good job.

Нельзя знать о человеке всё наверняка. Особенно, если ты видишь его впервые. Или даже второй раз в своей жизни. Третий? Чтобы понять его и знать о нём всё, - потребуется очень много времени и сил. Но этим занимаются лишь дураки, которые живут, мечтая о семейных узах и тому подобной бредятине, а не я. И мне хватает лишь одного взгляда, чтобы знать, на что настроен человек. Если в его глазах чётко читается "трах", тогда он пришёл точно по адресу. А такие люди встречаются, не поверите, везде. В непримечательных кафешках, в метро, даже в библиотеках. И в компании, где работаю я, часто бывают такие. Да какое "часто"? Я бы сказал, слишком часто. Уж я-то знаю это. Вы уже поняли, о ком я? О геях, которые только и думают о том, чтобы перепихнуться где-то с кем-то. - Ваша презентация была впечатляющей, - мы виделись с ним, наверное, пару раз в одном и том же месте - кабинете, где проводятся встречи, переговоры и презентации. Кажется, Матсумото? В первый раз, когда я его увидел, сразу понял, что он один из них, правда, я бы сказал, начинающий. И я бы, конечно, сделал всё и сразу, но он побаивался меня и обходил стороной. Чует зад ведь. А тут смелость проявить решил. - Правда? - интересуюсь лишь для того, чтобы как-то поддержать с ним диалог, который, в общем-то, не значит ничего. Особенно здесь - в туалете. Представьте: мы стоим рядом друг с другом подле писсуаров, отливаем, и он мне говорит о том, что презентация ему пришлась по душе. Это ещё раз подтверждает мои догадки о том, что он гей и пришёл именно сюда для обычного траха, хотя... Они этого и не требовали. Вопрос повис в тишине, которую нарушали лишь звуки природы, а он косится на мой член и говорит: - Да, очень, - но звучит как-то не убедительно. В смысле, не то, чтобы он говорил как-то не откровенно - честно говоря, на это мне абсолютно плевать, я сделал своё дело и думаю, что это был высший пилотаж, как и всегда, - а голос его предательски дрогнул где-то на середине фразы, когда он отвёл глаза, заметив, что я, ухмыляясь, смотрю на него. Куда же девалась его смелость? - Я рад, что вам понравилось, - говорю, не отводя от него взгляда. А он растерялся так, что вперился прямо в стенку и не моргает. Застёгиваю ширинку на своих брюках и продолжаю, - для того мы здесь и работаем, - чтобы доставлять удовольствие клиенту, - на лице заиграла улыбка, а он тоже уже закончил свои дела и, не отрываясь от стены, автоматически проделывает то же самое со своими брюками. Ну, ладно, не скрою, меня даже несколько заводит эта его нерешительность. Можно взять инициативу в свои руки и творить всё, что заблагорассудится. Разговор приостановился, но не закончился, и это спасало ситуацию. Или же не давало ей развернуться полным ходом? Не знаю, но больше склоняюсь ко второму варианту. Он намыливал руки, а я снова пристроился рядом с ним, смачивая руки тёплой водой, вновь заставляя его замяться. Помнится, кто-то мне говорил, что он семейный человек, но вот кольца я как-то не заметил. - Что ж, думаю, пора возвращаться, - он выключил воду и повернулся ко мне, полный уверенности. Уверенности в том, что он сейчас покинет эту комнатку. Ха, какой наивный. - Да, пожалуй, - я решил ему подыграть, дабы точно поймать за шкирку. Знаете, как бывает приятно созерцать лицо, полное удивления и возмущения? А ещё для того, чтобы просто потянуть время, давая ему увериться в том, что всё идёт так, как он уже надумал. Но есть одно но... - Было очень приятно, - именно вот эта фраза обычно подводит некий итог деловой беседы: на ней люди пожимают друг другу руки и прощаются. И он протягивает мне свою руку, а я сжимаю его ладонь в своей и мягко улыбаюсь, глядя прямо в глаза: - Может быть ещё приятнее, - и вот он, тот момент, когда человек понимает, что он оказывается в западне. Ну а чего же ты хотел, когда сидел в конференц-зале и пялился на меня, пуская слюну с подбородка? В его глазах растерянность, и он смотрит прямо на меня, обдумывая, как бы выкрутиться: - Простите? - говорит, словно бы не понял моего тонкого намёка, а мне уже надоедает разговаривать с ним ни о чём, у меня впереди ещё полдня работы, а я уже нацелился на то, чтобы взять его тут. Прямо позади него вполне просторные кабинки, и я без лишних вопросов затаскиваю его в одну из них и защёлкиваю дверь. - И ведь никогда не ошибаюсь, - я словно бы искренне удивляюсь и прижимаю его к стене. Его идеально заправленная рубашка тут же оказывается поверх брюк, а идеально сидящий пиджак уже болтается на одном плече. Всё происходит быстро, движения отточены, словно заучены - медлить нельзя. И вот я тянусь к нему за поцелуем, который должен поддать жару, но этот мелкий засранец останавливает меня, упираясь руками в грудь: - Э.. Я не целуюсь, - говорит. И меня это так удивляет, что я останавливаюсь. Смотрю на него как на неопытного дурака. Это он для того ляпнул, чтобы выиграть время, или это у него такое постоянно от растерянности? Побочный эффект, мол, рот говорит всё, что вздумается? - Ну и правильно, - отвечаю и смотрю на него ещё так, яко бы, понимающим взглядом, а потом жадно впиваюсь в его губы, сминая своими, проталкиваю язык в его рот так далеко, что он сдавленно стонет, потому что не хватает воздуха. Ибо нефиг нести всякую чепуху и сбивать с толку. Не давая ему продохнуть, по-хозяйски отправляю одну руку ему под рубашку, изучать пока ещё незавоёванную "территорию", а вторую - в его брюки, чтобы осведомиться, насколько он возбуждён. Но, раз он неопытен, то и делать-то почти нечего. Властвуй и бери. Опыт подсказывает мне, что новичков это очень заводит: тело остро реагирует на чужие прикосновения, и, когда я забираюсь рукой к нему в трусы, то нащупываю там крепкий стояк. Полдела уже сделано. Я, наконец, отрываюсь от его губ, он делает долгожданный глубокий вдох и не успевает прийти в себя, как я уже резко развернул его к себе спиной, придерживая обе его руки одной своей, прижимая их к стене, дабы не мешались, а он послушно подчиняется и уже инстинктивно трётся задницей о мой елдык. - Сколько раз у тебя было это в офисном туалете? - спрашиваю, а свободной рукой достаю из кармана презерватив. Не скрою, у меня каждый раз в кармане оказывается штука или две. Так, на всякий случай, мало ли что? А он глупо хихикает в ответ и теснее прижимается своим задом к моему паху и мне уже трудно держаться. Берегись. Похоже, возбуждением его накрыло не хуже, чем наглотайся он какой-нибудь лёгкой наркоты. Я помогаю себе зубами разорвать упаковку, а затем натягиваю гандон на свой член, предварительно приспустив брюки. А этот Матсумото оказывается настырней, чем я представлял: прогибается в пояснице и всё ожидает, когда же я ему вставлю. И я вставляю. А чего медлить? Его хихиканье прекращается. Оно прерывается вскриком, но я услужливо затыкаю ему рот ладонью, ибо, опять же, нефиг. Сначала он пытается сопротивляться, но потом, на удивление, быстро успокаивается, привыкая к заполненности изнутри, а мои медленные движения сменяются быстрыми и резкими толчками, заставляя его постанывать от приятных ощущений. Он дугой прогибается и оттопыривает свою задницу, чтобы я входил глубже и под другим углом, и, о, да, я делаю это. Раздвигая его ягодицы руками, я заполняю его снова и снова, а он, вцепившись руками в дверцу, своими стонами сообщает мне, что близок к пределу. И это ещё я его член в руках не держал. Ну, почти. И слава Богу, думаю. И вот Матсумото кончает, сопровождая это гортанным стоном, который я перекрыл ладонью, а сам как мудак продолжаю двигаться в нём. - Сожмись, - говорю, и он послушно сжимает меня внутри себя, причём, так, что я сам не выдерживаю и, со звёздочками в глазах, кончаю. - Я рад, что вам понравилось, - изрекаю заученную фразу всё в том же туалете, когда мы оба привели себя в опрятный вид. И осекаюсь. Он даже не знает моего имени. Я протягиваю ему руку, - Сузуки Акира. - Матсумото Таканори, - жмёт мою ладонь, - с вами очень приятно иметь дело. Ждите через неделю, - и улыбается ехидно так. И мы оба знаем, чем займёмся после конференции.