beautiful crime.

Слэш
PG-13
Завершён
23
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
23 Нравится 0 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Когда роковая стрела пронзает своим острием пространство и находит пристанище в доспехах эрла Мерсии, у короля Вортигерна перехватывает дыхание. Ему кажется, будто пелена тумана покрывает глаза и поглаживает своими прохладными пальцами сердце, постепенно сжимая его, как какой-то сочный фрукт. Он кидается к выходу с лодки, на которой собирался переждать, пока Артур и его шайка будут осуществлять кровавый акт возмездия, цель которого — исключительно он, но только личные черные легионеры успевают задержать его у порога.       - Нельзя, сир! Нужно оставаться на своих местах!       Ярость и капля обиды сверху ядовитым коктейлем моментально наполняют Вортигерна, мешая ему дышать и окрашивая кожу лица у верхней части скул в алый цвет. Он бросает гневный взгляд в сторону Мэгги, отчасти «благодаря» которой был раскрыт коварный план предателей.       - Молись своему богу, - король отчеканивает каждое слово, медленно подбираясь к застывшей у резного окна жертве, которая подрагивающими мышцами шеи пытается не выдать своего страха перед мужчиной. - Молись. Ибо, если Мерсия не выживет, ты познаешь пламя моего гнева. И тогда тебе уже никто не поможет.       Вортигерн сжимает пальцами горло женщины, забирая контроль над ее сонной артерией, смакуя эту абсолютную власть, высасывает жизнь из молодого тела, доводит до самой границы Занавеса между мирами, внимательно наблюдая за игрой радужки глаз, которая то внезапно светлеет, то стремительно темнеет. Он вороном нависает над Мэгги и уже готовится скинуть ее в пропасть теней раз и навсегда, как неожиданно резко даже для себя убирает руку и стремительно отходит в противоположный конец лодки, куда черные легионеры во главе с Подлым Джоном уже отнесли кровоточащего эрла Мерсию.       А Артур все не дает покоя: он является Вортигерну во снах, хозяйничает там, отбирая власть и корону, а после, наигравшись со спящим сознанием дяди, хладнокровно обезглавливает мужчину. На этом моменте король всегда просыпается и не верит, что проснулся. Десятки минут он проводит в метаниях по постели и не находит себе покоя, все думая, думая, думая. И однажды все же решается обратиться за помощью к тем, кто живет под стенами этого замка.       Сирены отзываются нехотя — приходится ударить в колокол несколько отчаянных раз. Наконец, за мелкими волнами, бьющимися об острые берега, выползает главное создание, покрытое слизью и проступившими венами, как у утопленницы.       - Башня не достроена, но Вы все так же прекрасны, - сбивчивый шепот водных созданий заполняет разум короля, король сжимает кулаки. - Зачем Вы пришли?       - Артур угрожает моей власти. Я должен удержать корону в своих руках, – Вортигерн говорит спокойно, насколько может сейчас совладать с собой после очередного кошмара, в котором собственный племянник отрубил ему голову. - Мне нужна моя сила. Я пришел за ней.       Сирены заливаются смехом, когда мужчина делает акцент на слове «моя» и указывает пальцем на себя. Эхо этого зловещего и такого безжалостного хохота разносится под сводами подземного колодца.       - Не мне говорить Вам о цене, король. Один любимый Вам человек, и сила станет Вашей, - главная сирена начинает бултыхаться, переворачиваясь на другой бок, тем самым намекая мужчине, что разговор более продолжать не намерена. - Но Вы не сможете, король.       - Почему? - король непонимающе наблюдает за сиренами. - Смогу. Мне ничего не стоит перерезать глотку любому человеку в этом королевстве.       - Даже эрлу Мерсии? - сирена замирает в неестественной для себя позе, смотря через плечо своими мертвыми глазами на чуть вытянувшееся после услышанного лицо Вортигерна и все заметнее насмехаясь над последним. - Вы не сможете. Не-ет. Слишком сильна связь между вами, но от этого и жертва станет приятнее. Слаще.       Сирены вновь перешептываются между собой.       - Я не понимаю, о чем ты.       - Вы любите его.       Вортигерн, чуть приоткрывая рот, тяжело вздыхает и стремительно бледнеет так же, как и зрачки сирены. Он отшатывается назад.       - Думаете, отчего Ваша сила до сих пор не принадлежит Вам? Из-за башни? Не только, мой король, не только. Вы до сих пор обманывали и нас, и себя. Приносили неправильные жертвы.       - Я пожертвовал своей Эльзой! Она была моей любимой супругой.       - Лжец, лжец, лжец! - сирены кидаются в воду одна за другой, вновь смеясь и перебивая друг друга.       - Вы всегда любили только эрла Мерсию. Оберегали его. От нас.       - Неправда. Это все неправда, - Вортигерн мотает головой, будто не веря, что все это происходит именно с ним. Ужасный сон имеет свое нежеланное продолжение.       - Так принесите же его к нам. И угроза над Камелотом рассеется.       - Мне никого не жаль ради Камелота.       - Вы слабы, король Вортигерн. Слабы не духом, но сердцем. Ни Камелот, ни магическая сила никогда не будут принадлежать Вам.       - Я принесу в жертву эрла Мерсию. Завтра же вечером. Мне это ничего не стоит. Ничего!       В ответ мужчине сирена не произносит ни одного слова, напоследок она только одаривает стоящего на берегу своей довольной, практически победоносной ухмылкой и скрывается с головой в темных водах, оставляя Вортигерна в одиночестве и с разбитым сердцем.

***

      «Почему?», «для чего?» - эти вопросы Мерсия никогда не задаёт своему королю вслух, и это Вортигерна раздражает до скрежета в зубах. Даже в эту минуту. За счет пламени факелов их тени танцуют на облицованных каменных стенах замка, то отдаляясь на некоторое расстояние друг от друга, то переплетаясь. Вот сейчас спроси эрл Вортигерна, для с какой целью они идут по направлению к той двери, после которой неизбежно из двоих останется один, и король бы все рассказал. Он упал бы на колени перед Мерсией, попутно согревая своими слезами чужие грубые ладони, и выложил бы все на чистоту перед самым важным человеком в своей жизни. Мерсия — не просто правая рука короля. Он также правый глаз, без которого невозможно ясно видеть даль. Он — правое легкое, без которого можно задохнуться от интриг. Эрл — уже неотделимая часть сердца и души, и с этим нужно считаться. Какая же все-таки судьба — лицемерка.       А коридор всё удлиняется, поигрывает своей каменной чешуей, и вот под ногами уже не гладкий пол, но ступени, однако эрл все молчит. Он прекрасно знает свое будущее и готов его встретить без колебаний, как настоящий рыцарь, с открытым забралом. Ведь так было и тогда, много лет назад, когда юному принцу потребовалась поддержка для захвата трона. И Мерсия ее оказал. Столько лет они были с Его Величеством заодно, завоевывали одно королевство за другим бок-о-бок, удерживали этот трон и эту корону крепче чугунных щипцов, так разве сейчас имеет он права отказать королю? Отвернуться от него, от этих полных растерянности глаз? Нет. Если подобная жертва нужна королю, чтобы королевство и в дальнейшем процветало под его властью, то он, эрл Мерсия, принесет эту жертву, несмотря ни на что. Поэтому, ощутив под ногами влажный берег, король незамедлительно отправляется к висящему колоколу.       Звук ударяется о железные стенки, и эхом разносится по всему подземелью протяжный зов, который в ушах Вортигерна отзывается, как его просьба о помиловании.       - Они правы. Я не могу, Мерсия… - хрипло произносит король, и его взгляд застывает на воде, по поверхности которой заходила тревожная рябь. Они услышали. - Не могу.       - Мой король, - эрл берет в свои ладони чужое лицо и пытается встретиться взглядом с успевшими потемнеть голубыми глазами. - Вы не должны об этом думать. Сейчас все Ваши мысли должны быть о Камелоте. Не позволяйте этому мальчишке из борделя отнять то, к чему Вы так долго стремились. Вспомните всё. Вы можете. Я искренне верю, что всё получится.       Вортигерн молча мотает головой, избавляясь от желанных рук, и отшатывается назад, ближе к воде.       - Я не могу тебя убить.       Последнее слово будто окончательно активирует нечто в воде, и вот уже за звучащими каплями где-то в глубине пещеры стали слышны тихие всплески. Вортигерн нервно дергается и вновь устремляет взгляд во тьму.       - Они уже здесь,- заключает король и, кажется, перестает дышать.       - Плоды Ваших стремлений будут уничтожены, - Мерсия не отступает от своего, а только больше напирает на мужчину, - все, что Вы сделали, будет смешано с грязью и предано забвению. Этого ли Вы хотели много лет назад? Чтобы все пришло к этому? Чтобы Ваше имя было стерто?       Король впивается взглядом в эти знакомые до боли и изученные вдоль и поперек черты лица, пытается найти там хоть толику того же сомнения, что бескрайним морем бушует в нем самом, да только с каждой уходящей секундой осознает, что Мерсия не уйдет отсюда живым.       - Нет, Мерсия. Я этого не хочу. Камелот — все, что у меня есть. Все, чем я когда-либо обладал. Я не могу его отдать.       Эрл осторожно сокращает дистанцию между ними, невесомо берет того за предплечье и как-то по-отцовски одобряюще улыбается. Он идет проторенной дорожкой, которая не раз ему помогала, когда Вортигерн колебался, и в этот раз она не должна подвести. Как лекарственные капли, падающие на язык, тихий голос мужчины внушает своим тихим голосом уверенность в том, что король поступает правильно, развевает, отводит рукой дурман сомнения.       - Эта тьма — свет, Мерсия, - отрешенно хрипит Вортигерн. Он скользит взглядом по, кажется, светящемуся, практически святому лицу мужчины, задевает взглядом каждую прядь волос. Наконец, нерешительно, но все же дотрагивается кончиками пальцев до мягкой кожи чужой скулы, оглаживает ее. - И только в ней я чувствую себя равным тебе. Способным поделиться той частью моих чувств, что надежно спрятаны от чужих глаз. Брови эрла чуть дергаются вверх, создавая две волны, что сталкиваются друг с другом, и мужчина, ведомый желанием, прикасается губами к ладони Вортигерна. О, сколько раз Мерсия бередил себе душу подобными мыслями. Сколько раз он срывал с затягивающейся сердечной раны швы, только чтобы доказать себе: мои чувства живы, они на самом деле есть.       - Мой король… - эти слова застывают между двумя мужчинами сочным янтарем. Но эрл все целует и целует эти кровожадные пальцы, не упускает ни единый дюйм благодатной кожи, пахнущей древесным терном. И Вортигерн подается вперед: ломая все преграды в голове, он приподнимает лицо мужчины и начинает жадно ласкать чужие губы своими. Он и сам не подозревал, насколько желанными оказались для него губы эрла. Тот, отчасти не веря в реальность происходящего, отвечает безусловной взаимностью в поцелуе, вновь показывает свою безграничную верность, которой достоин этот король. «Мой король. Мой Вортигерн». Возможно, в этот момент Мерсия уверовал в золоченные врата рая и сам рай, о котором так много говорили служители единого бога. Целовать любимые губы Вортигерна — все равно, что хватать руками звездную пыльцу или терять голову из-за бесконечности ночного неба над головой, - настолько боготворил эрл эти поцелуи.       Холодный металл входит под ребра бесшумно; слышны лишь все те же капли где-то вдали подземелья да доходящие до берега мелкие волны. У Мерсии дыхание застывает на кончике губ.       - Следуй за мной, Мерсия, в эту тьму. Только здесь мы сможем чувствовать себя в безопасности, - Вортигерн шепча укладывает голову эрла на собственное плечо, одновременно отбрасывая окровавленный клинок в сторону, и, обхватывая рукой чужую талию, тянет за собой в воду. Он постепенно входит в леденящий кожу водоем спиной — он ненавидит наблюдающих за ним мерзких сирен, что показали свои довольные лица из-под поверхности воды. Мерсия хрипло откашливается, в уголке рта застывает капля крови, и король чувствует всем телом, как тяжело тому дышать. Как жизнь начинает ускользать из его рук.       - Не бойся, - Вортигерн, как ребенка, укладывает своего главного приближенного на спину, будто отправляя в далекое плаванье, и продолжает отдаляться от берега. - Я буду с тобой. Я всегда буду рядом. Во все времена.       Мерсия окидывает взглядом лицо своего любимого короля и пытается слабо улыбнуться. Голова совершенно не держится на поверхности воды, поэтому уши потихоньку заливаются жидкостью. Слова, произносимые человеком, который был целым миром для него, звучат где-то там, далеко-далеко в голове, практически уже становятся единым гулом. Нет больше тяжести забот и ответственности. Холод приносит облегчение и освобождает от тягостных мук чувств. Любовь ли это? Эрлу плевать. Принимать смерть от рук значимого для тебя человека - особая честь, и ему ее оказали. Стук сердца отдается ритуальным бубном в висках и застывает слюдой там же наравне с одной единственной мыслью, что никогда не высказывалась вслух напрямую королю. «Маг околдовал и меня».       Щупальца сирены бережно хватают Мерсию за кровоточащий бок, сдавливают кожаные доспехи и постепенно тянут вниз, по-хозяйски отбирая у Вортигерна тело. Тот не до конца понимает, что вон он, переход из мира живых в мир мертвых, совершается прямо у него на глазах. Он заплатил. Сделал то, что, по мнению других, он совершить не смог бы. Только сейчас, когда мужчина в одиночестве стоит по пояс в водоеме, единственный вопрос, который вертится у него в голове и не дает покоя, - это «принесла ли ему эта жертва особое наслаждение при преодолении себя?» И король не находит ответа...       Гортанный вой отчаяния заполняет собой все пространство подземелья.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.