Зарисовки по Доктору

Прав был Булгаков. Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться. И ведь в самый неподходящий момент! Он ещё раз потрогал свои длинные волосы. Вот ведь. «Хочу быть девушкой». Это превратилось в своего рода шутку. Смешную фразу, отвлекающей спутников и дающей время на адаптацию к себе после регенерации. И вот теперь он смотрел на свое новое лицо и понимал: Попа-а-ал… Нет, попала. Утонченные черты лица, блондинистые волосы, темные у корней. Он что, краситься теперь должен? Доктор внимательно пригляделся. Уф, хоть брови нормальные. Тонкие и изящные. Он поиграл бровями и улыбнулся. Улыбка получилась незнакомой. Да уж, к этому лицу ещё привыкать и привыкать. Да он даже с новой координацией справиться не мог. Слишком тонкая, легкая фигура с неправильным распределением веса. Спереди эти груди. Как их? Куда? Ох, да их даже трогать стыдно. Женские гормоны. Он ощущал новые чувства. Кажется, подступала истерика? Доктор ещё раз посмотрел на себя в зеркало и тяжко вздохнул. Необходима была помощь. — Та-а-ардис, — умоляюще позвал он, — помоги, а? И съехал по стенке, отключаясь от перенапряжения. Живая и, надо сказать, очень умная машина несколько секунд помолчала, но всё же сжалилась — раздалось всем известное врум-врум. — Папочка, можешь не стараться, я знаю, что ты пришел в себя. Или мне теперь звать тебя мамочкой? — звонкий девичий голос, она залилась переливчатым смехом. Он старался и не мог вспомнить, хотя точно знал её. Пришлось открыть глаза. Он каким-то образом перенесся в одну из комнат с кроватью. А на лбу у него лежала мокрая тряпка. Он повел глазами и, наконец, увидел её. Улыбчивая девчушка со светлой косичкой. Не может быть! — Дженни?! — он вскочил с кровати и чуть не грохнулся на пол, она вовремя подскочила и подставила плечо. — Тише, тише. Я так понимаю, ты только регенерировал? — Тардис показала мне видеозапись, как ты сокрушаешься перед зеркалом. Привыкай, зеркало — незаменимая вещь для девушки, — и она вновь весело засмеялась, усаживая его на кровать. — Почему ты жива? — это был единственный интересующий его вопрос, и его ни капли не смущало, что прозвучал он как обвинение. — Ну, — протянула она, наматывая выбившийся локон на наманикюренный пальчик, — может быть, потому что я твоя дочь?