Поттер Панк

Вы, кролики, такие сентиментальные, ну все на эмоциях. Ник Уайлд

      Гермионе было плохо. За прошедшую неделю она получила кучу доказательств, что с ней общаются только ради выгоды. Сначала она никак не хотела верить, даже подслушанный разговор казался сном. Каждый день она видела всё больше подтверждений: её не звали в компанию за обедом и ужином, а когда она ради проверки попросила о пустяковом одолжении, стали отговариваться занятостью. Всё опять как в начальной школе. Потом она злилась на девчонок за то, что её использовали, на мальчишек и в особенности на Гарри, за игру, за слова и просто так. Потом начался торг, с собой, со своей совестью. Может, не так всё плохо, если я сделаю так, то может и не было всего этого. Только когда торгуешься сама с собой и своей совестью, всегда проигрываешь. Потом началась депрессия. От обиды хотелось плакать. Однако обидней всего была мысль, что она такая же как и другие девчонки. Мальчишки помогали и защищали её просто так, они не требовали от неё подарков или одолжений. Рядом с Гарри она чувствовала себя надёжно и уверенно, как будто часть его нахальства передавалась ей. С Симусом было весело и тепло, он всегда знает, что сказать. Сейчас она не отказалась бы поговорить даже с вонючкой Роном.       Так что же мешает просто подойти и поговорить, попросить прощения? Гермионе было стыдно, это было новое непривычное чувство, с которым она не знала, как бороться и как победить. Всю жизнь она была умнее и, казалось бы, старше всех окружающих, отчего всегда считалась правой. Нет, она конечно нарушала правила и делала неправильные вещи. Только вот эти правила были нелогичны, а то и вредны, поэтому виноватой она себя до сего дня никогда не чувствовала. Теперь же она осознала, что совершила настоящую подлость. Вместо героя повести оказалась злодеем. Она обидела друга, хорошего друга, ради, как тогда казалось, достойной цели, оказавшейся пустышкой. Как Гарри и говорил, Лаванда даже не открыла игру и даже не подумала ей делиться. Зато демонстрировала её всем желающим с комментариями, что милый Гарри специально для неё передал ей этот подарок через Грейнджер. Вот сейчас, когда было время успокоиться и подумать, осознание и принятие того факта, что во всём случившемся она действительно виновата, и это она променяла хорошего друга на неприятное знакомство, придавило её как бетонная плита лягушку.       От самоедства Миону отвлекла открывшаяся дверь общей комнаты и заглянувшая в проём незнакомая девушка. -Эй, я ищу Гермиону, вы знаете, где она? – Вопрос несколько удивил всех, особенно Грейнджер. Интересно, кто это, и что ей от неё нужно? -Это я. -О, классно. Можешь звать меня Тонкс, я с Пуффендуя. Ты не могла бы спуститься со мной в гостиную, к тебе есть небольшой разговор? – Всё ясно. Как я могла забыть?! Я ведь не только мальчиков обидела, но и Пуффендуйцев подвела. В этот момент, кроме грусти, девочка почувствовала ещё и злость. Не на другой факультет, а на себя и Лаванду. -Это ненадолго, – неправильно истолковав молчание первокурсницы, подбодрила ту Тонкс.       Гермиона молча кивнула и пошла за гостьей.       В гостиной почти никого не было, скоро отбой и почти все уже разбежались по своим комнатам. Тонкс отвела Гермиону в уголок рядом с камином, где стояли два кресла. В одном из кресел сидел Гарри, почему-то без очков. Это придавало ему непривычный, но мягкий и даже милый вид. Образ не портили даже свежий синяк и разбитый нос. Он явно был у колдомедика и к утру от повреждений не останется и следа, но пока они были заметны. Вот ещё и это, он же магией не владеет и рассчитывал на неё! Наверняка его опять подловили одного и без магической поддержки побили. -Я думаю, вам есть о чём поговорить. Спасибо за книги, Гарри, – мягко сказала Тонкс и направилась к выходу.       Гермиона и раньше чувствовала себя виноватой, а теперь, увидев побитого друга, который отдал свои книги, подумать только КНИГИ, за то чтобы её просто позвали поговорить с ним, девочка впала чуть ли не в отчаяние и заплакала.       Гарри кинулся к ней и, схватив за руки, как будто боясь, что она сейчас убежит, торопливо заговорил. -Гермиона, милая, родная, не плачь, пожалуйста. Я знаю, что обидел тебя, и прошу прощения. Без тебя грустно и скучно, и я не могу и не хочу на тебя сердиться. Мне не хватает разговоров с умным человеком, твоих комментариев и твоего смеха. Твоя радость, любознательность и стремление к развитию делало нашу компанию лучше. Я виноват, хоть я и считаю, что прав, и Лаванда могла перебиться без нашей игры, не стоило мне сравнивать нашу дружбу с картонкой. Прости меня, давай помиримся и снова станем друзьями?       Такие простые, но правильные слова, которые порой так сложно произнести. Они вызвали целый шквал ощущений в девичьем сердечке. Слёзы ещё сильнее потекли из глаз, но теперь это были не вестники горя, а радости и облегчения. Ответ был сформирован эмоциями, а не умом. Сквозь слёзы вырвались слова. -И ты меня прости! Ты был прав, им не важна была дружба со мной, им нужен был только подарок! Я тоже по тебе скучала и хочу дружить с тобой, но не могу! Ты и Рон действительно бросились меня спасать просто так, вы все трое дрались за меня, а я вас подвела. Когда тебе нужна была помощь, меня не было рядом, потому что кусок картона казался важнее. Тебе не нужен такой друг, ради которого приходиться рисковать, но которого нет рядом, когда надо. -Вот как?! Ты готова бросить всё потому, что считаешь, что дружить можно только ради пользы, и ты её недостаточно приносишь? Дружат не ради чего-то, а вопреки всему. Дружба – это доверие. Не важно сколько чего приносит человек в эти отношения, важно, что он делает всё, что может, ради других, на что он готов пойти ради этого. Я тебе доверяю похоже больше, чем ты сама себе. Я тебе верю настолько, что готов доверить свою жизнь и докажу это. Помнишь, что нам запрещено ходить в коридор на третьем этаже, если мы не хотим умереть страшной смертью? У меня разбиты очки, я почти ничего не вижу, до отбоя осталось десять минут, я иду туда. Мне не помешает друг, который станет моими глазами, поможет с магией, а то и спасёт мою жизнь! Догоняй!       Гарри резко развернулся и, чуть не ударившись о дверной проём, выбежал из гостиной в общий коридор. -Он же не всерьёз?! - панически подумала Гермиона. Да нет, это парень, который без магии полез на тролля, бился в одиночку с хулиганами и хамит Снейпу. Он достаточно сумасшедший, чтобы действительно туда пойти. Что делать!? Что делать!? Ей было страшно. Страшно нарушить правила, убиться, вылететь из школы, но страшнее всего было потерять вновь обретённого друга, причём "потерять" - не просто расстаться, а именно потерять навсегда из-за его смерти.       Дурак! Дурак! Дурак! – набатом стучали мысли. Вытерев слёзы рукавом мантии, что в обычной ситуации она никогда бы не сделала, Миона рванула следом за Гарри. Надежда была, что она сможет его догнать до того, как он доберется до зловещего коридора, и сможет его остановить. Даже если их поймают учителя, всё равно лучше, чем дать ему сунуться в опасное место. Мантия мальчика мелькала в отдалении, и шанс нагнать его таял с каждой секундой. Поттер был спортивным и хорошо развитым мальчиком, и девочке, проводившей большую часть времени в библиотеке, не стоило и думать догнать его. Иногда, казалось, он специально замедлялся, чтобы Миона не упустила его из виду. Да нет, бред, зачем ему это?       Как назло ещё и лестницы стояли как раз так, чтобы можно было попасть на третий этаж в тот самый коридор. Она только и успела заметить, как мантия волшебника скрывается в проёме. Быстрее, быстрее, быстрее, девочка выжимала из себя все возможные силы. Забежав в коридор, она не увидела там никого, но вот из-за одной из дверей раздался какой-то шорох. Подбежав к ней, Миона дёрнула ручку, но дверь оказалась запертой и девочка замерла в нерешительности.       -Нет! Нет! Стой! Не надо! – раздался вопль, который добавил девочке смелости. «Алохамора!» - это для Гарри тут все двери открыты, остальным приходится выкручиваться. Она резко распахнула дверь и вошла внутрь. Девочке сразу стало понятно, почему это место под запретом. Она смотрела в глаза чудовищному псу – громадине от пола до потолка. И у пса было три головы. Три пары вытаращенных бешеных глаз, три пары раздувшихся ноздрей, три разинутые пасти полные острых зубов, с которых скользкими нитями, хотя нет целыми канатами, свисали слюни.       Девочка замерла парализованная страхом, но мозг в панике продолжал собирать информацию и анализировать. Гарри нигде не было, неужели она опоздала, и это чудище его сожрало?!       Тут пёс сделал шаг вперёд, но вместо того, чтобы вцепиться в свою беззащитную жертву, лизнул её. Тремя здоровенными языками разом, каждый размером с хороший ковёр, шершавыми и полными слюней. У Гермионы было такое чувство, как будто она в киселе искупалась. Мантия, причёска, лицо, всё было покрыто толстым слоем слюней. Кое-как отплевавшись и протерев глаза, девочка увидела, что показавшийся ей столь агрессивным пёс не стремиться нападать, а наоборот, с интересом смотрит на неё. Справа раздались шорохи. Развернувшись к новой опасности, Грейнджер увидела Поттера, который также пытался отчистить себя от слюней. -Ну вот, а ты не верила! Спасибо тебе, ты всё-таки решила, что моя здоровая тушка тебе небезразлична, – весело проговорил мокрый маг. – Знакомься, это Пушок, сторожевой цербер. -Ты! Ты! Ты... - у Мионы слов не было от возмущения. Сначала она дико обрадовалась, увидев Гарри живого и здорового, но литры собачей слюны, стекающие с одежды, вызывали раздражение. -Я, я. Не волнуйся, он мой друг и не причинит нам вреда, – мальчик подошёл к собаке и ласково погладил ту по носу. Тут Грейнджер заметила, что на центральной голове вольготно лежит минигриф Поттера, как она его раньше не заметила? -Откуда он вообще тут взялся, и как ты узнал о нём? Тебе Хагрид рассказал? – грусть, радость, страх и гнев наконец-то успокоились в душе у маленькой волшебницы, переживания были смыты и на поверхность вылезло её основное качество – любопытство. -И да, и нет. То, что его зовут Пушок, действительно Хагрид проговорился, хотя называть гладкошерстную собаку «Пушком» - надо быть тем ещё оригиналом. Но с псом я познакомился раньше: ещё в прошлом году. Помнишь, как я лестницу приковал? Вот тогда я гулял с Глюком по школе и собирался уже идти в башню, но эта тупая лестница передвинулась на вход в этот коридор и никак не хотела двигаться обратно. Ну, я и пошел сюда, надеясь найти обходную дорогу. Первым делом наткнулся на Пушка. Думал: вот и всё, отбегался, но хорошо, что со мной Глюк был. Он у нас мастер завораживать магических животных, вот и тут спас своего хозяина. Запел, пустил иллюзии и усыпил собачку. -А почему он теперь не нападает? -Это всё Глюк. Этот вид минигрифов развивается, поглощая магию других существ во сне, ну и как выяснилось, может передавать мысли и желания. Что-то вроде механизма выживания. Минигриф подключается к большему каналу магической энергии и получает защиту, взамен дарует глубокие, красивые сны и хороший отдых. Заметила, как этот летающий поросёнок подрос? Это всё из-за Пушка, он у нас поспать любит. Ну а Глюк спит у него на головах, почти полгода уже, сам силы насосался, и вот выдрессировал цербера, чтобы он его хозяина не трогал и слушался, ну и заодно всех моих друзей. Правда его проявления дружелюбия тоже пережить нелегко, – на этих словах мальчик продолжил выжимать свою мантию. -То есть, других случайно забредших сюда учеников он вполне мог слопать? -Почему мог? До сих пор может, это только нас из-за Глюка он не трогает. Я поэтому и приковал ту самую лестницу, чтобы сюда никто не попал из-за её своеволия. Самое забавное, что никто так и не заметил, что я тут был. -Почему кто-то должен был это заметить? -Элементарно, Ватсон! – на этих словах девочку отпустило окончательно. Всё действительно вернулось как было, и Гарри опять будет её подкалывать. – Неужели ты думаешь, что простая дверь, как тут, задержит такого монстрика, как Пушок? Когда я закрепил ту лестницу, никто во всей школе так и не задал себе вопроса, откуда я взял цепь?