Запах сирени

      Я резко распахнул глаза и закашлялся, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха. Повсюду пахло чертовой сиренью. В ушах шумело, но сквозь неприятный гул пробиралась тихая мелодия, заставившая меня снова неосознанно царапнуть себя по груди. Я поморщился. Очень хотелось вызволить эту песню из моей головы, слишком уж надоела за эти несколько недель. Каждое утро одно и то же. «Давай играть без них, Давай играть без правил…»       Рот неприятно сдавило сухостью, и я потянулся за стаканом, стоящим на столе, но он был пуст. Вот черт! Я медленно поднялся с кровати, мысленно сдерживая еще один приступ кашля. Дойти до кухни теперь было проблемой, но хорошо, хоть стены у меня есть. На них можно опереться и постараться не упасть. Голову сразу же сдавило «обручем», и я схватился за нее руками, тихо болезненно простонав. «Давай играть без них, Давай играть без правил. Сколько было их? Но только мы остались».       «Сука, ну, сколько можно?» Я засыпал с этой песней в голове, просыпался с ней на искусанных губах, хотя раньше она доводила меня до экстаза в совокупности с его теплыми руками.       Все началось так нелепо. Я зашел в Старбакс купить двойной эспрессо, ведь бессонные ночи потом еще долго напоминают о себе колкими спазмами и призывами поспать. Особенно, если ты студент третьего курса, а на носу важный коллоквиум. Я поплотнее укутался в джинсовую куртку, стараясь спрятаться от ветра. Когда я вышел, погода стояла замечательная: только что прошел дождь, солнце отражалось в редких лужицах на асфальте. Но похоже, что другой конец города об этом не знал. Постояв немного у барной стойки, я забрал сдачу и поспешил удалиться, но у самой двери кто-то схватил меня за руку и потянул. Я, уже было, хотел выругаться, но услышав: «Молодой человек, вы кофе забыли», понял, что я идиот.       Натянув улыбку, я обернулся. Передо мной стоял парень в тонком черном пальто и очках. Он держал мой стакан, а на его лице застыло совершенно легко читаемое удивление. Я аккуратно вынул свой кофе из его руки и хотел уйти, но он меня не отпускал. — Спасибо, — я думал, он ждет благодарности. — О, как! — он усмехнулся, витая где-то в облаках. — Отпусти меня, я опаздываю, — я с силой рванул руку на себя. — Твои глаза…       «Вот ебнутый, соулмейтов не видел никогда? — пронеслось у меня в голове, но он протянул мне свой смартфон с включенной фронтальной камерой. — Эээ… Селфи еще хочет сделать? Надо срочно валить», — я взял телефон и выронил стакан из рук. Взглянув на экран, я увидел свои голубые глаза. Абсолютно голубые, цвета морской волны или ясного неба. Я шумно выдохнул и перевел взгляд на парня. Тот снял очки, и я обомлел. Удивление и восторг накрыли меня с головой, казалось, что я почувствовал их на языке. Они были не моими. На фоне ужасного похмелья, я даже не почувствовал, как связь закрепилась над каждой клеткой моего организма. Дрожь прокатилась по телу, приятно пощипывая позвоночник. — Я — Илья, — парень пожал плечами, улыбаясь. — Ага, — я позволил ему дотронуться до моей руки, так как не мог пошевелиться от волнения. — Ты как? — он щелкнул меня по носу. — У м-меня коллоквиум… Нужно бежать… А еще голова так болит и… — я был абсолютно растерян. — Чего стоишь тогда? Поехали, я на колесах.       Я несмело кивнул, но, словно зомби, пошел за Ильей. Он отвез меня на учебу, коллоквиум я завалил, а вечером мы уже лежали в его машине, не отрывая взгляда от глаз друг друга. «Давай, не нужен мир, Давай, нужны нам мы. Не выйди из игры, Ведь ты не доиграл».       Тогда эта песня просто окутала мой разум, лаская его. Я прикрывал глаза, шумно дышал и был беспробудно счастлив от того, что его нежные пальцы гладили меня по лицу. За окнами барабанил ненавистный дождь, время давно перевалило за полночь, но это меня не тревожило. Мы были на набережной, укрывшись от капель в теплом салоне. «Давай играть без них, Давай играть без правил. И подойди ко мне Детскими шагами».       Столько всего было, и не вспомнишь: и огни чужого города в самый разгар сессии, и прокушенные пальцы, обмотанные на утро пластырем, и порванные футболки, и мокрая трава под спиной, и теплые губы на шее. Я никогда не чувствовал себя настолько счастливым, даже мигрень по утрам ни с того ни с сего не настораживала меня.

***

      Однажды, мы сидели на моем балконе и курили косяк. Запах сирени ласкал обнаженные рецепторы. Казалось, он нас преследовал. Илья жил в общежитии, но ездил на машине, я снимал квартиру на хорошую стипендию отличника. Я взял сигарету из его пальцев и мельком глянул на его лицо, тут же замирая. Меня будто холодной водой окатили. Его голубые глаза потускнели. Я тут же рванул в ванную, там долго рассматривал себя, а потом обреченно сполз на пол. Я тогда накурился до обмороков и всю ночь провел возле унитаза. «Любить не успевай, Мы даже задыхались. Давай играть без них, Давай играть без правил».       А Илья просто сидел возле меня, обхватив голову руками. Кто из нас лжесоулмейт, стало понятно через пару дней, когда я вдруг начал кашлять и задыхаться. Было невыносимо осознавать, что огромное счастье может обернуться огромной потерей. Когда ты думаешь, что все в один миг стало настолько хорошо, что и мечтать нельзя — ничто не волнует, кроме смотрящих на тебя голубых глаз. А когда ты видишь, как они медленно теряют цвет, мир рушится и давит на тебя многотонными плитами своей разбитой материи.       Спустя пару недель стало совсем невыносимо, и Илья не выдержал. Он долго извинялся и плакал, сжимая мои онемевшие пальцы, но поделать ничего не мог. Парень и сам не знал, кто он. Его влюбленность начала проходить, а я загибался от невыносимой боли под ребрами и рвал ногтями грудную клетку. Весь мой мир сжался до одной квартиры. Курить я уже не мог, кашель заставлял выплевывать легкие, спать тоже не мог, все слушал проклятого DomiNo.       Я все время чувствовал Илью. Его боль отражалась на мне, усиливаясь в тысячи раз, его внезапный порыв радости, однажды, заставил меня разбить кружку и вонзить осколки в ногу. Меня не было рядом в тот момент, кто-то другой был причиной его улыбки. Я так сильно злился, так много плакал, что приходилось переворачивать одеяло другой стороной. Со временем стало спокойнее, но процесс, который запустил мой организм, было не остановить. Лишь иногда до меня доносились отголоски его чувств, но они тут же заглушались бившей по перепонкам песней. «Я помню, как мы В маленькой комнате, Будто бы в космосе. Бред. Но куда не лети — Везде мы любимы. Бред».       А сейчас я жадно глотал воду из-под крана, еле стоя на ногах. Тело скручивало от болезненных спазмов, руки уже не особо слушали сигналы мозга. Жар заставлял меня покрываться с ног до головы потом. Я прошел в ванную, чтобы встать под холодный душ и хоть как-то сбить температуру. Я умирал. И это было очевидно.       Полотенце я не нашел, но в нем и не было острой необходимости. Я снял с зеркала простынь и горько усмехнулся. Я завесил его ещё тогда, чтобы не видеть своего лица. Мое отражение смотрело на меня абсолютно пустыми глазами.       «Ну, вот и все», — сказал я ему и улыбнулся, а слезы потекли по щекам. Я повернул голову в сторону источника шума и снова услышал строчки нашей песни. В предсмертной записке я попрошу выгравировать ее на своем памятнике, настолько она любима и ненавистна мной. Немного постояв, я двинулся обратно в свою комнату, в кровать. Как только я опустился на смятую простынь, мое тело пронзила боль. Илья вспомнил обо мне.       «Ебаный придурок, только попробуй», — я не узнал своего голоса, взяв в руку смартфон. Я так сильно возненавидел Илью, потому что нужно было хоть кого-то винить в моем угасании. Спустя секунду, на экране высветилось его фото. Такие внезапные случаи восстановления связи раздражали не меньше, чем разодранная грудь с запекшейся корочкой крови.       Я взял трубку, но там услышал лишь молчание. — Может, хватит уже издеваться? — я разозлился. — Саш… — Что «Саш»? Отмени вызов, я не хочу больше рыдать тебе в трубку! — я перешел на крик и зажмурился.       Собравшись с силами, я кинул телефон на пол, обреченно утыкаясь лицом в подушку. Все было так нелепо, что хотелось смеяться. Илья не виноват, но я срываюсь на него. Может, потому, что я, блять, без пяти минут труп? «Но я помню признание Первое с губ твоих мне. И помню, что спрятался Будто без разницы мне».       Потом я проснулся, озираясь по сторонам. Снова потерял сознание? Уж лучше так, чем переносить все эти мучения. «Я больше не могу… Ну, давай!» — я закричал, глотая собственные слезы и ногтями снова содрал корочку с подсыхавшей раны на груди. Внутри все пылало, будто выпил горючей смеси на ужин. «Но теперь пробираюсь сквозь пятницы, Пытаюсь хоть что-то подобное здесь отыскать, Но по-прежнему бред».       Боль со временем утихла, а я облегченно выдохнул. Я поднял глаза в потолок и улыбнулся. Стало так легко и хорошо, я даже расслабился и разжал кулаки. Хотелось бы, чтобы вместо запаха разложения, мое тело окутывал запах сирени. В комнате все еще была слышна тихая мелодия, но я-то знал, что она лишь у меня в голове. Лишь моя…       Облегченно выдохнув, я прикрыл глаза. Вся эта суматоха так вымотала мой организм, я очень хотел спать. Зевнув, я провалился в бездну. «Давай играть без них, Давай играть без правил»…