Во сне и наяву

      Каждый раз, закрывая глаза перед сном, я представляю себе безбрежный океан, прорезанный тонкими полосками маленьких пенных гребешков. Бледно-голубое небо, плавно переходящее в густо-синее, совсем как бархат, на котором раскладывают особо ценные экспонаты в музее. Я представляю шум прибоя и крики чаек, воздух, насквозь пропитанный солью и йодом, чуть влажный сероватый песок, на котором долго остаются следы, если до них не добираются волны.       Каждый раз, закрывая глаза, я считаю до тысячи и пытаюсь услышать шум волн. Составляю список дел на завтра. Придумываю шутки для вечернего субботнего шоу, которое смотрят старушки за шестьдесят.       Каждый раз.       Каждый чертов раз я просыпаюсь от того, что мои уловки не срабатывают.       Каждый раз я просыпаюсь от того, что трахаю во сне Тони Крооса.       Когда же это началось? Год назад? Или всего пару месяцев? Факт тот, что это наваждение явно не собирается меня оставить. Джорджина каждое утро сверлит меня непонимающим взглядом, который смягчается, когда замечает боевую готовность. О, дорогая, если бы ты знала, что это не из-за тебя…       Я прекрасно знаю, что каждый из нас проходит в своей жизни особый период, когда отношения с человеком своего пола не кажутся чем-то сверхъестественным. Напротив, они кажутся единственно правильными, ведь ни одна девушка никогда не поймёт и не почувствует тебя, как другой парень. И наоборот. Бывает, что даже приглядываешь человека, с которым хочешь это попробовать, но обычно дальше таких «хотелок» дело не идёт. Так, пустые фантазии, которые постепенно теряют свою яркость на фоне Той-Самой, которая наконец-то решила осчастливить твою жизнь своим присутствием.       Видимо, со мной что-то пошло не так, потому что проблемы возникли именно тогда, когда Та-Самая уже прочно обосновалась в моей жизни вместе с прекрасными детьми и, как мне тогда казалось, больше ничего и пожелать было нельзя.       Я никогда его ничем не выделял. Даже наоборот — чаще не замечал, ограничиваясь сдержанными кивками и призрачными рукопожатиями. Он, впрочем, не оставался в долгу, тоже не особо пытаясь наладить со мной отношения. А уж тем более их укрепить. Так бы мы и ходили кругами, изучая друг друга равнодушно-скучающими взглядами, пока один случай все не изменил.       На той вечеринке были все. Абсолютно ВСЕ. Игроки основы и запаса, молодёжка, весь тренерский штаб, бесчисленные партнеры и журналисты… Тех, кто постоянно играл в основе, загнали в одну из комнат и завалили вопросами о том, как добиться такого взаимопонимания и крепких, дружеских отношений внутри команды. Серхио загадочно улыбался, отшучиваясь чем-то вроде «климат-контроль», отчего особо слабонервные журналистки писклявым смехом заглушали попсу, игравшую из умело замаскированных динамиков.       Да, конечно «климат-контроль»… Трехэтажный, на удивление изобретательный, порой пропитанный саркастичной желчью для лучшего эффекта. Хотя и бывали просветления и действительно речь могла бы идти о дружбе. Просто «Реал» не тот клуб, в котором кого-то будут волновать твои личные проблемы и неудачи. Если ты не показываешь тот результат, которого от тебя ждут, ты перестаёшь их интересовать. Даже фанаты каким-то шестым чувством улавливают это и начинают тебя гнобить многотысячным свистом за каждую помарку, неточность, и, не дай Бог, опасный момент у собственной штрафной.       Однако, всему есть предел. В какой-то момент веселье дошло до определённой точки невозврата, когда выпивка и зов плоти становятся куда интереснее футбольных интриг. Все чаще можно было заметить жмущиеся по углам парочки, думающие, что никто их не замечает. Пьяный смех, звон тончайшего хрусталя, ослабевшее освещение, будто смирившееся с тем, что будет здесь твориться через пару-тройку часов. Я откровенно скучаю, гипнотизируя алкоголь в бокале. Вдруг натыкаюсь взглядом на смартфон, экран которого непозволительно ярко прорезал полумрак помещения.       Тони Кроос:       Проветримся?       Я замечаю его твёрдый и абсолютно трезвый (в темноте не разобрать) взгляд из-за мощной спины Гарета, к которому прилипла весьма миленькая блондиночка. Едва заметно кивнув, я поднимаюсь с кожаного дивана и направляюсь в сторону террасы.       На улице свежо, но приятно. Холодный воздух мгновенно освежает и возвращает волю к жизни. Лунный свет бледен, но его хватает на то, чтобы осветить пространство на много миль вокруг. Вдали на востоке горит огнями Мадрид, светлым пятном отражаясь в чёрном небе.       — В Мюнхене такие сборы обычно проходили веселее.       Тони встал рядом со мной, шумно втягивая ночной воздух. Его пальцы барабанили по ограждению какой-то рваный ритм, который я так и не смог поймать.        — Считаешь, что в Испании не умеют развлекаться? — я оборачиваюсь к нему в пол оборота, чтобы не пропустить не единой эмоции на этом почти всегда бесстрастном лице.        — Есть такое… Либо я просто чего-то не понимаю.        — Я с тобой согласен. В «Спортинге» тоже бывало веселее. А в «Манчестере» тем более.       Он едва заметно улыбается, будто стесняясь этих признаний, будто кто-то из журналюг сейчас выскочит из цветочного горшка, а завтра на первой полосе Marca появятся гнусные заголовки «Роналду и Кроос не верят в команду!» или «Реал Мадрид — только для испанцев?».       Так или иначе, но я заметил его смущение от этих откровений. И только потом до меня дошло, что это первая эмоция, которую мне удалось у него ухватить, пусть на какой-то ничтожный миг. Эйфория от побед не в счёт.       Глаза Тони пристально смотрели в мои. Я не мог догадаться, о чем он думал в тот момент, потому что сам невольно поймал себя на мысли о том, что хочу смотреть в эти глаза чаще. Серо-голубые. Без укора и тупого подхалимства. Понимающие.        — Тебе нравится здесь? — вопрос слетел с моих губ быстрее, чем я успел это осмыслить.        — В общем и целом, да. За исключением некоторых деталей, — он снова подобрался, закрылся, внимательно изучая непроглядную мглу. — Мне не нравятся люди здесь. Не все, конечно, но… Многие слишком сильно заморочены на том, что они скажут, вещь от какого дизайнера наденут, какая машина будет украшать паркинг… Такое чувство, что эти моменты для них куда важнее того, ради чего они все это делают. Ради игры, эмоций и трофеев. Ради истории.        — Пожалуй, ты прав.       А ведь он действительно прав: слишком много имиджа, слишком мало души.        — И ты один из них.       Вот это было больно. Серо-голубые глаза одарили меня напоследок жуткой смесью жалости и презрения. А я неожиданно понял, что хочу видеть эти глаза под собой, сгорающие от нетерпения, умоляющие не останавливаться…       Видимо, в тот самый момент Тони Кроос стал постоянным гостем моих снов.       Каждую ночь, закрывая глаза, я вижу его бледную кожу, которую так и хочется покрыть багровыми засосами, чтобы они остались надолго, на видных местах, чтобы ему было потом стыдно. Каждую ночь я беру его — медленно и нежно, вжав в мягкий матрас шикарной кровати в одной из своих квартир. Грубо и жёстко, закинув его ноги себе на плечи, чтобы хоть как-то поместиться в непозволительно маленькой кабинке туалета ночного клуба. Беру его рот, опустив на колени в одной из подсобок на базе…       Зажимаю в раздевалке после душа, шепчу непристойности перед выходом на поле, бесстыдно рассматриваю его в кресле самолёта, пока он, закрыв глаза, делает вид, что спит.       И снова беру: рвано-быстро или тягуче-медленно с влажными поцелуями, на парковке в его Audi или в номере отеля перед гостевым матчем…       Его стоны всегда громкие, абсолютно бесстыдные и похотливые. Они заводят меня настолько, что каждый раз я просыпаюсь с таким чувством, будто бежал несколько километров подряд без остановки, а в фирменных боксерах становится жутко тесно.       И после, оказавшись в душе или позволяя Той-Самой довести меня до разрядки, я снова вижу его взгляд — откровенный, хищный и довольный, и губы, испачканные моей спермой…       А мы ведь просто здороваемся. Иногда едва жмём друг другу руки. Ладно, у нас есть несколько совместных фото, правда, там ещё половина команды как минимум.       После той вечеринки мы ни разу не общались. Больше ни разу смартфон не оповещал меня о его сообщениях. Ни разу взгляд его серо-голубых глаз не задерживался на мне больше пары секунд. По крайней мере, именно так мне и казалось.       Пока я лично не убедился в том, что все обстояло несколько иначе.       В тот день накануне мне приснился особенно яркий сон — мы, на этот раз будучи байкерами, колесили друг за другом по бескрайнему американскому шоссе. Оно точно было американским, тут даже думать нечего — по таким шоссе всегда гоняют крутые парни из боевиков. Кругом все было залито невероятным оранжево-розовым закатным светом. Ни единой души — только дорога, серой змеей уходящая куда-то в далекие горы. Лишь периодически попадающиеся указатели портили картину.       Наконец, мы добрались до облезлого мотеля. Не сказав друг другу ни слова, поставили байки. Зашли внутрь, для конспирации сняли два соседних номера. Даже спокойно поднялись по лестнице.       А потом случился ураган.       Оказавшись внутри одной из комнат, мы стали бешено срывать друг с друга одежду, чуть ли не разрывая её в клочья. Затем — душ, поцелуи взасос, откровенно-дразнящие ласки… Эдакая мокрая прелюдия.       А потом мы трахались — долго, грязно, в разных позах. Тони поносил меня последними словами, пока я методично вдалбливался в него. А потом неожиданно прогнулся в спине, подался мне навстречу, закрывая глаза от удовольствия, запуская длинные тонкие пальцы в мои волосы…        — Ещё… — хрипло выдохнул он.       И я продолжил насаживать его на себя настолько быстро и глубоко, насколько был способен. Его стоны сносили мне крышу, его губы беспорядочно искали мои, влажно скользя по щекам, шее, ключицам…       Мы кончили одновременно, простонав наши имена.       Тони Роналду.       Криштиану Кроос.       Звучит круто.       Я проснулся в холодном поту и с нестерпимо твёрдым стояком. Мне хватило всего пары движений рукой, чтобы освежить немного поутихшие ощущения из сна и довести себя до разрядки. Хорошо, что Джорджины сегодня не было рядом, иначе бы непременно закатила скандал.       Байкерские будни.       Не забудь залить полный бак, иначе далеко не уедешь.       Так вот, именно в тот день на тренировке я заметил за собой слежку. Она была едва заметной, слишком скромной и осторожной, но все же была. Тони избегал моего взгляда, но боковым зрением я не мог не заметить его. Это по меньшей мере… Странно.       И вот, собирая сумку и готовясь ехать домой навстречу к Той-Самой, я вновь вспомнил недавний сон.        — Ещё…       Вещи Крооса так и лежали рядом с его шкафчиком, сложенные чуть небрежнее, чем обычно. Похоже, их обладатель сегодня тоже тут застрял, так же, как и я. А ведь уже почти все разошлись.       Я решил вернуться в душевые, мол, забыл гель для душа.       Занята была только одна кабинка.       Но даже сквозь шум воды я смог различить такое знакомое:        — Ещё…       Я замер, а мой друг мгновенно оживился, услышав эту реплику. Подойдя ближе, я смог расслышать тихий, сбивчивый шёпот:        — Чертов Криштиану, м-м-м, да, не останавливайся, прошу… Вот так… А-а-а-х… Да… Ещё… Кри-и-и-ш…       То, как он простонал моё имя…       Не могу больше.       Резким движением распахиваю дверь к нему. И вижу самое прекрасное на этом свете зрелище.       Обнаженный Кроос был невероятно красив. Влажная кожа, покрытая миллионами непрекращающихся капель, мокрая чёлка, прилипшая ко лбу, приоткрытый рот, испуганно-возбужденный взгляд…       Я, как был, в одежде, ввалился к нему в кабинку, захлопнув за собой дверь. Вещи мгновенно намокли, оставляя неприятную тяжесть. Руки Тони смело скользили вдоль моей спины, а горячие губы нашли мои, увлекая в глубокий поцелуй. Я провёл языком по нёбу, сплетаясь с его языком, чуть прикусывая нижнюю губу… Черт возьми, это в сто раз прекраснее самых горячих снов, которые мне доводилось видеть!       Наше дыхание было горячим и рваным, взгляды метались, цепляясь за незамеченные ранее детали — родинку на шее, запястья и костяшки пальцев, мочки ушей… Он расстегнул мои джинсы и опустился на колени на влажный пол, покрытый резиновым ковриком.       И взял мой член в рот почти полностью.       От избытка ощущений я забыл, как дышать. Только когда он выровнял ритм, я вновь глубоко вдохнул, вплетая пальцы в его влажные светлые волосы, направляя, подчиняя, успокаивая?..       Я не выдержал долго. Тони издал протяжный стон, от которого я мгновенно дошёл до разрядки. Такого идеального оргазма я не испытывал очень, очень давно.       Пока я приходил в себя, облокотившись о кафельную стену, он медленно поднялся, облизнул губы, умылся, выключил воду. На его коленях отпечатался дурацкий узор резинового коврика.        — Я бы хотел повторить это в более подходящей обстановке, если, конечно, ты не против, — он не решался поднять на меня взгляд, на щеках алел стыдливый румянец. Тогда я мягко приподнял его лицо за подбородок и сам заглянул в его серо-голубые глаза. Довольные, пусть и немного смущенные. Снова.        — Я только за, — закрепляю желание коротким поцелуем, улавливая собственный вкус на губах. — Мне понравилось. Очень.       Тони неопределенно повёл плечами и криво ухмыльнулся:        — В Мадриде не хватает развлечений, не находишь?