Спой со мной шепотом...

Их называли татамии Полудемоны-полудухи. Злые никчемные твари, напоминающие взрослого медведя с сизой шерстью, пастью с острейшими клыками в два ряда и пятью-семью черными глазками на вытянутой клином кпереди морде. Татами вампирили страх, но не поедали плоть. Они охотились в лесах, ночью преследуя и доводя до седины заплутавшего путника. А ее звали Энгея. И она была человеком. Самонадеянной, амбициозной девушкой восемнадцати лет, владевшей стрелковым оружием и умами сверстников. Энгея сейчас охотилась на татами. Сидела на толстом суку раскидистого векового дубка с заряженным арбалетом. Чугунный болт был освещен самой покровительницей – жрицей богини света. С таким оружием можно не то что на та татами идти, против богов тьмы выходить не страшно! Энгея сплюнула стебелек дубового листика, и посмотрела на багровый закат красящий макушки деревьев в красивые оранжевые блики. Под выползавшими из-под земли на поверхность корнивищами дуба, была нора татами. Она вглубь могла уходить метров на пятнадцать. Энгея еще днем обнаружила ее и не поленилась сходить за ведром колодезной воды, прочитать над ней молитву и вылить в нору. Татами был там. Он гневно завизжал и плотоядно защелкал зубами, но вылезти и отомстить обидчице не посмел. Миром правил день. Энгея решила прийти на закате, после того как поможет дедушке управится с делами. И вот последний солнечный лучик слабо полыхнул и скрылся вслед за солнцем, оставив догорать горизонт слабым пламенем. Энгея собрала желудей в руку и скинула под дерево. - Эй ты, выходи! Мне за тебя две серебрушки обещали! Татами не спешил. Энгея заскучала и засучила ногами в холщевых штанах и плетеных сандалиях. Старый арбалет деда Хлая мирно покоился на острых коленках. Энгея снова вернулась к мысли, от которой бежала несколько месяцев – как жить дальше. Деревушка Заячья Осока была небольшая – все друг друга знали. И Энгее было тут душно. Она рвалась в город. Каждый раз ездила с дедом на осенние и весенние ярмарки и дивилась воле горожан. Никаких тебе забот, только развлечения. Сено косить не надо. Собирать не надо. Дрова колоть не надо, соленья готовить тоже. На всем готовеньком живут. И живут ведь припеваючи. А какие наряды! А какие манеры! А сами люди-то какие! Веселы и беззаботны! А что в этой деревеньке ждет ее? Все как у всех! Еще зима и замуж за кузнецова сына отдадут, и так вон в девках засиделась. И батрачь-превращайся в баб деревенских. А там дети, хозяйство и тоскливый взгляд в окно. Не по ней такая судьба. Она в городе будет жить. - В город и точка! – стукнула Энгея кулаком по стволу на котором сидела, едва не обронив арбалет. Татами не спешил, и девушка все больше предавалась мечтам и отчаянию. И предлагает ведь Стенька, сын кузнецов, жениться аж с позапрошлой зимы. Дескать, вон девчата все уже по второму дитяти ждут, а мы даже не поцеловались-то ни разу! Энгея хохотала ему в лицо и гнала веником со двора, доставляя злорадное удовольствие Сенькиным конкурентам, лузгающим семечки у калитки. Нет, Сенька, по правде говоря, совсем не плох. Ладный, статный, умом не дурен, и руки у него откуда надо растут. Да только какой замуж-то? Какой, к темным богам, замуж? А деда знай, ругается, мол девке восемнадцать лет, а ведет себя будто сорванец малой. И с красавицами хороводы – разговоры не водит, а с арбалетом по чащам лазает. Энгея вздохнула и откинула за спину длинную черную косу, сдув неровную челку с загорелого лица. Но деда ругается так, для виду. У самого поджилки трясутся, что Энгее в голову взбредет согласится, и упорхнуть из отчего дома, оставив старика одного. - Ну ты, выходи! – позвала она татами, с грустью вглядываясь в темный провал у корней. Татами ее проигнорировал. Энгея обиделась, пожалев, что не захватила с собой стрелы тисовые. Освященный болт тратить на шум не хотелось. Так она и сидела часа два на суку дуба, безуспешно ожидая свои будущие две серебрушки. Потом аккуратно слезла с дерева, и минут пять нагло прождала свою жертву прямо у входа в ее обитель. И снова безуспешно. Грязно выругавшись сквозь зубы, Энгея побрела домой, спотыкаясь впотьмах на буераках. Ну не возвращаться же домой с пустыми руками! Деда и так орать будет, что она снова на охоту пошла, пусть хоть видит что небесплодная охота-то. Энгея резко повернула обратно, не дойдя метров десяти до опушки сразу за лесом и начинавшейся за ней деревней. В вечернем храме леса было прохладно и по-ночному шумно. Где-то вдалеке грозно ухала сова, стрекотали сверчки. Энгея шла вдоль едва заметной тропинки ведущей к бьющему невдалеке ключику. Старый рбалет нудно бряцал по спине, а блуждающий взгляд голубых глаз уткнулся в покореженный пень вяза в пяти метрах от тропинки. - Дедушка леший, отведи от беды, приведи на ведьмины круги да схорони от глаз нечистых!.. – шепотом попросила Энгея присев возле пенька и коснувшись ладонью множественных колец на неровном спиле. – Дедушка леший, дух лесной, хранитель ночной, помоги. Отведи от беды… - Тебе чаво девица по ночам не спится? – сухо проскрипел пенек, распахивая черные глазищи недобро на Энгею уставившиеся. – Опять ты?! Спасу никакого… - Дедушка леший, ну помоги. Больше не приду, пресветлой богиней клянусь. – Улыбнулась Энгея, оглаживая морщинистую кору. - Обожди словами кидаться, богохульница. – Ворчливо проскрипел пенек, неохотно высвобождая корни из-под земли. Аккуратно, не вспахивая ровный полог сочной травы с пятнами одуванчиков. Пенек встал на множественные корни и стал меняться. Вытягиваться, сливаться, приобретать форму, отдалено схожую с человеческим телом. С длинной деревянной бородой. Энгея почтительно потупив глазки, поднялась, под пристальным взглядом лешего уперевшего руки в боки. -Ох, негодница! Дождешься, деду твоему весь урожай попорчу пустоцветами! – пригрозил леший, нависая над Энгеей ковыряющей носком сандалии ком земли под ногами. -Ну не гневайся дедушка леший! Я же помочь тебе хочу, падаль темнородную извести! Сегодня нору татами нашла, прождала тьма знает сколько времени, да не вышло оттуда ничего. Вот болт мне жрица благословила, жалко, если до утреней зари не использую, - сам знаешь благодать спадет, и месяц еще ждать потом… - Ох… и до жрицы дошла… да за что ж земле нашей наказание такое! – Вопросил у смолчавших ночных небес леший, и окинув девушку неодобрительным взглядом махнул рукой, неслышно пробираясь в чаще сухостоя. – Только из-за благословения пресветлой… Энгея стараясь не особо шуметь, поспешила вслед за сторожем леса, пыталась ступать след в след и даже случайно не приминать распустившиеся цветы. Уж больно не любит этого леший. Он долгое время шел молча, пару раз строго цыкнув выбежавшей стае волков. Стая почтительно взглянула на деревянного человека и удалилась. - И Анку передай, дабы убрал капканы. Недалече косолапой детишки дарованы были. Свет их береги. Не дай боги угодят в капкан, я Анку в зад железяки эти запихаю. - Передам, дедушка. - И Клаю и его мальцам скажи, чтобы сети с Вилюшки убрали, у карасей нерест начался. - Скажу, дедушка. - И к Билиде зайди у нее малинка-то совсем зачахла. Ежели надо, я подлечу. - Зайду, дедушка. - И мужиков предупреди: ежели еще раз косуль отстреливать начнут, я их самих ельником нашпигую и пожарю на вертеле. Пусть вон на кабанов стрелы навострят. Спасу от этих свиней нет. Даже волков запугали. Леший остановился, прикидывая, все ли распоряжения отдал. Энгея почтительно молчала, поправив ремень арбалета на плече. Леший кивнув самому себе и значительно подобрев снова углубился в лес. - Дедушка леший, а татами до меня никто не умертвил? – спросила Энгея, мучаясь нехорошим подозрением. - Умертвил. –С легкостью признал леший. - Что ж ты смолчал-то? – Энгея остановилась, возмущенно глядя в деревянную спину. - А ты что, спрашивала, али запамятовал я? – не обращая на нее внимая, все так же продолжал путь леший. Энгея только вздохнула. Леший хоть и ладил с жителями деревни, все равно был себе на уме. Как всякий хранитель лесной, лишь только он знал, где нечисть хоронится. И если был в добрых отношениях с населением, как этот леший, то не гнушался охотников приводить, взамен помогая селенью с урожаем. Ведьмины круги есть во всех лесах. Нечисть обычно туда и тянется, поэтому лесные хранители прячут круги так, чтобы человек на них не набрел, да мракобесье из чащи не вышло. - А кто ж был-то? Кто нагло спер из-под носа Энгеи аж две серебрушки?! - Почем я знаю! – развел руками леший. – Не местный он. Не человечий сын. - Как это? – озадачилась Энгея. - Просто. Нет в нем людского сока. Людской души тоже нет. – Леший неожиданно и как-то жутко поежился. - Хоть и выглядит точь человек. Вытащил из норы посередь дня татами и серебром наполнил. Ох, и визгу было. Татами тот молоденький совсем, слабенький, из северных лесов пришел. Безобидный. Из белых лесовиков был. Ну тех, что по ночам только серых зайцев шугают. А этот нелюдь не просто умерщвлял, волшбовал он чего-то. - Так чего же это, колдун?! – испугалась Энгея, прибавляя шагу, едва не наступая на ноги лешему и обеспокоенно оглядываясь по сторонам. - Колдун-молдун. Нелюдь это, говорят тебе! – раздраженно отозвался леший, спускаясь по пологому холму поросшему травой и кустарниками. – Как есть нелюдь. Схоронился где то в чаще, найти никак не могу погань эту. И лес молчит, напуганный он. Отродясь такого не было! Энгея пискнула и остановилась. - Ну чего ты? Неужто думаешь, в своем лесу тебя в обиду дам? – проворчал леший, поворачиваясь к бледной девушке. – Идем, на кругах, говорят, неладное творится. Твой болт аккурат кстати пришелся. - Кто говорит? – Энгея поспешила за тронувшимся лешим. - Дурная! Кто ж мне сказать может? Лес конечно! Ну да, глупый вопрос. Энгея едва удерживалась, чтобы не схватится за деревянную руку. Этот лес, знакомый с детства, изученный вдоль и поперек, стал вдруг жутковатым и незнакомым. Приютил мракобесье, да так что сам хранитель лесной найти не может. - Дедушка… - Чего, перепугалась что ли? Не думал что у Тиса такая внучка слабенькая… - укорил ее леший, передернув плечом. - Да не боюсь я! – храбро солгала Энгея. – Жутковато конечно, но вот спросить хочу: нелюдь тот днем сегодня татами порешил? Не спросить она хотела, а попросить вывести из леса. Но услышав про деду, мгновенно испытала укол совести и волну стыда зарумянившего щеки. Благо в темноте ночной не различить. Да чего в самом деле бояться-то?! Ну нелюдь и нелюдь, сколько таких на земле бродит! А у нее в провожатых сам леший да болт освященный за спиной! Энгея гордо вскинула подбородок ступая на землю гораздо решительнее, но вынырнувшая неожиданно из-за кустов проплешина с ведьмиными кругами мгновенно повергла ее в уныние. - Вот мы и пришли! Вы, духи лесные, разомкните-ка врата да явите взору лико мракобесово! – прогундосил леший, не дойдя до трех переплетенных кругов пары метров и жестом велев оставаться девушке за своей спиной. Подле лешего из воздуха напоенного серебряным лунным светом, соткались полупрозрачные девушки, не старше самой Энгеи, но не поземному красивые. Откинули белые волосы за спину, оправили широкие зеленые одеяния и добро улыбнулись Энгее, замершей в благоговении. То были берегини лесные. Они на гортанном языке что-то тихо прошелестели лешему, обеспокоенно кидая взгляды на ведьмины круги. Леший раздраженно отмахнулся от красавиц и приблизился к границе темной, какой-то неживой травы, очерчивающей неровные круги. Что-то прошептал и положил на самую границу деревянную руку. Энгея неверными пальцами взвела арбалет, готовая спустить болт, как только леший откроет круги. Леший повернувшись к берегиням что-то спросил, те помедлив кивнули и прошелестели что-то в ответ, сильно жестикулируя. Леший помрачнел и, вперив внимательный черный взгляд в Энгею, произнес: - Девицы говорят, что есть что-то под пологом. Что, они сказать не могут, бестолковки травяные. Смотри, не промахнись. И он поднял изнанку мира. Как поднимают скатерть на столе, высматривая оброненную под стол вещь. Видимость над кругами скривилась, словно бы кто-то сжал угол картины, и все изображение пошло неровными волнами. И вздрогнувшая Энгея едва не спустила бесценный болт в раненного человека. Она опустила арбалет, вглядываясь в лежащий на земле силуэт. Леший задумчиво пнул неподвижную фигуру своей деревянной ногой. Тело откликнулось приглушенным стоном. Берегини приблизились к кругу, и присели на границе, перешептываясь на своем языке, и мешая обзору Энгеи. - Что это? – нерешительно приближаясь, спросила девушка у лешего. - Кажись отшельник ваш. - Дядя Лещ? – не поверила Энгея, заглядывая через головы берегинь. – Дядя Лещ! Что он там делает?! Леший отшвырнул девушку, кинувшуюся к фигуре на земле. - Умишка что ли лишилась, девица? Это же ведьмин круг! Вам, людишкам, туда соваться нельзя! – проворчал леший, опуская полог. - Дедушка леший, вытащи его оттуда! – взмолилась Энгея, поднимаясь на ноги и снова придвигаясь к лешему. – Он безобидный совсем! - Да знаю я, как-никак в моем лесу жил! Да только он на той стороне побывал, а оттуда возврата нет. - Дедушка леший! Ну прошу тебя! Он еще живой ведь! Берегини взглянули на едва не плачущую девушку и вторили своими жалостливыми голосами на неизвестном говоре. - Ох, помолчите вы трещотки! Нет больше отшельника вашего.– Замахнулся на них леший, отходя от круга и повернувшись к бледной Энгее произнес, – через день-два придешь, когда он мраку продавшись, суть свою людскую утратит, и порешишь его, покуда он не начал людишек мне тут погублять. - Да как же это? – залепетала Энгея, прижимая руки к груди и умоляюще глядя на суровое деревянное лицо. – Как же это можно-то? Он же человек, дедушка! Он твоих животных сколько раз лечил, и лес не обижал! Плохо ему, помоги! Что ты ведешь себя как бесчувственное бревно?! - А я бревно и есть!- Цыкнул леший, скрестив руки и подняв подбородок. - С душой. И с умом, в отличие от некоторых. Конец твоему отшельнику, как есть конец. Тут и сама пресветлая не поможет. – Вздохнул леший, и, повернувшись к берегиням, скомандовал, - ану брысь отседова, кошки кустарные. Толку от вас никакого! Как человека на круги допустили? Душа его загубленная на вашей дырявой совести, камыши подерганные! Одна из берегинь что-то тихо возразила, с печалью глядя на вновь пустые круги. - Что значит «не видели»?! А куды смотрели? Опять в поле бегали на мужиков глазеть? Или на озеро их щекотать? Ох, дождетесь, скажу Озернице, она вас на выстрел не подпустит к воде, развратницы зеленые! Берегини оскорблено взвились и рассыпчатым хором стали что-то выговаривать. А Энгея подошла к кругам и дрожащими пальцами пыталась повторить за лешим. Только полог не поднимался, и круги были все такими же пустыми. - Чего творишь, дитя неразумное?! – снова отшвырнул ее от круга леший. - Там человек умирает! – вскочила на ноги Энгея, гневно сжав кулаки. - Помер он, как только на круги ступил! Мертвый он, понимаешь, нет?! Мертвый!.. - Живой! Он стонал! Ему плохо! - Телу плохо! Душа уже у пресветлой в обители покоится! А тело мрак захватывает, вот оно и стонет от омерзения! - Вытащи его, дедушка! Вытащи! Если мертв он, то мы тело болтом священным! Чтобы мраку не досталось! - Ты не сможешь! Вы, людишки, такие все жалостливые и памятливые. Это вас сражает вернее стрел и мечей. - Смогу, дедушка. Я дядю Леща мраку не отдам. - Ну, смотри мне… Он поднял полог, ухватил тело за ногу и рывком вырвал из границы круга. - Стреляй! – закричал он дрогнувшей Энгее застывшей с арбалетом наизготовку. Но Энгея посмотрела в затуманенные карие глаза. Человеческие глаза. Полные страдания. - Он жив. Чужой, совершенно чужой и незнакомый голос заставил лешего невольно отпрянуть. Энгея подняла тяжелый взгляд на ночного хранителя. Мгновение спустя и взгляд ее рассеялся. - Дедушка леший… Его в хижину нужно… Я выхожу его… - Нет. - Да. – Снова чужая твердость и последовавшая привычная рассеянность. – Пожалуйста… Леший ризвал медведицу, взвалил ей на спину безвольное тело и вместе с Энгеей сопроводил на окраину леса близ деревни, к избушке отшельника. Энгея почувствовала себя очень уставшей, но добрела до дома дяди Леща. Вместе с лешим заволокла внутрь и уложила на застеленную лавку. Дяде Лещу было около семидесяти и его борода не уступала по длине бороде лешего. О целительских способностях отшельника слагали легенды. Вся деревенька к ему неоднократно обращалась. Отшельник никогда не отказывал и людей не сторонился но жил все равно почему-то за околицей. Энгея будучи дитем еще вместе с другими ребятишками часто убегала в лес и неизменно назад в деревню всех приводил отшельник, прежде собравший детвору (даже тех, кто умудрялся потеряться) поругавший и накормивший пирожками. Энгея его помнила его такими же неизменно стареньким с добрыми карими глазами и большой корявой палкой в руке, с которой он ходил по болотам за ягодами и угрожающе потрясал над головами слишком загулявших в лесу детишек. Никто его не боялся. Никому он никогда слова обидного не сказал. И вот.. Что же его на круги привело? - Иди домой детонька. – перехватил ее руку с влажной тряпкой леший. –Ступай. Зная твоего деда начинаю за свою жизнь опасаться. - А как же… - Да посижу я с ним, посижу. А ты иди, - улыбнулся леший. Энгея растеренно посмотрела в ночь сквозь слюдянное низенькое окошко. Бледный полумесяц напоил лес призрачным сиянием, сделав его чужим и незнакомым. Леший проскрипел-протопал до открытой входной двери и шумно выдохнул что-то на гортанном языке, и тут же явились перед ним берегини, обеспокоенно заглядывающие через плечо. Леший на том же языке что-то проворчал и кивнул на Энгею, вытирающей влажной тряпицей бледный морщинистый лоб рвано дышашего отшельника. Берегиня тронула девушку за плечо, и кивнула в сторону выхода. - Иди, детонька, - велел леший, садясь на край лавки у головы отшельника. - Берегини проводят. Энгея неохотно поднялась и вышла в свежую, отдающую вкусным запахом цветения лесных трав, ночь. Одна из берегинь сжала ее ладонь мягкими теплыми пальцами, и повела по путаннице звериных тропок. Энгея безропотно ступала вслед за проводницей, и не пыталась утереть хрустальные дорожки слез побежавших по щекам. Дядя Лещ был на той стороне. И дитя малое знает, что побывшим там — ходу назад нет. А значит отшельник умрет. Врата в деревню были не заперты, и у тех ворот ждали Сенька, дедуля и старейшина деревни. Все с розгами. Завидев провожатых Энгеи, они поспешно согнулись в поклоне. Берегини в ответ так же низко поклонились и подтолкнули девушку к людям, повернулись и заспешили к кромке леса. - Ты чаво это... - грозно начал сароста, уперев руки в боки. Но его прервал дед Хлай: - Энгея, что такое? - Дядя Лещ... - Энгея смолкла, сжав дрожащие губы. - Дедуль, он на кругах был... Встречающие дружно ахнули и выронили розги. И тут же подняли суматоху. Разбудили знахарку, ведунью и дружно направились к опушке. К дому отшельника. - Деда... - придержала Хлая, хотевшего спуститься с резного крыльца за рукав Энгея, - не ходи. Останься. Я не смогу дома одна... - Так вон Мищия да Сенька... - растеренно махнул в сторону толпы у ворот деда, но когда его взгляд перехватил взгляд внучки, он как-то смягчился и потрепал ее по голове. -Ладно... Иди на печку, я только Найке скажу что останусь и тотчас обернусь. Энгея, шмыгнув носом кивнула и вошла в дом. Заправленная лавка деды недвусмысленно говорила о том что он ее ждал. И вероятно готовил гневную отповедь, с не сильными зато действенными тумаками. Энгея налила в таз воды, быстро умылась и облачившись в чистую рубаху забралась на печь. Она думала что не уснет, но ошиблась. Сон пришел. Быстро и грубо рванул ее в свои обьятия. И видения эти были пугающими.