Золотой Дракон

Артур застыл, услыхав о сюрпризе, а когда трансформация стала происходить, то все мышцы на его теле напряглись и заиграли, словно у животного перед броском, а глаза Пендрагона блеснули, как лезвие смертоносного меча, изьятого из ножен. Тот самый маг, на поиски которого он потратил столько времени и сил сам пришел к нему. Королю показалось это насмешкой с его стороны и злая улыбка появилась на лице Артура. — Я трахну тебя и убью. — руки, которые дарили столько нежности несколько минут назад, сейчас беспощадно сжали бледную шею, которой также, несколько минут назад так восхищались. — Использую тебя, унижу, сломаю, — процедил сквозь зубы король приближаясь близко-близко к ненавистному лицу. — И покончу с тобой своими собственными руками. Не сводя испепеляющего взгляда с мальчонки, Пендрагон чуть вскинул его бедра и, направив себя, резко вошел во влажный проход. Он издал гортанный рык и отпустил шею мага, хватая его за кудри и притягивая его лицом к лицу для себя, чтобы мальчик не смел ни отстраниться, ни отвернуться. Мальчик знал, что после такого признания должно было что-то ужасное произойти, но он сам по себе был так устроен — не мог со спокойной душой врать людям, особенно тому, кому он без остатка отдался, в кого он влюбился без памяти. Вилир смотрел на Пендрагона опустевшими глазами — все внутри мага осело от слов правителя, несмотря на то, что именно их он и ожидал услышать. — Пускай будет так… Вы хотя бы узнаете, что я люблю вас… — мальчик улыбнулся и в туже минуту скривился от резкой боли, но все же сдержал крик, проглатывая его и прикусывая при этом свой язык. Юноша стерпел эту ужасную муку и был готов стерпеть все, что ему уготовил его альфа. Мальчик смотрел прямо в глаза Артура, расслабившись и не двигая даже пальцем. Только ресницы плавно опускались и поднимались, пока в груди мага все сжималось от боли. — Может, я и заслуживаю смерти, от дракона. Король, охваченный похотью, не обратил внимания на признание в любви; на последнюю фразу Вилира, на то, как он назвал его; проигнорировал также то, что маг был способен убить его прямо сейчас. Он просто уповался своей властью над маленьким магом, втрахивая его в мягкую постель и, не моргая, глядя в его глаза. Он ждал, что маг взмолится, что начнет проклинать… Но этого не происходило. Пендрагон злился. Ужесточив свои движения, он наотмашь ударил юношу по лицу, а затем схватил за скулы и вновь повернул откинутую в сторону голову на себя. — Как тебе это, колдовская шлюха? — Артур вошел особенно глубоко и остановился внутри, фальшиво ласково проводя тыльной стороной ладони по лицу своей жертвы и продолжил издевающимся, слащавым тоном. — Это единственное, на что ты годишься. Мужчина возобновил движения, отпуская голову мальчика, но через пару секунд ударяя его по уязвленной щеке вновь. Насильник мерзко засмеялся и ускорился, стараясь максимально абстрагироваться от пряного запаха, который так ему нравится. Этот сладкий дурман, по его мнению, делал его зависимым от жалкого омеги. От слов Артура, мальчику становилось ещё больнее, чем было физически. Вилир смотрел заплаканными глазами на господина и от каждого его движения он угасал на глазах. От удара маг вовсе перестал что-либо говорить — он просто лежал и сжимал руками простынь на кровати. От второго удара Вилир зажмурил глаза и дрогнул - у Артура была сильная и очень тяжёлая рука, у мальчика сразу же налился на щеке синяк. Смех дракона резал слух Мерлина, кромсал его наивные мечты, и он в полной мере стал понимать, каким глупым он был. Но ничего вспять уже было не вернуть, и все, что оставалось Мерлину, это смотреть в потолок и жмуриться от боли. — Дракон жесток… Килгарра этого не сказал… — проговорил тихо мальчик, случайно заглянув рыцарю в глаза. Как бы альфа не хотел, против природы он идти не мог и все больше увлекался своим омегой под воздействием запаха, начинал забывать о ненависти. Он все так же не слышал его, все чувства вытеснялись ощущением нужды в этом маленьком мальчике с ангельскими кудряшками, нужды в его губах, в этой его самоотдаче — без нее секс казался пресным, таким же, как и со всеми другими омегами, встречавшимися на пути правителя. А попробовав однажды то, что смог дать ему только Вилир, мужчина хотел еще и еще. Только не знал, какие есть способы насильно заставить мага так льнуть к нему, пытаясь ответить на ласки, касаться его несмело… — Коснись меня… — хрипло проговорил Артур, не осознавая, о чем и кого сейчас просит. Или приказывает. Он уперся лбом в плечо мальчика, шумно дыша источаемым запахом. На несколько секунд он оказался в отдельном пространстве, где есть только он, Вилир и они оба, отчаянно нуждающиеся друг в друге. Мальчик был не против коснуться Артура, а наоборот очень этого хотел, хотел чтобы Артура от него не было противно. Юноша обреченно улыбнулся, все ещё продолжая плакать. Он мягко коснулся щеки мужчины, ластясь о него. От этого стало так тепло и так больно при этом. — Дракон… Ты… — юный маг всхлипнул и не смог продолжить то, что он хотел сказать, вновь касаясь губами его щеки и волос, таких светлых, таких мягких. — Тебе неприятно, дракон?.. Во время того, как маг касался Пендрагона своими дрожащими пальчиками, тот замедлил движения, делая их плавными и глубокими, резкими лишь под конец, загоняя себя в омегу до основания. Он опустился к лицу мальчика сам, как только тот отпрянул от него, продолжая эту странную, почти больную нежность, проводя носом вдоль его скулы и вновь делая протяжный вдох. — Почему ты зовешь меня драконом? Артур вглядывался в светлые глаза напротив, излучающие столько неуместного ситуации тепла и любви и злость колыхалась в ответ на это на задворках его сознания. Но сейчас он был полностью отдан инстинктам, и, что странно, они требовали не просто удовлетворить не свою нужду, а свою нужду именно в Вилире, в этом маленьком волшебнике, которого он должен будет убить спустя какой-то десяток минут. Мужчина зарычал от внутреннего противоречия и вновь набрал удобный ему темп, чувствуя приятную натянутость внизу живота. Организм требовал разрядки, но ему будто бы чего-то не хватало, чтобы ее получить. Альфа сжимал бедра своего слуги, невольно давая ему знать о своем напряжении. После вопроса, мальчик просто молчал и тихо плакал понимая, что скоро он умрет от руки своего любимого альфы. Вилир чувствовал ту нужду, которую испытывал его дракон, в тех прикосновениях, в тех словах, Вилир это чувствовал, но ему так было больно от этого. Юноша выгнулся в пояснице, чувствуя на бёдрах сжимающиеся руки рыцаря и стал двигаться ему навстречу, доводя его до пика сквозь всю переживаемую боль. Вилир до последнего касался своими дрожащими руками Артура и взглядом вымаливал у него прощения за то, что он такой. — Дракон… Потому что вы похожи с этими прекрасными существами, потому что… — Вилир осекся и почему-то решил для себя, что, скорее всего, Килгарра ошибся, что не он его судьба, не он его защитник и омега. Килгарра ошибся… — Простите за ложь, ваше величество… Стоило омеге податься навстречу, как альфа наконец смог отпустить себя — спустя пару рваных фрикций Артур стал кончать, заполняя мальчика, вбиваясь в него напоследок, почти не выходя. Он прислонился вспотевшим лбом ко лбу слуги, пытаясь выровнять дыхание и всматриваясь в его лицо из-под опущенных ресниц. Мужчина долго смотрел на мальчика, явно углубившись в себя, и только через пару минут слез, переворачиваясь на спину и мельком поглядывая на свой меч, находившийся неподалеку. Впрочем, вставать Пендрагон не спешил. Потянувшись за одеялом, он молча подтянул его, накрываясь и, как ни странно, накрывая продрогшего, подавленного мага. Он перекинул свою руку через худое тельце и притянул его к себе, укладываясь на дорогие подушки и укладывая рядом странного омегу, так бесцеремонно ворвавшегося в его жизнь. Артур подумал о том, что убьет волшебника завтра. Он подумал, что всегда успеет это сделать, а вот спать с трупом ведь было бы очевидно неприятно… Артур подумал, и властно прижал юношу к себе спиной, даже не собираясь ничего ему обьяснять, и ни о чем спрашивать. Не сейчас, когда обнимать его было так правильно и хорошо.