Наш Прайм...

- Профессор, - обратилась Мира к профессору Клинкову, - А я поняла, кого вы мне напоминаете. Владимир Валерьевич, спокойнейшим образом читавший старый научный журнал, в перерывах между работой, отвлёкся от своего чтива и удивлённо посмотрел на девочку. - Ну и кого же? - Профессора Преображенского, - ответила ему Мира. - Что? - Владимир Валерьевич, ещё более удивившись, посмотрел на Мирославу, - Филиппа Филипповича, что ли? - Именно его. - А тебе не рано ещё такое читать, девочка, - профессор Клинков отложил свой журнал в сторону, - Булгакова только в десятом классе проходят, а ты, насколько я знаю, только шестой закончила. - Ну да, в этом вы правы. Читать нам это ещё не по программе, но книжка то замечательная. Говорят, что там подрасти, что бы понимать надо, но я многое видела, и мнение у меня точно такое же, как у нашего классика, - Мира затихла, а потом, усмехнувшись, добавила, - Если продолжать аналогию, то Ретчет у нас доктор Борменталь. - Кто? - как-то угрожающе откликнулся Ретчет. - Доктор Борменталь, - повторила девушка, - Ассистент профессора Преображенского. Он хороший. - Да, - подтвердил профессор и вздохнул, - Хороший. Вот только с профессором Преображенским ты, Мира, немного не попала. Мне до Филиппа Филипповича ещё ооох, - Владимир Валерьевич потянул последнее слово, - Как далеко. - Ну не скажите, - сказала Мира и погладила Оптимуса, лежавшего с ней на диване и положившего на колени девушки голову, - Кто же знает, чем вы там в своей больнице занимаетесь? - Хах, - хмыкнул профессор, - Никто. Даже я сам теперь, после нашего приборчика, не знаю, чем мы там у себя в клинике занимаемся. - А что за книжка? - спросил Джек, слушавший этот разговор, - Я про такую не слышал. - Булгаков, - ответил профессор Клинков, - Называется "Собачье сердце". Русская классика. По ней ещё фильм старый есть. Может когда нибудь покажу... - услышав название, Оптимус нервно встрепенулся и поднял уши в сторону профессора, пусть и не встал со своего места. За последние два дня, после просмотра фильма, они с Мирой стали почти не разлей вода. Ну как сказать. Оптимус засыпал с ней, днём ложился ей на коленки, скучал, когда они с Алатырём улетали проветриться. Домой к себе она кстати так и не сходила, за продуктами тоже, поскольку оказалось, что у них на базе, в подвале есть ещё мешок картошки, овощи и вяленое мясо. И его, Оптимуса, кормили этим мясом, которое оказалось на удивление питательным и... вкусным, что ли. - А про что она? - в разговор вмешался Раф. - Ну, - потянул профессор, - это история одного пса, - на этих словах Оптимус стал ещё внимательнее слушать, - Которого к себе домой забрал один человек, оказавшийся профессором Филиппом Филипповичем Преображенским - светилом науки России и Европы. Профессор занимался разработками способов, по омоложению человеческих клеток и задумал один эксперимент... Пса, которого назвали Шариком... - И который очень возмущался поначалу своим именем, - вставила Мира. - Да, - согласился профессор, но кинул на Миру предупреждающий взгляд, что бы та не перебивала, - Пса, которого назвали Шариком, - продолжил он, - Откормили, вылечили. А потом профессору позвонил как раз доктор Борменталь и сказал, что есть подопытный, для эксперимента, но конкретнее нам не говорят. Потом Шарика затаскивают в лабораторию и усыпляют с помощью наркоза. А дальше пересаживают ему элементы человеческого мозга и ещё чего-то... не помню. Но дело в том, что профессор Преображенский хотел узнать, возможно ли с помощью собачьих данных и гормонов омолодить человека. - И что дальше? - все сидели и слушали, даже Мира, которая уже читала "Собачье сердце". - А что дальше, - хмыкнул профессор, - Омолаживания не произошло, как того ожидал профессор, но произошло кое-что поинтересней... Через какое-то время подопытный пёс - Шарик стал человеком. Человеком? Из собаки - в человека? Оптимус был до глубины искры удивлён, поскольку даже на Кибертроне не проводили подобных опытов... Или проводили? Надо у Ретчета спросить. - И что было потом? - Раф умоляюще посмотрел на профессора, но тот ответил ему самой нехорошей фразой: - А вот прочитаете и всё поймёте. - Аааах, - простонала Мико, - Конечно! На самом интересном моменте! Но мы ведь на русском пускай и говорим, но читать на вашем языке не умеем! И что прикажете нам делать, профессор? - Ну, - ответил профессор, - С тем, что на Русском вы не читаете, ты права, Мико, но книжка и на другие языки, включая английский и даже японский, переведена. А вообще, будь моя воля, я бы вас и читать на нашем языке научил. Есть кстати вероятность... - и профессор ушёл в свои гениальные размышления, которые были прерваны не менее феноминальным предложением Вадика. - А давайте из Оптимуса человека сделаем! Как в книжке Шарика! После этих слов, воцарилась тишина. У Оптимуса появилось какое-то нехорошее предчувствие, поэтому, что бы профессор уже не начинал обдумывать план исполнения этой идеи, он строго и немного жалостливо сказал: - Я конечно понимаю всю необычность данной теории, но прошу, не делайте из меня человека. Думаю, что было бы разумно вернуть меня в моё тело, иначе я боюсь, что из-за долгого пребывания в собачьем мне придётся вновь учиться ходить на двух лапах... ногах. И Мира с профессором рассмеялись. Причину их смеха Оптимус понять так и не смог. Ну а над чем они смеются? А если... А если они смеются над его беспомощным положением и над тем, что он напрасно надеется от них уйти?! Да нет, бред какой-то... Мира с профессором добрые, они не стали бы делать с ним того, против чего Оптимус имеет огромное нежелание. Только Вадик мог его тискать, как щенка, но это потому, что внук профессора был ребёнком и потому что... Нет не потому, что Оптимусу нравиться когда его тискают... наверное... а потому что он Вадику это разрешает. Пока есть возможность - пусть делает с ним что хочет, почти всё что хочет. Он, Оптимус, в принципе не против. И всё таки, над чем они так смеются? - Оптимус, - сквозь смех сказала Мира, - Ты что, вправду думал, что мы будем делать из тебя человека?! Мы ведь шутим, правда, профессор... Преображенский? - Ахахах, Оптимус... Ты иногда такой серьёзный, что даже смешной! - профессор вновь просмеялся и добавил, - У нас на земле нет таких устройств, что бы сделать и какого-то существа - другое, - Владимир Валерьевич посмотрел на аппарат, стоявший рядом с Ретчетом и поправился, - Почти нет, но природу этого прибора мы пока не определили, так что, Оптимус, можешь спать спокойно. Человека мы из тебя делать не будем. Хоть какое-то облегчение. Даже самому смешно стало, чего Оптимус, в стандартном варианте, не показал. Он что, и вправду мог подумать, что профессор Клинков сделает из него человека? И вправду забавно... - Кстати, Оптимус, - уже серьёзнее сказал профессор, - На счёт сна: Ты что-то последнее время вялый какой-то. Лежишь постоянно, спишь, не двигаешься. Всё хорошо? - Да, профессор, - ответил Оптимус а сам задумался. А ведь и правда, он стал каким-то сонным. Ведь раньше, будучи Автоботом, он никогда не позволял себе столько отдыхать и бездельничать. Теперь Оптимус Прайм целыми днями лежит на диване и слушает рассказы людей и Трансформеров, а передвигается лишь на кухню. Удивительно, как быстро и главное незаметно его одолела обыкновенная лень. А про то, что у тебя есть цель, за которой ты прилетел на Землю и притащил сюда Автоботов ты давно думал? Эти Трансформеры давно могли жить на родной планете, а вместо этого они последовали за своим воскреснувшим лидером и прилетели сюда, в то время, как этот самый лидер на диване валяется и наслаждается, когда ему ушко чешут. Как можно было быть таким безолаберным и самолюбивым! Ты - Прайм, значит в первую очередь должен заботится об интересах окружающих, - но если подумать, то интересы Вадика состоят именно в том, что бы тискать ничего не имеющего против Оптимуса, - Но всё равно! Надо с этим что-то делать! Здесь и сейчас! Хотя как же приятно лежать на коленках у Миры и ничего не делать... Может завтра начать? Или послезавтра? Сейчас можно ещё полежать, это ведь никому не навредит... - Оптимус, - повторил профессор, - Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Владимир Валерьевич видимо чувствовал что-то неладное. Слишком уж сонным стал Прайм. - Очень хорошо, профессор. Уверяю вас, - Оптимус нехотя приподнял голову и уверенно посмотрел на профессора Клинкова, - Я прекрасно себя чувствую, даже не хочу есть с самого утра. Профессор насторожился. - Погоди, - спросил он, - Так ты с самого утра ничего не ел? И не хочешь есть? - Нет, - стало как-то не по себе, - А что? Владимир Валерьевич озабоченно глянул на Миру, которая непонимающе смотрела на собаку, лежащую у неё на коленках. - Значит, - тихо сказал профессор сам себе, - Потеря аппетита, явная. Оптимус, - обратился он к Прайму, - Похоже нам надо показать тебя в клинике. Не в моей разумеется, но в ветеринарной точно. Завтра с утра сходим. - Это что, - удивился Оптимус, - Что-то опасное? Но почему я раньше ничего не замечал? - Я не думаю, что это что-то такое уж и опасное, но лучше перестраховаться. Нужно только дать тебе кличку... - Зачем? - в один голос сказали и Автоботы, и люди. - Нет, - уставился на них профессор, - Не "Оптимус" же его при людях называть! Вы видели хоть одну собаку с такой кличкой? - Да, - задумчиво произнёс Джек, - В этом вы правы, Влад... дим... - опять барахлил голосовой преобразователь, - Владимир Валерьевич. Но как мы можем назвать Оптимуса? - Шарик, разумеется, - ляпнула Мира, - Если уж у нас тут и Профессор Преображенский, и доктор Борменталь, то грех Прайма Шариком не назвать! - Нет, - встрянул в разговор Оптимус, - Не надо Шарик. Тем более, Шарик - он круглый, упитанный, глупый. А я? - Хах, - усмехнулась Мира, - Ты сейчас именно процитировал Шарика. Он точно так же думал! Ну ладно, я же пошутила. Не будем мы тебя Шариком называть. Только вот как... И все стали предлагать имена. От таких имён как Герцог, Принц или Граф Оптимус сразу отказался. Нет, ну это уже слишком, называть собаку так, как будто обращаешься к вышестоящему лицу. Ему же всегда будет казаться, что его слишком завышают, так что нужна была кличка попроще. От таких как Рекс или Крисс тоже отказались. Только уже люди. Надо какое-то особенное имя, редкое, но при этом красивое. Вариантов не сталось. Все клички, которые знали, были отвергнуты. Либо людьми, любо Автоботами, либо самим Оптимусом. Но в тот момент, когда фантазия у всех отказалась работать, Вадик, как всенародный спаситель прочитал у дедушки в телефоне: - "Затра утром в городе Междугорск обещается дождь, возможно с грозой. Наш сайт предупреждает жителей...", - Вадим прекратил читать и простонал, - Опять гроза... - Гроза... - как будто разжёвывая слово на вкус, произнёс профессор, - Точно! Гром! Необычное, не королевское, не слащавое. Как тебе, Оптимус? - Гром, - повторил Прайм, - Если честно, то мне нравиться. - Неплохо, - подтвердила Мико, а за ней и остальные. - Гром. А ведь и вправду подходит. Мощное, звучное, яркое. Я думаю, что лучше варианта у нас нет, - Мира оглядела всех присутствующих, но возражений не было. - Ну, - торжественно подытожил профессор Прео... Клинков, - Гром, так Гром. Оптимус кивнул в знак согласия. Не плохая кличка. Конечно, лучше бы люди не придирались и оставили ему его настоящее имя, но ведь так его будут называть только при других людях, так что можно потерпеть. Гром... Кто бы мог подумать, что его будут называть в честь Земного природного явления... Гром. Забавно...