История паладина Хаоса и профессора Мантекильи

— И так войска злобной Ромуланской галактики навсегда были повержены, а корабль «Эскалибур» до сих пор бороздит просторы Вселенной, залетая туда, куда не ступала нога человека. — Круто, — раздался спереди голос Крэйга Такера. — Спасибо, Кевин, очень содержательная история, но в следующий раз не заваливай нас инфодампами и не гони сюжет. И диалогов добавь. — Понял, мэм. — Хорошо, сдавай сюда свое сочинение. С довольным видом Кевин Стоули зашагал на свою парту в последнем ряду у окна. Сидящий на втором ряду Картман два раза посвистел ему в спину. — Эрик Картман! — Да, мэм? — Ты знаешь, как себя вести нужно на уроке? — Тихо, мэм. — Вот именно. Уважай одноклассников. Следующим пойдет… Леопольд Стотч! — Да… я? Спина Крэйга Такера, ранее служившая Баттерсу щитом и из-за которой учитель не мог видеть его, а сам Баттерс — половину доски, больше не спасала, потому что мисс «Четыре с половиной» Эванс поднялась со стула у своего учительского стола и встала прямо в проходе между партами. Баттерс вспомнил день, когда парни дали ей такое прозвище. Они сидели в столовой, Клайд говорил, что это третий размер, Крэйг утверждал, что нет, Клайд сказал, что из всех людей Крэйг меньше всего разбирается в этой теме, Крэйг показал средний палец и послал Клайда в задницу, Клайд сказал, что пошёл бы с удовольствием, но Твик будет ревновать, и тогда в спор вмешался Кенни, который до этого что-то искал в телефоне. Использовав научный подход, он произвел сравнительный анализ всех размеров и продемонстрировал фото и видео в качестве примеров. На затылке у Крэйга — две родинки. На парте — царапина от ручки. Справа от доски кто-то расковырял ногтями светло-зеленую стену. Если отлупить от нее кусочек-другой краски, получится Старков Пруд. — Леопольд Стотч, не тяни время. Мисс Эванс и ее четвертый размер нависли прямо над Баттерсом. Чем дольше он смотрел на свою учительницу, тем выше она казалась, а четвертый размер постепенно превращался в пятый. Сегодня свои золотистые волосы до плеч она распустила и привычный брючный костюм сменила на фиолетовое платье с длинным рукавом. Анни Нельсон говорила, что после уроков их новый учитель ходит на свидания с одним из родителей Южного парка, но пока непонятно, с кем. — Но я… У меня три истории, я не знал, какую идею выбрать для домашнего задания и… — Хорошо, читай все. — Баттерс, иди уже, нас тогда не успеют спросить, — Стен Марш толкнул его в спину. Баттерс вздохнул и побрел к доске. Охватил взглядом сидящие перед ним двадцать голов. Никаких эмоций, только Картман оскалился, как обычно, Клайд широко зевнул и потянулся, как после долгой ночи, а Твик тихонько хихикнул в ладонь, пихнул локтем сидящего за соседней партой Крэйга и шепнул ему на ухо что-то. Баттерс начал читать: — В городе, в котором весь год идет снег, чтобы прикрыть под собой впитавшую в себя всю грязь, кровь и боль землю, жила прекрасная белокурая девушка по имени Марджорин. Она шла по улице в школу, и машины останавливались, люди оборачивались ей вслед, коты ластились, а собаки виляли хвостами. Ни один школьный мачо не смел обидеть ее, потому что в этом городе все знали: Марджорин была девушкой Мистериона — отважного супергероя, что скрывал свое лицо под капюшоном. Другом его была ночь, а врагами — шестиклассники и ненавистники бедных. Каждую ночь он заходил к Марджорин, брал ее на руки и тащил на крышу, показывал ей город с высоты. Они смотрели на скрытые в серебристой дымке далекие тусклые огоньки и целовались, пока не уставали. Твик на первой парте приглушенно прыснул. — Вражда и распри разрывали город. Команда Мистериона не ладила с командой Скунса… — Сам ты скунс, твою же м… — Тише! —… супергероя, обернувшегося из зависти к успехам Мистериона злодеем. Скунс был очень могущественным: своим запахом сбивал противника с ног, а своим грузным телом прижимал врагов к полу, чтобы они не убежали. Скунс договорился с еще одним суперзлодеем и гениальным инженером, Профессором Хаосом, и тот похитил Марджорин. Скунс знал, что Хаос к ней неравнодушен. Три дня Мистерион искал Марджорин. Он и думать ни о чем не мог, кроме нее и не ловил преступников. Все эти три дня постоянно валил снег, иногда он доходил даже до крыш, но никто не расчищал его, потому что жители города все эти три дня не делали ничего, только распивали алкоголь, кто-то даже умер от голода, потому что не мог есть, кто-то утонул в снегу, а все остальные занимались на улицах тем, что раньше делали в спальне. Твик хихикнул снова. — От наполнившей город ненависти снег почернел и местами источал зловонный запах. На четвертый день Мистериону прилетел в окно скомканный шарик фольги. Внутри написанная черным маркером записка приглашала его встретиться по указанному адресу. Это оказался заброшенный склад на краю города, Мистерион добрался туда, перепрыгивая от одной верхушки сугроба до другой. Когда он зашёл во внутрь, его сковал свет, отражавшийся от зеркал и фольги. Все-все стены покрывала фольга. Мистерион почувствовал себя, словно в кресле стоматолога, когда в лицо светят яркой лампой и ничего нельзя сделать. И тут появился он: «Ахаха, — из стены света вылезла сверкающая фигура, — добро пожаловать в мою приемную, Мистерион, как я давно ждал этого момента!» «Я не хотел драться с тобой, Хаос, но ты не оставил мне выбора. Где она?» «С ней все в порядке, не нужна она мне. Я ждал тебя! Только подумать, все эти годы я хотел понять тебя, сдружиться с тобой! Предложить свою помощь! Я ненавижу Скунса не меньше, чем ты, знаешь? А ты… а ты выбрасывал все мои приглашения!» «Мистерион работает в одиночку. Не быть нам вместе в одной команде, Хаос. Где Марджорин?» «…Мой миньон приходил к тебе домой с цветами, а ты ударил его! Мне пришлось это сделать, иначе ты бы не послушал меня.» Профессор Хаос крикнул что-то на испанском, свет погас, загорелась всего одна или две лампы. Рослый мексиканец, один из приспешников Хаоса, привёл в комнату Марджорин, на ней не было ни синяка, ни царапинки. Мистерион и Марджорин обнялись. — Все тупорылые клише в одном месте, — пробурчал Картман. —… и после профессор Хаос согласился помочь Мистериону победить Скунса, но только если тот пообещает сходить с ним вместе в парк развлечений. Марджорин тоже присоединилась к ним. Вместе с армией мексиканских слуг Хаоса все втроём они явились к Скунсу домой и побили его раз и навсегда. Снег вскоре растаял, алкоголь закончился. А в городе, в котором светит солнце, до сих пор живут Мистерион и его девушка. Все. Баттерс перевел дыхание и оторвался от листков, оглядел класс. Половина ребят активно перешептывалась, половина заинтересованно молчала, Стэн в четвёртом ряду слева потирал лоб, грудь его медленно поднималась и опускалась, казалось, глазами он высматривал что-то на поверхности парты. Кайл что-то громко шепнул Картману, тот фыркнул в ответ и взглянул на Баттерса так, словно хотел запустить в него воображаемые снаряды ненависти. На парту, стоящую позади Клайда, Баттерс старался не смотреть. Ладони его затряслись. Он засунул их в карманы, зажав листки под мышкой. — Так, ребята, тише, я вижу, вас заинтересовала эта работа, — заговорила мисс Эванс. Все это время она стояла в проходе между партами и слушала, скрестив руки на груди. — Что можно сказать… Молодец, хорошая структура сюжета, и мне понравилось, как ты использовал символизм, например, описание снега. Есть интересные сравнения, например про свет в кабинете стоматолога. Но вот героев можно было бы описать подробнее, непонятно, как выглядят Марджорин и Мистерион, например. — Нуу… они были очень красивые, — сказал Баттерс и услышал стук собственного сердца. — Так вот и надо было описать, как именно они выглядели, чтобы мы поверили. И сюжет подторопил немного. Диалог слишком короткий и не очень правдоподобный. — Понятно, — вздохнул Баттерс. Он так и знал, что в конце переборщил с пафосом. — Вообще, мне очень понравилось, молодец. Я так понимаю, тебя есть еще сочинения? — Да, но одна очень короткая, что-то вроде сказки, а другая очень длинная… — Прочитай, Баттерс, ну пожалуйста, — протянула Бебе голосом тоньше обычного. — Да, прочитай, мы послушаем. — Мисс Эванс быстро взглянула на часы. Баттерс кивнул, вытащил листки из подмышки. Собственный голос не очень повиновался ему, пару раз он споткнулся на первом слове. Пришлось сглотнуть. — Слушайте сказ забавника-барда о паладине и о принцессе спасенной, королевство которой добрую славу сникало. Палкой истины владел ее род, а кто палкой владел — правил миром. Орки съедали тех смельчаков, кто палку украсть решился. Ни горя, ни боли не знала принцесса под бдительным оком ее паладина. Волосы ее отливали золотом, глаза блестели, как сапфиры, день за днем она расцветала и становилась тем краше, чем больше паладин любил ее. Резкий писк, похожий на взрыв. За ним последовали отрывистые смешки, словно легкие раскаты грома. Это был Твик. Одной рукой он прикрывал рот, другой — цеплялся за парту, чтобы, видимо, не свалиться под стол. Щеки его заметно порозовели, глаза, и без того большие, стали просто огромными, и как будто светились изнутри озорным огнем. — Твик Такер! Двадцать голосов захохотали почти в унисон, кроме некоторых постоянно сбивающихся с ритма людей. Смеялся даже Картман. Клайд гоготал громче всех, он чуть ли не навис над партой и трясущимися руками вытирал слезы с глаз. Твик поставил на парту локти, закрыл заметно покрасневшее лицо ладонями, а Крэйг с отстраненным выражением лица соскользнул по стулу вниз, вытянул ноги под своим столом так, что они почти доставали до Баттерса, развел носы кроссовок в сторону, потом снова свел. — Ладно, успокойтесь, я же вас еще не очень хорошо знаю, — Мисс Эванс подняла ладонь к верху, призывая к вниманию. — Твик, твое отношение к уроку начинает меня беспокоить. Ты и Эрик, останьтесь после урока в классе. — Простите… — ломающимся голосом сказал Твик, не поднимая головы. Учительница кивнула Баттерсу, и он продолжил: — Но безмятежность сменилась напастью. Захотели палку прибрать к себе Темный лорд и его верные слуги. Подослали они Фельдспара, юношу из знатного рода. Раньше служил он Волшебнику Жирмэну, но предал его и стал вором-насильником. Было у Темного Лорда зеленое зелье, что превращало людей и зверей в ходячую нежить. Захватил Фельдспар зелье, скормил его оркам, что охраняли замок, и в безлунную душную ночь проник он в башню в покои принцессины, где палка годами хранилась под колпаком хрустальным. В ту ночь паладин сидел у принцессы в покоях. Увидел он вора и преградил ему путь молотком тяжеленным, размахнулся, отбросил преступника в угол. Осрамленный Фельдспар повалился на пол и умоляющим голосом молвил: «Не обессудь, принцесса, я лишь затем пришел, чтобы глянуть на Ваши красоты, не дают они мне спать ночью, и днем не могу перестать о вас думать». И сказала принцесса: «Зови меня Ваше Высочество, Фельдспар, вор презренный. Наслышана я о твоей натуре, никогда не любил ты девичьи красоты. И мои тебе не нужны, любишь ты власть, славу и деньги. Мои красоты — для моего паладина, а тебе — пинок, да покрепче.» И полетел Фельдспар с башни, прямо к оркам. Но выжил он, и побежал прочь, все дальше и дальше, и никто его больше не видел. Вот и закончен рассказ о принцессе и ее паладине. Твик, который все это время зажимал рот ладонью, как по сигналу сорвался и захохотал так, что начал икать. Потом потянулся к Крэйгу и легонько задел его локтем, а Крэйг показал Баттерсу из-под парты средний палец. Ребята зашевелились, заерзали за партами, как листья, когда на них подует ветер. Девчонки переглядывались и хихикали, почти как Твик, Клайд, размахивая руками, громким шепотом что-то говорил сидящим рядом с ним Токену и Кенни. Мисс Эванс вернулась за свой стол, постучала по нему ручкой, села на стул. Дождавшись тишины, она сказала: — Так, это, конечно, хорошо, что ты использовал стилизацию, ритм иногда сбивался, но не важно, слог хороший. Но ты написал, что юноша ночью находился у принцессы в комнате. В старые времена это не позволялось, к знатным девушкам могла заходить только прислуга женского пола. — Он не был прислугой… Разглядывать узоры на ламинате под ногами было очень увлекательно. — Да? Еще принцесса у тебя разговаривает с вором слишком грубо, можно было смягчить. И как вор проник в башню? Что стало с орками? — Вор дождался ужина, подсунул оркам зелье, они превратились в зомби, ничего не понимали и не видели, и он проскочил мимо. — Понятно. Распиши в следующий раз такие важные для сюжета детали подробнее. — Плохо, да? — Нет, хорошо. Просто распиши. — Ладно, — Баттерс пару раз прочистил горло. Во рту пересохло, и он снова сглотнул. — У меня есть ещё история, — бодро затараторил он, чтобы перебороть неловкость, — она большая, про мексиканца Мантекилья, у него было проклятие — он не мог умереть, потом он встретил девушку, у нее было такое же проклятие. — Хорошо, сдай мне эту работу лично, сейчас урок закончится. Баттерс вздохнул и сел на своё место. Домашнего задания он не слышал, звонок с урока тоже прозвучал как будто отдаленно. После звонка он сидел еще некоторое время не двигаясь, но радостный вопль "Ура, жрать!" Клайда и бурчание в животе напомнили ему, что нужно поторопиться занять столик в столовой. Карандаш не хотел лезть в пенал, пенал не хотел застегиваться, ноги не хотели сгибаться. Кто-то хлопнул по плечу: Клайд, уходя из класса, повернулся к Баттерсу и поднял вверх два больших пальца. Потом подошли Стэн и Кайл: — Баттерс, это что такое было? — спросил Стэн. — Я ... эээ... можно было писать про что угодно, да? — Да, но не так же. Ладно, забей, потом поговорим. И они тоже вышли. Баттерс выбегал одним из последних, напоследок кинул быстрое "Досвиднья" мисс Эванс, Твику и Картману и вылетел из кабинета. У двери он наткнулся на Крэйга, и тот снова показал Баттерсу средний палец. В шкафчике он положил книгу поверх других, она упала. Он поднял ее, снова положил, и снова она упала. Прямо с пола Баттерс не глядя швырнул книгу в шкафчик. Потянул дверцу шкафчика. Она не закрывалась. Грудь как будто стянуло тугим ремнем, но Баттерс не носил ремней. Он сделал глубокий вдох, этого оказалось мало. Втянул воздух в себя снова. Мало. — Баттерс. К соседнему шкафчику прислонился Кенни, а он даже не заметил. — Дай почитать. — Что? Мало воздуха, мало воздуха. — Третий рассказ, про мексиканца. Дай почитать. — Я его сдал учителю. — Ааа. — Кенни помолчал. — Расскажи, что там было. Вдох. — Кхе... Мантекилья встречает девушку, которая не может умереть, точнее, она умирает много раз и снова просыпается в своем доме. Мантекилья говорит, что у него такое же проклятие, они влюбляются друг в друга. Потом они узнают, что на одном из Гавайских островов есть пещера, там живет древний дух, который может снять проклятие. И они едут туда. Еще в истории много побочных линий и семейных тайн, но это неинтересно. Выдох. — Ясно. Снова короткое молчание. Скрытые под капюшоном эмоции Кенни прочитать было сложно. Возле его глаз появились небольшие морщинки, щеки слегка приподнялись. Похоже, он улыбнулся. Позже он добавил: — Они же избавятся от проклятия, так? — Да, будут жить вместе. Кенни кивнул и взъерошил волосы на голове Баттерса. Ремни с груди спали. Но кажется, Баттерс все равно пропустил один вдох. — В столовую идешь? — Кенни подмигнул. — Да, хочу есть. — Так пошли быстрей. Хороший был урок.