(Дальше со слов Сергея Белова)
Знаешь, есть люди, которые ассоциируются только со всем светлым, всем хорошим. Это произошло, когда я был в Москве, родители проезжали мимо столицы по делам и оставили меня на тетушку, которая естественно не была лучшей в наблюдении за мной, как бы меня ни любила. На тот момент мне едва исполнилось шестнадцать и я, хоть и был вполне послушным, чувствовал себя ужасно взаперти и, во время одной из прогулок «по двору», скрылся в тени города. Я и сам не знаю, где плутал, Москва встретила ярко-красными постерами, новейшими машинами и аккуратными домами, которых было явно больше, чем где-либо, вокруг было уютно, город сам по себе спешил куда-то и это казалось чем-то манящим, но уже темнело, а дорога была такой запутанной, что легче было идти вперед, чем назад, и я шел. Сам не помню, каким образом оказался у гостиницы, но надо было где-то спать, я пытался уговорить хозяйку пустить меня бесплатно хотя бы в холл, но та была неумолима, впрочем, я мог спугнуть тех, кто собирался остановиться, да и доверия не внушал, ведь никаких документов с собой не было. К счастью все мои просьбы услышала одна пришедшая семья, они явно были не местными, что-то было в них такое. Европейское. Было ощущение, что незнакомцы обсуждали меня, оно было правдивым, ведь молодой парень примерно моего возраста, отошел от родителей и был уже очень близко ко мне. Он не представился, но предложил остаться в номере со своими, терять было нечего, я согласился. Признаться честно, с той ночи мало, что помню, я спал. Однако иногда я все же замечал, как этот самый юноша, будучи со мной в одной комнате сверлил меня взглядом, будто старался вглядеться в каждую черту, возможно так и было. В один момент он запел песню на языке, мне незнакомом, звучание ее было подобно колыбельной, а голос завораживал и успокаивал, словно мамины объятия после какой-нибудь детской обиды. Наутро он вывел меня из здания и предложил прогуляться, не сказать, чтобы я ему доверял, но вернуться домой было просто невозможно, по крайней мере одному. Этот парень рассказывал мне о красоте своей прекрасной республики — Литвы. Пораженный его любовью к Родине, я слушал его рассказы с удовольствием. Имени я так и не смог узнать, но время, проведенное с ним навсегда останется в моих воспоминаниях. Первая любовь редко забывается и не забудется. Как можно забыть человека, который, поняв, что не увидит тебя больше никогда, уговаривает сбежать с ним в Литву, его затеи звучат, как бред сумасшедшего, но ты хочешь верить в этот бред. Остаток дня мы ходили по уютным улочкам столицы, держась за руки, прохожие видели в этом невероятную дружбу, а я чувствовал своеобразную магию, запах Литвы, в которой никогда не бывал и его мягкую ладонь в своей. Я благодарен ему за воспоминания, однако я тосковал по дому, тёте и баскетбольной площадке рядом с ее домом, я не мог проститься с этим ни на один день больше. Поэтому я простился с тем, кого спустя неделю скуки признал первой любовью. Его родители с радостью отвезли меня к нужной улицы, название которой я всегда помнил, как молитву. Скучал ли я? Каждый день. Прошли ли чувства? Да, спустя множество тяжких страданий. Но забыться им было не суждено.(конец рассказа Белова)
Литовец вслушивался в каждое слово, всматриваясь в лицо парня, в каждую улыбку, каждый взгляд. Есть пара деталей, которые не позволят ему ревновать. Одной из них является понимание того, что сейчас, прямо сейчас, его любят, а вот вторую Сергей когда-нибудь еще поймет, возможно догадается. В комнате темнеет, ярко-красный сменяется серым, двое смотрят друг на друга. Модестас приподнимает уголки губ в улыбке и начинает петь чарующую литовскую колыбельную.