Самый сладкий и самый короткий сон...

Дети боятся темноты. Взрослые же боятся не только ее! Когда мы дети, мы боимся малого: собак, темноты или чего другого. Взрослые боятся больше, начиная с пресловутых собак и заканчивая банальным разрывом отношений. Мне кажется, когда мы были детьми, были более уверенными в себе, не боялись неудач или расставаний с другом, мы больше волновались о надвигающейся темноте. Сейчас же, когда я еду в багажнике, а не в удобном кресле, я понимаю, что раньше я была более бесстрашной, чем сейчас. Я боюсь того, что может произойти спустя несколько минут или часов. Этот страх поглощает меня с головой, он словно разрывает на куски, заставляет мое сердце учащенно биться, а руки холодеть и потеть. В голове я прокручиваю моменты своей жизни за последние пару дней, чтобы понять, где я ошиблась. Я, наверное, создала уже несколько вселенных, в которых я либо избегаю момент с нападением, либо опять-таки попадаю в багажник. Так же я создаю в своей голове момент, где я не ухожу от Адриана, а остаюсь вместе с ним. Всего три ветки с тремя концами. Первая. Я выбегаю из его дома, он меня догоняет, и я остаюсь, чтобы выслушать его, не ухожу, а верю ему. Вторая. Когда я выхожу из кафе, Адриан просит меня поговорить с ним, я даю ему пару минут, выслушиваю и верю ему. Третья. Я отвечаю на телефонный звонок у себя дома, но отказываюсь от свидания. И если Адриан снова приходит в кафе, я объясняюсь с ним, и возможно он меня прощает, и мы снова вместе. Третий вариант, созданный мной, очень странный, и это лишь фантазия, но что не придумаешь, когда ты лежишь в багажнике с согнутыми коленями. Почему мы так долго едем? Или может мне так кажется? Возможно кажется из-за страха. Но как только машина остановилась, страх только усилился, я не могла унять дрожь в теле. Багажник открывается, и я вижу этого отвратительного человека! — О ты проснулась, не ожидал, — он вытаскивает меня и закидывает себе на плечи. Судя по инструментам, велосипеду, коробкам — это гараж. От открывает дверь, и мы оказываемся в коридоре, поворот, идет дальше, снова открывает дверь и спускаемся вниз, в самую глубь темноты. Но он включает свет, и я понимаю, прямо сейчас мы находимся в подвале, в месте, где возможно я умру. Он укладывает меня на стол, сначала развязывает ноги и приковывает их упряжками, следом руки. Мысль о смерти оказалась не только из-за того что мы в подвале, или же потому что меня похитили. На земле лежали трупы женщин, кости, кожа и очень много крови! В центре подвала был стол, на котором уже лежу я. Я закрываю глаза и начинаю плакать. Если бы в моем рту не был кляп, я бы закричала. Если бы мои руки и ноги не были связанными, я бы убежала. — О не плачь. Я тебя оглушу и сразу отрублю голову, ты ничего не почувствуешь. Он чертов маньяк? Судя по его улыбке и метающемуся взгляду — да, он маньяк и чертов псих! Смогу ли я сбежать? Выжить? Если да, то как, что должно произойти, чтобы я выжила? — А может и не нужно оглушать? Так даже лучше, буду слышать твой голос! — он вытаскивает кляп из моего рта. Я сразу начинаю громко кричать, звать кого-то на помощь. Но мой похититель и будущий убийца не обращает на это внимания, он подходит к столу с инструментами и берет в руки кухонный электрический нож. Жужжание этого инструмента заставило кровь в моих жилах заледенеть. Но кричать я не переставала, я орала так, что даже горло начало болеть. Этот человек медленно подходил ко мне с электроножом, на его лице читались безумие и жажда крови. Я с ужасом представляла себе, что он потом будет делать с моим трупом. Наверное, оставит меня тут как эти или может расчленит, заморозит и будет есть меня потихоньку, а может продаст на органы! Я не могу вот так взять и сдаться! Я должна бороться и верить, что я выживу… Нет… Это бесполезно, я привязана, а он надвигается ко мне, его глаза горят дьявольским огнем. Звонок в дверь прерывает все, он недовольно фыркает, выключает нож и кладет его по левую ногу от меня на столик. — Черт возьми, кого это принесло?! — пробурчал он. Похититель вышел из подвала. Я решила воспользоваться моментом, и кое-как пытаюсь вытащить ногу из ремня. Но у меня не получается, тогда я пытаюсь снять обувь, и потом как-то вытащить ногу из ремешка. Тоже самое я проделываю и с другой ногой. Левой ногой, и выгибаясь, я подталкиваю как-то электра нож к рукам связанным у меня над головой, в тоже время я включаю это опасное устройство. Я стараюсь пододвинуть руки с ремнем к движущемуся лезвию, чтобы разрезать ремни. Я понимаю, что времени мало, я пытаюсь как можно быстрее расправится и выбраться из этого места! Пусть даже мне придется убить этого человека! Еще немного, пару мгновений и я разрезаю ремни, быстро слезаю со стола, но тут появляется он. Увидев, что я стою свободная, его лицо исказилось в гримасе отвращения. Он медленно идет ко мне, я отхожу влево, обхожу стол, не забывая взять в руки электронож, а похититель подходит к столу и берет с него молоток. Я вцепилась в ручку ножа, будто это что-то ценное для меня, хоть это так и есть, это единственное мое оружие. Мужчина отодвигает стол и бросается на меня с молотком, я отскакиваю вправо, цепляюсь ногой за что-то и падаю на землю, переворачиваюсь на спину и отодвигаюсь назад, но мужчина вновь бросается. Горячая кровь брызгает во все стороны, электронож разрезает плоть на животе мужчины словно масло, легко и без каких-либо усердий. Огромное тело падает на меня, а электронож перестает работать. Я убила человека? Нет. Я убила Паразита. Я лежала так на спине несколько минут, пока не услышала топот, быстрые шаги приближались ко мне. А потом я увидела мужчин в полицейской форме. Труп убрали с меня, помогли встать, вывели на улицу. Врачи осмотрели и дали успокоительное. Я была в таком состоянии от ужаса и шока, что вся трусилась и не могла связно что-либо сказать. Когда я успокоилась мне задали пару вопросов, устроили допрос в участке, они довольно долго меня не выпускали, а потом, наконец, отвезли домой. Дома я задала главный вопрос. Кто вызвал полицейских? Ответ не заставил меня долго ждать. Позвонил телефон. Я подошла и сняла трубку. — Ты как? Этот голос я всегда узнаю. — Спасибо. Я нужна только этому человеку.