преданный

Джош помнил, что ему было почти восемь лет, когда дверь его дома открылась, но во внутрь зашёл не старший брат, а совсем другой человек — у него были более мягкие черты лица, он как-то несмело улыбнулся и присел на колени перед маленьким Джошем. Это и зацепило мальчугана, никто: ни старший брат, ни его странные друзья — никто не пытался быть с ним на уровне. А этот парень, его уголки губ были приподняты в полуулыбке, Джош был чуть выше его, сидящего на корточках, что позволяло мальчишке смотреть сверху вниз и ощущать некую значимость. Парень протянул руку, чтобы Джош пожал её — совсем как взрослый. Парень зашёл к ним в квартиру с ключом — брат говорил, что, если у кого-то есть ключ, то это уже повод хоть как-то доверять этому человеку. Парень тянет раскрытую ладонь, Джош тянет свою ручонку в ответ — брат учил его жать чужую руку с силой, показывая, что ты здесь мужчина — все так ему жали ладонь, до хруста мальчишечьих фаланг. Джош морщился от боли, а рука брата падала на его плечо, а его тонкие изогнутые губы лишь произносили: «терпи». Джош всегда терпел, он был готов к очередному сильному и мужскому рукопожатию, но парень лишь легко сжал его пальцы и назвался: — Тайлер, — его голос был выше, чем у брата, но звучал он все равно приятно. — Джош, — кивнул мальчик ему в ответ, и Тайлер выпустил его руки, но оставался на корточках перед ним, заглядывая в джошевские карие глаза, как будто знакомится с диким и пугливым животным — налаживает зрительный контакт и все движения плавные, чтобы не спугнуть. — Твой брат сказал, чтобы я за тобой присмотрел, — Джош опять кивает, брат постоянно просил друзей «присмотреть за мелким», но Тайлер мало чем похож на друзей брата. Тайлер плавный, брат — резкий. Тайлер протягивает ему руку и спрашивает, нужно ли ему взять какие-то вещи, потому что они поедут к нему, брат — кидал через плечо, мол, собирайся и пошли. У Джоша как таковых вещей нет, он кутается в длинную рубашку брата — он выглядит в ней нелепо — косится на протянутую руку Тайлера, но обхватывает его ладошку своими детскими пальцами. На улице прохладно, а на Джоше рубашка и шорты, Тайлер качает головой и говорит поспешить до машины, а то он совсем замёрзнет. И никаких «терпи» и «не ной», а Джош уже давно разучился ныть, он же сильный, он же мужчина, так говорил брат. А брату он доверяет безоговорочно. Джош по привычке лезет на переднее сидение, но Тайлер качает головой и указывает кивком на заднее, и Джошу приходится подчиниться. — Пристегнись, — просит Тайлер. Джош неумело тянет ремень безопасности, но не совсем понимает, что делать, а Тайлер как-то нелепо перелезает через своё водительское сидение, вытягивает руки и пристёгивает Джоша. Тайлер заводит машину, включает печку и отъезжает от дома Джоша. Они едут так же плавно, как двигается Тайлер, машина не жужжит надоедливо, как было у брата, Джош смотрит в окно, смотрит на мелькающие вывески, на улице и на редкие фигуры людей, которые закутываются в одежду и спешат куда-то в тёплое место. У Тайлера квартира, а выходить из теплой машины и бежать по улице совсем не хочется, а ещё Джош ждёт, когда Тайлер выйдет из машины, обойдёт её, откроет ему дверь и отстегнёт ремень. У него создаётся ощущение, что этот Тайлер за час сделал для Джоша больше, чем его брат почти за восемь лет его жизни. На улице ещё больше похолодало, поэтому ноги Джоша покрываются мурашками, а коленки начинают дрожать; Тайлер хватает мальчика за руку и тянет к многоэтажке, открывая подъезд, в котором чуть теплее, чем за ним. В квартире у Тайлера красиво, Джош даже старается аккуратно снять свои кроссовки и поставить в ряд к обуви Тайлера. Красная рубашка в клетку практически волочится за Джошем, как подол, когда он следует за Тайлером в квартиру. Джош забирается на диван, шмыгает носом, тут же вытирая его рукавом рубашки, и глядит на Тайлера, ожидая каких-то приказов с его стороны. Он замечает телевизор на стенке, думает, что Тайлер, как и все друзья брата, включат ему мультики, дабы под ногами не мешался, и махнут на него рукой. Но Джош уже понял, что у его брата появились другие друзья. — Ты голоден? — на часах где-то почти одиннадцать вечера, а брат перед уходом сказал, что в холодильнике лапша и Джош сможет её себе разогреть к вечеру. Джош взрослый, он умеет пользоваться микроволновкой — брат показал ему всего раз, а он запомнил — поэтому Джош уже поужинал. — Я уже поел, — говорит Джош, качая своей лохматой кудрявой головой. Брови Тайлера встречаются практически у переносицы. — Что ты ел? — интересуется он. — Лапшу, — пожимает плечами Джош, — брат всегда кормит меня ею. Тайлер тяжело выдыхает, трёт пальцами лоб, что-то бубнит под нос и манит к себе ладонью. Джош ждёт слов от Тайлера, не подчиняясь пока что жестам. — Пойдём, пора спать, — Джош спрыгивает с дивана, но идёт неуверенно, на часах только одиннадцать, он никогда не ложился так рано. — Пойдём, ты умоешься и ляжем. Я дам тебе какую-нибудь свою майку, будет тебе как пижама. В ванне у Тайлера чисто, Джош умывается, Тайлер ему ещё даёт вторую зубную щётку и кладёт на стиральную машину длинную чёрную майку с какими-то надписями, Джош не мог прочесть — к своим почти восьми годам он умел писать и читать только своё имя — брат сказал, что больше ему пока не надо. Джош, вроде бы, знал, что в его возрасте дети ходят в школу, но она ему не нужна, ведь у него есть брат. Джош раздевается до трусов, смотрит на вздувшийся живот и обхватывает его руками — болит и колет, но он терпит, ведь брат говорил, что боль не должна его отвлекать. Джош чистит зубы, видит в зеркале только свой вихр кудрявых волос, мятная паста приятно ощущается во рту, только несколько язвочек на нёбе и на слизистой щёк неприятно жгут. Джош только к годам четырнадцати узнаёт, что у него был острый гастрит и стоматит из-за постоянной острой лапши. А сейчас он надевает длинную майку Тайлера, которая опускается к его коленкам, она пахнет порошком и Джош тянет носом по плечу, вдыхая запах. Комната у Тайлера выглядит ещё лучше, там много картин и на потолке куча мерцающих точек — на них он заостряет внимание, задрав голову, осматривая картину перед собой. Тайлер замечает интерес и поясняет: — Это карта звёздного неба, — говорит он, а Джош кивает, он знает Большую Медведицу, брат как-то показывал на небе, только они совсем не похожи на медведицу, а на ковш, Джош так и не понял, почему люди называют это «Большой Медведицей». — Нравится? — спрашивает Тайлер, а Джош кивает. — Это как ночник, смотри, — в комнате выключается свет, а точки на небе остались гореть, только каким-то зеленоватым светом, но все равно завораживающе и красиво. Свет вновь включается, а Джош смотрит на кровать около стены, где три подушки и два одеяла. — Залезай, — говорит ему Тайлер, а Джош ложится к стенке, а Тайлер пропадает в ванной комнате, где слышится сейчас шум воды. Джош опускается своей лохматой головой на подушки, а везде витает запах порошка, поэтому Джош утыкается носом в накрахмаленную подушку и очень быстро засыпает. Утром у Джоша болит живот, а на кухне пахнет вкусно, поэтому мальчик выползает из смятой кровати и тянется через коридор вслед за запахом. На нём всё та же длинная черная футболка Тайлера, а сам Тайлер — в домашних штанах и своей спальной майке — что-то готовит. На плите что-то шипит, а Джош ступает босыми ногами на холодный пол; Тайлер явно чувствует чужой взгляд между своими лопатками, поэтому разворачивается, замечает мальчишку около кухни, а затем опускает глаза на его босые ноги. — Залезь на стул, пол холодный, — Джош подчиняется быстро, а Тайлер в который раз удивляется его покорности — неужто его брат настолько его выдрессировал? — А что ты делаешь? — интересуется мальчик и ведёт носом, втягивая запах. — Тебе — каша, — говорит Тайлер, хватая тарелку рядом. В каше овсянка с фруктами, Джош с интересом сначала ковыряет кусочки яблок и груши, а потом черпает кашу и, прикрывая глаза, оценивает: — Вкусно, — он тянет в рот ложку за ложкой, а потом спрашивает. — А где брат? Тайлер незаметно для детских глаз вздрагивает, разбивает яйцо на сковородку и говорит: — Он ушёл по делам, — а затем добавляет, — задержится. — Он сказал, что будет к вечеру, — качает головой Джош. — Планы поменялись, — тут же говорит Тайлер, — он сказал мне присмотреть за тобой. Джош кивает и опять ест кашу со слишком великим для ребёнка удовольствием. — Ты никогда не ел кашу? — интересуется Тайлер, закрывая крышкой сковородку и делая меньше огонь. — Нет, наверное, — бормочет Джош с набитым ртом. — Брат не умеет готовить, — он опускает ложку в тарелку и спрашивает: — А сколько тебе лет? Тайлер медленно поворачивает голову и, чуть погодя, тянет. — Восемнадцать. — О-о-о, — тянет Джош, — мне почти восемь. Тебе столько же, сколько и брату, — Джош опять проводит мысленную параллель между этими двумя, но Тайлер оставляет его без какого-либо ответа. Тайлер задумчиво кусает ноготь на большом пальце, смотрит в окно рядом, слыша шипение на плите и постукивание ложкой о стенки глубокой тарелки со стороны стола. Джош расправляется с кашей в считанные минуты, а затем из него сыпется очередной поток вопросов, которые он вчера из-за недоверия не смел задавать: — А какие у брата планы появились? — Тайлер тут же поворачивается к мальчику. — По его работе, — Джош снова кивает, будто бы понимает. — А скоро он вернётся? — спрашивает опять мальчик. Тайлер лишь кивает. — Тебе здесь не нравится? — хмурит брови Тайлер. Джош пожимает плечами, но потом говорит: — Здесь хорошо, но… — «но» тонет в мыслях Джоша, потому что на самом деле никакого «но» не существует. Он просто не привык к тому, что он спит в тёплой кровати, что ему не включают телевизор на всю ночь, а гонят умываться и спать, он не привык к каше на завтрак и то, что ему говорят не стоять на холодном полу босиком. Джош настолько не привык к детской заботе, что всё это кажется каким-то ненастоящим и пугающим. Тайлер выглядит хорошим, Джош больше уверен — Тайлер и есть хороший человек. — Мне нужно съездить в магазин, посидишь тут спокойно? — спрашивает Тайлер. Джош запоздало кивает, а потом спрашивает в надежде: — А можно мне с тобой? — квартира объёмная, а такое пространство немного обескураживает Джоша. Тайлер качает головой, но вместо обычного отказа, лишь поясняет: — У тебя нет одежды. Джош с этим соглашается, а затем занимает своё место на диване в гостиной, где Тайлер наконец-то включает ему телевизор, даёт пульт, и кидает, что будет максимум часа через два. Хлопает входная дверь, а квартира тонет в звуке с телевизора. Джош натягивает чужую футболку себе на колени и тоже жуёт кожу на большом пальце, смотря в телевизор. Где-то через час Джош оставляет гостиную с включенными мультиками, идёт в комнату, где с ребяческим интересом рассматривает её, начиная с книжных полок — но на них ничего интересного, кроме, непосредственно, книг — заканчивая столом, а за ним сложена какая-то деревянная конструкция, которую Джош трогать точно не хочет. Комната Тайлера выглядит по-взрослому скучно, Джош мельком смотрит на картины на стенах, крутит головой, видит просто красивую картинку, а затем возвращается в гостиную, где опять натягивает майку на колени и продолжает втыкать в телевизор. Тайлер его не обманывает и возвращается в срок, брат всегда кидал, что будет поздно, а приходил под утро, не обращая особого внимания на лежащего на диване мелкого — он только выключал шумящий телевизор и накрывал мальчика пледом, а сам тянулся в комнату и падал на полутораместную кровать. У Тайлера два больших пакета: в одном ещё еда, а в другом какая-то детская одежда и игрушечная машинка. Джош хочет сказать, что он уже взрослый для игрушек, но у машинки открываются двери и загораются фары, поэтому он давит слова в себе и покорно примеряет штаны и пару кофт. — Ты достаточно худой, — говорит Тайлер. — Вот носки, надень, а то простудишься. Но чёрную майку Тайлера Джош оставляет себе.

***

Джош живёт у Тайлера где-то с неделю, поэтому утром он кушает кашу, а затем днём Тайлер уходит, видимо, по своим делам, поэтому мальчик смотрит телевизор или в который раз бегает по квартире наперегонки с ещё двумя машинками. А ещё Тайлер заметил, что Джош иногда хватается за живот и его детское лицо искривляется от боли, поэтому он опять присел на корточки перед ним и, убирая детские руки от живота, сам давит на болючие места, спрашивая: — Здесь болит? — он давит, а Джош морщится, не понимая, почему такой хороший Тайлер сейчас причиняет ему боль. Джош кивает. — Почему молчал? — выдыхает Тайлер, вставая и уходя куда-то на кухню. — Брат сказал, что мужик должен терпеть, — слово в слово повторяет Джош, как мантру. А Тайлер, вроде, раздражённо цокает. — А он, значит, для тебя пример? — Джош, не думая ни минуты, тут же кивает, потому что как иначе. — Дурак ты, — Тайлер первый раз называет его таким словом, Джош даже не успевает возмутиться, как Тайлер добавляет, — оба. — Брат не дурак! — громко возникает Джош, сжимая руки в кулаки. — Он настоящий мужик, не то, что ты! — его лицо опять искривляется от боли, но он продолжает вопить. — Где он? Почему мой брат ещё не забрал меня? Я хочу домой! Тайлер оставляет Джоша в комнате без ответа, но мальчик сам за ним не следует, а лишь утыкается лицом в простыню на кровати и обиженно сопит в неё. Ему обидно, что брат до сих за ним не приехал, что какой-то Тайлер считает его и брата дураком, его давит всепоглощающая обида, поэтому он комкает белую простынь, сдерживает слёзы — ну вы понимаете, он не должен распускать нюни — а когда открывается дверь комнаты, он быстро стирает всё же три сорвавшиеся слезинки, но не поворачивается, но до его уха долетает спокойное: — Успокоился? — Джош не отвечает, сжимает губы, ложится на подушку и отворачивается к стенке. Тайлер опять уходит, оставляя мальчика наедине с его обидой. С того дня Джошу приходится принимать какие-то противные горькие таблетки, поэтому мальчик понимает быстро, что лучше Тайлеру не говорить, что у него болит. К концу воскресенья Джош заводит привычную шарманку, когда они вместе ужинают на кухне; у Тайлера на тарелке запечённая картошка, а у Джоша рис с овощами, мальчик думает, что это всё нечестно, но сейчас его заботит совсем другое. — Где мой брат? — оставляя ложку в каше, спрашивает Джош. — Джош, — устало произносит Тайлер. — Почему ты не можешь сказать, где он? — канючит Джош. — Почему он не может забрать меня? — Он занят. — Не правда! Он не может быть так долго занят! А вдруг ты меня похитил?! — срывается тотчас Джош, отставляя от себя тарелку с недоеденной кашей. — Я хочу домой! Где мой брат?! Тайлер прикрывает глаза, но тоже убирает от себя вилку, складывает руки на груди, а затем смотрит прямиком Джошу в глаза: — Успокойся, — тянет Тайлер. — Нет! — Джош спрыгивает со стула и несётся в коридор, где тянется к своим старым кедам. На нём сейчас те самые новые штаны от Тайлера и его майка, Тайлер выходит за ним в коридор. — Мой брат сейчас уже должен быть дома! — Джош, — он хватает его чуть выше локтя, поэтому мальчик изворачивается как змея, пытаясь вырвать руку из хватки, — уймись, — просит Тайлер. — Нет! — опять кричит Джош, надрывая голос, вырываясь. — Я хочу домой! Я хочу к брату! Я тебя ненавижу! Отпусти меня! Тайлер тут же отпихивает ногой кеды Джоша куда-то в угол, перехватывает мальчишку за талию и поднимает, пытаясь унести из коридора. А Джош вырывается, пытается локтём заехать куда-то Тайлеру по лицу или хотя бы по плечу — всё как учил брат. — Успокойся! — прикрикивает Тайлер, но Джоша это даже не пугает. Тайлер относит его в комнату и как-то небрежно кидает на кровать. А Джош пытается тут же сигануть с неё, но Тайлер садится на колени перед ней и обхватывает плечи Джоша, заставляя оставаться на месте. — Джош, прекрати! Хватит! — Нет, отпусти меня! — белки вокруг радужки покраснели, как и нос с губами, с уголков глаз срывается пара слезинок, а детские ручки всё пытаются отпихнуть Тайлера. — Где брат?! Почему он до сих пор не забрал меня?! Я хочу к нему! Тайлер, кажется, срывается, по крайней мере, Джош даже в будущем практически никогда не видел Тайлера таким. У Тайлера расширяются зрачки, он сильнее надавливает на плечи Джоша, заставляя мальчика сдавленно ойкнуть. — Теперь я твой брат, слышишь?! Ты теперь живёшь здесь! — эти слова словно внедряют в Джоша ещё сил, поэтому он опять начинает изворачиваться и кричать новые предложения с обвинениями. — Ты не мой брат! Ты не такой крутой! Ты не можешь быть моим братом! Я тебя ненавижу! Я хочу домой! — тявкает Джош, плача ещё громче. Тайлер боится подумать, что сейчас думают себе соседи. — Ты вообще знаешь, чем занимается твой брат?! — громко спрашивает у него Тайлер, но, не дожидаясь какого-то слова со стороны Джоша, сам и продолжает. — Он убивает людей за деньги! Это тебе кажется крутым, Джош?! Это?! Джош надрывно рыдает, но перестаёт вырываться, а просто смотрит покрасневшими глазами на Тайлера и долго качает головой, выдавая «ты врёшьврёшьврёшь», пока Тайлер не притягивает к себе мальчика и не сдавливает в объятиях. Джош дрожит в его руках и бьёт по спине, называя лжецом, хрипит уже, что хочет домой, пока Тайлер не начинает покачивать его в своих объятиях, мыча негромко колыбельную себе под нос — она еле долетает до ушей Джоша — но всё же мальчик успокаивается, меньше шмыгает носом, его удары больше не атакуют тайлеровскую спину, а дыхание перестаёт быть рваным. Джош засыпает.

***

Джош узнаёт, что Тайлер как учитель — очень и очень строгий. Он учится в почти свои восемь лет читать (не только своё имя), а начинают они с букв и странных детских книг. Тайлер учит его писать, а ещё зачем-то заставляет складывать числа, отнимать, умножать и делить. Тайлер рассказывает ему историю, Джош слушает, но засыпает, потому что голос Тайлера действует лучше колыбельных. Он проваливается в свой созданный сонный мир где-то на истории про падение Римской Империи — Джош не слишком понимает, зачем он должен знать это. Но Тайлер всё всегда проверяет, в будние дни он уходит — он говорит, что у него планы — но теперь у Джоша нет возможности посмотреть мультики на телевизоре — Тайлер отключает его — поэтому ему приходится делать все те задания, что оставляет ему Тайлер. Джош где-то живёт в доме Тайлера почти два месяца, в его кудрявой голове постоянно рождаются вопросы про брата, но теперь Джош начинает осторожничать. Но однажды он спрашивает: — Он вернётся? — Тайлер отрывается от своей книги, сидя на диване в гостиной, смотрит на Джоша, что сидит на полу и смотрит телевизор. — Вернётся, — говорит ему Тайлер. — А когда? — продолжает Джош. — Когда он сам решит, — хмыкает Тайлер. — Он у тебя, знаешь ли, эгоист. Джош хмурит выгнутые брови, качает головой и спрашивает снова: — Что такое эгоист? — Если открыть словарь, то на этом слове можно увидеть фотографию твоего брата, — Тайлер откладывает книгу, трёт глаза и несмело улыбается. — Человек, думающий только о себе — эгоист. Джош опять качает головой, отворачивается от Тайлера и возобновляет просмотр телевизора, утверждая: — Брат не эгоист. — Хорошо, что ты так думаешь.

***

На улице теплая весна, Джош просит пойти погулять, а Тайлер соглашается, они идут через парк — ладошка Джоша плотно лежит в руке Тайлера, они направляются к детской площадке, куда несётся Джош, теряя нить прикосновений. Тайлер убирает руку в карман, внимательно смотрит на убегающего мальчика, сжимает покалывающие пальцы в кулак и медленно следует за ним. Как и всегда. Джош носится, радуется, с кем-то даже успевает подружиться, перепрыгивает неосторожно с железки на железку, а солнце начало клониться за горизонт. Тайлер думает, что они будут чаще здесь появляться.

***

Джош в течение своих лет узнаёт, что Тайлер любит искусство, что многие картины в спальне — его собственные, а та странная конструкция — мольберт, которым Тайлер уже давно не пользовался. Джош даже боится, что он там пылится именно с того момента, как он почти восьмилетний переступил порог квартиры. Джошу десять лет, он отлично умеет читать и писать, знает наискучнейшую историю древнего мира, а Тайлер пытается вдалдычить ему открытие Америки Колумбом, но Джош зевает, откидывается на стуле и пытается не уснуть, чтобы не получить втык от Тайлера. На завтрак у Джоша всё те же каши, его желудок больше не болит, во рту нет язвочек, его брат не думает возвращаться, а Джош почти за три года понял слово эгоист, но всё ещё не ставит его в одну линию с именем брата. — Тайлер, сейчас лето, я не хочу, — канючит Джош, когда Тайлер пододвигает ему учебник по истории, где карандашом отмечены нужные абзацы. — Ты не ходишь в школу, это уже все дети знают, — качает головой Тайлер. Тайлер взрослый и крутой — думает Джош, но его крутость не такая, как у брата. Тайлеру двадцать лет, а он много чего знает. Тайлеру двадцать, он водит аккуратно машину, а ещё в доме у него всегда прибрано. Брату уже тоже двадцать, он вряд ли ездит по правилам дорожного движения, вряд ли знает столько, сколько в голове Тайлера и там, где он сейчас живёт вряд ли такой же порядок, как здесь. — Не хочешь историю, тогда давай биологию, — пожимает плечами Тайлер. — Не-ет, — тянет громко Джош, откидывая голову назад. — Поехали на речку. Ты мне обещал, что летом мы съездим, ты же всегда выполняешь то, что обещаешь. Джош добивается своего через двадцать минут, натягивает в ванной плавки, набрасывает на плечи рубашку и вылетает в коридор. К десяти годам Джош узнаёт, что Тайлер не умеет плавать, поэтому он смеётся над ним с берега, смотря, как парень мочит ноги по щиколотки, брызгает на него холодной водой и обхватывает его руки, пытаясь стянуть с места и утащить на дно. Он вешается на Тайлера как коала, обхватывая леденящими руками, пытаясь опустить его вниз. — Тебе нужно быть сильнее, чтобы это сделать, — смеётся Тайлер, отцепляя от себя мальчика. И Джош это запоминает.

***

Первый тревожный звоночек противно звенит, когда Джошу уже как несколько месяцев исполнилось двенадцать. Он лежит на диване с книгой в руках — там что-то про основы химии, Джошу и без неё тошно, а в дверь звонят и настойчиво. Тайлер всегда говорил, чтобы он даже не смел подходить к дверям, поэтому он даже не дёргается на противную трель. Он слышит шаги Тайлера позади себя, поворот замка и его голос: — Понятия не имею, о чём вы, — голос Тайлера всё такой же спокойный и рассудительный, даже на йоту не дёргается. — Не держи меня за идиота, — идёт ему в ответ грубый бас, Джош уже давно перестал скользить взглядом по строчкам, где что-то про оксиды и гидроксиды, теряя ментальную связь с учебником химии, настраиваясь на разговор в коридоре. — Где Рой? — Джоша прошибает током от слишком знакомого имени, он чуть ли не откидывает учебник в стенку от шока. Джош садится на диване, поворачивает голову к коридору и кусает язык, ожидая ответа Тайлера. — Я не понимаю, о ком вы, — в голосе Тайлера нет и самого мелкого процента паники, что сейчас бурлит в голове Джоша. — До свидания, — он успевает закрыть дверь, по ней ударяют, что-то спрашивают, но Тайлер уже по коридору спешит в комнату. Дверь комнаты закрывается, Джош бежит к двери, смотрит в глазок, но там подъездная темнота, поэтому он повторяет шаги Тайлера и идёт к ним в комнату. Тайлер сидит за столом, опустившись низко-низко, что-то пишет и совсем не обращает внимания на Джоша. Джоша это задевает, но он не показывает этого — ему так кажется — и утверждает. — Ты же знаешь, где он, — Джош держится за ручку двери, а Тайлер продолжает его умело игнорировать. — Эй? — грубо зовёт его Джош. — Помягче с тоном, — лишь отвечает Тайлер. — Где мой брат? — не обращая внимания на его предупреждение, идёт в атаку Джош. — Где, чёрт возьми, Рой? — шипит Джош, сжимая кулаки, а Тайлер, наконец, поворачивает к нему голову, хмурит брови и смотрит прямиком, кажется, в душу. — Что за слова? — он выпрямляет спину. — Я не знаю, где он, прекрати поднимать эту тему, Джош, я серьёзно. И тебе лучше избежать таких слов в будущем, иначе мне придётся что-то сделать с твоим словарным запасом. Джошу двенадцать лет, к нему приходит понятие, что его никто не понимает, а весь его мир в данный момент — это Тайлер, и в нём он натыкается на эту стену. У Джоша несколько друзей с той площадки, которые ходят в школу, узнают больше интересных слов, а затем делятся своими познаниями с Джошем. Эти друзья крутые, у Брендона, например, даже есть пачка сигарет, Джош, конечно, никогда не видел, чтобы тот курил, но она всегда есть в его портфеле. — Отвали! — злится в ответ Джош. — Ты сказал, что мы должны быть честными друг с другом, но ты ничего не говоришь! Мудак! — гавкает Джош, хлопает дверью и бежит к коридору, где натягивает на ноги кроссовки, хватает лёгкую куртку и уже хлопает входной дверью — так, чтобы Тайлер точно услышал. На улице ранняя осень, он дрожит от холода, но из принципа сидит на детской площадке почти до одиннадцати вечера, смотрит на дорожки в парке, ждёт, когда придёт Тайлер и скажет, что был не прав. Но Тайлер не приходит, поэтому Джошу приходится возвращаться домой, где входная дверь всё ещё открыта. Джош снова чувствует жгучую обиду, когда узнаёт, что Тайлер просто лежит в их кровати и, вроде бы, спит. Поэтому Джош этой ночью засыпает на неудобном диване в гостиной. Тайлер выходит из комнаты где-то к двум часам ночи, смотрит заспанными глазами на мальчика, лежащего на диване, и осторожно поднимает его на руки, относя обратно в спальню, где тот сразу же автоматически прижимается носом к своей подушке и отворачивается к стене. Тайлер не удерживается, запускает руку в тёмные кудри и слегка массирует кожу головы, а Джош во сне расслабляется ещё сильнее. Когда он был поменьше — было легче. А Джош с каждым днём всё больше и больше напоминает своего старшего брата, говорит с тем же вызывающим тоном, его мимика — практически копия, поэтому Тайлер еле заметно вздрагивает и убирает руку, отодвигаясь от мальчика. Он садится на кровать, смотрит на потолок с теми искусственными звёздами и думает, что с возрастом Джоша ему придётся съехать в гостиную, отдав спальное место Джошу. — Тайлер… — на выдохе произносит Джош, Тайлер кидает взгляд на него через плечо — всё так же сопит, в отличие от Тайлера, — останься… — слово получается жидким, он бормочет, но Тайлер все равно ложится рядом — как и все эти почти шесть лет.

***

— Расскажи что-нибудь поинтересней, — кидает Джош, когда ему тринадцать лет, Тайлер всё ещё пилит его уроками — своей литературой и искусством. Джош задирает голову, смотрит на потолок и щурит хитро глаза — Тайлер опять пытается оттолкнуть схожесть с его старшим братом, о котором Джош больше не упоминал напрямую, но всё в нём кричало — он не забыл. Джошу тринадцать — Тайлер понимает теперь, насколько это отвратительный возраст, мальчик чаще пропадает где-то на улице, больше дерзит и меньше слушает. Тайлер помнит себя — практически такой же был. А Джошу кажется, что никто, чёрт возьми, его до сих пор не понимает. Потому что Тайлер всё ещё молчит о Рое, молчит о его судьбе, говорит, что Джош мнит о себе слишком много, да ещё и постоянно заставляет заниматься. Кому это может понравиться? — Расскажи что-нибудь о космосе, — пытаясь перескочить с темы Раннего Ренессанса на что-то, что на самом деле может его заинтересовать. — И почему ты не рисуешь? — Так что тебе именно ответить? — смеётся Тайлер, откидываясь на спинку стула, он трёт глаза от усталости, где под ними залегли тёмные тени. Джош заметил, что вечные дела Тайлера начали отнимать у него больше сил. Не то, что Джош сильно беспокоился о нём, но вопросы о состоянии Тайлера сами вылетают из его рта прежде, чем он думает о них. Джош кривится, словно Тайлер и сам не может понять. — Второе, а потом первое. — Нет времени и места, — тут же отвечает Тайлер, — а на первое могу сделать кое-что поинтересней, но тебе вряд ли будет это интересно, — кидает почти безразлично парень, видя, как Джош мгновенно клюёт на это, заинтересованно поворачивается и спрашивает: — Что же? Тайлер встаёт из-за стола и идёт к шкафу в комнате. — Собирайся. И оденься потеплее, мы будем поздно, — Тайлер забирает вещи со своей полки и идёт в ванную. А Джош соскакивает со стула, тоже начиная одеваться, путается в горловине кенгурушки, выглядя ещё более взъерошенным, чем до этого. Из ванны слышится громкое: — Возьми пару пледов и одеяло из комнаты. Джош сворачивает всё в кучу и ожидает Тайлера в гостиной, он без ритма отбивает свои лодыжки и застывает в тот момент, когда видит, что тащит с собой Тайлер из комнаты. Его сложенный мольберт. А за спиной Тайлера объёмная сумка. — Пойдём, — говорит Тайлер. — Закроешь дверь. Когда они оказываются в машине, Джош уже погибает от нетерпения. Он прыгает на переднее сидение, Тайлер неодобрительно на него косится, но мальчик уже пристегнул ремень и совсем не замечает намекающих взглядов парня рядом. Он не понимает, почему в свои тринадцать он не может ездить на переднем сидении, поэтому просто нагло садится, игнорируя все слова Тайлера. Тот смиряется, но они не говорят примерно всю поездку. У Джоша в ушах наушники, а глаза устремлены на пейзажи за боковым окном. Но когда город сменяется открытой местностью, то Джош вынимает наушники и заинтересованно смотрит на Тайлера. — Куда мы едем? — спрашивает опять Джош. — Терпение, — лишь отвечает Тайлер, ведя всё так же плавно, как и почти шесть лет назад. Они заезжают на заправку, Тайлер всё же закидывает пару пачек чипсов, но причитая, что не для этого он лечил его желудок, но потом в корзинку падает ещё пара пачек печенья и несколько бутылок напитков — теперь по воле Тайлера. Они едут ещё порядком полутора часа, пока Тайлер не сворачивает с главной дороги, выезжая к полю. Здесь всего две полосы, а в ушах Джоша больше нет наушников, в голове только вопросы и интерес. Они в нескольких десятках километров от города, Джошу ещё никогда не дышалось так легко. Они выходят из машины, Джош потягивается, разминает затёкшие ноги, и натыкается на пейзаж перед собой. Их машина стоит на небольшой полянке неподалеку от озёра, а с другой стороны просторная равнина с отцветающими растениями и одиноким деревом вдали. — Ух ты, — вырывается у Джоша. Джош не хочет упустить ни одной минуты, пока они находятся здесь. На улице конец августа, Джош кидает пледы на землю, пока Тайлер ставит мольберт — его направление прямо на тот пейзаж. Джош ест печенье за печеньем, пока Тайлер садится перед пейзажем, открывает свою сумку; на деревянном мольберте не слишком большой холст, но пальцы у Тайлера, кажется, дрожат. — Расскажи что-нибудь, — просит опять Джош, когда кисть прошлась первый раз по холсту. — Помнишь, я показывал тебе картину «Рождение Венеры»? — Джош кивает, но Тайлер всё равно не видит. — Помнишь, кто её написал? — Бот… Боттьячели? — пытается Джош. — Боттичели, — исправляет Тайлер. — Сандро Боттичели, если хочешь сдать потом экзамен, чтобы тебе дали диплом, то лучше тебе меня слушать, — Джош почти незаметно закатывает глаза, но пододвигается ближе, встаёт с пледа и заглядывает через плечо Тайлера, пытаясь видеть его глазами. — Там всё такое одинаковое — сплошные полураздетые женщины, как это запомнить? — смеётся Джош на ухо Тайлеру, обдавая его теплом. — Попробуй тогда смотреть не только на полураздетых женщин, а ещё и на пейзаж вокруг них, — тут же ехидно отвечает ему Тайлер, чувствуя, как Джош кладёт подбородок ему на плечо. Тайлер слышит фырканье себе в ухо, по его шее расползаются мурашки от тёплого дыхания, но он не дёргается, а позволяет Джошу дальше просто наблюдать. — Так что с Венерой? — спрашивает Джош — в нём любопытства больше, чем в семилетнем. Возможно, даже, из-за того, что сам Тайлер показал, что спрашивать можно, а иногда — нужно. — Согласно античному мифу, первый правитель мира — бог неба Уран был оскоплен собственным сыном Кроносом. Капли крови Урана упали в море и образовали пену, из которой и родилась стоящая на раковине Венера. На картине Боттичелли она стыдливо прикрывает гр… — не успевает Тайлер закончить, как Джош отрывается от его плеча, отходит от него и ложится на плед, прерывает рассказ парня. — Нет, расскажи о своих картинах, — в Джоше помимо этого премерзкого подросткового характера, где он — центр этой идиотской Вселенной, есть ещё корочка той взрослости, что у него начала появляться из-за своего не слишком радужного детства, а вместе с корочкой — понимание и ещё что-то большее. Он словно видит чуть больше и знает, какие именно вопросы могут выбить из колеи. — Которые у нас в комнате, — он говорит «нас», но сам он давно спит один в кровати, Тайлер где-то полгода назад перебрался в гостиную, купив раскладной диван. — В них нет ничего интересного, — качает головой Тайлер, — мне было восемнадцать, когда я рисовал их, в них нет значений. — Но на тот момент же были, — спорит Джош. — Тот момент прошёл. Я не вспомню тех эмоций. Он рисует дальше в молчании, Джош лежит на пледе, иногда смотрит ему за плечо, ест чипсы и сидит в телефоне, пока на улице не начинает темнеть и Тайлер не начинает убирать краски, а на мольберте полотно с законченной картиной. На картине тот же закат, что был буквально полчаса назад, то же освещённое оранжевым солнцем дерево и зелёная поляна — точь-в-точь. — Мы собираемся? — спрашивает Джош, смотря, как сумка с красками падает в багажник. — Нет, — Тайлер достаёт одеяла. — Слезь с пледа, — Джош слезает и с интересом смотрит, что делает парень. Он кидает те несколько пледов на крышу машины, а затем ещё и одеяла. — Забирайся, — говорит ему Тайлер, а Джош обходит машину, залезает через багажник, из-за количества пледов крыша не кажется такой твёрдой, он подкладывает себе кончик одеяла под голову, смотрит на Тайлера, ожидая, когда тот присоединится к нему. Тайлер молча устраивается рядом с мальчиком, на улице постепенно падает температура, поэтому Джош автоматически пододвигается к Тайлеру, ища тепла. На улице уже темно, где-то около озера в кустах стрекочут сверчки и кузнечики, а на небе появляются первые звёзды. — Сейчас ещё и август, — говорит Тайлер очевидную вещь, — нам повезло. — Почему? — недоумевает Джош. — Звездопад Персеиды, — отвечает парень, — нужно для начала найти созвездие Персея, но сейчас ещё слишком рано, но он будет где-то там, — Тайлер поднимает палец, указывая в точку на небе. — Не понимаю, где именно, ты криво указываешь, — бухтит Джош. — Вот Большая Медведица, видишь, — Джош кивает, пытаясь следить за пальцем Тайлера, — а от ручки ковша веди линию к Полярной звезде, — Джош снова кивает, прищуриваясь. — Вон уже видно созвездие Кассиопеи, — радуется Тайлер, — это как буква W, — Джош заворачивается сильнее в одеяло и вскрикивает: — О, я вижу! — улыбается мальчик. — И если смотреть чуть ниже Кассиопеи, то там будет лучше всего виден звездопад, понял? — спрашивает Тайлер. Джош кивает. Они лежат в молчании ещё несколько минут, пока Джош не просит снова: — Покажи ещё созвездий, — просит он. — Нужно подождать, ещё рано, — Джош грустно выдыхает, — но мы далеко от города, скорей всего будет виден млечный путь, но это будет поздняя ночь. Ты, наверное, уже уснешь. — А ты разбуди меня, если что, — просит Джош, — я очень хочу на это посмотреть. Это лучше твоего скучного искусства. Тайлер фыркает, но ничего не отвечает. — Вон ещё яркая звезда — Альтаир, — указывает Тайлер, — она часть «треугольника» вместе с Вегой и Денебом, а чуть ниже его будет созвездие Козерога, но оно не слишком хорошо видно. Но весь август и половину сентября в этой точке можно наблюдать метеорный поток Каприкорниды, что, собственно, и означает «козерог», — Джош молча слушал не перебивая. — Он не такой интенсивный, как звездопад Персеиды, но всё же. Джош за всё это время, пока Тайлер вспоминал ещё десятки созвездий, пытаясь найти их на небе, вспоминая мифы о них, придвигался всё ближе, утыкаясь щекой в чужое плечо, закидывая одну руку на грудь Тайлера, обхватывая и слушая его колыбельный голос. Время клонилось уже к двенадцати, а на небе, словно к лету на полянах цветы, расцветали звёзды. Многие звёзды составлялись в полноценные созвездия, позволяя Джошу теперь видеть больше. — Я видел! — кричит Джош. — Вон там, упала! Он указывает пальцем куда-то чуть ниже Кассиопеи, где через несколько минут падает ещё одна звезда. — Ещё одна! — Джош вздрагивает ещё на последующие десять звёзд, а затем утихает, но все равно жадно ловит каждую. К двум часам ночи, как Тайлер и предполагал, Джош засыпает, но Тайлер его будит, как тот и просил, указывая ему на небо, где длинной цепью лежит на небе Млечный путь. — Вау, — сонно тянет Джош, зевая. — Красиво, — его глаза опять закрываются, Тайлер просовывает свою руку под шею мальчика, позволяя тому уткнуться носом во внутреннюю часть предплечья и снова засопеть. Тайлер тоже падает в сон через недолгое время.

***

Джошу где-то тринадцать с половиной, он знакомится с девочкой, которую к ним приводит Брендон — она его одноклассница, а девочка постоянно смеётся, а ещё пытается стоять ближе к Джошу. Джош не обращает на это внимания, но с большим энтузиазмом бежит домой, когда ему написал Тайлер, сказав, что купил им по банке мороженого. Брендон только удивлённо смотрит вслед другу, зная, что тот никогда не бежал домой с первых слов своего опекуна. На улице весна, когда та девочка, которую Брендон привёл к ним, целует его в губы — совсем невинно, но Джош не чувствует ничего такого, что ему могли обещать фильмы или тот же Брендон. Джош вежливо ей улыбается, а та все равно расцветает на глазах. Джош не особо понимает девчонок, а Брендон говорит, что и сам не особо в них разбирается. Они сходятся на одном — он показал ему порно, Джошу это нравится чуть больше, чем тот смазанный поцелуй. Когда Джош нечаянно кончает во сне, он даже поначалу пугается, проснувшись посреди ночи, ему неловко от того, что когда-то они с Тайлером спали в одной кровати, но сейчас Тайлер в гостиной, но от этого легче не становится. Джош на цыпочках доходит до ванны, включает свет и смотрит на мокрое пятно на трусах. Он стонет, стягивает их и кидает в раковину, включая воду. Он косится на дверь, проверяя, заперта ли та, но затем слышит шаги, отчего у него на голове встают волосы дыбом. — Джош, ты в порядке? — стучит Тайлер костяшками по двери. — Д-да, — мямля, отвечает Джош, доставая порошок и насыпая прямо на свои грязные боксёры. — Иди спать, всё хорошо. — Точно? — переспрашивает он. — Да, — твёрдо повторяет Джош. Он слышит, как Тайлер уходит и успокаивается, отстирывая пятна со внутренней стороны боксёров.

***

Джош знает, что он растёт быстрее, в его голове все те же слова Тайлера, когда он сказал, что, чтобы сдвинуть его с места — Джошу надо быть сильнее. Джошу почти пятнадцать лет, он чуть ниже Тайлера, но теперь ему не требуется поднимать голову, чтобы слушать его. Возможно, Джош что-то, что называют трудным подростком. Но какой подросток не трудный в его-то пятнадцать. А на Джоше та старая красная клетчатая рубашка, которая теперь ему как раз из-за широкой спины и сильных рук. Ему нравится думать, что он выглядит мужественнее Тайлера, поэтому с утра, пока Тайлер ещё спит в гостиной, Джош выбирается на улицу на пробежку. — Ты слишком похож на него, — как-то мимо кидает Тайлер, когда видит эту рубашку на плечах Джоша. — Не того святого ты выбрал. Джош забирается с ногами к Тайлеру на диван, опирается о спинку и, наконец, задаёт ему вопрос: — Откуда ты знаешь Роя? — Тайлер не поворачивается, а лишь кидает. — Мы с ним работали, — глаза Тайлера направлены на приглушённый телевизор. — Но ведь ты говорил, что… — брови Джоша скользят вверх, когда он складывает два и два. — Ты тоже?.. — Что тоже? — кидает Тайлер, раздражаясь. — Нет, я не настолько психопат как твой брат, я в жизни никого не убил, там была иная работа. Никаких вопросов. Ты слишком мал для такого. — Мне уже почти пятнадцать! — вскрикивает Джош. — А мозгов на все пять, — Тайлер ставит точку, отворачиваясь полностью, а Джош, похлопав ресницами, не спешит слазить с дивана, а падает головой на костлявые ноги Тайлера, подставляя ему свою кудрявую тёмную голову. — Почему ты не хочешь говорить о нём? — бубнит Джош ему в колени, расползаясь, когда пальцы Тайлера начинает массировать кожу головы. — Он хотя бы жив? Тайлер молчит, невидимым взглядом смотрит в телевизор. — Да, — отвечает он, — возможно, он пытается исправить всю кашу, которую заварил.  — Из-за этой каши я живу с тобой? — спрашивает Джош. — Это одна из причин, — соглашается Тайлер. — То есть, ты ему должен, поэтому я с тобой уже так много времени? — в голосе скользит обида, Тайлер выдыхает, закрывает глаза и качает головой, но Джош на него не смотрит, а опускает свою руку на икры Тайлера, поглаживая их через ткань пижамных штанов. Тайлер едва заметно дёргается, но затем привыкает к чужим прикосновениям. — Если бы ты был мне в тягость, тебя бы давно здесь не было. Я не Мать Тереза, Джош, ты здесь, потому что я так хочу, — Джоша это успокаивает, он всё так же млеет под ладонью Тайлера. Джош улыбается, а затем резко встаёт, садится на свои колени, оказываясь напротив Тайлера. — Значит, — тянет он, а на его пятнадцатилетнем лице показывается лёгкий румянец, — ты меня любишь? — спрашивает он. Тайлер облизывает нижнюю губу, натыкается на выжидающий взгляд, а затем кивает и снова запускает свою ладонь в кудрявые жёсткие волосы. — Конечно, — он пытается глотать слова, но они вываливаются из его рта. Его сердце бьётся где-то в горле. Как птичка. А Джош, как будто ему не почти пятнадцать, а Тайлеру не двадцать пять, обхватывает своими мозолистыми ладонями чужое лицо и просто наклоняется. Бездна в одиннадцать лет — разгоняйся и прыгай. А Джош прыгает хорошо. Он совершенно невинно чмокает Тайлера в губы, как та девочка в тринадцать лет, он просто прикасается, а Тайлер обхватывает его плечи и отстраняет от себя, отпихивает, а его губы горят, как будто его поцеловал не Джош, а сам Сатана, оставляя пламенный «привет» на его губах. — Что ты делаешь? — голос Тайлера становится непозволительно тонким. — Ты же сам сказал, что любишь меня, — сглатывает Джош. — Я, наверное, тоже люблю тебя. Тайлер краснеет сильнее Джоша. — Тебе четырнадцать, Джош, успокойся, — просит его Тайлер. — Но ты всегда был со мной и будешь, у меня больше никого не будет, кроме тебя. А затем он улыбается, добавляя: — А ещё я почти сильнее тебя, — у него не тело, а кремень — Тайлер убеждается в этом сам. — Я смогу быть с тобой. Тайлер качает головой, он лохматит свои волосы, а голове бьётся мысль, как в Джоше мешаются столько возрастов одновременно — он наивен как ребёнок и в то же время нет, его рассуждения о любви заканчиваются на Тайлере, а желание свободы — за пределами этого мира. — Так нельзя, так неправильно, — мямлит Тайлер, полностью растерявшись. — Я всё равно буду здесь, — говорит Джош действительно очевидную вещь, — и я всё равно буду любить тебя. Тайлер опять качает головой, кусает нижнюю губу, а Джош соскакивает с дивана, устремляясь в свою комнату. Ему бы заглянуть в голову Джоша и попытаться разобраться в его мыслях, потому что Тайлер чувствует себя потерянным.

***

Джош — копия Роя, Тайлеру опять неприятно это признавать, но видеть эту потрёпанную годами рубашку на широких плечах Джоша — выше его сил. Тайлер не совсем понимает, что именно пытается доказать Джош, что он его достоин, что Джош не уйдёт от Тайлера так, как это сделал Рой около девяти лет назад. У Тайлера были младшие братья и сёстры, он примерно знает, что такое подростки со стороны, но Джош — это смесь чего-то детского и взрослого одновременно, как говорится, из крайности в крайность. Он к шестнадцати годам становится ростом с Тайлера, шире его в плечах и с очаровательной улыбкой на лице — она всегда была с ним, но Тайлер пытался не глядеть на неё с таким контекстом. А ещё Тайлеру двадцать семь, но рядом с Джошем он чувствует себя на те же шестнадцать. Взгляды Джоша о том, что весь грёбанный мир — Тайлер — его не понимает, прошли к пятнадцати, подростковый максимализм начинает стихать, приходит на смену бунт, поэтому в крыле носа появляется серебряное колечко, и Джош в восторге от того, что он в принципе может делать всё, что ему хочется. Тайлер может ему сказать, но это не значит, что Джош должен к нему прислушиваться. Джош теперь ещё и учится в тишине и сам, ходит в библиотеку и думает, что сможет сдать экзамены на год раньше. А ещё, возможно, он пытается найти что-то о Рое, но не знает, где именно искать. А ещё, возможно, его рука самопроизвольно проскальзывает под резинку трусов, обхватывая вялый член, когда через стенку на раскладном диване сопит Тайлер. А ещё, возможно, Джош пачкает свою ладонь именно с мыслями о спящем за стенкой Тайлере. Джош думает о том, что к Тайлеру у него не просто почти десятилетняя привязанность, потому что Тайлер дал ему намного больше, чем просто место на кровати в своей квартире. Тайлер никогда ему не говорил, что Джош не может его любить, Тайлер говорил об одиннадцати годах, что именно бездна в столько лет — неправильно, а то, что он любит именно Тайлера, именно мужчину — ничего сказано не было. Джош думает, что с одиннадцатью годами справиться как-то можно. На улице был февраль, Тайлер уехал по своей работе — Джош оставался дома, на улице метель, а на диване лежит тетрадь и книга по химии, Джошу приходится учиться усерднее, чтобы сдать различные экзамены и получить аттестат со своим домашним обучением. А ещё Джош думает, что мог бы получить высшее — дистанционно или в этом городе, главное, чтобы никуда не сбегать. А в это время в дверь звонят, Джошу шестнадцать лет, а Тайлер до сих пор, тряся пальцем, говорит ему, чтобы он не подходил к дверям, если он не ждёт какой-то доставки. Но Джош думает, что он сам вполне может разобраться с этим. На его плечах почти десятилетняя красная рубашка в клетку, ткань плотно обхватывает его широкие плечи, когда он открывает дверь и смотрит на несколько мужчин, что стоят за ней. Их взгляды мечутся, вглядываются в лицо, в какой-то момент потерянность, а Джош хмурит брови, смыкает челюсти и знает — он выглядит устрашающе. Потому что Джош — почти грёбанная копия Роя, что внешне, что со злостью во взгляде. — Твою мать, — шипит один из незнакомцев, а затем он откашливается и зачем-то грубо уточняет: — Рой? — Нет, — тут же говорит он, — не знают таких. — Он тебе заливает, — говорит второй, что стоит чуть поодаль. — Это же его мелкий. Джош спешит закрыть дверь, не видя смысла продолжать этот разговор, но между дверью и квартирой впихивают ногу, а затем и колено, не отпуская Джоша. — Где Рой? — спрашивают его. — Если бы я знал, — огрызается Джош, ударяя дверью по колену незнакомца. Тот шипит от боли, хватает Джоша за воротник рубашки, заставляя парнишку встретиться с чужим кулаком. Первый удар приходится на скулу, Джоша полностью вырывают из квартиры, а второй удар обрушивается куда-то в подбородок, задевают нижнюю губу, когда Джош слышит своё имя и шаги на лестнице. — Отпустите его, — говорит Тайлер, — отпустите мальчишку, он без понятия, где Рой. — Он меня ударил, — басит тот самый мужлан, что держит Джоша за шиворот. — Незаметно, — хмыкает Тайлер, потому что да — на этом мужчине ни царапины, когда лицо Джоша уже в крови от двух ударов — ему даже стыдно. — Я вам тоже говорил, я не знаю, где тот мудак, ищите в другом месте, — злится Тайлер, а Джоша наконец-то отпускают. — Может, тогда его мелкому братцу стоит заплатить долг, родственники как-никак, — в голове у Джоша всё гудит, он упирается поясницей в дверную ручку, а затем заводит свою руку назад, открывая дверь, но не сильно, не привлекая внимания. Джош не слышит, о чём договариваются мужчины перед ним, но чувствует, как Тайлер практически запихивает его обратно в квартиру, запирает дверь на несколько замков, а затем впечатывает его во входную дверь, тоже сжимая воротник этой осточертелой красной рубашки в клетку, и придвигается близко-близко. Джоша это немного сводит с ума, он совершенно не против такого положения, если бы не саднящая скула и разбитая губа. — Я тебе говорил, — сквозь зубы шипит ему в лицо Тайлер, — не открывать эту идиотскую дверь. Ты знаешь, чем это могло закончиться? — он медленно переходит к громкому тону, потому что всегда, когда затрагивается тема старшего брата Джоша, Тайлер начинает выходить из себя. А Джоша это даже задевает. Джош не успевает спросить «чем?», потому что Тайлера уже несёт. — Твой идиотский брат столько лет назад украл такие огромные деньги у одного человека, что тебя из-за ваших кровных уз могут лишить любой части тела или органа, продав на чёрном рынке, чтобы оплатить его ёбанный долг! — кричит Тайлер, его зрачки расширились практически до предела, пара капель слюны попала на лицо Джоша, а сам парень, кажется, не дышит. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось из-за его дурости. Джоша пробирает дрожь. — Не открывай эту дверь, хорошо? — просит Тайлер. — Я не готов снова так жертвовать. Тайлер оставляет Джоша в коридоре, теперь в голове Джоша ещё больше нерешенных загадок, но в этот раз Джош не хочет оставить дела незаконченными. Он идёт за Тайлером, опять задаёт тот же вопрос, что и каждый год: — Он жив? — спрашивает Джош. — Рой вообще жив? — Живее всех живых, — бормочет Тайлер. — Ты знаешь, где он? — спрашивает Джош. — Да. — Почему ты мне не сказал? Ты всё это время знал, где он, но ты не говорил об этом! Ты же ещё и виделся с ним, да? — Джош не хотел злиться, он не хотел выплескивать эмоции, но его голос повышается, он подходит к Тайлеру, стоящему около стола на кухне, и замирает напротив его. — Почему ты ничего не сказал? — Я не видел его столько же, сколько и ты, — отвечает ему Тайлер. — Если бы я или ты нашли его, пришли к нему, то всё пошло бы насмарку. Я не знаю, как он пытается выбраться из того дерьма, в которое он сам влез, но я надеюсь, что это никак не заденет тебя. Рой, может, и мудак, но у него было что-то наподобие любви к тебе. Поэтому он и не пытался связаться. Джош опускает глаза, его щёки застилает румянец, а затем он просто произносит: — Прости, что накричал, мне не следовало этого делать, — густые брови Тайлера подлетают вверх. — Я просто не хочу чувствовать себя преданным. Джош тянет руки вверх, собираясь обхватить ладонями лицо Тайлера, но тот уворачивается, словно пугаясь Джоша. Но Джош не был бы Джошем, если бы он делал то, что хотел. Ему как бы всё равно на ту пропасть в одиннадцать лет, помните? — Я не хочу чувствовать себя преданным, — опять говорит ему Джош в лицо, а его пальцы мягко ложатся на чужие щёки. Тайлер чувствует себя даже младше Джоша, видя такую власть над собой. Тайлер даже не может сказать, отчего это именно — от того, что Джош настолько Рой, или то, что Джош настолько Джош? — Что ты себе напридумывал, Джош, что же ты делаешь? — шёпотом спрашивает у него Тайлер, закрывая глаза. — Я тебе не девчонка со двора, которую так беспринципно можно зажать и клясться в вечной любви. Я старше тебя на одиннадцать лет. Я тебя буквально воспитал, Джош. — Я и не хочу, чтобы ты был девчонкой со двора, — качает головой Джош, он улыбается, а его глаза становятся двумя полулунками. Он расцветает, как будто чувствует, что Тайлер сдаётся. А Тайлер думает — окружён, но не сломлен. — Я похож на брата, в этом всё дело? — Тайлер тут же распахивает глаза от этого вопроса. Тайлер пытается выбраться из захвата, но сзади — стол, а впереди крепость из Джоша. — Что? Нет! — оскорбляется в какой-то степени Тайлер. — У вас что-то было, да? — продолжает каким-то образом догадываться Джош. Тайлер мечется, поднимает свои руки и пытается сорвать чужие ладони со своих щёк, но Джош просто пододвигается ближе. Тайлер выдыхает в сторону, говорит то, что ему сказали почти десять лет назад: — Он сказал, — сглатывает Тайлер, — что в квартире есть кто-то, кому понадобится моя любовь, — он старается не смотреть в раскрытые глаза Джоша, он смотрит на улицу за окном, тушуется и думает, рассказывать ли до конца, — он буквально пропал, Джош, он сделал так много идиотских вещей, за которые сейчас может поплатиться головой. Но он всегда помнил о тебе, он сказал, что если не смог дать мне той любви, которую я от него требовал, то это сможешь дать ты. Джош не сдерживается, убирает руки с его лица, осторожно перемещает их на шею, а затем придвигается ближе, сжимая Тайлера в крепких объятиях. Тайлер теряется, а потом всё же опускает свои руки на поясницу Джоша. — Я не взял тебя из жалости, не из-за желания быть любимым, а потому, — Тайлер опять тяжело выдыхает, но теперь в шею Джоша, которая слегка прикрыта кудрями, — Джош, тебе было почти восемь лет, а у твоего брата нет мозгов от слова вообще. Мы, вроде как, нужны были друг другу. Голос начинает дрожать, поэтому Тайлер просто затыкается, он прячет своё лицо в плечо Джоша, расслабляется, и пытается переварить всё невысказанное за почти десять лет. — Мы, вроде как, нужны друг другу до сих пор, — повторяет Джош. Он разрывает объятия, но не отодвигается, а тычется губами куда-то то ли в шею, то ли в линию челюсти, но Тайлера от этого одинаково передёргивает. Он пытается отпихнуть от себя подростка, но тот вцепляется в него, его пальцы зажимают ткань рубашки, а губы поднимаются выше. — Мы, вроде как, нужны друг другу, — последний раз говорит Джош, прежде чем целует Тайлера в губы — простое прикосновение, а затем он как-то неумело проводит языком сначала по нижней, а затем по верхней губе, пытаясь проникнуть в чужой рот. Он нажимает на бока Тайлера, прижимается ближе, пытаясь потереться об него, открывает глаза, стонет ему в губы. А Тайлер, вроде, окружён, но не сломлен, а прямо сейчас рушится, всё падает, всё разбивается — он сам притягивает мальчишку в свои объятия, раскрывает рот, впуская чужой язык, сплетается с ним, поднимает одну ладонь на шею, притягивая ещё ближе. Когда Тайлер первый отрывается от Джоша, он хмычет ему в губы: — Тебя и здесь надо всему учить, — Джош только облизывается, заглядывает в глаза Тайлера, а затем кивает, снова льнёт к мужчине, пытаясь целовать так же умело, как и сам Тайлер. Когда Джош начинает наглеть, забирается руками под его рубашку, потирается пахом о пах Тайлера, спускается на его шею, и вроде как пытается залезть в штаны, добираясь до стояка мужчины, Тайлер отнимает его руки от себя и, целуя напоследок, говорит: — Остынь, — у Джоша лицо обиженное, а Тайлер продолжает, — много тебе для первого раза. Он уходит с кухни, оставляя всё такого же обиженного Джоша, заваливается на диван, а затем слышит шаги, а через минуту на диван заваливается нагловатая фигура. Джош лезет к Тайлеру под руку, вытягивает ноги и спрашивает: — Ты же не будешь больше спать в гостиной? Тайлер смеётся, треплет его по волосам, а затем думает, что они, вроде бы, по-настоящему друг другу нужны.