Ренессанс

Внимание! Абсолютно вымышленный город в реалиях ближайшего или не очень будущего. Превосходство богатых над бедными в избытке. Диктатура, слежка, чипирование заключенных, промывка мозгов, прогресс городов, регресс пригородов, истощение природных ресурсов и прочие радости бытия. Глава 1. Город раскинулся под ногами Ивана, словно опрокинутое ведро с рыжими тараканами. С головокружительной высоты, на которой располагался офис, Евстигнеев мог даже разглядеть горизонт между зданиями. Город простирался вдаль, на краю мира превращаясь в рваную, зазубренную линию. - Отойди от края, Вань, - произнес Илья. Главный редактор издательства, которое по праву можно было назвать самым крупным и влиятельным в городе, надежно укрылся за своим столом, стоявшим так далеко от панорамного окна, как это только было возможно. Нотки беспокойства в его голосе доставили Ивану Евстигнееву удовольствие. - Не волнуйся, - ответил Иван, - Я не собираюсь прыгать, - добавил он, сдерживая улыбку. Иван знал, что главный редактор страдает акрофобией, однако не может отказаться от стратосферного вида из офиса. Поэтому в тех редкий случаях, когда Евстигнеева вызывали в кабинет босса, он всегда становился около окна. Большую часть времени Иван и другие рабочие лошадки новостного бизнеса трудились в душных кабинетах на уровнях пониже. Однако молодому человеку грех было жаловаться, его несомненно выделяли на фоне других. И это отражалось на количестве нулей в сумме на его банковском счете. - Твой прыжок меня не волнует, - заявил Мамай. – С прыжком я могу справиться. Он бы решил множество моих проблем, да еще и дал заголовок завтрашнему изданию. Меня больше беспокоят снайперы, которые могут снять тебя с соседнего здания. Евстигнеев повернулся к боссу: - Кровавые пятна, от которых потом так трудно отмыть ковер? - Не только, - с улыбкой ответил Мамай. - Еще и новое окно придется вставлять. Евстигнеев бросил последний взгляд на копошащийся внизу муравейник и вернулся к мягким креслам перед столом. Мамай старался выглядеть невозмутимо, но Иван услышал долгий, медленный выдох, раздавшийся, как только он отошел от окна. Иван Евстигнеев устроился в одном из кресел. Они производили впечатление обычных, но были сконструированы таким образом, что проседали на один-два дюйма, когда кто-то садился в них. Это позволяло не вышедшему ростом главному редактору выглядеть более внушительно. Иван знал об этом, потому впечатлен не был. - Так в чем проблема? – спросил репортер, кладя ноги на стол. - Сигару, Вань? – Мамай указал на коробку из тикового дерева. Иван потянулся к карману, выуживая оттуда пачку любимых сигарет. - Нет, спасибо, - бросил парень, демонстративно закуривая. Мамай лишь улыбнулся, придвигая к парню пепельницу. - В чем проблема? – повторил Иван. Он мог найти лучшее применение своему свободному времени нежели обмен любезностями с боссом. - Ты действительно хорошо поработал в этот раз, - вздохнул Мамай. – Я говорю о твоей серии репортажей о строительных взятках в новом муниципальном управлении. - Хороший материал. Думаю, серия должна наделать шума в некоторых кругах побольше, чем сырые ошметки якобы разоблачающих статей от сомнительных подвальных издательств, - самодовольно усмехнулся Иван, с наслаждением делая очередную затяжку. - Они уже напуганы, - ответил Мамай. Он положил подбородок на грудь. Эта поза обычно предвещала дурные вести. Мужчина освоил ее на курсах менеджеров, но выглядел при этом как голубь в брачный период. «Дерьмо, - подумал Иван. – Он собирается отказался от репортажей». Будто прочтя его мысли, Мамай произнес: - Не беспокойся, мы собираемся выпустить и оставшуюся часть. Это отлично сработанный материал, документально подтвержденный, и вообще лучшее из всего – это правда. Но ты должен знать, что заставил некоторых людей чувствовать себя неуютно. Иван мысленно пробежался по циклу репортажей. Он был одним из лучших, настоящая классика, включающая мелкого преступника, пойманного в неподходящем месте (общественный парк) в неподходящее время (после полуночи) с неподходящими материалами (среднерадиоактивными строительными отходами проекта муниципального управления). Преступник охотно назвал имя человека, пославшего его в этот полуночный вояж. Он также с удовольствием поведал Ивану и о некоторых других делишках, касающихся нового управления, да и многое другое. Евстигнеев получил вместо одной истории целый цикл о взяточничестве и коррупции, который зрители поглотили с жадностью. Иван мысленно перебрал всех незначительных политиков, мелких бандитов и членов совета, попавших в его разоблачительные репортажи, снимая одного за другим с роли подозреваемого. Любая из этих августейших особ желала бы его пристрелить, но этого было недостаточно, чтобы заставить Илью Мамая занервничать. Иван потом поинтересуется у Мирона, тот вполне может быть в курсе того, кому же Евстигнеев нанес наибольшую обиду своей деятельностью. От главного редактора не укрылась задумчивость Ивана, и он добавил: - Ты заставил некоторых могущественных людей почувствовать себя весьма дискомфортно. Иван удивленно поднял брови. Мамай явно говорил об одной из правящих семей. Похоже, в этих репортажах он задел крупную шишку или кого-то, настолько близкого к одной из семей, что заставил многоуважаемых старичков понервничать. Иван решил пересмотреть свои записи, чтобы понять, на какую мозоль он мог наступить. Возможно, чья-то кузина, или паршивая овца, или вообще откровенная взятка. Бог знает, какими делами негласно занималась правящая верхушка все эти годы. Если он задел одного из них... У Ивана аж дух перехватило от подобной перспективы. Тем временем Илья Мамай поднялся, вышел из-за стола и оперся о ближайший к Ивану угол. (Еще одна поза с лекций по менеджменту, догадался Иван. Однажды Мамай поручил ему сделать очерк об этих курсах). - Иван, я хочу, чтобы ты знал: ты ступил на опасную тропу. «О Господи, он назвал меня Иваном, - подумал Евстигнеев. – Сейчас он будет печально смотреть в окно, изображая, будто мучается над принятием важного решения». - Я привык к «опасным тропам», босс, - произнес он вслух, добавив про себя: «Иначе ты бы мне столько не платил». - Я знаю, знаю. Только я беспокоюсь о тебе. О твоих источниках. О твоих друзьях. О твоих сослуживцах... - Только не говори о моих начальниках. - ...Обо всех, кто может сильно огорчиться, если с тобой что-то случится. - Особенно если они будут находиться рядом в этот момент, - уточнил репортер. Мамай пожал плечами и печально посмотрел в окно. Иван понял: то, что напугало Илью, много страшнее его боязни высоты. А ведь у этого человека (если Мирон не врет – а он не врет) в подвале была потайная комната с компроматом на большинство отцов города. Пауза явно затянулась. Наконец Иван не выдержал. Он вежливо кашлянул и спросил: - Хорошо, у тебя есть идеи, как с этим справиться? Илья Мамай кивнул: - Я хочу напечатать цикл. Это хорошая работа. - Но ты не хочешь, чтобы я был поблизости, когда следующая часть этой истории взбудоражит улицы. - Я думаю о твоей безопасности. Вань, это... - Опасная тропа, - закончил Иван. – Я уже слышал. Возможно пора в длительный отпуск? Может, домик в горах? - Я скорее имел в виду специальное задание. «Конечно, - подумал Иван. – В этом случае у меня не будет возможности выяснить, кому я наступил на хвост. И даст им достаточно времени, чтобы замести следы». - Хочешь отправить меня в плешивый пригород или еще дальше собирать местный фольклор? – улыбка Ивана стала жесткой, лицо будто заострилось. Он вытащил очередную сигареты, быстро закуривая. - Ну, наверно, это лучше, чем быть убитым в городе. Прости, плохая шутка. Ответ: да. Я уверен, что тебе следует покинуть город. - Давай выкладывай. В какой чертовой дыре ты хочешь меня спрятать? - Я думаю, что учитывая твою дерзость и разоблачающий формат последних статей, ты сможешь втереться в доверие одной из революционно настроенных редакций... - Что?! - Естественно, это будет временное назначение, - продолжил редактор. - У тебя что, крыша поехала? - Что-то типа «наш человек в логове крыс», сражающейся с враньем революционеров, угрожающем нашей великой стране. Ходят слухи, что «Ренессанс» получает все больше людей в свои ряды, настраивая не только бедняков с окраин, но и вполне не обиженных жизнью горожан против действующего правительства. Все может измениться в любой момент. - «Ренессанс»? – пробормотал Иван. – Это сборище голодных шавок и преступников. А статьи Антихайпа пропитаны ядом и преувеличенной иронией. - Вань, пожалуйста! У нас у каждого есть немного преступной крови. Чёрт побери! Сам знаешь, как строился город и какими путями некоторое из нас получали свое место под солнцем. - Да, но большинство людей считает, что мы это переросли. Ради прогресса нужно чем-то жертвовать и, объединившись, вместе медленно, но верно строить лучшее будущее. Но представителям Ренессанса нужно все и сразу. Да знаешь ли ты, скольким из них промыли мозги? Антихайп херит правительство, а сам греется под солнцем Ренессанса, которые с удовольствием используют технологические дары городских лабораторий, - едко заметил Евстигнеев с остервенением делая очередную глубокую затяжку. Ренессанс являлся революционной организацией, которые были во все времена, естественно, ведь всегда должны быть люди, которые будут доносить народу о всех темных делах правительства. Доносили с завидной регулярностью. И эта почетная обязанность легла на плечи подпольной редакции под кричащим названием «Антихайп». Иван почти ничего не знал об их журналистах и источниках, но мог с уверенностью сказать, что многие люди, входившие в Ренессанс, были бывшими заключенными. Некоторые агрессивные, проблемные, невменяемые - для их «успокоения» использовали специальные программы, позволяющие сделать из человека послушную биологическую машину. - Неврально ресоциализировали, - поправил Мамай. – Зато теперь они не представляют угрозы не только для самих ополченцев, но и для горожан. - Да, конечно, прямо паиньки. Только не забывай, что их там так накачивают стимуляторами, что они спокойно прирежут собственного дедушку, поступи такая команда. - Отличный пример всеобщего заблуждения, которое ты и должен развеять. Или подтвердить, как повезет, - парировал Мамай. В голосе его звучало неподдельное негодование. - Слушай, большинство политиков, с которыми я встречался, были чокнутыми от природы. В Ренессансе и так одни придурки, а после этого вообще теряют головы. Нет. Вариант с Антихайпом отпадает. - Это могло бы дать несколько неплохих сюжетов. Возможно, ты бы наладил полезные контакты, - продолжил окучивать Ивана главный редактор. - С «коллегами» из Антихайпа? Боже упаси. Нет, - отмахнулся Евстигнеев, туша сигарету о пепельницу. - Ты получишь зеленый гриф на своем деле, а это имеет вес среди уважаемых семей. Иногда даже служит индульгенцией. - Извини, не интересует. -Я выделю тебе колонку. Наступила пауза. Наконец Иван поинтересовался: - Насколько большую колонку? - На полную полосу или пятнадцать минут в эфире. От твоего имени, конечно же, - добавил Илья, напряженно всматриваясь в лицо Евстигнеева. – Пересмотрим твои привилегии по снимкам. Добавим фотосессий, подкинем пару дружественных изданий, показы мод и прочее, что ты так любишь. - Регулярно? - Ты присылаешь материал, я его вставляю. Тебе летит не хилый фидбэк. Снова пауза. - Какая при этом прибавка? Мамай назвал сумму, и Иван кивнул: - Впечатляет. - Не мелочевка, - согласился главный редактор. - Это все хорошо, но я уже вполне состоятельный человек, чтобы рисковать своей жизнью ради наживы, - ответил Иван, крутя в руках многострадальную зажигалку, будто взвешивая все «за» и «против». - Это не слишком опасно. Ты все еще под защитой города, - Илья также не намерен был сдаваться. - Ты слышал какие там отморозки с вправленными мозгами, - бросил Евстигнеев, на минуту задумавшись. – Ладно, это звучит, как вызов. - А ты как раз тот самый человек, который может его принять. - И это не должно быть хуже, чем игра в прятки с правящей верхушкой. – Иван задумался. Он чувствовал, что все больше склоняется к тому, чтобы принять предложение. - Я тоже так думаю, - согласился редактор. - И если это поможет городу... – да, Евстигнеев понимал, что балансирует на краю бездны. - Ты будешь путеводной звездой для всех нас, - с несколько поддельным чувством воодушевления и патриотизма произнес Мамай. – Хорошо оплачиваемой путеводной звездой. Соберешь на них компромат, накатаешь парочку разоблачительных фильмов и статей, будешь размахивать флагом и станешь почти национальным героем. - Приятное назначение? - Наиприятнейшее. У меня есть некоторое влияние, ты же знаешь. Мой собственный давний зеленый гриф. Три месяца работы максимум. И всю оставшуюся жизнь пожинаешь плоды. «Вот ведь жук, а... – мысленно чертыхнулся Иван. – Не удивлен, что он в свои тридцать с небольшим занимает такую должность». Повисла пауза, такая же длинная, как каньон, растянувшийся за окном. - Хорошо, - согласился Иван. - Я сделаю это. - Великолепно, - Мамай потянулся к коробке с сигарами, затем передумал и протянул руку Ивану, - Ты не пожалеешь. - Почему мне кажется, что я уже жалею? – пробормотал Иван, глядя на свои татуированные пальцы в плену чужой ладони.