Чувствуешь это?

— Чувствуешь это? — чуть дрожащим голосом, словно от страха, спрашивает комик. «Лишь холод в гримёрке» - думает он. — Что? — Не понимает брюнет. Ему так же холодно, но отчего-то не так, как Даниле. У того уже пальцы дрожат, а взгляд все равно теплый такой, уютный. — Слишком тяжело на душе. Тебе так не кажется? — С мимолётной усмешкой проговаривает рыжий, отпивая из стакана виски. Руки уже заледеневают, даже горючая жидкость не помогает избавиться от противного холодка в кончиках пальцев, будто в них бьют маленькие разряды тока. Так странно. Будто это его первый стендап. — У тебя души нет. — Полу-шутливо отмахивается брюнет. Он чувствует это. Будто Данила одним взглядом передает своё состояние. Противно.       В гримёрке вместе с холодом виснет тишина. Аня с Киром благополучно съебывают куда-то к администрации, узнать, почему выступление перенесли и на какое время точно, а за время их отсутствия начинают леденеть ладони - хочется сжать кружку с горячим кофе, как дома, но ни дома, ни кофе нет. Непривычно просто так сидеть и молчать, но эта тишина не смущает. Даже успокаивает, ведь сцена немаленькая, а следовательно там должно быть душно. Рыжий всё ещё осматривает гримёрку, которая и вовсе не гримерка — обычный склад. Эта «тяжесть» и «пустота» с души уже ушла. Так же внезапно пропала, как и появилась. Показалось, что стало немного теплее. Жаль, что всего лишь показалось. — Фух, всё. Ребят, они денег требовали, так как не знали, что придёт так много народу, но мы всё порешали, — улыбаясь, проговорила Аня, за которой стоял Кир, оставаясь привычно безмолвным. — Денег? И вы отдали? — искренне удивился Усачев, не часто попадающий в такие ситуации. — Нет конечно, — с лыбой ответила девушка. — Так, Дань, всё, давай на сцену топай, — слабыми толчками организатор принялась выпихивать сопротивляющегося Поперечного. — Щас, щас, щас, — протараторил рыжий, в спешке допивая виски с колой. Страшно. — Удачи, Дань, — с тёплой улыбкой вновь сказал Руслан в спину рыжего, в ответ услышав уже привычное «спасибо». Усачев слабо улыбнулся.       Руслан ждёт своего выхода. Уже старается быть в образе, чтобы потом «не вливаться», как частенько говорит рыжий. Стендапера нет уже приличное время, а из-за хорошей звукоизоляции даже непонятно, что происходит на сцене. «У него такая длинная программа?» — спрашивает себя Усачев, наматывая круги по гримерке-не-гримерке. Его останавливает звук открывающейся двери. Брюнет ожидает увидеть Даню, но перед ним стоит перепуганная Аня. — Всё хоро… — Даня упал! — перебивает девушка, сразу же отходя от двери — брюнет, не расспрашивая, вылетает из гримёрки.       В голове каша. Ничего не понятно. Люди толпятся, как в муравейнике, а мысли роятся, мешая пройти. Словом: всё нервирует. Руслан наконец добегает до сцены, где стоит Кир, придерживающий рыжего, чтобы тот не упал. Ютубер подбегает к друзьям и так же придерживает Даню, перекинув его руку через свою шею. Брюнету что-то говорят. Говорят продолжить за Поперечного, а он не слышит. Волнуется.       Наконец-то они доходят до гримёрки, опять же пропихиваясь сквозь толпу ничего непонимающих зрителей. Руслан в таком же состояни: стабильно ничего не понимает. — Он переутомился. Не смертельно. Сейчас просто отдохнёт и как новенький будет, — с нотками облегчения в голосе проговорила Аня, словно она и не волновалась. Будто всё так и должно быть. — Тебе нужно выступить, Руслан, — обратилась девушка к видеоблогеру. — Д-да… — заикнулся тёмноволосый, не отрывая взгляда от Дани. Переживает за друга. Себя отчасти винит.       Усачев выходит на сцену -- кто-то хлопает, кричит, а кто-то непонятливо смотрит на брюнета. Руслан начинает говорить о произошедшем, разбавляя всё шутками. Плохо. Усачев впервые за весь тур так волнуется. Весь текст, вызубренный ютубером, словно пропадает из памяти. Волнение накрывает всё больше, никто не смеётся. «Твою мать», — в некой панике думает Руслан. Он не справляется, слишком волнуется. Мозг сейчас взорвётся. — Та-а-ак, похоже Руслан слишком волнуется. Поддержим его! — знакомый, чуть пьянящий голос рыжего раздаётся за спиной, а зал оживляется; все смеются, не понимая того, что вообще происходит на сцене.       Усачев ничего не понимает за компанию. Может, это глюки? Он оглядывается: сейчас перед ним стоит Поперечный, пару минут назад валявшийся без сознания на полу. Рыжий смотрит на Руслана, одними губами шепчет «Удачи, Руслан», и отворачивается к публике. Это их первое совместное выступление, которо даже не был запланировано. Смешанная программа. Брюнет через несколько минут полностью расслабляется. Он импровизирует, смеется вместе с залом и Даней. Невероятно уютная и слишком приятная атмосфера рядом с этим парнем заполняет, кажется, все помещение. Всё идет даже слишком хорошо, приторно сладко. — Твою же мать, Даня! — Теперь они в гримёрке. Рыжий смеётся и бегает от Руслана, который хочет ударить его. — Я тебя щас убью, Поперечный! — Раздаётся сбоку рассерженный голос Ани. — Я тебе сказала, чтобы ты лежал до окончания выступления Руслана! Почему ты не послушал меня?! — Да! Почему ты не послушал? — сжав зубы, произносит Усачев, после того, как удаяет рыжего по голове, от чего тот съёживается и шикает «блять». — Ну, а чего он так тупил? Я и вышел помочь. Зато всем зашло и жалоб на нас поступать не будет, — гордо произносит Поперечный, расправляясь плечи.       В комнатке повисает тишина. Руслан издаёт смешок и после него тихо говорит «спасибо». Это был их лучший стендап. Не по качеству выступления, а по атмосфере , парящей вокруг. Все начинают смеяться, полностью разрушая тишину своими разговорами и впечатлениями. Усачев снимает, рассказывает обо всём, о чём можно. Скоро им нужно уезжать.       Вновь небольшая компания сидит в машине, разговаривают о чём-то, Руслан снова снимает. Всем весело. Никто даже не думает, что они могут куда-то опоздать или ещё что-то, хотя до рейса еще пару часов, а до вокзала ещё достаточно времени. Дорога хорошая и со стороны водителя, и со стороны пассажиров. Сумели разговорить даже Кира — вечного молчуна. Даня с Русланом смотрят фильм с телефона, смеются с некоторых моментов, и сидят даже слишком близко, соприкасаясь коленками, но их просмотр прерывает торможение машины и голос Ани.       Все выходят из тёплого автомобиля и идут к крупному вокзалу. Вновь компактная GoPro включена и начинает идти запись всего происходящего. Комикам даже не хочется уезжать из этого города после всего случившегося. Оба смеются, шутят снова и снова. Опять становится уютно. Ладони Поперечного всегда тёплые вместе с брюнетом, хотя он и не замечает этого. Порой, ему кажется, что он может даже в самой критичной ситуации шутить вместе с Русланом. Он ценит эту дружбу и такого друга, но и этого он тоже не замечает.       Через пару часов объявляют рейс парней. Они берут вещи и идут к поезду, не прекращая смеяться. Аня, Кир, Руслан и Даня в одном купе — им всё нравится. Первые снова куда-то уходят, оставляя Усачева и Поперечного вдвоем. Они всё ещё смеются, сидя за маленьким столиком, и разговаривая на камеру, а в какой-то момент резко замолкают. — Мы сегодня все за тебя перепугались. Ты в порядке? — складывая уже выключенную камеру, спрашивает Руслан. — Спросил ты через несколько часов после "инцидента" — усмехается рыжий. — Да, просто переволновался… — тихо, словно стыдясь этого, произносит Даня, опустив голову, все ещё насмехаясь над самим собой за этот случай. — Переволновался? — опешил Усачев. Он поднимает взгляд на рыжего. — Всё хорошо, ты в конце зажёг же. Все в восторге от тебя, Дань… и я тоже, — щёки покрываются едва заметным румянцем.       Ответа не следует. Светлые глаза поднимаются, встречаясь с чужими. Оба не знают, что сказать. Оба чего-то боятся. — Поцелуешь? — почти бесшумно спрашивает Руслан. — Да, — так же тихо отвечает Данила. Он притягивает к себе брюнета, сразу прикрывая глаза, и накрыват его губы своими, сливаясь в поцелуе. У Руслана губы мягкие, так и хочется целовать. У Поперечного они покусанные и шершавые, но Рус все равно не отстраняется — слишком приятно.       Поцелуй разрывает Руслан. Он смотрит на рыжего, не понимает, что делать дальше. «Как мы до этого докатились?» — мельтешит вопрос в голове, но никто не решается нарушать тишину, будто наслаждаясь ей. Они никогда не испытывали такого, с какими бы девушками не были. — Чувствуешь это? — негромко спрашиваеь Усачев, не отводя взгляда от лица Дани. — Ага, — с долей хрипотцы в голосе отвечает рыжий.