Вопрос

Кровли застилает ненастья сень, Промелькнувший день утопила ночь. У кровати, бледная, словно тень, Я сижу, баюкая молча дочь. Стынет мгла, бессонницы саркофаг Накрывает давящей тишиной. Лишь в долине муторный вой собак Не даёт покоя мне близ больной. В тусклом свете блекнет её лицо, Нежный бархат скул лихорадит дрожь. Горьких трав настой усыпил легко, Но меня тоской, словно острый нож, Разделяет, губит один вопрос: Всё терзаюсь — выживет или нет? Гладя нежный локон её волос, Жду утра, но долго нейдёт рассвет. Тонкий саван пыли от ночника, Заклубившись дымом, возник как гость И, осклабив челюсти, зашептал: «— Задавай скорее мне свой вопрос! Правду всю поведаю до утра, Вопрошай, услышал я зов молитв. Вопрошай скорей, пока ночь темна! И утихнет скорбь твоя, отболит.» Онемев от ужаса, чуть дыша Замерла, не в силах задать вопрос. Вдруг проклятьем станут его слова? Я молчу, стирая следы от слёз. Вьюга в окна снега бросает горсть, Ожиданье сводит меня с ума, Тихо пыль кружиться, ждёт страшный гость. Я спросила: « — Скоро ль уйдёт зима?» Чёрный гость навис надо мною мглой, С леденящим хохотом произнёс  (ощетинив шерсть, заклубив смолой):  « — Задала неправильный ты вопрос!» И истлел...             Вновь в комнате тишина, Горизонт румянит росток зари, И я слышу дочки своей слова: — Мама, мама... это весна! Смотри!