руки кажутся липкими и горячими, словно от свежей крови. Сейчас, клавиши, напоминавшие ей раньше пианино и её любимую музыку, всплывают в её сознании кнопками управления машиной для убийств. Ей совсем не хотелось видеть своего соулмейта. Ей было страшно. Неприятное чувство заполнило все тело, забило голову и уничтожило душу. Изгрызающие страхи превратили ее в параноика, боявшегося выйти на улицу. Все, чего она хотела — это лишь спокойная, самая обычная жизнь, без каких-либо сюжетов, больше похожих на фильм-боевик. Никакие бомбы ей не нужны. Никакие смокинги и никакие двоичные коды. Дайте ей жить тихо. Пожалуйста. Девушка видела демонов по ночам. И это были не библейские черти, нет, не те дьяволы из книжек. Это были внутренние монстры, которые жили в голове у каждого человека. Она ни в коем случае не могла бы отрицать наличие таких у себя, ведь это было бы наглой ложью, но эти твари, которые ей снились, были не у нее в разуме. Эта гадость распространялась у кого-то другого в голове, пожирая всю рациональность. Она видела отражение этой темноты в медовых глазах цвета ярких лепестков чистотела. Каким бы мягким не был взор, она видела волчью дикость и боль, отвратительно явную и живую. Он терпел её, словно открытую рану, которую почти невозможно зашить. И что-то ей подсказывало, что придется ей тоже здорово помучаться, чтобы уничтожить эту самую боль, пресечь на корню. А еще, девушке, почему-то, ни с того ни с сего, почудилось, что эти самые глаза принадлежат ее будущей половинке, которую она должна видеть только на ночь дня рождения. Но видит почему-то гораздо чаще. Ей девятнадцать и ей жаль своего соулмейта. Получается, что у него не хилые такие проблемы, а в родственных душах девчонка, которая и себя-то успокоить как следует не может, не то, что проблемы решить. Дикая боязнь, конечно, прошла, однако опасаться таких снов она не перестала. Жутко все это. Ей девятнадцать с половиной и на телефон приходит сообщение от неизвестного номера. «Помоги найти телефон, пожалуйста» Вообще-то она не отвечает неизвестным номерам и старается не впутываться в такие ситуации, но сейчас, видимо, был абсолютно иной случай. Внутренний голос кричал, визжал о том, что нужно помочь бедному пареньку найти телефон! Благородная цель! И, наверное, это был единственный раз в её жизни, когда она действительно послушала этот таинственный голос. Все-все внутри перевернулось, когда она увидела неизвестную квартиру, потому что что-то ей подсказывало, что так нужно, так надо, не задавай вопросы и иди. Зайди уже в эти апартаменты и все будет хорошо. Все проблемы решатся, все сомнения улетучатся, все вопросы сами собой сгинут. Ты только сама сделай первый шаг в это огромное приключение, хотя бы один раз сотвори глупую вещь, чтобы потом стать навсегда счастливой. И девушка действительно вводит код, заходит в квартиру, совершенно ничего не подозревая. Она действительно искренне верит, что должна найти владельца телефона. А потом она открывает новый чат, пишет пару сообщений, становится новым членом организации. И находит кое-что намного более важное.