Шалости

Дориан сидел в кресле в библиотеке. Кресло было повернуто спинкой внутрь комнаты, лицом к окну. Со спины было видно, что Дориан опирался локтем на подлокотник, держал в руках книгу. Только страниц не листал. За спиной по галерее ходили тихо люди. В какой-то момент Дориан со стоном уронил голову на руку, продолжая держать книгу другой рукой. Этот жест отчаяния заметила проходящая мимо чародейка Фиона. - С вами все хорошо, Павус? – обеспокоенно спросила она. Дориан дернулся, поднял голову, не глядя на чародейку нетерпеливо махнул рукой, мол, все нормально, идите, идите, идите. Фиона поджала губы: она просто хотела помочь, а Павус, как всегда, абсолютно невозможен. Уходя, она увидела, как рука Дориана вцепилась в подлокотник до побелевших костяшек. «Похоже, все-таки что-то не так, но и черт с ним, раз он так реагирует», и она ушла дальше. Тем временем рука на подлокотнике вдруг напряглась еще сильнее, вторая рука резко прижала книгу к груди, а голова вжалась в кресло. Потом рука расслабилась. А еще через пару минут из-за кресла из-за колена Дориана появилось острое ухо, белые волосы, а затем зорко осматривающийся зеленый глаз. Увидев, что все чисто, из-за кресла выбрался Инквизитор, завязывая штаны, достал платок из кармана, вытер губы и принялся вытирать правую руку. Чародейка Фиона, будучи женщиной любопытной, все-таки пошла в обратную сторону мимо алькова Дориана. И остановилась как вкопанная. - Инквизитор?! Мне показалось, вы ушли. - Аааа…, - протянул Алларос. – Я только что пришел обратно. – быстро нашелся он. Дориан спрятал лицо в ладони. - Да? Странно, - протянула Фиона. – Я никого не видела, но вроде тут была… - Наверное, ошиблась, - быстро решила она под насмешливым взглядом Инквизитора и удалилась. Инквизитор же, вытерев, наконец, руку, уселся на колени к Дориану. Теперь на всеобщее обозрение были представлены длинные стройные ноги Аллароса, перекинутые через подлокотник кресла и рука Дориана, лежавшая поперек их. А кресло скрыло долгий неторопливый поцелуй. Выражение лица Дориана было такое, какое бывало только после секса и глаза блестели. Алларос поцеловал податливые расслабленные губы еще раз. - Ну и как? Тебе понравилось? - Еще как, аматус.