Чёртовы альфы

      — Я в обморок грохнусь, — хрипло выдохнул Чондэ, упираясь в стол перед собой. Его голова кружилась, и сердце неистово билось о его грудь, заставляя его тело страшно содрогнуться от адреналина, бегущего по его венам.       Он начал потеть, и во рту стало сухо, из-за чего было почти невозможно дышать, потому что его лёгкие стали чувствительными. И каждый вдох, который он делал, казался острым ножом, режущим его лёгкие.       Он почувствовал головокружение, а его зрение стало расплывчатым из-за всех эмоций внутри него. Возбуждение, волнение, страх и счастье — всё это было слишком для его организма, заставляя его взрываться.       Он хрипло рассмеялся.       «Отлично», — подумал он, — «Я грохнусь в обморок в день своей свадьбы. Прекрасно».       Чондэ закрыл глаза, потому что всё вокруг него начало кружиться и он не мог вынести этого.       Но прежде чем его разум полностью опустел, он почувствовал холодные руки на своей спине и на правой руке. Они успокаивающе поглаживали его, и далёкий голос позвал его по имени.       Сначала это было похоже на эхо, но со временем он стал яснее и громче с каждым последующим зовом его имени, пока его голова снова не очистилась и он не узнал голос.       Это был Бэкхён.       Затем он судорожно выдохнул, а после глубоко вздохнул, пытаясь успокоить своё сердце и собраться вновь.       Когда ему показалось, что он снова был в порядке, то открыл глаза и повернул голову в сторону хмурого и обеспокоенного Бэкхёна.       — Ты в порядке? Вызвать скорую? Хочешь чего-нибудь выпить? — быстро затараторил он, и Чондэ усмехнулся ввиду внимательного и заботливого поведения парня. Ну, он не мог винить его.       Ведь Чондэ знал, что сам бы вёл себя так же, если бы Бэкхён был на восьмом месяце тяжёлой беременности и выглядел так, будто готов был грохнуться в обморок в любую секунду и кроме всего прочего в день его свадьбы. Это не было лучшей комбинацией.       И также Бэкхён, казалось, тоже был близок к обмороку, если он скоро не ответит. Поэтому Чондэ просто облизал губы и снова поднялся, обнадёживающе улыбаясь парню.       — Я в порядке, Бэк. Просто немного, ладно, нет, очень сильно взбудоражен, взволнован, нервный, удручён и невероятно счастлив одновременно. Думаю, этого было слишком много для моего организма на несколько секунд, — спокойно пояснил он, и Бэкхён облегчённо выдохнул, хрипло рассмеявшись.       — Хорошо. Ты до чёртиков напугал меня на пару секунд, — сказал он, прежде чем посмотреть на свои часы. Мягкое, но в то же время беспокойное, выражение появилось на его лице, перед тем как он взглянул на Чондэ.       — Время пришло.       Так Чондэ понял, что старший хотел сказать, и он задержал дыхание, его сердцебиение снова ускорилось.       — Ты готов? — с кроткой улыбкой спросил Бэкхён, протягивая Чондэ свою правую руку, и Чондэ молча взял её. Не доверяя своему голосу, он только кивнул и почувствовал, как его голова затуманилась и его ноги снова поджались, как только они пошли.       Теперь это всерьёз происходило.       Он собирался выйти замуж.       И его организм сходил с ума.       «Отлично», — подумал он, как только они зашли и заиграла музыка.       Он поднял взгляд и увидел красную дорожку, которая вела к алтарю. С его левой и правой сторонах стояли скамейки, которые были только наполовину заполнены. Однако этого было достаточно, чтобы он начал задыхаться.       «Пожалуйста, господи, не дай мне потерять сознание», — это было последнее, о чём он смог подумать, прежде чем они начали медленно идти. И хотя Бэкхён был его поддержкой, ему всё равно казалось, что кто-то вырвал ковёр из-под его ног, заставляя его чувствовать себя так будто он падал и падал всё ниже со своими чрезвычайно дрожащими ногами.       Но он всё равно продолжал идти, продолжал сопротивляться своему исчезающему сознанию, потому что он хотел этого.       Он хотел выйти замуж за Минсока, хотя он был чертовски нервным и беспокойным.       Однако любовь и нежность к нему в его сердце были сильнее и давали ему силу для продолжения ходьбы к алтарю.       И когда он, наконец, достиг его, то был поражён красотой Минсока и последними громкими нотами, которые сыграл орган, прежде чем церковь погрузилась в полную тишину.       И перед тем как священник заговорил, то у него было несколько секунд, чтобы оценить сногсшибательную красоту Минсока.       Он был одет в белый свадебный костюм с чёрным галстуком и чёрными туфлями. Его волосы были собраны вверх, сияя шоколадно-коричневым из-за разноцветных огней, льющихся через огромные окна церкви. Его кожа была немного темнее, и его янтарно-карие глаза отражали весь великолепный сияющий свет в золотой и разноцветной с картинами церковью.       В тот момент Чондэ заметил это.       Минсок снял весь свой пирсинг и также все его татуировки были прикрыты костюмом, из-за чего он выглядел младше, но не менее сногсшибательнее.       Старший выглядел поразительно прекрасно, и сердце Чондэ пропустило удар.       Он мог бы часами смотреть на парня, и ему бы не было скучно.       Хотя у него не было шанса на это, так как священник внезапно заговорил, вырывая его из его оцепенения, и Минсок взял его за руки.       — Уважаемые дамы и господа, мы собрались здесь сегодня в присутствии Бога, чтобы благословить и увидеть объединение этих двух мужчин в Святой Мартимони… — но всё остальное стало шумом для Минсока, как только он потерялся в своих мыслях, продолжая смотреть на Чондэ.       Младший тоже был одет в белый свадебный костюм, но с белым галстуком и в белых кожаный туфлях. Его чёрные волосы были выпрямлены и закрывали его лоб из-за длинной чёлки.       Это выглядело потрясающе прекрасно.       Его тёмно-карие глаза притягивали весь свет, отражая его и заставляя его глаза блестеть в радужном цвете. Это было поразительно, и Минсок почувствовал, как его сердцебиение сильнее ускорилось, пока не начало стучать на вершине его лёгких, захватывая его дух.       И затем его взгляд опустился на животик Чондэ, и его тело содрогнулось от электризующих зарядов, распространяющихся по нему. От этого его живот затрепетал и его сердце наполнилось таким большим количеством счастья от мысли, что скоро у них появятся малыши-близнецы.       И не только это сделало его счастливым, потому что когда он снова посмотрел на своего жениха, то ему показалось, что его сердце выпрыгнуло из его груди, так как он всё ещё не мог поверить, что собирается выйти замуж за такого идеального, прелестного, потрясающе красивого и останавливающего сердце мужчину.       Он знал, что был счастливчиком. Таким чертовски удачливым, и он мог благодарить Бога за это вечность.       Но вдруг его снова вырвали из мыслей, когда вновь заиграл орган и они запели священную песню.       После этого священник продолжил.       — В этот союз вступят Ким Чондэ и Ким Минсок сейчас. Если кто-то из вас выскажет хоть одну причину того, почему они не могут законно пожениться, говорить или жить мирно вечно?       Они подождали.       Тишина.       Тогда священник заговорил опять.       И после он спросил их обоих, были ли у них причины не законно вступать в брак, на что Чондэ и Минсок, смотрящие друг на друга, только широко улыбнулись и синхронно покачали головами.       От этого священник улыбнулся и продолжил, обращаясь к Чондэ.       — Ким Чондэ, берёшь ли ты этого мужчину в свои мужья, чтобы жить вместе с ним в заветном браке? Будешь ли ты любить его, утешать, уважать и хранить его в болезни и в здравии? И отвергать других, быть верным ему покуда ты жив?       И Чондэ повернулся к Минсоку, и он мог видеть радость, волнение, надежду и счастье в его глазах.       Также он чувствовал лёгкое дрожание его рук, потому сжал их собственными дрожащими руками, и его улыбка увеличилась.       — Да, — ответил он немного строго, и священник кивнул, прежде чем повернуться к Минсоку.       — Ким Минсок, берёшь ли ты этого мужчину в свои мужья, чтобы жить вместе с ним в заветном браке? Будешь ли ты любить его, утешать, уважать и хранить его в болезни и в здравии? И отвергать других, быть верным ему покуда ты жив?       И тогда Минсок взглянул на него, оглядел его сверху вниз с таким восхищением, что когда их взгляды встретились, Чондэ покраснел. Потому что они смотрели на него с такой нежностью и любовью, что его сердце таяло.       — Да.       Затем священник спросил гостей, будут ли они поддерживать их брак, и все ответили «да».       После этого он спросил, кто отдавал Чондэ в мужья Минсока, и мать Чондэ ответила:       — Он отдаёт себя с благословением его матери и отца. — Она специально сказала «его отца», несмотря на то, что он умер, когда Чондэ был ещё малышом. Однако она знала, что он бы одобрил этот брак, поэтому она сказала это.       После они спели песню и снова помолились, прежде чем Чондэ и Минсок обменялись своими клятвами.       Начал Минсок.       —Во имя Господа, я, Ким Минсок, беру тебя, Ким Чондэ, в мужья, чтобы быть с тобой и поддерживать тебя с этого дня в радости и горести, в бедности и благополучии, в болезни и здравии пока смерть не разлучит нас. Это моя торжественная клятва, — сказал он самым тёплым голосом, который Чондэ только слышал, и его сердце растаяло.       Затем он сказал то же самое Минсоку, точно так же тепло и ласково, как Минсок сказал это секундами ранее, прежде чем они отпустили руки друг друга, и кольца поднесла им младшая сестра Минсока, Нина.       Тогда священник благословил кольца, как символ их клятв, которые соединят Минсока и Чондэ именем Господа и Иисуса Христа.       После этого Минсок взял одно из золотых колец и взял левую ладонь Чондэ и надел кольцо на его палец, всё это время смотря младшему в глаза.       — Я дарю тебе это кольцо, как символ любви и я буду со всем что я есть, со всем что я имею, уважать тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа. — Сказал он.       Чондэ ярко улыбнулся ему, беря другое золотое кольцо и также надевая его на палец Минсока.       — Я дарю тебе это кольцо, как символ любви и я буду со всем что я есть, со всем что я имею, уважать тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа.       Затем священник взял обе их правые руки и подтвердил их клятвы, прежде чем они запели и помолились снова, пока не подошла финальная партия, где Минсок и Чондэ снова смотрели друг на друга.       — Ким Чондэ и Ким Минсок, теперь когда вы услышали клятвы любви друг друга, я с радостью объявляю вас всем этим собравшимся мужем и мужем.       Он повернулся к Минсоку.       — Вы можете поцеловать вашего мужа.       И Минсок ярко улыбнулся, прежде чем обхватить румяные щёки Чондэ и крепко, но нежно, поцеловать его, в то время как все гости громко закричали.       Затем он внезапно взял Чондэ на руки, заставив низкого парня тихо вскрикнуть, и вынес его наружу, пока люди бросали рис вместе с белыми и красными лепестками на них.       Минсок вынес Чондэ из церкви в прохладу, а после усадил в их белую машину. На ней стояло «Только что поженились: 08.04.2017», и как только они оба были внутри, Минсок завёл мотор и на полной скорости поехал по Стокгольму.       Да, Стокгольм.       Они только поженились в Швеции, так как здесь церковные свадьбы для гомосексуальных пар были разрешены. В Корее была легальна только гражданская свадьба, а не церковная, поэтому они выбрали Швецию, чтобы пожениться в церкви.       И также чтобы провести здесь свой медовый месяц в течение трёх недель, прежде чем они вернуться в Корею для рождения их близнецов.       Вскоре они приехали в их современное сделанное из берёзы и стекла бунгало с идеальным видом на Балтийское море и провели здесь три расслабляющие недели, наполненные любовью, лаской и новым опытом их медового месяца.              -              После того как они вернулись в Корею, Чондэ был тяжело беременный на девятом месяце и сидел дома, хотя он часто этого не хотел.       Поэтому на второй неделе, после того как они вернулись с их медового месяца, в пятницу, Чондэ пошёл навестить Бэкхёна на его рабочем месте.       Потому что во-первых, он был голоден и, во-вторых, из-за его странных привычек в еде, которые выработались на седьмом месяце беременности. Также то, что у них было в холодильнике, не казалось ему съедобным. Поэтому он решил быстро проветриться, ведь короткая прогулка ещё никого не убивала.       Поэтому двадцать минут спустя он зашёл в кафе и сел на один из стульев.       Он тяжело дышал, потому что каждое движение, которое он делал, утомляло его, иногда даже самые простые движения были сложными для него, но сейчас он об этом и не думал.       И ну, прогулка была не самым радостным заданием для него сейчас, но между голоданием и прогулкой, он бы выбрал прогулку.       И когда Бэкхён заметил его, то его лучший друг не был счастлив или удивлён. Он, с другой стороны, был немного обеспокоен и пожурил Чондэ, словно он был маленьким ребёнком.       — Какого чёрта ты здесь? Разве ты не должен быть дома? И отдыхать? Тебе не следует делать напряжённые вещи, уже не говоря о том, что тебе не следует ходить одному на большие расстояния, когда твои малыши могут родиться в любой момент, — он почти кричал, а Чондэ только простонал, прежде чем он мило, но серьёзно, надулся.       — Не кричи на меня. Не думаешь, что я знаю это? Может быть у меня быстрая смена настроений и я эмоционально нестабилен, и кроме всего прочего жутко толстый, но я не глупый. Я бы не пришёл сюда, если бы не был голоден из-за моих странных привычек. И Минсока нет дома, чтобы приготовить мне что-нибудь вкусненькое. Так что, пожалуйста, заткнись и принеси мне горячего шоколада с шоколадными вафлями, прежде чем я устрою сцену, заплачу или злобно закричу на тебя, — проскулил он, скрещивая руки на груди, как маленький ребёнок, а Бэкхён только приложил руку к лицу.       Он выругался себе под нос и надеялся, что он не будет таким угрюмым или раздражительным, когда забеременеет. Потому что если у Чондэ случалась смена настроений, особенно в плохую сторону, то было очень сложно справиться с ним и это могло стоить тебе, по крайней мере, миллиард убитых нервов. Он правда восхищался Минсоком за то, что тот мог справиться с этим. Ну…. у него вообще-то не было выбора, так как они партнёры и теперь ещё женаты.       Бэкхён просто кивнул и приготовил еду, прежде чем отнести её Чондэ, который съел всё за рекордное время и заказал ещё три порции.       Спустя час или больше его аппетит был унят, и он был готов встать и заплатить, но острая боль, пронзившая его живот, заставила его вскрикнуть. Он упал на все четыре конечности на пол и придерживал свой живот, стоило боли вернуться, заставляя его тело трястись, и дыхание его спёрло.       И снова ещё одна волна накрыла его, и он застонал, прежде чем полностью распластаться на полу.       Он безостановочно истекал потом, и его чувства оцепенели. Он не мог видеть или ясно слышать, что люди вокруг него спрашивали в панике. Единственный голос, который он смог сопоставить с кем-то, был Бэкхён, который тряс его и лепетал непонятные слова.       Только когда Чондэ смог уловить одно слово «скорая», то он понял, что происходило.       И когда он ощутил, как его живот заболел от маточного сокращения, его догадка была лишь подтверждена.       Его малыши скоро должны были родиться.       Проблема: он никогда не учился тому, как перевоплотиться в свою волчью форму, чтобы выдержать их, и это-то и обеспокоило его. Потому что, если он не сможет родить их в скором времени, то он и его дети могут умереть.       С этой мыслью его организм перенасыщался кислородом и голоса вокруг него полностью исчезли.       Также его разум медленно опустошался и последнее, о чём он смог подумать и прошептать, прежде чем его зрение почернело, было:       — Минсок…              -              Минсок вбежал в больницу, громко и тяжело дыша. Он подбежал к информационному центру.       — Где он? — прохрипел он, — Где Ким Чондэ? — повторил он, и медсестра хмуро взглянула на него, прежде чем ввести имя в компьютер.       — Он на четвёртом этаже в операционной. Вы должны подождать, если хотите увидеть его.       Но Минсок только покачал головой — его тело неистово затряслось, и он повысил голос.       — Нет. Мне нужно увидеть его, — сказал он низким голосом, и только медсестра готова была запротестовать, как он сжал кулак и резко ударил им по столу, пугая медсестру и разозлёно вскрикнув, — СЕЙЧАС! — и медсестра нервно закивала.       Затем он быстро последовал за ней — его сердце неудержимо стучало, а его голова кружилась, потому что он был чрезвычайно взволнован, после звонка Бэкхёна. Когда он узнал, что Чондэ упал в обморок из-за того, что его внезапно началось сокращение матки, то в его голове тревожно зазвенело, и он постарался приехать в больницу как можно быстрее.       Когда они, наконец, достигли комнаты экстренной помощи, то он был готов войти в неё, но доктор внезапно остановил его.       — Мне жаль. Вы не можете войти сюда.       Услышав это, Минсок снова разозлился.       — Но я должен! Мне нужно знать, всё ли с ним в порядке! Пожалуйста… — в отчаянии кричал он, но доктор только покачал головой, прежде чем крепко стиснуть руку парня.       — Поверьте мне, сейчас вам туда нельзя. Ведь с каждым перерывом докторов их работа может печально закончиться для вашего партнёра. Я понимаю, что вы хотите увидеть его, но вам нельзя. Я сожалею. Врачи оперировали его больше часа уже, потому что его внутренности были повреждены из-за маточного сокращения, — проговорил доктор, и глаза Минсока расширились, а сердце остановилось. Его паника только увеличилась.       — О-он с-справится? — почти неслышно спросил Минсок, и доктор только успокаивающе улыбнулся ему.       — Да. Да, он справится, и дети будут в порядке. Но ему потребуется некоторое время, чтобы полностью восстановиться, но он справится. Однако я считаю, что у меня есть ещё один более приятный сюрприз для вас, — сказал доктор, и Минсок облегчённо выдохнул. Доктор отступил его плечи и показал ему следовать за собой.       И Минсок последовал, хотя он был в недоумении и хотел спросить о своих детях и где они находились. Но как только они зашли в комнату с левой стороны и дверь была открыта, его рот раскрылся и разум его опустел.       Потому что прямо перед ним, прямо рядом с двумя больничными койками, находился маленький инкубатор, где лежали двое младенцев.       И тогда он понял, и его голова и сердце начали неистово стучать, а он сам еле выговорил:       — Эта н-наши детки? — на что доктор легко засмеялся, когда они подошли ближе.       — Да. И они очень смелые. Двое маленьких бойцов. Который слева старше другого. Точно на десять минут, — сообщил доктор, и Минсок непроизвольно кивнул, смотря с изумлением на двух мальчиков. Его сердце затрепетало, когда младший заулюлюкал, немного сдвигаясь, прежде чем снова остановиться. Он наполовину обнимал своего старшего брата, и тёплая улыбка заиграла в уголках его губ, и сердце его наполнилось невероятным счастьем.       Отчего он смеясь хмыкнул, и доктор понял, что нужно уйти.       — Я оставлю вас одних. Вы можете подождать в этой комнате, пока операция не закончится. Затем мы перевезём вашего партнёра сюда, — сказал он улыбаясь и готов был уйти, но ощутил, как Минсок крепко его обнял.       — Спасибо, — прошептал Минсок, отстраняясь и заглядывая в глаза доктора. Его собственные глаза были наполнены слезами, и он шмыгнул носом, когда ощутил, как тяжёлый груз свалился с его плеч. — Спасибо большое, доктор… — затих он вдруг, неловко усмехаясь, а низкий мужчина рассмеялся.       — Вонг, Джексон Вонг. И не за что. Просто выполняю свою работу, — сказал он и вышел из комнаты, а Минсок ощутил ещё больше счастья в своём сердце, что заставило его извиваться и громко закричать.       — Я стал папой!       Он запрыгал, как маленький ребёнок.              -              Чондэ медленно открыл глаза, пару раз моргнул, чтобы они привыкли к свету, прежде чем застонать от боли в теле. Колющая боль пронзала его от нижней части живота до его спины и в голову, из-за чего он тихо заскулил.       Затем он решил больше не двигать телом и оглянулся вокруг. Но прежде чем он успел понять, где он находился, он заметил Минсока с правой стороны своей кровати, державшего… двух младенцев в руках.       Тогда что-то щёлкнуло в его голове. Его маточное сокращение началось в кафе, и он потерял сознание. И судя по боли в нижней части тела и по двум младенцам, которых держал Минсок, они должно быть сделали кесарево сечение.       Он попытался сказать что-нибудь, но только хрипло застонал. Однако казалось, это привлекло внимание Минсока, и он повернулся к Чондэ, прежде чем уложить двух спящих малышей в их детские кроватки.       Затем он взял ладони Чондэ и поцеловал его правые костяшки, — слёзы стояли в его глазах — перед тем как он вновь взглянул на Чондэ, чтобы поцеловать его в лоб, отчего сердце младшего наполнилось лаской и любовью.       После этого Минсок мягко улыбнулся ему, глаза его блестели от восхищения и искренней любви, и Чондэ покраснел.       — Привет, спящий красавец. Ты, наконец, проснулся, — ласково прошептал Минсок, и Чондэ сильнее покраснел, хмуря брови.       — Ч-что значит «наконец»? — спросил он ломающимся голосом через дыхательную маску, тогда он и понял, что это было.       — Ты был без сознания почти три дня, — объяснил Минсок, поглаживая его скулы, а глаза Чондэ увеличились в размере.       — Т-три дня? — в неверии спросил он, и Минсок кивнул, и он был готов задвигаться и сказать что-то ещё, но Минсок только покачал головой, тепло улыбаясь ему.       — Ты продолжишь лежать, а я поверну кровать так, что твоё тело окажется в сидячем положении, хорошо? И потом я покажу кое-что тебе, что я думаю, ты давно хотел увидеть, — сказал он и занялся пультом, чтобы кровать немного поднялась, и в скором времени Чондэ оказался в полу сидячем положение.       Однако прежде чем Чондэ успел хоть что-то сказать, его слова застряли в горле, когда он увидел Минсока, берущего малышей рядом с ним, и сердце Чондэ пропустило удар. Его разум опустошался, как яркая улыбка появилась на его лице и слёзы заблестели в его глазах. И внезапно он нашёл в себе силы, чтобы протянуть руки.       Минсок молча отдал ему двух мальчишек, и Чондэ радостно всхлипнул, и всеобъемлющее чувство заполнило его грудь.       Он посмотрел на двух спящих мальчиков, которые были одеты в похожие зелёные пижамы. У обоих были тёмные волоски, прижимаясь ближе к Чондэ, очевидно, чувствуя присутствие их «матери» (другого отца), и Минсок ярко заулыбался.       — Смотри, они, кажется, признали тебя как их «мать», — прошептал он, пощипывая щёчки обоих младенцев, и Чондэ снова шмыгнул носом.       Он слабо пробормотал «да» от невероятной теплоты и лёгкого, как пёрышка, чувства в его стучащем сердце, заставляя его тело покалывать, как он улыбнулся Минсоку, который поцеловал его в правую щёку, отчего Чондэ захихикал.       — Как хочешь назвать их? — спросил Минсок, и Чондэ ответил тоже вопросом:       — Кто старше? — на что Минсок указал ему на малыша в его левой руке с оранжевым чепцом.       — Он, — пробормотал он, и Чондэ заулыбался ещё шире, перемещая свой взгляд с одного младенца на другого.       — Ты помнишь два наших варианта несколько недель назад? — спросил он, и Минсок кивнул.       И Чондэ тоже кивнул, прежде чем снова посмотреть на малышей.       — Хочу назвать старшего Джун, а младшего Юнмин, как моего отца, — сказал он, изумлённо смотря на их малышей.       — Джун и Юнмин, — повторил Минсок, ярко улыбаясь. — Они идеальны, точно так же, как мы решили пару недель назад, — произнёс он, прежде чем взглянуть на Чондэ.       Младший по-прежнему смотрел и улыбался их младенцам, и он поклясться, что солнечный свет заката создавал нимб вокруг головы парня, и сердце Минсока принялось быстро стучать.       Потому что он снова понял, каким счастливчиком он был, что встретил Чондэ.       Его дорогого ангела.       Затем он взял подбородок Чондэ и развернул голову парня.       Боже… только он мог выглядеть прекрасно сразу после операции.       Тогда Минсок закрыл глаза и приблизился, вдыхая вкусный апельсиновый и мандариновый запах, отчего он ощутил себя пушистым и дома, прежде чем открыть глаза, чтобы взглянуть в тёмные глаза Чондэ.       — Я люблю тебя, Ким Чондэ.       Он сказал это, и Чондэ залился краской, но удержал зрительный контакт, прежде чем тоже сказать:       — И я люблю тебя, Ким Минсок.       Джун: рождён 23 мая в 09:21; омега.       Юнмин: рождён 23 мая в 09:31; альфа.              -Конец-