Кольцо

Кагами был идеальным. Рост. Телосложение. Лицо. Волосы. Манеры. Аомине чертовски нравились его собственнические замашки, нравилось, как ярко он реагировал на подначки, как злился, как радовался, как пил, как встряхивал мокрыми волосами, как играл, как кончал… Всё нравилось. Даже его непомерный гонор на баскетбольной площадке. За Кагами бегали почти все девчонки курса. В университете, куда (чудом!) поступил Кагами, они не светились вместе, у девочек оставалась надежда, и Тайга – Аомине считал, что по доброте душевной, сам объект обожания уверял, что просто из предосторожности – их не разочаровывал. В общем, не только в глазах любовника, но и в глазах общественности (во всяком случае, женской её части) Кагами был идеальным. У него был только один минус: Химуро. Казалось бы, Химуро уже давно и ясно дал понять: всё кончено. Последний матч, где бывшие друзья играли друг против друга, школьный ещё матч Сейрин против Йосен, окончательно расставил всё на места, столь же ясно показав, что Кагами всё-таки стал сильнее. Химуро поболтался в городе до конца кубка, уехал, закончился тот Зимний Кубок, закончилась уже даже школа… А Химуро оставался главным и единственным недостатком Кагами. Он, пребывая где-то там, у себя, занимаясь своими делами, выводил Аомине из себя одной только памятью, пусть даже и вещественной. Ровным характером Аомине Дайки не мог похвастаться и в более спокойной обстановке, а теперь, наблюдая ежедневно за следом Химуро в жизни Кагами… Это чёртово кольцо раздражало. Дико. До дрожи, до хруста зубов. Какого дьявола он постоянно носит его?! Какого дьявола он так за него держится?! Химуро не послал бывшего приятеля только потому, что так с ним и не встретился после конца матча, а этот баран так и мечтает о воссоединении, большой и чистой, мать её, дружбе и заново построенном братстве. Узнав, что Химуро улетел обратно в Штаты, Кагами и вовсе загорелся мыслью перебраться туда после университета, и усиленно обрабатывал мозги любовнику на эту тему. Аомине сопротивлялся, как только мог. Пора бы уже снять розовые очки, столько лет прошло… А вот хрен. Хрен тебе, Аомине Дайки, ходи и смотри на это чёртово кольцо. Его хотелось не просто выкинуть, а уничтожить, смыть в унитаз, дерьмо к дерьму! Единственным препятствием был тот неприятный факт, что Тайга его не снимал. Вообще. Не помогали ни просьбы, ни уговоры, ни угрозы, ни вопли, а попытка отобрать кольцо силой закончилась тем, что Тайга пропал где-то на полторы недели. Потом он вернулся в свою квартиру, и Аомине, который успел проесть плешь всем старым и новым общим знакомым, силком уволок его к себе. Тайга его простил и, кажется, со свойственной ему лёгкостью забыл об инциденте, но кольцо Аомине возненавидел с утроенной силой. Если бы он просто носил это несчастное кольцо на шее! Но нет: кольцо стало неотъемлемой частью его жизни. Кагами машинально проверял его наличие в самые неподходящие моменты, и если поначалу Аомине нравилось играть с этим кольцом, втягивать его в рот, посасывать цепочку – Кагами заводился на раз-два от этого, можно было даже не прикасаться, - то в конце концов подарок Химуро стал занимать слишком большую часть их жизни. Тихо ненавидеть его Дайки начал тогда, когда Кагами в очередной раз схватился за кольцо в оргазме. Громко – когда это стало традицией. Ни один из подарков Аомине не удостаивался такого внимания, какое Тайга уделял кольцу. В надежде на благополучный исход дела Аомине как-то подбил любовника на использование наручников. Тайга вроде бы согласился, и до кольца дело так и не дошло… Во время. Едва отойдя от оглушительного, невероятного оргазма и получив контроль над своими руками, Кагами опять потянулся к нему, а не к любовнику. Несчастное кольцо, в пылу страсти попавшее куда-то под шею Тайги, но всё равно испачканное спермой (Аомине до сих пор задавался вопросом, как), тот чистил почти полчаса, вслух беспокоясь о том, чтобы кольцу это не повредило. Наручники отправились в ящик стола до лучших времён. От одного вида кольца у Аомине начинался нервный тик. Дайки старался, честно старался хотя бы не смотреть на это чёртово кольцо, не обращать на него внимания, раз уж избавиться от него не получается. Закрывал глаза, лаская любовника, закидывал кольцо в сторону, приучил себя не касаться того плеча, за которое улетела проклятая цацка. Обнажённый Кагами, оплетающий его всеми конечностями, трущийся об него, не оставлял мыслей о ненависти, - пока не начинал, конечно, снова искать свою побрякушку. Мысль о том, что это неизбежно, отравляла секс и ласки, болталась на краю сознания, пока Тайга цеплялся за плечи любовника в попытке подтянуть его ближе. Но когда Тайга в очередной раз поймал в ладонь кольцо, у Аомине, давно бывшего на взводе, просто снесло крышу. Кагами не сопротивлялся, когда его перевернули лицом вниз, не насторожил его хриплый, клокочущий звук, подозрительно напоминающий рык. Он мог бы вывернуться, но, кажется, до сих пор воспринимал это как увлекательную эротическую игру. Тайга сообразил слишком поздно: его уже вжали лицом в подушку и цепочка сильно врезалась в шею, мешая дышать. - Я ненавижу эту тварь! Хватит! Сколько можно?! У Аомине в глазах темнело от бешенства и грязного, животного возбуждения. Кагами дёргался и пытался подняться, но навалившееся сверху тело не оставляло простора для манёвра. Какие тёплые чувства, какая тревога, какие опасения? Тёмное и душное слишком давно копилось внутри, чтобы сейчас там и оставаться. Кагами хрипел и пытался разжать пальцы в собственной шевелюре, цепочка натягивалась, крупные звенья поскрипывали друг о друга, с равной силой врезаясь в шею и руку. Было больно. Кагами тоже, должно быть, больно, и хотелось сделать ещё хуже. Сейчас – о, чёрт возьми, сейчас хотелось, как никогда. Чтобы эта рыжая сука почувствовала, каково ему. Дайки вошёл в любовника насухую, наплевав на собственное неудобство. Кагами замычал, подаваясь вперёд, стремясь убежать от неприятных ощущений, забыл на мгновение даже о хватке в волосах. Трахать его так было дико, странно, страшно … Но бешенство брало своё, и вместе с ним – то тёмное, злое возбуждение, поднимающее всю муть в душе. Кагами вздрагивал под ним, уже не сопротивляясь, хрипло пытаясь втянуть в грудь воздух. Аомине слышал сдавленные стоны-всхлипы, видел, как напрягались мышцы на руках, на спине, видел, как приподнялась всё-таки голова, преодолевая давление его ладони, в попытке ослабить давление цепочки на горло… Бешенство выплёскивалось вместе со спермой, со злыми, вымученными словами – Аомине говорил и не мог остановиться, говорил всё, что и раньше мало не кричал в знакомое и, никуда не денешься, приходится признаваться, любимое лицо. Едва ли Кагами мог его слышать, но это волновало сейчас меньше всего. Аомине опомнился, когда Кагами ослабил хватку на его запястье и странно затих. Цепочка выпала из бессильно разжавшихся пальцев. Почти сразу Тайга закашлялся, попытался помотать головой, приподняться хотя бы на локтях, подался вперёд, убегая от распирающего нутро чужого члена. Аомине буквально сорвало с кровати. В голове пульсировало запоздалое понимание: он мог Кагами убить. Вот прямо сейчас, и Кагами бы не дышал, глядя на него непривычно большими глазами, не шептал бы что-то непонятное, но явно не по-японски, не прижимал бы ладонь к шее с чёткими отпечатками звеньев, врезавшихся в кожу под кадыком. Он мог Кагами убить. Бешенство прошло, даже чертово кольцо уже не так раздражало. От него остался особенно четкий отпечаток на светлой шее. - Я… - мысли ушли вместе с раздражением. Что? Что делать? Собрать вещи и уйти? Вызвать скорую? Сдаться на милость Кагами? Закончить начатое? Срочно улететь в Штаты и прикончить Химуро? У Мурасакибары-то должны быть его контакты, они успели подружиться… Если у этого гиганта-сладкоежки вообще могут быть друзья. Поймав себя на том, что он всерьез обдумывает последнюю идею, Аомине всё-таки испугался по-настоящему. Пожалуй, впервые в жизни он испугался своей ярости. - Я позвоню в скорую, - определился он, отступая к двери. Мобильник в джинсах. Джинсы в гостиной. До гостиной – два шага. - Стой! – от хриплого карканья Кагами свело мышцы. Этот черт рыжий тёр шею, кашлял и пытался подняться, но получалось у него паршиво. У Аомине, впрочем, тоже: вся его хваленая реакция и скорость едва не подвели, когда понадобилось поймать Кагами, почти упавшего с кровати. Тайга вцепился в него, как в спасательный круг, как будто это не он пару минут назад… Аомине снова внутренне похолодел, осознав, что он едва не сделал. Хрен бы с ним, с убийством абстрактного человека, мало ли, как жизнь повернется, но Тайгу?! Из ревности?! Да провались он, тот Химуро, вместе с его кольцом и прошлой дружбой с Кагами… - Не смей, - выдохнул Тайга, всё-таки слегка ослабив хватку. Как выяснилось – только для того, чтобы стянуть через голову эту чертову цепочку и зашвырнуть ее под кровать. Так вот чем хороши эти высокие европейские кровати. Не только носки и пыль под ними собираются. - Не смей уходить, - его голос всё ещё звучал хрипло и странно, но, похоже, Аомине умудрился ничего не повредить. – Слышишь, ты, сволочь, не смей, Дайки… Его начинало колотить. А Аомине пялился на тускло блестящую цепочку и никак не мог избавиться от оцепенения. Он серьезно? Он больной? Или идиот? Может, ему всё-таки слишком сильно прилетело по голове в каком-нибудь из матчей? - Прости, - больше ничего выдавить из себя не получалось, да и это удалось с трудом. В последний раз Аомине просил прощения… Да вот у него же, у Тайги, после попытки выкинуть эту чертову цепочку. Меньше трех месяцев прошло. А до этого – память Аомине не хранила ни единого его извинения. В прошлый раз извинения были приняты. В этот… За такое не прощают. Даже чокнутых собственников вроде него. Тем более чокнутых собственников вроде него. - Заткнись. Продолжение фразы Тайга выдал по-английски, причём на такой скорости, что разобрать что бы то ни было не представлялось возможным. Не для Аомине с его посредственным английским. Выдал – и затих, опустив голову на смуглое бедро. Дрожащий, с хриплым, сдавленным дыханием, намертво вцепившийся в руки любовника… Без привычной цепочки на шее, как раз там, где острыми концами лежат прядки волос такого странного оттенка. Сзади на месте цепочки не было следов, но это никак не могло заставить Аомине забыть о том, что они были спереди. И почему они там появились. - Sorry.* - Что?.. – снова свело мышцы. - I'm sorry. Love ya. Fuck Himuro. I bloody hell love ya. ** Так и не заткнувшийся червячок собственничества разразился ликующими воплями, и эти вопли гулко отдавались в пустой голове. - That's OK. Calm down. That's OK,*** - Кагами повернул голову, вжимаясь в бедро любовника лицом. А Аомине уверился в мысли, что ему повезло встретить то ли конченого идиота, то ли святого. Встретить – и втрескаться по уши. Судя по тому, как за него держится Кагами и где наконец-то валяется это чёртово кольцо − взаимно. ------ *Прости. **Прости. Я люблю тебя. Нахуй Химуро. Я, блять, тебя люблю. ***Всё в порядке. Успокойся. Всё в порядке.